[Р'Э]льс, [Д'ИэФ'ЭКТ] - только так, с мягким согласным, независимо от качества предшествующих согласных и т. п.
ФОНЕМА и ФОНЕТИКА - согласно современным правилам орфоэпии - с твёрдым Н. Интересно, что ФО[Н'Э]ТИЧЕСКИЙ - уже с мягким Н. Это можно объяснить тем, что это слово образовано уже в русском языке с помощью русского суффикса, тогда как два предыдущих - прямые заимствования.
Однако дискуссия далеко ушла от первоначальной темы. Хочу вернуться.
При прослушивании я обратил внимание на отличия произносительной нормы Молотова от современной, как-то:
- ударения: "граждане и гражданки Советского союза", "договор", "сплочен и един";
- "му[ш'ч']ины и женщины", "на[ш'ч']ёт";
- "се[г]одняшний", "и е[г]о глава - товарищ Сталин";
- часто встречается различение фонем /и/, /е/, /'а/ в первом предударном слоге: "во многих м[е]стах", "соверш[е]ны", "[р'а]ды", "за[jа]вление" и под., - и даже в заударных: "следующе[jе]", "нападени[jе]", "договор о ненападен[ии]";
- нет редукции /а/ в [ъ] и /и/ в [ь] в непервом предударном слоге: "с[а]вершены", "пр[а]вокация", "Норвег[и]ю, Бельг[и]ю";
- спорадическое оканье: "с[о]стряпать", иногда даже в заударных слогах: "правительств[о]";
- смягчение перед /е/ в заимствованиях: "пре[т']ензий";
- смягчение в консонантных кластерах перед губными: "дей[с'т'в']ия", "а[р']мия";
- отсутствие аффрикатизации мягких /т'/ и /д'/.
При этом отмечается редукция часто встречающихся слов: "когда" - [када].
Ясно, что некоторые черты обусловлены тем, что Молотов читал по бумажке готовый текст официального заявления, однако многие из отмеченных особенностей, несомненно, находятся в русле произносительной нормы того времени.
1) Нужно учитывать, что ораторская речь отличается своей орфоэпией от повседневного узуса. В частности, расстановкой пауз, акцентов (эмфаз) и артикуляцией определённых сегментов. Этим можно объяснить, среди прочего, более чёткую артикуляцию обычно редуцируемых далёких предударных и заударных гласных, а также, вероятно, некоторые случаи графического произношения, как, например, Г вместо В в ЕГО и СЕГОДНЯШНИЙ, и приближенную к орфографии артикуляцию кластеров ЖЧ, СЧ (в МУЖЧИНЫ, НАСЧЁТ). По поводу последней черты - такое произношение встречается и сегодня при чёткой артикуляции: РА[Ш'Ч']ИСТИТЬ и РА[C(')Ч']ИСТИТЬ.
2) Спорадическое оканье, несомненно, можно приписать происхождению оратора из окающей зоны (Кировская область, насколько я помню из диалектологии, относится к окающему региону).
3) Иные ударения в словах ГРА'ЖДАНКИ, ДО'ГОВОР объясняются повсеместным неверным произношением, характеризовавшим, в частности, истеблишмент того времени (отголоски такого использования мы слышим до сих пор).
Таким образом, характеристики 1-3 не могут свидетельствовать об иной норме. Они характеризуют стиль речи и идиолект говорящего.
На счёт меняющейся орфоэпической нормы из всех перечисленных черт можно однозначно отнести следующие:
1) различение оратором фонем И, Э, А в первом предударном (CОВЕРШЕНЫ, РЯДЫ, ЯВЛЕНИЕ). Но вывод этот не следует непосредственно из данного случая, так как такая артикуляция сама по себе может быть объяснена и как особенность ораторской речи. В данном случае решающей является дополнительная информация о смене норм: "старшая" Р['Эи]ДЫ, "младшая" Р['Иэ]ДЫ;
2) cмягчение в консонантных кластерах типа ДЕЙ[С'Т']ВИЯ, А[Р']МИЯ, которое действительно соответствует старой произносительной норме. Ещё сегодня можно встретить эту черту спорадически, чаще у старшего поколения: А[Н']ГЕЛ, АРХА[Н']ГЕЛЬСК и др.
И ещё: аффрикатизация мягких зубных T' и Д' и сегодня не является чертой литературного произношения и находится скорее на периферии языкового узуса, поэтому я бы вообще исключил её из рассмотрения.
Topic: об орфоэпической норме (Read 26387 times)
