Старославянское "Ѧ" превратилось в древнерусское "Ѣ"?

[Wolliger Mensch]

*j+*ū<(*uns)<*ons, соотносимое с *-ū<(*uns)<*ons без *-j- в жены (<*genū<(*genuns)<*genons).

Т. е. краткое/обычное o перешло в такое же u ? Когда это произошло и где подробнее читнуть про эти переходы?

*Genāns > *genūns > *ženy «женщин». Никаких *-ons в ā-типе.

[Elischua]

*j+*ū<(*uns)<*ons, соотносимое с *-ū<(*uns)<*ons без *-j- в жены (<*genū<(*genuns)<*genons).

Т. е. краткое/обычное o перешло в такое же u ? Когда это произошло и где подробнее читнуть про эти переходы?

*Genāns > *genūns > *ženy «женщин». Никаких *-ons в ā-типе.

Одним из ключевых событий в судьбе дифтонгических носовых сочетаний с s в конечном слоге Ёлкина называет лабиализацию [гласного]. Теоретически возможна и лабиализация *-āns > *-ūns, не быть также *-ons > *-ūns в основах на *o и *-uns > *-ūns в основах на *u. То, что в этих окончаниях первоначальные гласные были на различном расстоянии каждая от "усиленной лабиализации", то имеет смысл положить, что приближаясь в процессе лабиализации к *ūns, *āns должно было проити и через *-ons. Так показывает Ёлкина и на стр. 128 (Старославянский язык). Собственно, основы на *-ā имели также форму с кратким гласным основы *-a>-o в звательном падеже.

[Wolliger Mensch]

Одним из ключевых событий в судьбе дифтонгических носовых сочетаний с s в конечном слоге Ёлкина называет лабиализацию [гласного]. Теоретически возможна и лабиализация *-āns > *-ūns, не быть также *-ons > *-ūns в основах на *o и *-uns > *-ūns в основах на *u. То, что в этих окончаниях первоначальные гласные были на различном расстоянии каждая от "усиленной лабиализации", то имеет смысл положить, что приближаясь в процессе лабиализации к *ūns, *āns должно было проити и через *-ons. Так показывает Ёлкина и на стр. 128 (Старославянский язык). Собственно, основы на *-ā имели также форму с кратким гласным основы *-a>-o в звательном падеже.

*āns > *ōns (не *ons!) > *ūns и *ons > *ōns > *ūns.

В вокативе — чистая основа (как и положено) и *-ο там < *-å < и.-е. *-ə (вокализованный ларингальный: ном. *gʷnéh ~ вок. gʷénh). В балтославянском и.-е. *ă, *ŏ > *å, но и.-е. *ō и *ā продолжали различаться.

[ldtr]

Позвольте уточнить.
У вас приводятся синхронные окончания для генетива
либо "носовые":
ruNkȳns
suNdijǣns
либо на следующем этапе в северославянском (это уже древнерусский что ли?):
ruNkȳ
suNdijǣ

-ȳⁿs, -jǣⁿs были общеславянскими – это момент Т1.

В древнерусском, древнепольском и древнечешском конечный -s утратился вместе с носовым щелевым согласным ⁿ.
(Вообще, тавтосиллабическая конфигурация «долгий гласный + ⁿs» была возможна только в этой позиции –
внутри слова s всегда переходит к следующему слогу,
а N образовывал дифтонг с предшествующим гласным: gan͡-six > gun͡-six)
-ȳⁿs > -ȳ
-jǣⁿs > -jǣ
Результаты совпали с уже существующими ȳ и ǣ – это момент Т2.

В польском, например, позже долгие гласные сократились, а в конце слова ǣ сузился (ǣ > ē > e или ǣ > æ > e).
У них в окончаниях Gsg и Npl нет следов носовости.

А в учебнике старославянского соответные синхронные окончания:
-ы
-ѧ
Как это понимать? Это разные временные срезы или должно быть "ы" носовое ?

А также.

У вас в "южнославянский" это без сербского?

Как понимаю, в сербском стало в Ед.ч. Род.
rūkȳ
sūdijǣ

В древнесербском и древнеболгарском конечное -ȳⁿs упростилось так же:
-ȳⁿs > -ȳ
а -jǣⁿs сохранило носовой элемент:
-jǣⁿs > -jæn͡
Результаты совпали с уже существующими ȳ и
æn͡ – это момент Т2.
Новая сущность как "ы" носовое не появилась.

Изменения ǣ, æn͡, un͡ > ē, ǣ, ū в момент Т3 охватили сербский, чешский и восточнославянский.

Оттуда в сербском:
-ȳ
-jæn͡ > jǣ (T3)
Потом у них ē > ē/ie/ī по диалектам и везде ǣ > ē – это момент Т4.

В восточнославянском:
-ȳ
-jǣ > -jē (T3)
Потом тоже ē > ē/ie/ī по диалектам – это момент Т4.

В болгарском продолжали сохраняться:
-ȳ
-jæn͡ (T3)
Позже каждый ȳ превратился в то, что отмечается буквой «ЪІ», а
каждый дифтонг æn͡ превратился в то, что отмечается буквой «Ѧ».

Как происходили изменения во Мн.ч. Им.-Вин.?

наверно так же

И как получилась современная оппозиция? :
Ед.ч. Род. -ē
Мн.ч. Им. -е

этого уже не знаю...
По каким правилам в сербском сокращались долгие гласные и удлинялись краткие?

[ldtr]

*āns > *ōns (не *ons!) > *ūns и *ons > *ōns > *ūns.

Предполагаемые праславянские å и ō – лишние сущности для меня.

К началу существенных изменений в праславянском
вокальная система,  унаследованная со времен "балто-славянского единства" была симметричной
(поэтому и продержалась на протяжении многих веков):
a, ā, æ, ǣ, u, ū, i, ī, au͡, ai͡, æu͡, æi͡
Гласных среднего подъема в этой системе не было => не было e, ē, o, ō.
На месте ПИЕ *o выступал гласный a – общая особенность для прагерманского, прабалтийского и праславянского => очень древняя.
На месте ПИЕ *ō выступал гласный ā.
На месте ПИЕ *e выступал гласный æ.
На месте ПИЕ *ē выступал гласный ǣ.
Краткие гласные были такие же самые как в соврeменном литовском – a, æ, u, i.
Долгие ā, ǣ, ū, ī были одинаковы по качеству с соответствующими краткими.

i	u
æ	a

Большинство дальнейших изменений происходит в рамках этой четырехугольной вокальной системы.

Как выглядит это с фонологической точки зрения
(Напоминаю:
каждая фонема представляет собой совокупностью фонологических признаков;
каждое фонологическое изменение представляет собой изменением одного из признаков фонемы)

Признаки гласных:
+high (верхнего подъема): u, ū, i, ī
–high (неверхнего подъема): a, ā, æ, ǣ
+front (переднего ряда): æ, ǣ, i, ī
–front (непереднего ряда): a, ā, u, ū
+long (долгие): ā, ǣ, ū, ī
–long (краткие): a, æ, u, i
=> Возможные изменения:
– повышение (гласный неверхнего подъема > верхнего подъема)
– понижение = lowering (гласный верхнего подъема > неверхнего подъема)
– отодвижение назад = backing (гласный переднего ряда > непереднего ряда), напр. žǣbā > žābā
– продвижение вперед = fronting (гласный непереднего ряда > переднего ряда), напр. marja > marjæ «море»
– удлинение (краткий гласный > долгий)
– сокращение (долгий гласный > краткий)

=> когда a, ā повышались (сужались), их лабиализация являлась лишь посторонним эффектом, поскольку в это время соответствующие им гласные верхнего подъема могли быть только лабиальными – u, ū.
Такое изменение вполне правдоподобно; на форуме кто-то рассказывал про аналогичный процесс
an͡, ą > un͡, ų в некоторых литовских диалектах.

=>
(ПИЕ *o-осн.): -ans > -āⁿs > -ūⁿs > -ȳⁿs
(ПИЕ *ā-осн.): -āns > -āⁿs > -ūⁿs > -ȳⁿs
(ПИЕ *u-осн.): -uns > -ūⁿs > -ūⁿs > -ȳⁿs
(ПИЕ *i-осн.): -ins > -īⁿs > -īs

или, то же самое литовскими графемами:
(ПИЕ *o-осн.): -ans > -ąs > -ųs > ...
(ПИЕ *ā-осн.): -āns > -ąs > -ųs > ...
(ПИЕ *u-осн.): -uns > -ųs > ...
(ПИЕ *i-осн.): -ins > -įs > ...

[Букволюб]

*j+*ū<(*uns)<*ons, соотносимое с *-ū<(*uns)<*ons без *-j- в жены (<*genū<(*genuns)<*genons).

Т. е. краткое/обычное o перешло в такое же u ? Когда это произошло и где подробнее читнуть про эти переходы?

Ёлкина, Н.М. "Старославянский язык", стр. 95(начиная с главы "Явления конца слова")-99 без § 79

Спасибо, нашёл.

А. Мейе в Le Slave Commun на основании сопоставления ы в формах типа жены с ѧ типа долѧ выводит существование ещё одного (помимо ѧ, ѫ) носового ы (предполагая также этот рефлекс и в формах типа камы (*kamūns<(*kamons))).

На какой странице книги?

Нет под рукой, а так не помню точно страницы. Но если у Вас есть книга эта, то, должно быть, об этом где-то в начале самом.

Поверхностно просмотрех. Пока не нашёх. Ну да ладно... Я сам полагаю, что Ы-носовое едва ли может долго удержаться в живом языке по чисто физиологическим причинам. Если теоретически этот задавленый звук и бытовал некое время, то он неизбежно должен был быстрёхонько либо  утратить "нос" (что и случилось), либо превратиться в О-носовое. (Аналогично не может удержатся и i-носовое, превратившись либо просто в i, либо в æ-носовое.)

ldtr, благодарю. Изложено доходчиво. Это ваша реконструкция?

По каким правилам в сербском сокращались долгие гласные и удлинялись краткие?

Знал бы -- не спрашивал.

[Wolliger Mensch]

Предполагаемые праславянские å и ō – лишние сущности для меня.

Это не сущности, а показ ступенчатого перехода. Вы хоть как извращайтесь, но *ā в *ū у вас сразу не изменится, равно как и *å > *ū.

Кроме того, в свете того, что вы напредполагали выше, с вашей стороны говорить о лишних сущностях — как минимум, странно.

[ldtr]

Предполагаемые праславянские å и ō – лишние сущности для меня.

Это не сущности, а показ ступенчатого перехода. Вы хоть как извращайтесь, но *ā в *ū у вас сразу не изменится, равно как и *å > *ū.

я никогда не извращался допускать, что краткий a перешел в долгий ū напрямую

Кроме того, в свете того, что вы напредполагали выше, с вашей стороны говорить о лишних сущностях — как минимум, странно.

можно поконкретнее? что там лишняя сущность?

*kamūns<*kamons

не забываем про долгий ā!
kāmans > kāmāⁿs > kāmūⁿs > kāmȳⁿs > kāmȳ

Я сам полагаю, что Ы-носовое едва ли может долго удержаться в живом языке по чисто физиологическим причинам. Если теоретически этот задавленый звук и бытовал некое время, то он неизбежно должен был быстрёхонько либо  утратить "нос" (что и случилось), либо превратиться в О-носовое. (Аналогично не может удержатся и i-носовое, превратившись либо просто в i, либо в æ-носовое.)

Я тоже так считаю. В отличие от Кортландта, см. https://openaccess.leidenuniv.nl/bitstream/handle/1887/1862/344_028.pdf?sequence=1
Кстати, в О-носовое также не верю.

Самая загадочная вещь здесь – окончания действ. прич. наст. вр.
Моя реконструкция объясняет болг. -ЪІ и -Ѧ:
-ant͡s > -un͡ts > -un͡s > -ūⁿs > -ȳⁿs > -ȳ
-jan͡ts > -jun͡ts > -jun͡s > -jūⁿs > -jȳⁿs > -jīⁿs > -jǣⁿs > -jæn͡
-in͡ts > -in͡s > -īⁿs > -ǣⁿs > -æn͡

и русск. -Я:
-in͡t > -in͡ > -æn͡ > -ǣ

Но не объясняет vyjma, jda, неса, др.-польск. «reca».
Еще:

примеры Зограф. и Мариин. кодексов — написания с модифицированным глаголическим юсом малым, с крючком. Передаем этот знак посредством ѧ: грѧдѧ (грѧдѧи), живѧ (живѧи), сѧ (сѧи).
...
Передавалось это сочетание и посредством обычного написания ѧ: грѧдѧи (Зограф., Ассеман., Клоцов Сб.). Были в XI в. и формы именит. ед. этих основ с результатом дальнейшего изменения — с окончанием -ѫи: живѫи (Син. пс.).
Формы причастия на -ѫи представлены и в памятниках среднеболгарской эпохи. Так, в Добриловом ев. (XII в.) находятся сѫи, идѫи, чьтѫи, грѧдѫи, но и 2 раза сеи, указывающее на более раннее сѧи (е вместо ѧ).
Русские рукописи XI—XII вв. также указывают, что в их старославянских оригиналах при обычной форме именит. ед. мужск. рода причастия наст. вр. на -ы (несы) встречались изредка и формы на ѧ после твердого согласного. Были в этих старославянских оригиналах и формы на ѫ. Так, в Сб. Святослава 1073 г. находятся такие написания этих форм: живѧи, жьрѧ; в Словах Григория Богослова сѧ, сѧи, сѫ, сѫи; в Чудовской псалтыри сѫи, живѫи.

(Селищев, Старославянский язык, часть вторая, с.187)

[Wolliger Mensch]

я никогда не извращался допускать, что краткий a перешел в долгий ū напрямую

Тогда ваш комментарий про лишние сущности в ступенчатом переходе был бессмыслен.

Передавалось это сочетание и посредством обычного написания ѧ: грѧдѧи (Зограф., Ассеман., Клоцов Сб.). Были в XI в. и формы именит. ед. этих основ с результатом дальнейшего изменения — с окончанием -ѫи: живѫи (Син. пс.).

Какое отношение южнославянская мена юсов имеет к восточно-западнославянскому -а в причастиях?

Формы причастия на -ѫи представлены и в памятниках среднеболгарской эпохи. Так, в Добриловом ев. (XII в.) находятся сѫи, идѫи, чьтѫи, грѧдѫи, но и 2 раза сеи, указывающее на более раннее сѧи (е вместо ѧ).
Русские рукописи XI—XII вв. также указывают, что в их старославянских оригиналах при обычной форме именит. ед. мужск. рода причастия наст. вр. на -ы (несы) встречались изредка и формы на ѧ после твердого согласного. Были в этих старославянских оригиналах и формы на ѫ. Так, в Сб. Святослава 1073 г. находятся такие написания этих форм: живѧи, жьрѧ; в Словах Григория Богослова сѧ, сѧи, сѫ, сѫи; в Чудовской псалтыри сѫи, живѫи. (Селищев, Старославянский язык, часть вторая, с.187)

Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий.

[Букволюб]

Кстати, в О-носовое также не верю.

В каком смысле?

[Wolliger Mensch]

Кстати, в О-носовое также не верю.

В каком смысле?

Религия-су. 

[ldtr]

я никогда не извращался допускать, что краткий a перешел в долгий ū напрямую

Тогда ваш комментарий про лишние сущности в ступенчатом переходе был бессмыслен.

напрямую перешел краткий a в краткий u
напрямую перешел долгий ā в долгий ū
напрямую перешел краткий a в долгий ā
напрямую перешел краткий u в долгий ū
Во всех этих случаях изменяется только 1 признак – либо ±high, либо ±long.

Передавалось это сочетание и посредством обычного написания ѧ: грѧдѧи (Зограф., Ассеман., Клоцов Сб.). Были в XI в. и формы именит. ед. этих основ с результатом дальнейшего изменения — с окончанием -ѫи: живѫи (Син. пс.).

Какое отношение южнославянская мена юсов имеет к восточно-западнославянскому -а в причастиях?

Специальная буква (глаголический юс малый с крючком / кириллический Ѧ с дополнительной горизонтальной чертой, соединяющей ножки внизу) вместо ЪІ – это не южнославянская болгарская мена юсов. При том именно в окончании, в котором выступает загадочное русское -а.

Кстати, в О-носовое также не верю.

В каком смысле?

Религия-су. 

именно
науке  О-носовое не нужно!

[ldtr]

Кстати, в О-носовое также не верю.

В каком смысле?

о польских носовых

[ldtr]

ldtr, ещё раз: в вашей реконструкции формы Gsg и Npl звучат совсем одинаково?

сербские -ē/-е кажутся поздним расхождением - при сокращении долгих гласных.

на с.195 в «Poredbenopovijesna gramatika hrvatskoga jezika» Матасовича читаем следующее:

Окончание Gsg безусловно имеет длину по аналогии с указательными местоимениями (например, tê < toję), где она возникла вследствие контракции.

[GaLL]

В вокативе — чистая основа (как и положено) и *-ο там < *-å < и.-е. *-ə (вокализованный ларингальный: ном. *gʷnéh ~ вок. gʷénh).

Но ларингальные в балтослав., судя по всему, не вокализировались, так что тут скорее что-то другое.

[GaLL]

предполагая также этот рефлекс и в формах типа камы (*kamūns<(*kamons))

Вероятно, kamy из *kāmōn.

[Wolliger Mensch]

предполагая также этот рефлекс и в формах типа камы (*kamūns<(*kamons))

Вероятно, kamy из *kāmōn.

Лучше из *kāmōns, иначе придёт полагать, что *ō и *ā различались в праславянском.

[GaLL]

Лучше из *kāmōns, иначе придёт полагать, что *ō и *ā различались в праславянском.

Вроде бы необязательно, особенно если слав. окончание вин. п. ед. ч. ā-склонения полностью тождественно литовскому.

[bvs]

Вероятно, kamy из *kāmōn.

Почему в этом слове -ōn > -у, а в окончании 1-го л. ед.ч. н.в. глаголов -ōm > -ǫ?

[GaLL]

Вероятно, kamy из *kāmōn.

Почему в этом слове -ōn > -у, а в окончании 1-го л. ед.ч. н.в. глаголов -ōm > -ǫ?

Почему Вы считаете, что в 1-м л. ед. ч. когда-либо было *-ōm? Окончание -ǫ явно не вполне регулярного происхождения. Есть крайней мере две удовлетворительные версии:
1) -m было взято из аориста; это могло быть уже после сужения, давшего в конечном счёте kamy;
2) ō >> -ōmi, как, например, в др.-инд., с последующей апокопой -i; эта версия позволяет объяснить, почему 1sg. в а. п. С - энклиномен, в отличие от других форм. наст. вр. (ударение на í исчезло вместе с -i); опять-таки это могло произойти уже после сужения *-ōN.

[ldtr]

-s было общее окончание мужского рода ед.ч. всех существительных, прилагательных, местоимений и причастий =>
kām-an-s, kām-æn-æs, kām-æn-æi, kām-æn-im, kām-æn-imi итд.
(с аблаутным чередованием a:æ)

kāmans изменяется как все формы на -ans:
kāmans → kāmāⁿs → kāmūⁿs → kāmȳⁿs → kāmȳ

[GaLL]

-s было общее окончание мужского рода ед.ч. всех существительных, прилагательных, местоимений и причастий

Откуда это следует?

[ldtr]

-s было общее окончание мужского рода ед.ч. всех существительных, прилагательных, местоимений и причастий

Откуда это следует?

Я так предположил до доказывания противного (как правильно по-русски??? ).

А окончание –ām вполне себе регулярно дает –Ѫ (1 л. ед. ч. наст. вр. глаголов; вин. п. ед. ч. ā-основ).

[GaLL]

Я так предположил до доказывания противного

Другие ИЕ, сохраняющие -s, указывают на окончание *-ōn или *-ō у слов такого типа.

(как правильно по-русски??? )

По мне нормально звучит.

А окончание –ām вполне себе регулярно дает –Ѫ (1 л. ед.ч. наст.вр. глаголов; Asg ā-основ).

Насчёт 1-го л. ед. ч. см. выше, а вин. ед. ā-основ не факт что было *-āN на какой-либо стадии прото(балто)слав., ср. лит. -ą, указывающее на балтослав. циркумфлекс.

[ldtr]

По-моему, следующие окончания самые логичные:

вин. п. ед. ч.
o-основ  —  -a-m (из ПИЕ *-o-m)
ā-основ  —  -ā-m
u-основ  —  -u-m
i-основ  —  -i-m
конс. основ  —  -im (из ПИЕ *-m̥)

1 л. ед. ч.
наст. вр.  —  -ām (из ПИЕ *-ō + m)
аорист  —  -am

Их дальнейшее развитие объясняется несложно.

Другие ИЕ, сохраняющие -s, указывают на окончание *-ōn или *-ō у слов такого типа.

Ну, в латышском akmens.