/восенѝ/ (наголосъ)

[Elischua]

Форма //nom.sg. не вызывает вопросов по ударению - в других славянских языках оно в этой форме тождественно. Вопросы вызывает украинская форма восенѝ. Какова её давность?
В русской форме ударение о̀сени (подразумевается именно //loc.sg., потому как GEN./DAT.SG. по ударению совпадают и в нынешнем украинском, и не вызывают вопросов). Обращает на себя внимание гласный на конце слова, вместо ожидаемого по современному стандарту -i (⁺восенi<⁺в о̀сенi) – гораздо более позднего. Гласный -и будто бы говорит об архаичности данной формы. Любопытно отметить формальное сходство формы восенѝ со словом лонѝ, также наречия времени. Ударение ло̀ни в украинском и белорусском, вероятно, свидетельствует о польском влиянии/заимствовании (ср. в русском лонѝ) (также как соврем. укр. вѐльми<польк. welmi, заменившего исконноукр. вėльмѝ). Несмотря на то, что морфологически украинская форма восенѝ вполне объяснима как предлог *въ и регулярно сочетающийся с ним //loc.sg. *осени, тем не менее есть возможность рассматривать восенѝ также как фому c протетическим /w/, где его наличие удовлетворяло бы всем необходимым условиям перед *o в украинском языке (протетический /w/ возникает перед безударным *o, за которым далее не следует слог с передним редуцированным. Переформулируя обратно, протетический w не может возникнуть к ударному *o). В таком случае, наречие "осенью" будет выражено беспредложной формой с помощью падежа места. Однако, ни предложная, ни беспредложная версии не помогают решить вопрос о происхождении ударения в восенѝ, потому что так или иначе в современном украинском (как и в русском) //loc.sg. имеет ударение на -о̀.
Этим пока мои рассуждения об украинской форме восенѝ исчерпаны, а вопрос открыт. Возможно, ответ лежит на поверхности, но я его не вижу.

[Alone Coder]

протетический /w/ возникает перед безударным *o, за которым далее не следует слог с передним редуцированным.

Откуда такие сведения?

[Elischua]

протетический /w/ возникает перед безударным *o, за которым далее не следует слог с передним редуцированным.

Откуда такие сведения?

Так, прошу прощения, я спутал эти условия с кое-каким другим явлением, и к данному они таки не имеют ровно никакого отношения. AC, это хорошо, что Вы обратили моё внимание на это; спасибо.

Однако, это не отменяет версии о возможной беспредложной реконструкции.

[Vertaler]

В слове ȅsenь восстанавливается праславянская парадигма с (иначе было бы осе́нь). Ударение в локативе — esenī̍.

По поводу ударения в olni надо кумекать, но с.-х. láni/lȃni показывает, что не нужно быть таким категоричным в отсылке на польский.

[Elischua]

В слове ȅsenь восстанавливается праславянская парадигма с (иначе было бы осе́нь). Ударение в локативе — esenī̍.

По поводу ударения в olni надо кумекать, но с.-х. láni/lȃni показывает, что не нужно быть таким категоричным в отсылке на польский.

Раз так, категоричность со сбрасыванием вины на польский смягчается (просто мне показался довольно смелым такой отрыв в украинском и белорусском от русского).
У меня не отобразилось как следует ударение в esenī̍, но наверное ты имеешь в виду его на *ī. Тогда нынешние ударения в русском и в стандартном украинском (óсенi) это более поздние выровненные по //nom.sg.?

[Vertaler]

Тогда нынешние ударения в русском и в стандартном украинском (óсенi) это более поздние выровненные по //nom.sg.?

Жаль, в древнерусском зализнячестве нет примера на локатив, но есть «на́ осень».

Тот же словарь приводит только др.-рус. «лони́».

Исследую дальше.