Какие книги мы читаем?

[Damaskin]

Въ раннемъ СССР, когда формировался Ефремовъ, была принципiально иная ситуацiя. Тамъ привѣтствовалась романтика строительства новаго мiра.

Но буржуев тоже не любили.

[Damaskin]

У Ефремова - развитие личности, строительство нового мира. А что позитивного предлагает Ницше?

[Мечтатель]

А что позитивного предлагает Ницше?

Пойти и повѣситься онъ точно не предлагаетъ (Развѣ что въ отдѣльныхъ случаяхъ - есть у него глава "О свободной смерти").
Заратустра много говоритъ о созиданiи сверхчеловѣка, о торенiи путей къ нему. А сверхчеловѣкъ любитъ творчество.

[Damaskin]

Заратустра много говоритъ о созиданiи сверхчеловѣка, о торенiи путей къ нему.

Он говорит много, но неконкретно. Лично у меня сложилось впечатление, что Ницше сам не очень понимал, какова может быть положительная программа. То есть с одной стороны, он, конечно, буржуазность не любил. С другой стороны - никакой внятной альтернативы этой буржуазности он не видел.

[Мечтатель]

Да дѣло даже не въ томъ, что предлагаетъ Ницше.
Просто "Такъ говорилъ Заратустра" - очень глубокая книга, написанная прекраснымъ языкомъ. Нѣкоторые фрагменты отпечатываются навсегда. Какъ говорится, "есть, надъ чѣмъ подумать".

[Damaskin]

Джек Лондон дважды смоделировал развитие ницшеанца - в "Морском волке" и "Мартине Идене". В первом случае герой ницшеанец становится инвалидом и помирает в одиночестве, во втором - сам устает от жизни и совершает самоубийство.

[Damaskin]

Просто "Такъ говорилъ Заратустра" - очень глубокая книга, написанная прекраснымъ языкомъ.

Так в чем заключается ее глубина? В афоризмах типа "Идешь к женщине - не забудь плетку"?

[Мечтатель]

Кромѣ вотъ этаго про женщину и плетку тамъ есть много всякаго. Каждый читатель обращаетъ вниманiе на что-то свое, близкое, а другое не ухватываетъ.

[Damaskin]

Кромѣ вотъ этаго про женщину и плетку тамъ есть много всякаго. Каждый читатель обращаетъ вниманiе на что-то свое, близкое, а другое не ухватываетъ.

Хорошо, а что вам лично близко?

[Мечтатель]

Вчера я уже привелъ фрагментъ о волѣ

Как только перенес я это? Как избыл и превозмог я эти раны? Как воскресла моя душа из этих могил? Да, есть во мне нечто неранимое, незахоронимое, взрывающее скалы: моей волею называется оно. Молчаливо и не изменяясь проходит оно через годы. Своей поступью хочет идти моими стопами моя закадычная воля; ее чувство безжалостно и неуязвимо. Неуязвима во мне только моя пята. Ты жива еще и верна себе, самая терпеливая! Все еще прорываешься ты сквозь все могилы!

Меня вдохновляетъ. Когда кажется, что нѣтъ больше силъ, нужно вспомнить эти слова.

[Мечтатель]

а что вам лично близко?

Я въ цѣломъ люблю эту книгу. Впервые прочиталъ въ отроческомъ возрастѣ, и не разъ перечитывалъ. Было бы трудно перечислить все, что тамъ нравится.

[Мечтатель]

Мрачный  шел я недавно среди мертвенно-бледных сумерек, --
мрачный и суровый, со стиснутыми зубами.  Уже  не  одно  солнце
закатилось для меня.
     Тропинка,  капризно  извивавшаяся  между камнями, злобная,
одинокая, не желавшая ни травы, ни кустарника,  --  эта  горная
тропинка хрустела под упрямством ноги моей.
     Безмолвно ступая среди насмешливого грохота камней, стирая
в прах  камень, о который спотыкалась моя нога, -- так медленно
взбирался я вверх.
     Вверх: наперекор духу, увлекавшему меня вниз, в  пропасть,
-- духу тяжести, моему демону и смертельному врагу.
     Вверх: хотя он сидел на мне, полукарлик, полукрот; хромой,
делая хромым и меня; вливая свинец в мои уши, свинцовые мысли в
мой мозг.
     "О  Заратустра,  --  насмешливо отчеканил он, -- ты камень
мудрости! Как высоко вознесся ты, но  каждый  брошенный  камень
должен -- упасть!
     О  Заратустра,  ты  камень  мудрости,  ты камень, пущенный
пращою, ты сокрушитель звезд! Как высоко  вознесся  ты,  --  но
каждый брошенный камень должен -- упасть!
     Приговоренный  к  самому себе и к побиению себя камнями: о
Заратустра, как далеко бросил ты камень, -- но  на  тебя
упадет он!"
     Карлик  умолк;  и  это  длилось долго. Его молчание давило
меня; и поистине, вдвоем человек  бывает  более  одиноким,  чем
наедине с собою!
     Я  поднимался,  я поднимался, я грезил, я думал, -- но все
давило меня. Я походил на больного, которого  усыпляет  тяжесть
страданий его, но которого снова будит от сна еще более тяжелый
сон. --
     Но  есть во мне нечто, что называю я мужеством: оно до сих
пор убивало во мне уныние. Это мужество заставило меня  наконец
остановиться и сказать: "Карлик! Ты! Или я!" --
     Мужество   --  лучшее  смертоносное  оружие,  --  мужество
нападающее: ибо в каждом нападении есть победная музыка.
     Человек же самое мужественное животное:  этим  победил  он
всех  животных. Победной музыкой преодолел он всякое страдание;
а человеческое страдание -- самое глубокое страдание.
     Мужество побеждает даже головокружение на краю пропасти; а
где же человек не стоял бы на краю пропасти! Разве  смотреть  в
себя самого -- не значит смотреть в пропасть!
     Мужество  --  лучшее смертоносное оружие: мужество убивает
даже  сострадание.  Сострадание  же  есть   наиболее   глубокая
пропасть:  ибо,  насколько глубоко человек заглядывает в жизнь,
настолько глубоко заглядывает он и в страдание.
     Мужество  --  лучшее  смертоносное  оружие,  --   мужество
нападающее:  оно  забивает  даже  смерть  до  смерти,  ибо  оно
говорит: "Так это была жизнь? Ну что ж! Еще раз!"
     Но в этих словах громко звучит  победная  музыка.  Имеющий
уши да слышит.

[Damaskin]

Было бы трудно перечислить все, что тамъ нравится.

Я же не прошу все. Я просил привести пример, вы привели. Лично мне все эти высказывания кажутся напыщенно-бессодержательными. Но, видимо, вы узрели в них какой-то смысл... Вот, собственно, почему я и спрашиваю о позитивной программе Ницше. Возможно, вы ее осознаете, а я - (в силу скудости ума) не осознаю. 

[Мечтатель]

О,   одиночество!  Ты,  отчизна  моя,  одиночество!
Слишком  долго  жил  я  диким  на  дикой  чужбине,   чтобы   не
возвратиться со слезами к тебе!
     Теперь  пригрози  мне  только  пальцем,  как  грозит мать,
теперь улыбнись мне, как улыбается мать, теперь  скажи  только:
"А кто однажды, как вихрь, улетел от меня? --
     --  кто,  расставаясь,  кричал:  слишком  долго  сидел я в
одиночестве я разучился  молчанию!  Этому,  конечно,  ты
научился теперь?
     О  Заратустра,  все знаю я: и то, что в толпе ты был более
покинутым, чем когда-либо один у меня!
     Одно  дело  --   покинутость,   другое   --   одиночество:
этому -- научился ты теперь! И что среди людей будешь ты
всегда диким и чужим --
     --  диким  и  чужим, даже когда они любят тебя: ибо прежде
всего хотят они, чтобы щадили их!
     Здесь же ты на родине и у себя дома; здесь можешь  ты  все
высказывать и вытряхивать все основания, здесь нечего стыдиться
чувств затаенных и заплесневелых.
     Сюда приходят все вещи, ластясь к твоей речи и льстя тебе:
ибо они  хотят  скакать  верхом  на твоей спине. Верхом на всех
символах скачешь ты здесь ко всем истинам.
     Прямо и напрямик вправе ты говорить здесь ко всем вещам: и
поистине, как похвала, звучит в их  ушах,  что  один  со  всеми
вещами -- говорит прямиком!
     Но  иное  дело  --  покинутость.  Ибо  помнишь  ли  ты,  о
Заратустра? Когда твоя птица кричала над тобой, когда ты  стоял
в лесу в нерешимости, не зная, куда идти, около трупа:
     --  когда  ты говорил: пусть ведут меня мои звери! Опаснее
быть  среди  людей,  чем  среди  зверей,  --  это   была
покинутость!
     И помнишь ли ты еще, о Заратустра? Когда ты сидел на своем
острове,  среди  пустых  ведер источник вина, давая и раздавая,
разливая и проливая себя жаждущим:
     -- пока, наконец, ты не сидел один, жаждущий, среди пьяных
и не жаловался по ночам: "Брать не есть ли большее наслаждение,
чем давать? И красть не есть ли еще  большее  наслаждение,  чем
брать?" -- Это была покинутость!
     И  помнишь ли ты еще, о Заратустра? Когда приблизился твой
самый тихий час и гнал тебя прочь от тебя самого, когда говорил
он злым шепотом: "Скажи свое слово и умри!" --
     -- когда он отравил тебе все твое ожидание  и  молчание  и
привел  в  уныние  твое  кроткое  мужество,  -- это была
покинутость!" --
     О, одиночество! Ты, отчизна моя, одиночество! Как блаженно
и нежно говорит мне твой голос!
     Мы не спрашиваем друг друга, мы не жалуемся друг другу, мы
открыто идем вместе в открытые двери.
     Ибо открыто у тебя и светло: и даже часы бегут здесь более
легкими шагами. В темноте время гнетет больше, чем при свете.
     Здесь раскрываются мне слова и ларчики слов всякого бытия:
здесь всякое бытие хочет стать словом, всякое становление хочет
здесь научиться у меня говорить.
     Но там внизу -- всякая речь напрасна! Там забыть и  пройти
мимо -- лучшая мудрость: этому -- научился я теперь!
     Кто  хотел  бы  все понять у людей, должен был бы ко всему
прикоснуться. Но для этого у меня слишком чистые руки.
     Я не хочу уже вдыхать дыхания их; ах, зачем  я  так  долго
жил среди шума и зловонного дыхания их!
     О  блаженная  тишина  вокруг  меня!  О чистый запах вокруг
меня! О, как вдыхает эта тишина полною грудью  чистое  дыхание!
О, как она прислушивается, эта блаженная тишина!
     Но  там  внизу  --  все говорит, там все пропускается мимо
ушей. Там хоть в колокола звони про свою мудрость -- торгаши на
базаре перезвонят ее звоном своих грошей!
     Все у них говорит, никто не умеет уже понимать. Все падает
в воду, ничто уже не падает в глубокие родники...
     Все  у  них  говорит,  все  разглашается.  И  что  некогда
называлось  тайной  и  сокровенностью  душ  глубоких,   сегодня
принадлежит уличным трубачам и другим бабочкам.
     О  ты, странное человеческое существо! Ты -- шум на темных
улицах! Теперь лежишь ты  опять  позади  меня:  моя  величайшая
опасность лежит позади меня!

[Rafiki]

1) Это религиозная книга?
2) Обложка настоящая?

1) Нет.
2) Да, и книга уже не одна.

[Мечтатель]

Лично мне все эти высказывания кажутся напыщенно-бессодержательными. Но, видимо, вы узрели в них какой-то смысл...

Не случайно, что и Ошо/Раджнишъ эту книгу комментировалъ (есть два тома бесѣдъ). Есть въ нихъ нѣчто родственное.

[Damaskin]

Не случайно, что и Ошо/Раджнишъ эту книгу комментировалъ (есть два тома бесѣдъ). Есть въ нихъ нѣчто родственное.

Этого я не отрицаю

[Damaskin]

Но лично мне ближе Уильям Блейк, Лао-цзы и Бхартрихари

[Wolliger Mensch]

1) Нет.
2) Да, и книга уже не одна.

1) Значит, о какой вере может быть речь?
2) Книжка развлекательного характера, рассчитанная на праздноскучающих студентов.

[Rafiki]

1) Значит, о какой вере может быть речь?
2) Книжка развлекательного характера, рассчитанная на праздноскучающих студентов.

1) Так речь не о вере, а о доверии.
2) Да, но судить-то о языке будут по этой книжке, как и про инглиш по "Английский для дебилов"
3) Грустно, что такие "высеры", как у Макса Инглиша, выходят в печатном виде - видимо, деньги для издательств важнее репутации. 

[Easyskanker]

Многие говорят, что в наших краях института репутации просто нет.

[Damaskin]

Валентин Распутин "Живи и помни"

[Мечтатель]

Просматриваю въ интернетѣ русскiй переводъ книжки Камиля Фламмарiона "Конецъ свѣта" (1894) (Букинисты продаютъ первое французское изданiе, потому думаю, надо ли купить)
3000-й годъ:

Языки народов подверглись глубоким изменениям. Непрестанные успехи в знаниях, в науке и промышленных искусствах создали большое число новых слов, построенных главным образом на основании древней греческой этимологии. В то же время английский язык распространился по всему земному шару. С двадцать пятого века по тридцатый разговорный язык в Европе состоял из смеси английского и французского языков со множеством слов, составленных из греческих корней; это дополнялось еще некоторыми выражениями, заимствованными из немецкого и итальянского языков. Ни одна из попыток создать искусственный всемирный язык не имела успеха.

http://ru.wikisource.org/wiki/Конец_мира_(Фламмарион;_Предтеченский)/2-I

[Мечтатель]

По-своему интересно, но 3 тысячи на это, откровенно говоря, жалко. Хоть и Хранцiя.
Подожду. Если ничего не появится за пару-тройку недѣль и книгу не купятъ, тогда ужъ...

[Мечтатель]

Лично мне все эти высказывания кажутся напыщенно-бессодержательными. Но, видимо, вы узрели в них какой-то смысл... Вот, собственно, почему я и спрашиваю о позитивной программе Ницше. Возможно, вы ее осознаете, а я - (в силу скудости ума) не осознаю.

Высказыванiя Заратустры вполнѣ примѣнимы въ жизни.
Напримѣръ, когда есть выборъ между безопаснымъ путемъ и путемъ, на которомъ могутъ встрѣтиться гопники и т. п., нужно превозмогать себя волей и идти тамъ, гдѣ гопники.

Мужество   --  лучшее  смертоносное  оружие,  --  мужество
нападающее: ибо в каждом нападении есть победная музыка.
     Человек же самое мужественное животное:  этим  победил  он
всех  животных.

Или если въ рѣкѣ вода холодная, нужно превозмогать себя и окунаться.