…Закрыв калитку и сделав несколько шагов по нашему садовому участку, я с грустью обнаружила знакомую картину: Барсик и Рыжик вновь сидели на привязи неподалёку от дома.

Уже с первого взгляда было видно, как им хочется погулять в окружающем раздолье. Но верёвка позволяла передвигаться на гораздо меньшее расстояние. А всё почему? – "Вдруг с ними что-нибудь случится!". И бабушка, и мама боятся (особенно бабушка). Как-то раз я, желая доказать обратное, отвязывала их. Но, как видно, положительного опыта оказалось мало, и впоследствии их снова настойчиво привязывали. Тогда я предложила компромисс – заметно удлинила верёвку, так что хватало почти на весь участок. Но, к сожалению, это тоже не прошло, и сегодня я снова увидела грустные взгляды животных.

И пока переводила их в тень, мне вдруг вспомнилось детство… Вспомнилось, как наша дружба с девчонками со двора стала менее тесной, когда в один прекрасный день (а потом и далее) меня не пустили с ними в соседний двор; вспомнилось, как мои одноклассники начали отдаляться и посмеиваться надо мной из-за того, что мне запрещали гулять по вечерам и к тому же встречали из школы чуть ли не до самого 7-го класса. Всё по той же причине.

По ассоциации вспомнились также дни настоящей досады, когда меня по какой-то глупости не разрешали поехать с ближайшими родственниками за город, а я каждый раз так ждала этих поездок. Да что там говорить, и в школьных выездах участвовала редко. Ну а дискотеки чаще всего и вовсе представлялись небывалым делом.

Даже в студенческие годы заговаривать о клубных вечеринках психологически было довольно небезопасно. Люди упрямо не хотели верить в то, что я человек уже вполне себе самостоятельный, по крайней мере, самостоятельный для того, чтобы направить ныне запрещаемое в положительное русло – то бишь провести время так, чтобы ничего плохого не случилось. То ли это следствие их педагогического образования, то ли влияние лавины телестрашилок, то ли банальная родительская ревность к единственному ребёнку, то ли результат вселенского неверия в людей, а может, и всё вместе.

Если бы у меня был отец, старший брат или дедушка, возможно, они веским мужским словом добавили бы своим женщинам оптимизма и тем самым защитили бы меня от всего этого, помогли бы мне стать свободнее. Но…

И поэтому приходилось что-то доказывать самой. В ответ же и, как правило, на повышенных тонах, слышались настолько категоричные и порой до нелепости болезненные аргументы, что вскоре на попытки оправдаться совсем не оставалось сил.

Хотелось просто сбежать от назревающего нешуточного конфликта и тупо реветь в каком-нибудь укромном уголке… Посему имелись лишь две альтернативы: либо молча сложить лапки, как Барсик, и слушаться или же быть счастливее тайком. Но, как вскоре выяснилось, тайком тоже не идеальный выход… Ведь в этом случае испытываемая радость не несёт с собой полноценной гармонии. В ней – и тревога "А что, если узнают?", и горечь оттого, что зачем-то невозможно разделить радость с, казалось бы, самыми близкими людьми. В минуты такого "счастья", бывало, волей-неволей, вдруг подумаешь: если бы мои узнали, они, скорее всего, начали бы волноваться, переживать, вместо того чтобы быть со мной солидарными. А раз так, выходит, моё счастье для близких больше душевная обуза, чем нечто светлое.

Тем самым оно оказывается эгоистичным и уже становится как будто ненастоящим – ведь что это за счастье ценой переживаний других и собственной нервотрёпки?! Мне никогда не хотелось, чтобы из-за меня переживали, а тем более переживали безосновательно, обидно. Если я счастлива – пусть и все дорогие мне люди будут счастливы! За меня и вместе со мной.

Вот о чём я всегда мечтала. Иначе, наслаждаясь чем-то, всё равно чувствуешь себя скованно и ведёшь – не вполне естественно. Приходится почти постоянно быть начеку и в конечном счёте где-то в себе.

Поэтому счастье под грифом «секретно» всякий раз оказывалось для меня не только счастливым, но и тягостным. Ну а вторая альтернатива и вовсе несла с собой крик души, похожий на крик безысходности.

Но, слава богу, такое состояние наступало лишь иногда и ненадолго, ибо меня с давних пор выручали встречи с подругами плюс любимое дело)) Так, жизнь год за годом текла своим чередом... Возвратившись от воспоминаний к реальности, я подошла к Рыжику и незаметно отвязала его. В ответ он громко замурлыкал и начал забавно ласкаться ко мне – и в тот миг мы с ним поняли друг друга, и поняли, похоже, на самом глубоком духовном уровне. Ведь его нелёгкое "на поводке" непонаслышке знакомо и мне самой, пусть даже на уровне аллегории… Уж не знаю, первое ли продолжение второго или второе - первого, но соответствие здесь явно прослеживается. (14 июля 2011 года.)