Китайская классическая проза

[Damaskin]

Ну как угодно.

[Вл. Самошин]

潘岳 (247 – 300)

《閒居賦》

(結尾)

爰定我居，築室穿池，長楊映沼，芳枳樹樆，遊鱗瀺灂，菡萏敷披，竹木蓊藹，靈果參差。張公大谷之梨，溧侯烏椑之柿，周文弱枝之棗，房陵朱仲之李，靡不畢植。三桃表櫻胡之別，二柰耀丹白之色，石榴蒲桃之珍，磊落蔓延乎其側。梅杏鬱棣之屬，繁榮藻麗之飾，華實照爛，言所不能極也。菜則蔥韭蒜芋，青筍紫薑，堇薺甘旨，蓼荾芬芳，蘘荷依陰，時藿向陽，綠葵含露，白薤負霜。於是凜秋暑退，熙春寒往，微雨新晴，六合清朗。太夫人乃御版輿，升輕軒，遠覽王畿，近周家園。體以行和，藥以勞宣，常膳載加，舊痾有痊。於是席長筵，列孫子，柳垂蔭，車潔軌，陸摘紫房，水掛赬鯉，或宴於林，或禊於汜。昆弟斑白，兒童稚齒，稱萬壽以獻觴，鹹一懼而一喜。壽觴舉，慈顏和，浮杯樂飲，綠竹駢羅，頓足起舞，抗音高歌，人生安樂，孰知其他。退求已而自省，信用薄而才劣。奉周任之格言，敢陳力而就列。幾陋身之不保，而奚擬乎明哲，仰衆妙而絕思，終優遊以養拙。


ПАНЬ ЮЭ́ (247 – 300)

О ЖИЗНИ ПРАЗДНОЙ

(Окончание)

Вот здесь я и живу, построив дом и выкопавши пруд, в котором тени тополей высоких отразились. Сад ароматных апельсинов – рядом, и диких горных груш деревья. В пруду резвятся рыбки – то промелькнут, то скроются из глаз, а лотос, тот расцвёл там пышным цветом. Бамбук с деревьями дают густую тень, плоды диковинные там свисают с веток: и груши, и хурма, и финики, и сливы – чего там только нет! Три сорта персиков там есть, есть вишни, есть деревья орехов варварских, два сорта яблонь сияют красно-белыми цветами, граната с виноградом плоды диковинные есть – во множестве к земле склонились с веток. И мэйхуа, и абрикос, и слива, из тех, что за́ морем растут– всё есть: цветущие, роскошные, ка́к украшают они ветви! Плоды с цветами друг дружку озаряют так, что выразить словами невозможно.
А овощи – и лук, чеснок, картофель сладкий, ростки бамбука, побеги имбиря, что цветом фиолетовым сияют, фиалкой скромной и пастушьей сумкой полакомиться можно. И горец перечный, и водяной орех благоухают, и лотос прячется в тени, на солнце же – горох растёт. Все овощи зелёные росой покрыты, а белый лук, тот инеем покрыт.   

И тогда, когда, студёной осенью, жара отступает; и тогда, когда радостная весна приходит, а зима остаётся в прошлом; и тогда, когда сеется мелкий дождик, и тогда, когда небо ясно – всюду-повсюду прохладно и чисто. И матушка моя, сев в лёгкий экипаж, поедет вдаль – любуется владеньями государя, вблизи – сад вокруг дома объезжает, здоровье поправляя, тем более что принимает часто она отвары трав целебных, что состоянье улучшают, и застарелая болезнь уж стала проходить.
И вот расстелем длинную циновку, рядком усядемся – и сыновья, и внуки –повозку в тень плакучих ив поставив: как будто на земле сидим, а кажется, что в императорской опочивальне. Иной же раз, в пруду мы ловим красных карпов, или пируем в роще, иль омываемся в реке. И братья, старшие и младшие, наполовину уж седые, и дети, у которых зубки ещё молодые – все поднимают чарки, желая матушке прожить все десять тысяч лет – кто с робостью, кто, веселясь, всё это возглашают. Чару заздравную поднимают, с лицами любящими и добрыми, "плывущие чарки", радуясь, выпивают.
Меж тем, и музыканты со струнами и дудками уж выстроились в ряд, а мы, ногами притоптывая, пускаемся тут в пляс, и голосами громкими мы песни распеваем: живём спокойной, радостною жизнью – зачем нам знать, что есть другая?

Да, я ушёл от стремлений уже, и углубился сам в себя, увидев, что мало где я мог бы пригодиться, и что способностей-то у меня немного. И поступил я та́к, как Чжоу Жэнь советовал когда-то: "способен если, то служи, [а если нет, то уходи в отставку]". Но если тело бренное своё не сохранить, то, ка́к тогда сравняться со светлыми умами древних мудрецов? Склонился я тогда к ученью сокровенному, глубокому и трудному, чтоб думы все прервать, чтоб до конца, в весёлых странствиях, природную ту простоту души своей питать!


Перевёл с китайского Владимир Самошин.

[Damaskin]

Хорошо получилось (за исключением отмеченной мной фразы вроде бы придраться и не к чему). Такое и опубликовать было бы не стыдно

[Вл. Самошин]

Спасибо... Но, честное слово, мне обидно, что вы, с самого первого моего сообщения на форуме, пытаетесь очернить мои переводы. Не понимаю причины...

[Damaskin]

Но, честное слово, мне обидно, что вы, с самого первого моего сообщения на форуме, пытаетесь очернить мои переводы.

Я не очерняю, а критикую. Стараюсь делать это аргументированно. Не понимаю вашей обидчивости.
(Меня самого так прикладывали без всякой аргументации, что вам и не снилось).

[Вл. Самошин]

Но, критикуя, вы исходите из того, что ваша точка зрения - единственно верная, что и вызывает обиду.

[Damaskin]

Но, критикуя, вы исходите из того, что ваша точка зрения - единственно верная, что и вызывает обиду.

Моя точка зрения - это моя точка зрения. Я ее и высказываю как свою точку зрения. Я же не шизофреник, чтобы иметь плюрализм мнений в голове.

[Вл. Самошин]

Речь не о "плюрализме мнений в голове", а о том, что вы свою точку зрения считаете  е д и н с т в е н н о  верной.

[Damaskin]

вы свою точку зрения считаете  е д и н с т в е н н о  верной.

Нет, не считаю. Меня вообще довольно легко переубедить, приведя разумные доводы.

[Вл. Самошин]

向秀 (約227 – 272)

《思舊賦》並序

餘與嵇康、呂安居止接近，其人並有不羈之才。然嵇志遠而疏，呂心曠而放，其後各以事見法。嵇博綜技藝，於絲竹特妙。臨當就命，顧視日影，索琴而彈之。餘逝將西邁，經其舊廬。於時日薄虞淵，寒冰悽然。鄰人有吹笛者，發音寥亮。追思曩昔遊宴之好，感音而嘆，故作賦云：

將命適於遠京兮，遂旋反而北徂。濟黃河以泛舟兮，經山陽之舊居。瞻曠野之蕭條兮，息餘駕乎城隅。踐二子之遺蹟兮，歷窮巷之空廬。嘆黍離之愍周兮，悲麥秀於殷墟。惟古昔以懷今兮，心徘徊以躊躇。棟宇存而弗毀兮，形神逝其焉如。昔李斯之受罪兮，嘆黃犬而長吟。悼嵇生之永辭兮，顧日影而彈琴。託運遇於領會兮，寄餘命於寸陰。 聽鳴笛之慷慨兮，妙聲絕而復尋。停駕言其將邁兮，遂援翰而寫心。

СЯН СЮ (ок. 227 – 272)

ДУМЫ О ПРОШЛОМ

С Цзи Ка́ном и Люй А́нем поблизости мы жили, по соседству. Те оба талантами и буйным нравом отличались. Так, Цзи душою вдаль стремился, но на дела людские обращал вниманье редко. А Люй широким и открытым по натуре был, но странствовал вдали от суеты мирской. Впоследствии же, по навету, был каждый предан казни. Цзи вообще весьма искусен был, особенно в игре на струнах и на флейтах. Пред тем, как быть подвергнутому казни, он, посмотрев на солнце и на тень, ударил вдруг по струнам ци́ня, и заиграл.
В то время я, идя широким шагом, на запад шёл, а возвращаясь, проехал мимо жилища старого его. В то время солнце было бледно, готовилось на западе уж скрыться, морозно было и печально-грустно. Неподалёку, наигрывал на флейте кто-то, и звуки музыки и чисто так, и ясно так звучали! И вспомнились мне прежние пиры, и вздох невольный вырвался из сердца, сложил поэтому я эту оду...

Отправиться в далёкую столицу пришло мне повеленье, а на пути обратном я повернул на север. На лодке переправился чрез Хуанхэ, дойдя потом до старого жилища, недалеко от гор Шанья́нских. Окинув взглядом унылую и голую широкую равнину, решил я отдохнуть, и спешился у городской стены. Но тех двоих, которые ступали здесь когда-то, следов уж не осталось, да, лишь в переулке бедном – пустые их жилища. Вздохнул я тут, припомнив песню, жалеющую Чжоу, проникся скорбью песни над развалинами Инь. Вот это прошлое тревожит и поныне – душой растроган, брожу туда-сюда без цели, или топчусь на одном месте. Дома́ их всё стоят, не сломаны они и не сгорели, а тело и душа обоих ушла, и как узнать – куда же?

Как некогда Ли Сы́, который перед казнью, вздыхал протяжно о своих охотничьих собаках. скорблю о том, что Цзи, пред тем, как с жизнью распрощался он навеки, взглянул на солнце и на тень, и тронул струны ци́ня. Он вверился судьбе, поняв всю неизбежность, ведь жизнь его была та́к коротка, как этот маленький кусочек тени! Послышались мне тут напевы флейты, горячие и пылкие, но звуки оборва́лись, и где́ услышать их смогу теперь я снова? Коня остановил, но вновь его я понукаю – ведь надо ехать, да, спешить, взяв кисть, излить бумаге всё то́, что в сердце у меня...


Перевёл с китайского Владимир Самошин.


Цзи Кан (223 – 263) – литератор, мыслитель, музыкант эпохи Троецарствия (220 – 280).
Лю Ань (? – 263) – сановник царства Вэй, той же эпохи, друг Цзи Кана.
Чжоу (1122 – 247), Инь (1401 – 1122) – древние китайские династии.
Ли Сы (284 – 208) – политический деятель, литератор и законник эпохи Воюющих царств (476/403 – 221).

[Damaskin]

Похоже, вы нашли свой жанр 
(Если бы еще на критику менее болезненно реагировали, было бы вообще замечательно  )

[Вл. Самошин]

Вернее сказать, вернулся к нему. Да, мне нравится переводить ритмическую прозу. У меня есть несколько моих давних (или, как я иногда в шутку говорю, ранних) переводов прозы гувэнь, но их мне как-то неловко вновь приводить. А насчёт критики... Эх, если бы вы были чуть более деликатны...

[Damaskin]

А насчёт критики... Эх, если бы вы были чуть более деликатны...

Я был всегда с вами предельно деликатен. Я даже вас ни разу не обматерил.

[Вл. Самошин]

張衡 (78 – 139)

《定情賦》

夫何妖女之淑麗，光華艷而秀容，斷當時而呈美，冠朋匹而無雙，嘆曰：大火流兮草蟲鳴，繁霜降兮草木零，秋為期兮時已征，思美人兮愁屏營。其在近也，若神龍采鱗翼將舉，其既遠也，若披雲緣漢見織女，立若碧山亭亭豎，動若翡翠奮其羽，眾色燎照，視之無主，面若明月，輝似朝日，色若蓮葩，肌如凝蜜。

ЧЖАН ХЭН (78 – 139)

УСПОКАИВАЮ ЧУВСТВА

О, сколь же прелестна красивая девушка эта: и лицо сияет-цветёт, и красивая внешность. Скроется, и тут же красоту свою я́вит – украсила б собою с дружком своим па́ру, да одна́ она такая – нет ей равных. Скажу я та́к, вздыхая: когда большой огонь бушует, кузнечики кричат-страдают, когда обильный иней выпадает, тра́вы и деревья увядают. Но осени пора настала, и в военный поход меня уже призывают. Думаю о красавице – и блуждаю-брожу, опечаленный. Когда она близко, то словно украшена чешуёй дракона и перьями феникса, а когда далече, то словно в облаком отороченном одеянье вижу Ткачиху на Пути Млечном. Когда стои́т, то словно это гора высокая-высокая, а движется, как машущие крыльями зимородки, всеми возможными красками переливаясь. Увидишь её, и голову потеряешь: лицо – будто ясная луна – подобно солнцу на рассвете, сияет. красива та́к, словно лотоса цветок, плоть её – словно застывший воск.


Перевёл с китайского Владимир Самошин.


Ткачиха – персонаж древнего мифа о разлучённой со своим возлюбленным Пастухом девушке.

[Вл. Самошин]

蔡邕 (133 – 192)

《靜情賦》

夫何姝妖之媛女，顏煒燁而含榮，普天壤其無儷，曠千載而特生，餘心悅於淑麗，愛獨結而未並，情罔象而無主，意徙倚而左傾，晝騁情以舒愛，夜託夢以交靈。

ЦАЙ ЮН (133 – 192)

О ЧУВСТВАХ БЕЗМОЛВНЫХ

О, сколь же, прелестна красавица эта: красотой лицо её сияет, везде меж небом и землёй ей не найдётся пары, за тысячи лет – единственная родилась такая. Сердцем своим радуюсь изяществу её и красоте: любовью только связан, но с ней не соединился в пару. Чувства мои бесформенны, и у́держу не знают, мысли – бродят-блуждают, на сторону склоняясь. Днём стесняю свои чувства, любовь выражая, а ночью прошу присниться, чтобы ду́ши наши соединились.


Перевёл с китайского Владимир Самошин.

На сторону склоняясь – в оригинале: "налево склоняясь". Не знаю, что имеется в виду. Быть может это выражение почтения, т.к., левая сторона считалась у китайцев почётной?..

[Вл. Самошин]

陶淵明 (365 – 427)

《閒情賦》（並序）

初，張衡作《定情賦》，蔡邕作《靜情賦》，檢逸辭而宗澹泊，始則蕩以思慮，而終歸閒正。將以抑流宕之邪心，諒有助於諷諫。綴文之士，奕代繼作，並因觸類。廣其辭義。餘園閭多暇，復染翰為之。雖文妙不足。庶不謬作者之意乎？
夫何瑰逸之令姿，獨曠世以秀羣；表傾城之豔色，期有德於傳聞。佩鳴玉以比潔，齊幽蘭以爭芬；淡柔情於俗內，負雅志於高雲。悲晨曦之易夕，感人生之長勤。同一盡於百年，何歡寡而愁殷！褰朱幃而正坐，泛清瑟以自欣。送纖指之餘好，攘皓袖之繽紛。瞬美目以流眄，含言笑而不分。曲調將半，景落西軒。悲商叩林，白雲依山。仰睇天路，俯促鳴弦。神儀嫵媚，舉止詳妍。激清音以感餘，願接膝以交言。欲自往以結誓，懼冒禮之為諐，待鳳鳥以致辭，恐他人之我先。意惶惑而靡寧，魂須臾而九遷。

(待續)

ТАО ЮАНЬ-МИН (365 – 427)

НАПРАСНЫЕ ЖЕЛАНИЯ

Сначала Чжан Хэн сложил об "Успокоенье чувств" поэму, затем – Цай Юн "О чувствах безмолвных", оба избегали цветистых предложений, главным считали в желаниях скромность. Поначалу в смятенье от мыслей своих бывали, в конце же к сдержанным чувствам вертались, чтоб подавить дурных мыслей скитанье, чтобы помочь тем, кто страсть обиняком порицает. Мужи́, что собирают сочиненья времён прошедших, поколенье за поколеньем, продолжали сочинять, к тому же ещё и усиливать блеск сочинений, и слова́ многочисленны их и справедливы. У меня, в сельском моём саду, досуга много, и я, кисть в тушь обмакнув, сочинил подобное тоже. Хоть получилось у меня и не так, как у тех, красиво, надеюсь, всё же, что в мыслях своих я не ошибся.

О, сколь необычен-прекрасен облик её, одна́ она, не имеющая в мире равных, собою толпу украшает; ясно видна её прелесть – той, что способна разрушить города и царства, уповаю на то, что будет известна в веках и её добродетель. Только звенящие подвески из яшмы, могут сравниться с её белизной, только укрывшаяся от людей орхидея, может соперничать с ней ароматом; привносит она слабые, нежные чувства в этот грубый мир, несёт высокие устремленья, к облачным высям возносит их.
Но горько мне, что лучи рассветные солнца вечер сменяет скоро, досадую, что человек в своей жизни должен трудиться долго. И за всю эту сотню годов, как ма́ло радости, и как мно́го печали!

А красавица та, подняв алый полог, чинно усевшись, провела рукою по струнам звонкого ци́ня, чтобы порадоваться само́й. Подарив и мне удовольствие своими нежными тонкими пальчиками, и откинув бесчисленные складки белоснежных рукавов. На мгновенье лишь бросит она взгляд прекрасных глаз, затаив улыбку и слова́, которые мне не подарит. Но сыграла мелодии лишь половину, а уж темнеет окно на запад. Кланяется роще скорбная мелодия шан, льнут к горам белые облака. То посмотрит она вверх, на небеса, то вниз, на поющие струны, опустит свой взгляд. Облик, манеры – соблазнительны, очаровательны, поднимется-встанет – всё в ней прекрасно. Звонкими, чистыми звуками чувства во мне вызывает, желал бы сесть с ней друг против друга, коленями соприкоснувшись, чтобы с нею поговорить. Хотел бы и сам к ней подойти, чтобы клятву свою принести, да боюсь, будет это поступком неприличным. Хотел бы феникса попросить, чтоб передал ей мои слова, да боюсь, что другой уж опередил меня. Мысли – в растерянности, в смущении, и нет им покоя, душа за миг, за мгновение девять раз переходит от одного к другому.


Перевёл с китайского Владимир Самошин.

(Продолжение следует)

[pomogosha]

На сторону склоняясь – в оригинале: "налево склоняясь". Не знаю, что имеется в виду. Быть может это выражение почтения, т.к., левая сторона считалась у китайцев почётной?..

Вряд ли здесь связано с "почетной стороной". Здесь, скорее, Цай Юн употребляет "左傾" (zuǒ qīng) по отношению к своим "левацким" мыслям, которые «проявляют нетерпение и слепое стремление всё перевернуть — "уклоняются влево"»... Но точно не могу сказать: 2000 лет тому, может какой-то другой смысл в эти слова мог вкладываться...
     

[Damaskin]

Вряд ли здесь связано с "почетной стороной". Здесь, скорее, Цай Юн употребляет "左傾" (zuǒ qīng) по отношению к своим "левацким" мыслям, которые «проявляют нетерпение и слепое стремление всё перевернуть — "уклоняются влево"»... Но точно не могу сказать: 2000 лет тому, может какой-то другой смысл в эти слова мог вкладываться...

Политическое деление на "левых" и "правых" появилось в конце 18 века, во время французской революции... Так что вряд ли Цай Юн знал о таком значении слова "левый".

[Вл. Самошин]

Да и странно было бы, если бы человек, любуясь красивой девушкой и вздыхая о её прелестях, думал бы при этом ещё и своих левацких взглядах. 

[pomogosha]

Политическое деление на "левых" и "правых" появилось в конце 18 века, во время французской революции... Так что вряд ли Цай Юн знал о таком значении слова "левый".

Да и странно было бы, если бы человек, любуясь красивой девушкой и вздыхая о её прелестях, думал бы при этом ещё и своих левацких взглядах. 

Так-то оно так, конечно. Но...
Вот как "левый уклон" толкуется в 汉语词典 («Толковый словарь китайского языка»):
左倾
.........................
引证解释 (поясняющие цитаты)
⒈  颓丧不振。(о депрессии, "депресняк")
引汉 刘向 《九叹·逢纷》："肠愤悁而含怒兮，志迁蹇而左倾。" Примерно: «Изнутри гнев и ярость ("аж кушать не могу"  ), безвольно склоняюсь влево».
汉 蔡邕 《检逸赋》："情罔象而无主，意徙倚而左倾。" «Чувства в смятении и наклоняются все сильнее влево». Т.е. 左倾 с китайского Эпохи Хань следует переводить дословно?

[Вл. Самошин]

Спасибо, pomogosha, а то я как-то поленился покопаться в словарях. Но переводить "左傾" дословно, конечно, нельзя, иначе будут возникать ненужные ассоциации.

[Вл. Самошин]

陶淵明 (365 – 427)

《閒情賦》（並序）

(續編)

願在衣而為領，承華首之餘芳；悲羅襟之宵離，怨秋夜之未央。願在裳而為帶，束窈窕之纖身；嗟温涼之異氣，或脱故而服新。願在發而為澤，刷玄鬢於頹肩；悲佳人之屢沐，從白水以枯煎。願在眉而為黛，隨瞻視以閒揚；悲脂粉之尚鮮，或取毀於華妝。願在莞而為席，安弱體於三秋；悲文茵之代御，方經年而見求。願在絲而為履，附素足以周旋；悲行止之有節，空委棄於牀前。願在晝而為影，常依形而西東；悲高樹之多蔭，慨有時而不同。願在夜而為燭，照玉容於兩楹；悲扶桑之舒光，奄滅景而藏明。願在竹而為扇，含悽飆於柔握；悲白露之晨零，顧襟袖以緬邈。願在木而為桐，作膝上之鳴琴；悲樂極以哀來，終推我而輟音。
考所願而必違，徒契契以苦心。擁勞情而罔訴，步容與於南林。棲木蘭之遺露，翳青松之餘陰。儻行行之有覿，交欣懼於中襟。竟寂寞而無見，獨悁想以空尋。斂輕裾以復路，瞻夕陽而流嘆。步徙倚以忘趣，色慘慘而矜顏。葉燮燮以去條，氣悽悽而就寒。日負影以偕沒，月媚景於雲端。鳥悽聲以孤歸，獸索偶而不還。悼當年之晚暮，恨茲歲之慾殫。思宵夢以從之，神飄颻而不安。若憑舟之失棹，譬緣崖而無攀。於時畢昴盈軒，北風悽悽。恫恫不寐，眾念徘徊。起攝帶以伺晨，繁霜粲於素階。雞斂翅而未鳴，笛流遠以清哀。始妙密以閒和，終寥亮而藏摧。意夫人之在茲，託行雲以送懷。行雲逝而無語，時奄冉而就過。徒勤思以自悲，終阻山而帶河。迎清風以祛累，寄弱志於歸波。尤《蔓草》之為會，誦《邵南》之餘歌。坦萬慮以存誠，憩遙情於八遐。


ТАО ЮАНЬ-МИН (365 – 427)

НАПРАСНЫЕ ЖЕЛАНИЯ

(Продолжение)

Хотел бы на платье её быть воротничком, чтоб от её цветущей головки аромат перешёл на меня; но горюю, что расстаётся она по ночам со своим шёлковым платьем, и досадую, что осенняя ночь всё никак не кончается. Хотел бы на юбке её быть пояском, опоясывать прелестный стан её тонкий, но, увы, у тепла и холода неодинаков дух – снимет она старую юбку и наденет новую. Я хотел бы помадою быть в волосах её иссиня-чёрных, что спадают на узкие плечи, но вздыхаю от того, что красавица моется часто, и от белой воды я бы исчез. Хотел бы для бровей её чёрною краскою быть, чтобы вслед взгляду её свободно носиться, но горько мне, что румяна-белила хороши лишь пока они свежи, боюсь, что со временем разрушат они цветущий облик красавицы той. Хотел бы я стать камышом для циновки, чтоб покоить нежное тело её, когда на дворе третье время года настанет – осень, но скорблю, что подстилка из шкуры тигровой заменит её, и только когда пройдёт год, лишь тогда она станет циновку искать ту вновь. Хотел бы тесёмкою быть в обувке её, чтобы белую ножку её обвивать, но скорблю, что ходьбе и покою есть своё время, и снимет она их и бросит их перед своею постелью. Хотел бы днём быть её тенью, но ходит она то на восток, то на запад, скорблю, что высокое дерево отбрасывает много тени, и вздыхаю о том, что какое-то время мы будем не вместе. Хотел бы я ночью быть для неё свечою, озарять её яшмовый лик в тихой опочивальне, но скорблю от того, что фуса́на луч лишь пробьётся, и свечу, ненужную больше, она погасит. Хотел бы бамбуком быть для веера её, чтобы в нём таить ветер прохладный, и быть в нежной ручке её, но скорблю от того, что белые росы на заре застынут едва, она уже смотрит на длинное платье с длинными рукавами, и веер отбросит далеко от себя. Хотел бы я деревом быть, уту́ном, чтоб на коленях её ци́нем певучим лежать, но скорблю от того, что музыка замирает, когда приходит печаль, и оттолкнёт она меня тогда, и музыки звуки перестанут звучать.

Обдумал я то, что желал бы, и понял, что непременно сорвутся мои желанья, лишь заставят сердце страдать понапрасну. Остаётся лишь муки терпеть от желаний своих – некому мне поведать о них – да идти беззаботно бродить в южной роще. Искать приюта под магнолией в остатках росы, иль под зелёной сосной тень свою укрыть. Если б, гуляя-бродя, увидел красавицу ту, то радость и страх переплелись бы в моей душе. Но уныло-печально вокруг, и никого не видать, и одиноко, в думах печальных, напрасно её мне искать.
Подберу полы лёгкого платья, да вернусь на дорогу, взгляну на вечернее солнце, и протяжно вздохну. Шагая, бродил я блуждал, и забыл о том, что радость мне доставляло, вид печальный-расстроенный у меня, и сожаление на лице. Листья, одно за другим, ветки свои покидают, воздух прохладен-прохладен – к холодам время идёт. Солнце бросает тени на землю, перед тем как на нет сойти, у кромки облаков луны пленителен вид. Птица, горюя, кричит – одна возвращается в рощу, зверь ищет пары себе, а без неё не уходит. Скорблю о том, что го́да наступают вечерние сумерки, досадую, что и этот год закончится скоро. Мечтаю, чтобы и ночью, во сне, идти бы за красавицей тою – душа словно по ветру несётся, никак не успокоится: словно, на лодке плывя, потерял я весло, или, словно на скалу взбираясь, за что уцепиться, не знаю.
И вот, созвездья Би и Ма́о заполнили уже окно, ветер северный заунывно-пронзительно свищет. В муках душевных, не могу я заснуть, мысли толпами в голове моей бродят. Встану, оденусь, подпоясав ремнём одежду, жду рассвета, иней густой сверкает на белых ступенях. Петух крылья сложил, не кричит, голос флейты, чистый и грустный, издалека донёсся: сначала звучал тихо-спокойно, чтоб выразить мягкость и утончённость, а под конец – чисто и звонко, и спрятался, наконец, замолкнув.
Мечтаю, чтоб красавица та оказалась бы здесь, прошу проплывающие облака́ желанья мои е́й передать. Но плывущие облака́ уплывают, ничего не сказав мне в ответ, да и время уже торопливо-поспешно уходит. Напрасно лишь мучаюсь мыслями своими, сам себя горевать заставляю, ведь красавица та – за горами, что нас разделяют, шагает, вдоль Реки́ ступает. Ветру свежему иду навстречу, чтоб разогнал он мои душевные муки, слабую волю свою посылаю волне, что бежит обратно. Порицаю тех, о ком поётся в песне "Сорные тра́вы", пою нараспев песню "К югу от Ша́о". Спрячу в себе десять тысяч мыслей своих, чтоб осталась одна – честная, дам отдохнуть чувствам своим на далёких восьми просторах земных.


Перевёл с китайского Владимир Самошин.


Уту́н – дерево, из которого изготавливали некоторые музыкальные инструменты, в частности, цинь.
Фуса́н – зд. иносказательно о солнце.
Созвездья Би и Мао – появляются на небосклоне осенью.
"Сорные тра́вы", "К югу от Ша́о" – стихи из "Книги Песен" (XI – V вв. до н.э.)


P.S. Ода эта – сочинение совершенно нехарактерное для творчества Тао Юань-мина. Читаешь её, и такое ощущение, как если бы "Лолиту" написал, я не знаю... Александр Солженицын, к примеру. Достаточно сказать, что словосочетание 佳人 ("красавица"), помимо этой оды, встречается у Тао Юань-мина лишь в  о д н о м  стихотворении!

[Damaskin]

Ода эта – сочинение совершенно нехарактерное для творчества Тао Юань-мина. Читаешь её, и такое ощущение, как если бы "Лолиту" написал, я не знаю... Александр Солженицын, к примеру. Достаточно сказать, что словосочетание 佳人 ("красавица"), помимо этой оды, встречается у Тао Юань-мина лишь в  о д н о м  стихотворении!

Оно вообще какое-то индийское по духу. 

[Вл. Самошин]

Правда? Это из-за всех этих "я хотел бы стать" тем-то и тем-то? А меня удивил откровенный эротизм его желаний. Для творчества Тао Юань-мина это что-то, из ряда вон выходящее. Да и в жизни он, если судить по его стихам или по той же "Оде о возвращении к садам и полям" (которую, кстати, я перевёл в своё время), Тао – примерный семьянин, любитель жизни, свободной от службы, и вина. Даже и в том единственном его стихотворении, в котором он упоминает красавицу, нет и намёка на чувственность, а здесь она неприкрытая... Удивительно! Невольно закрадывается сомнение: а Та́о ли сочинил эту оду?..

[Damaskin]

Правда? Это из-за всех этих "я хотел бы стать" тем-то и тем-то? А меня удивил откровенный эротизм его желаний. Для творчества Тао Юань-мина это что-то, из ряда вон выходящее.

Да нет, как раз из-за эротизма. Для индийской поэзии - обычное дело, для китайской странно.