Восприятие жестокости

[Devorator linguarum]

Часто встречаются довольно нелогичные разграничения того, что более жестоко и что менее. Например, про то, что главный герой срубил главному злодею мечом голову, в детской книжке запросто напишут, а вот что главный герой, убив злодея, потом отрезал ему голову с целью предъявить кому-то доказательство своего подвига и т.п. - не напишут, ибо слишком жестоко. Хотя мертвому злодею на самом деле уже все равно.

[Валер]

Часто встречаются довольно нелогичные разграничения того, что более жестоко и что менее. Например, про то, что главный герой срубил главному злодею мечом голову, в детской книжке запросто напишут, а вот что главный герой, убив злодея, потом отрезал ему голову с целью предъявить кому-то доказательство своего подвига и т.п. - не напишут, ибо слишком жестоко. Хотя мертвому злодею на самом деле уже все равно.

Злодею всё равно, а у добрея подозреваются различия мотивации. В крайних вариантах - честный трудный поединок добра со злом vs "бессмысленное убиение мелкого фулигана" заради некоего профита с предъявлением повреждённого члена.

[_Swetlana]

1. Надругательство над телами умерших либо уничтожение, повреждение или осквернение мест захоронения, надмогильных сооружений или кладбищенских зданий, предназначенных для церемоний в связи с погребением умерших или их поминовением, - наказываются штрафом в размере до сорока тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех месяцев, либо обязательными работами на срок до трехсот шестидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года, либо арестом на срок до трех месяцев. 2. Те же деяния, совершенные: а) группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой; б) по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, а равно в отношении скульптурного, архитектурного сооружения, посвященного борьбе с фашизмом или жертвам фашизма, либо мест захоронения участников борьбы с фашизмом; в) с применением насилия или с угрозой его применения, - наказываются ограничением свободы на срок до трех лет, либо принудительными работами на срок до пяти лет, либо арестом на срок от трех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до пяти лет.

[Devorator linguarum]

А врачи-паталогоанатомы мертвых потрошат только так. Что-то их никто не штрафует.

ps. Лично мне эта практика совершенно не нравится, т.к. я воспринимаю ее именно как надругательство.

[Unicum]

Часто встречаются довольно нелогичные разграничения того, что более жестоко и что менее. Например, про то, что главный герой срубил главному злодею мечом голову, в детской книжке запросто напишут, а вот что главный герой, убив злодея, потом отрезал ему голову с целью предъявить кому-то доказательство своего подвига и т.п. - не напишут, ибо слишком жестоко. Хотя мертвому злодею на самом деле уже все равно.

А не рано ли такие сказки читать? Ведь ребёнок узнаёт что голову есть возможность отрубить (сам вряд ли додумается). Ну ладно, сам рубить, возможно, не будет. Наверно, такие сказки должны быть помечены красным квадратом (или что-то типа того). Но позже всё равно прочитают. Тогда зачем вообще такие сказки?

[Python]

Часто встречаются довольно нелогичные разграничения того, что более жестоко и что менее. Например, про то, что главный герой срубил главному злодею мечом голову, в детской книжке запросто напишут, а вот что главный герой, убив злодея, потом отрезал ему голову с целью предъявить кому-то доказательство своего подвига и т.п. - не напишут, ибо слишком жестоко. Хотя мертвому злодею на самом деле уже все равно.

Голова горгоны в качестве супероружия считается? Помнится, даже мультик был по этому древнегреческому мифу.

[_Swetlana]

А врачи-паталогоанатомы мертвых потрошат только так. Что-то их никто не штрафует.

ps. Лично мне эта практика совершенно не нравится, т.к. я воспринимаю ее именно как надругательство.

Особенно для верующих людей.     

[Валер]

Часто встречаются довольно нелогичные разграничения того, что более жестоко и что менее. Например, про то, что главный герой срубил главному злодею мечом голову, в детской книжке запросто напишут, а вот что главный герой, убив злодея, потом отрезал ему голову с целью предъявить кому-то доказательство своего подвига и т.п. - не напишут, ибо слишком жестоко. Хотя мертвому злодею на самом деле уже все равно.

А не рано ли такие сказки читать? Ведь ребёнок узнаёт что голову есть возможность отрубить (сам вряд ли додумается). Ну ладно, сам рубить, возможно, не будет. Наверно, такие сказки должны быть помечены красным квадратом (или что-то типа того). Но позже всё равно прочитают. Тогда зачем вообще такие сказки?

А вообще воспринимают ли дети всякие отрубания голов в сказках как что-то жестокое? И делает ли это их самих жестокими?

[Мечтатель]

Часто встречаются довольно нелогичные разграничения того, что более жестоко и что менее. Например, про то, что главный герой срубил главному злодею мечом голову, в детской книжке запросто напишут, а вот что главный герой, убив злодея, потом отрезал ему голову с целью предъявить кому-то доказательство своего подвига и т.п. - не напишут, ибо слишком жестоко. Хотя мертвому злодею на самом деле уже все равно.

А не рано ли такие сказки читать? Ведь ребёнок узнаёт что голову есть возможность отрубить (сам вряд ли додумается). Ну ладно, сам рубить, возможно, не будет. Наверно, такие сказки должны быть помечены красным квадратом (или что-то типа того). Но позже всё равно прочитают. Тогда зачем вообще такие сказки?

А вообще воспринимают ли дети всякие отрубания голов в сказках как что-то жестокое? И делает ли это их самих жестокими?

Отрубание головы или что-то подобное может восприниматься ребёнком как заслуженное наказание злодея, вредоносного существа. Но в дальнейшем должна развиться способность чувствовать сострадание ко всему живому.
Вообще дети достаточно рано начинают испытывать сострадание, когда сталкиваются со сценами убийства. Например, с дочкой, когда ей было лет пять, мы смотрели старые американские фильмы про путешествия Синдбада. Каждый раз, когда какое-нибудь зооморфное чудище вроде дракона погибало от стрелы или чего-нибудь ещё, девочка очень расстраивалась. И это существенно мешало получать удовольствие от просмотра фильма. Какое уж тут удовольствие, когда ребёнок говорит "Жалко его!" и чуть не плачет.

[Валер]

 Понятно. Я просто пытаюсь вспомнить себя насколько это возможно. Типа свой опыт (Одесса меня проклянёт ) Не помню чтобы воспринимал подобные эпизоды как жестокость. Впрочем, я и помнить не обязан, и не поставлю себя нынешнего за эталон добросердечия.

[Мечтатель]

Тоже не помню, чтобы в детсадовском и младшем школьном возрасте я сильно расстраивался из-за гибели носителей зла в книгах или в кино. Тогда и батальная тема воспринималась по-другому, пацанами многие водили в битвы армии - в фантазиях и на бумаге. Но к годам двенадцати или около того вызрело понимание, что все одинаково чувствуют боль и хотят жить, убийство и смерть перестали казаться забавой.
Ребёнок не верит в смерть, поэтому воспринимает убийство по-другому. Помню, в детстве я видел советский фильм "Начало" - тот самый, в котором Инна Чурикова играет Жанну д’Арк. И увиденное в фильме сожжение героини хоть и запомнилось, но не вызвало сильную эмоциональную реакцию. Или, может, я забыл? Не знаю, но думаю что детская психика попросту не способна в полной мере понять, осознать происходящее. Когда во взрослом возрасте пересмотрел фильм, было очень тяжело, почти невыносимо смотреть ту сцену.

[Валер]

Тоже не помню, чтобы в детсадовском и младшем школьном возрасте я сильно расстраивался из-за гибели носителей зла в книгах или в кино. Тогда и батальная тема воспринималась по-другому, пацанами многие водили в битвы армии - в фантазиях и на бумаге. Но к годам двенадцати или около того вызрело понимание, что все одинаково чувствуют боль и хотят жить, убийство и смерть перестали казаться забавой.
Ребёнок не верит в смерть, поэтому воспринимает убийство по-другому. Помню, в детстве я видел советский фильм "Начало" - тот самый, в котором Инна Чурикова играет Жанну д’Арк. И увиденное в фильме сожжение героини хоть и запомнилось, но не вызвало сильную эмоциональную реакцию. Или, может, я забыл? Не знаю, но думаю что детская психика попросту не способна в полной мере понять, осознать происходящее. Когда во взрослом возрасте пересмотрел фильм, было очень тяжело, почти невыносимо смотреть ту сцену.

Аналогично, понимание жестокости пришло с возрастом, в раннем и не очень детстве делал такие вещи, которых точно не сделал бы позже. Опять же, в Вашем примере выше - девочка. Половые различия таки естественны.

[Мечтатель]

Аналогично, понимание жестокости пришло с возрастом, в раннем и не очень детстве делал такие вещи, которых точно не сделал бы позже. Опять же, в Вашем примере выше - девочка. Половые различия таки естественны.

Но тут нужно учитывать, что у нас дома всегда хорошо относились к животным. Даже страшненьких на вид мухоловок и случайно залетевших насекомых никогда не давили, а ловили и выпускали на волю из окна. Ребёнок мог перенести такое отношение и на фантастические существа в кино.

Поскольку смотрю немало художественных фильмов, уже давно стал задумываться: что может заставить меня отвергнуть произведение (т. е. никогда не пересматривать его, если говорить именно о кино) даже при явных его достоинствах и при изобилии восторженных отзывов о нём от других зрителей? Пришёл к выводу, что у меня такую идиосинкразию вызывает прежде всего чрезмерная жестокость. Также всевозможная психологическая грязь (но что считать такой неприемлемой грязью всегда зависит от конкретного случая, нет единого правила).
Почему жестокость воспринимается так негативно? Существует несколько аспектов. Конечно, способность со-чувствовать, со-страдать. Вы представляете, как больно тому существу, и это для вас становится мучением. Также вы возмущены агрессором, насильником: "Как можно быть таким?", и это тоже выводит из равновесия. И есть эстетический аспект: любая живая форма - произведение природы, и её разрушение может восприниматься как грубый вандализм.

[Драгана]

Часто встречаются довольно нелогичные разграничения того, что более жестоко и что менее. Например, про то, что главный герой срубил главному злодею мечом голову, в детской книжке запросто напишут, а вот что главный герой, убив злодея, потом отрезал ему голову с целью предъявить кому-то доказательство своего подвига и т.п. - не напишут, ибо слишком жестоко. Хотя мертвому злодею на самом деле уже все равно.

Смотря какая книжка. Да и дети часто читают книги, которые изначально не были помечены "для детского возраста". Думаете, ребенок 7-8 лет не может добраться до Сапковского, где ведьмак запросто потрошит всяких упырей, а всякие упыри потрошат еще кого-то отнюдь не милым и гуманным образом?

[Волод]

Тоже не помню, чтобы в детсадовском и младшем школьном возрасте я сильно расстраивался из-за гибели носителей зла в книгах или в кино. Тогда и батальная тема воспринималась по-другому, пацанами многие водили в битвы армии - в фантазиях и на бумаге. Но к годам двенадцати или около того вызрело понимание, что все одинаково чувствуют боль и хотят жить, убийство и смерть перестали казаться забавой.
Ребёнок не верит в смерть, поэтому воспринимает убийство по-другому. Помню, в детстве я видел советский фильм "Начало" - тот самый, в котором Инна Чурикова играет Жанну д’Арк. И увиденное в фильме сожжение героини хоть и запомнилось, но не вызвало сильную эмоциональную реакцию. Или, может, я забыл? Не знаю, но думаю что детская психика попросту не способна в полной мере понять, осознать происходящее. Когда во взрослом возрасте пересмотрел фильм, было очень тяжело, почти невыносимо смотреть ту сцену.

Во правильно! Детям смотреть можно всё.
А вот взрослым нет.
Недаром Мольтке запрещал немецким офицерам посещать выставки художника Верещагина.

[Easyskanker]

В детстве жестокость в сказках не воспринимал как жестокость, но здесь причина думаю в шаблонности этих сказок, мешавшей воспринимать происходящее в них всерьез. Однако когда видел жестокость в фильмах, постсоветских и западных, мог быть сильно и надолго шокирован, и некоторые такие моменты помню до сих пор - например как какой-то неудачливый злодей в какой-то комедии все время попадал в опасные для его жизни и здоровья ситуации и в конце концов его расплющил каток, или парень с отрезанной головой, сидящий на диване, из какого-то перестроечного детектива. Сильнее всего шокировала жестокость в стиле черного юмора, чуть меньше в ужастиках, в боевиках такого впечатления почему-то не производила. Наверно, всё дело в глумлении над страдающим, умирающим, это было совершенно неприемлемо для меня в детстве, да наверно и сейчас, хотя сейчас конечно всё очень легко воспринимается. В детстве проводил с собой целую работу, пытаясь вдолбить в голову, что это просто актеры и на самом деле с ними всё в порядке.

[RockyRaccoon]

Часто встречаются довольно нелогичные разграничения того, что более жестоко и что менее. Например, про то, что главный герой срубил главному злодею мечом голову, в детской книжке запросто напишут, а вот что главный герой, убив злодея, потом отрезал ему голову с целью предъявить кому-то доказательство своего подвига и т.п. - не напишут, ибо слишком жестоко.

Ничего нелогичного тут нет. Убийство злодея - не важно, отрубание ли это головы или протыкание ему пуза - это подвиг, благородный, геройский акт, избавление мира от злодея, а также отмщение ему за все муки, которые он причинил людям. А отрезание головы у трупа - это низко и мерзко, и недостойно героя. И дело не в жестокости, а в мерзости этого поступка.

[Тайльнемер]

С баша:

У меня тоже ребенок спокойно смотрит как зомби отгрызает голову человеку, комментируя «ему нужно больше мозга», а литтл пони в кино не досмотрела, потому что там Искорка обидела Пинки Пай и она рыдала минут 15

[Волод]

  Немного классики:

Приблудный

О СОБАКАХ, ЛЮДЯХ И О СЕБЕ.

Я помню - когда-то, когда-то,
В пятнадцатом, что ли, году,
За хмелем увенчанной хатой
Издохла собака в саду.

И люди, не зная печали,
Едва пожелав посмотреть,
Спокойно, спокойно ворчали:
- Собаке - собачья смерть!

И помню, как - раз втихомолку,
В забаву, без тени угроз,
Я в хлебе шальную иголку
Голодной собаке поднес;

И та с благодарностью съела,
Но верен был злобный клинок -
И долго и горько хрипела,
Пока не скончалась у ног.

И тут же - как многие дети, -
Стараясь под старших уметь -
Я так же спокойно заметил:
- Собаке - собачья смерть.

Потом, когда взял меня город,
Я помню в одном уголке -
Поймали неловкого вора,
С чужим чемоданом в руке.

В те дни, - когда стали шататься
Законы богов и царей -
В судах не могли разбираться.
И чтобы покончить скорей -

Взмахнули злосчастного вора,
Хватили о камни раз-два,
И вот... только кровь у забора
Да жуть - где была голова;

И судьи от этой печали,
Еще продолжая шуметь,
Я помню зловеще кричали:
- Собаке - собачья смерть!

Я в жизни и лучшее вижу,
Но тем - что так горько пишу -
Я многих при жизни обижу,
Быть может, и жизни лишу.

За это, у всякого лона,
Хотя бы, положим, и тут
Объявят меня вне закона
И жить у себя - не дадут.

У вас будут кровля и дети,
За вас и законы и знать,
Меня же на всем белом свете
Не пустят к себе ночевать.

Такой-то, ненастной порою,
В ничем не отмеченный год
Навек я себя успокою
У вечно-спокойных ворот.

И голос мой - все еще ранний -
Замрет среди прочих могил
С упреком таких обещаний,
Каких вам никто не сулил.

И все ж, вспоминая пропажу,
Глядя на последний портрет,
Я знаю, что многие скажут:
- Собаке - собачья смерть...
(1924)