Авестийский алфавит и пехлевийское письмо

[Iskandar]

То, что авестийский алфавит происходит из пехлевийского письма – факт достаточно хорошо известный, и при желании в этом может убедиться и поверхностный взгляд, сравнивая две эти системы письма как они есть. Однако подробный и, самое главное, цельный анализ авестийского алфавита, пускающий свет на процесс его появления, редко удаётся увидеть. Попробую в этой теме восполнить этот пробел.

В частности, попытаюсь приоткрыть завесу над загадкой изобретения богатой алфавитной системы на основе консонантного пехлевийского письма со скудным набором графем. Часто это представляется чуть ли не кирилло-мефодиефским трудом, пусть и оставшимся анонимным, по революционному внедрению прогрессивного новшества для записи сакральных текстов зороастризма (ēwāz ī dēn, на «языке религии»). Отчасти это верно, но, как и в случае появления кириллицы «естественные» процессы коллективного, спонтанного и эволюционного творчества, по всей видимости, играли большую роль, чем могло бы показаться на первый взгляд.

Кроме того, существует также субъективный фактор, мешающий пониманию связи между пехлеви и авестийским. Это европейские традиции описания обоих и, в частности, латинские транслитерации и транскрипции. В транслитерации пехлеви и авестийский распадаются на практически несвязанные системы, в то время как в оригинальной графике авестийский явственно представляет собой подсистему пехлеви.

В научных описаниях принята научная «восстановленная» транскрипция пехлеви, причём она всё время менялась и уточнялась по мере изучения предмета (в результате, например, привыкшему к современной транскрипции забавно читать текст в той, что была принята в начале XX в.), да и по сию пору далека от унификации – многие авторы стремятся отразить в ней «своё видение», ка́к это произносилось во времена Сасанидов.  Авестийский же обычно воспроизводится строго по алфавиту, теоретически на основе интерпретации услышанного произношения зороастрийских священников.

В то время как в традиционной книжной культуре фонетическая интерпретация текстов на пехлеви всегда была, во-первых, значительно приближенной к живым идиомам (с точки зрения европейских учёных – «испорчена»), а во-вторых, заметно ближе и к актуальному авестийскому произношению (при всё том, что понимание разницы между ēwāz ī dēn, «языком религии», и ēwāz ī šahr, «языком царства», профанной речью, всегда так или иначе присутствовало). Эти две тенденции заметны по так называемому Пазенду – аутентичной транскрипции пехлевийских текстов авестийским алфавитом.

[Iskandar]

Чтобы понимать, о чём речь, рассмотрим сначала пехлевийскую письменность. По умолчанию обычно рассматривают так называемый «книжный пехлеви»: тексты, которые писались в зороастрийской среде. Правда, самая древняя сохранившаяся такая книга датируется XIV в. По любым датировкам авестийский алфавит «выдумывали» заведомо раньше этих дат: при том, что древнейшие дожившие до наших дней манускрипты происходят из XIII столетия, а колофоны рукописей уходят куда-то в X в., консенсусно считается, что алфавит появился при Сасанидах (споры обычно идут по поводу – при ранних или при поздних).

Пехлевийская письменность несомненно происходит из арамейской (от так называемого «имперского арамейского»), сохраняя его принципиальные свойства (консонантность, матрес лекционис). От культуры арамейских скорописцев она унаследовала и склонность к редукции (смешению графем) – пехлеви прошёл тот же путь, что и скорописный арамейский предок арабского письма, но вполне самостоятельно.

Основных хронологических пласта пехлевийской письменности, доступных нам, два:
1.   Надписи (прежде всего ранних Сасанидов, а также на предметах и монетах с парфянского времени) – до IV в. н.э.
2.   Книжный пехлеви (в книгах зороастрийцев – доступно с XIV в.)

Если первый вариант фактически полностью повторяет «имперский арамейский» и обладает 21 графемой в своём инвентаре, то в инвентаре последнего только 13 различаемых графем. Причём совпали (или выпали) не только буквы для специфически семитских звуков (которые использовались исключительно в идеограммах – об этом явлении надо говорить отдельно), но и вполне «рабочие», используемые для записи иранских слов.

Столь разительная редукция алфавита несомненно обязана господством скорописи. Между тем, есть и третий, промежуточный хронологический слой, заставляющий полагать, что в собственно позднесасанидскую эпоху (то есть в VI-VII в., задолго до XIV в.) ситуация была не столь «плачевна». Памятников этого пласта сохранилось мало: это, прежде всего, пехлевийская Псалтырь, найденная в Турфане, а также надпись на бронзе из Герата. В эту эпоху, по крайней мере часть писцов использовала, а, возможно, остальная часть хотя бы виртуально знала, более архаичные формы букв с меньшими совпадениями.

Прилагаю таблицу из словаря МакКензи с этапами развития пехлевийского письма.

[Iskandar]

UPD

В транслитерации пехлеви и авестийский распадаются на практически несвязанные системы, в то время как в оригинальной графике авестийский явственно представляет собой подсистему пехлеви.

В то время как в традиционной книжной культуре фонетическая интерпретация текстов на пехлеви всегда была, <...> заметно ближе и к актуальному авестийскому произношению

Всё это важно для понимания того, как и с какой языковой картиной в голове творцы авестийского алфавита модифицировали пехлевийское письмо для записи священных текстов.

[Iskandar]

§ 0
Письмо пехлеви напоминает матрёшку: совокупность графических черт, обозначающих какое-то слово, сначала раскладывается на графемы, затем следует понять, что именно эта графема значит в этом слове, а потом уже предложить фонетическую интерпретацию. Если пытаться на нём писать, то нужно двигаться в обратном направлении: звуки надо перевести в орфографические правила, обозначив их графемами, а затем сплести графемы в слово.

Даже если вынести пока за скобки арамеограммы, на каждом этапе интерпретации подстерегают трудности. Во-первых, в пехлеви распространены лигатуры (слившиеся написания букв), внешний вид букв сильно зависит от позиции и окружения. Во-вторых, многие буквы, как уже говорилось, совпали, поэтому вычленив одну графему, зачастую нельзя однозначно проставить ей соответствие в латинском транслите. В-третьих, орфография у пехлеви историческая – по идее она консервирует произношение начала I тыс. н.э., однако, как это бывает в подобных случаях, историчность иногда оказывается с приставкой псевдо-. Восстановление произношения в позднюю сасанидскую эпоху – задача не тривиальная, хоть и облегчаемая сторонними источниками (например, письменностью манихеев, куда более фонетичной).

Конечно же, сами живые пользователи этого письма вряд ли занимались прохождением этих этапов, во всяком случае, осознанно. Обучение и натаскивание на письмо давало читателю стойкую привычку «на лету» распознавать в «узоре» лигатур знакомые слова, а писцу быстро переводить звучащую речь в этот самый «узор». Таким образом, несмотря на понимание анализа написания, письменность была в значительной степени стенографической и мнемонической, приближаясь к иероглифике, чему к тому же способствовали арамейские гетерограммы.

Мы пока не будем подробно разбирать ни гетерограммы, ни лигатуры, для прояснения связи между пехлеви и авестийским они нам понадобятся, но мы затронем их лишь в той степени, в какой они понадобятся, не более. Разберём сам «алфавит» (если это можно так назвать) языка пехлеви. Уже разработаны шрифты для книжного пехлеви, но никто их устанавливать не будет, так что будем использовать картинки.

Всего используется тринадцать графем, продолжающих 18 букв арамейского алфавита. Впрочем, буква самех (9) совершенно идентична лигатуре двух букв №3, так что можно считать, что графем ещё меньше – только двенадцать. В скорописной традиции даже это число продолжало редуцироваться: в некоторых сочетаниях b и z могут представать в виде g/d/y (как нетрудно заметить, графема №3 самая простая, обречённая в скорописи доминировать и «поглощать» многие другие, что произошло и с похожим элементом в арабском письме, имеющим частично то же происхождение). Видно, что «краткий» вариант буквы саде (11) в лигатурах может быть перепутан с p (10). И так далее, не будем углубляться в эти удивительные графические хитрости.

[Iskandar]

§ 1
Основные орфографические правила записи среднеперсидского языка пехлевийской письменностью таковы.

Наиболее однозначные согласные — это носовые m, n, а также z и š: в любой позиции они означают один звук. (Поскольку n надо ещё отличить от омографичных w и r, по-настоящему однозначны только буквы m и š. Впрочем, с m омографична также буква коф, используемая в арамейских гетерограммах, а сочетание mn омографично букве хе, используемой тоже только там же. Буква z, как уже говорилось, может иногда редуцироваться до g/d/y. Так что š остаётся единственной «уверенной» буквой).

Все остальные шумные согласные могут иметь различные варианты чтения. К такой ситуации привели две причины, поэтому разночтения можно разбить на две группы

§ 2.1. Работа за себя и за того парня
Арамейский алфавит оказался недостаточным для записи западноиранской фонетики (как и избыточным тоже - отсюда все эти экзотические кофы и хе). Некоторые графемы изначально были вынуждены обозначать несколько согласных: прежде всего возникала потребность в фрикативных звуках f, x и, по всей вероятности, θ.

• Для f заработала p (пе). Это, вроде бы, хорошо укладывается в арамейские позиционные чередования (типа p/f), однако следующая серия вовсе не повторяет k/x


• Для x заработал h (хет), который в арамейском обозначает /ħ/ и родственен арабскому ح. Именно хет был избран для иранских h и x (в последнем случае это повторил арабский خ в новоперсидском).


• Для θ заработала s (а вовсе не t). Однако древнеперсидское (раннесреднеперсидское?) θ совпало в начале слова с [s ], а в середине — превратилось в [h]. В результате не в начальных позициях s может обозначать -h

wn ̓s "грех" [wināh] < *wi-nāθa-

Потомки древнеперсидского вообще скудны на неначальное -s, не участвующее в кластерах, однако ситуацию запутывают «северо-западные» заимствования.

sp ̓s "благодарность" [spās] < *spāsa- (где второе s того же происхождения, что и в слове wināh - от ИЕ *ḱ, но с «неперсидским» рефлексом, ср. авест. wīnase "исчезни" < *wi-nasya)

Таким образом, s после гласного может в пехлеви означать как h, так и s. Впрочем, в некоторых случаях мы видим и букву h на месте h < *θ, иногда некоторые слова пишутся то через s, то через h, то есть правило это скорее из разряда изживаемых реликтов.
------------------------
* есть факты, свидетельствующие о длительном сохранении θ в начале слова, по крайней мере в части говоров

[Iskandar]

§ 1.1.1
Тут стоит заметить, что ирано-арамейская письменность пережила в своё время мини-революцию, избавившись от одной неоднозначности такого рода. Дело в том, что в ранних парфянских надписях š означает не только [š], но ещё и [č] (то есть [ч]) — по принципу шипящести. И только в сасанидские времена для записи фонемы /č/ была приспособлена буква саде, что довольно нетривальный ход.

Я не в курсе, когда [ʦˤ] > [sˤ] (как я понимаю, довольно рано) и как это связано с этой реформой. Но здесь мы видим, что ирано-арамейская письменность не всегда развивалась по пути редукции.

Если бы не это внедрение, в книжном пехлеви были бы ещё мучения с буквой шин — как я уже заметил, самой однозначной в актуальной версии.

[Iskandar]

Примеры:
(читается справа налево, естественно)

[Iskandar]

§ 2
2. Историческая орфография
Арамейская письменность была воспринята иранцами в поздний древнеперсидский/ранний среднеперсидский период, после которого в западноиранском ареале произошли заметные изменения в консонатизме. Но писцы, усваивающие традицию от предшественников, не собирались изменять привычкам в написании известных слов — во всяком случае умышленно. В результате написание слов стало не совпадать с произношением, но поскольку изменения были в основном фронтальными, можно было выработать определённые орфографические правила (которые потом можно применять и для других слов, не участвовавших в этом процессе, что создавало почву для псевдоисторических написаний). Это, конечно, не гарантировало отсутствие исключений в системе.

Изменения от древнеиранского к позднему среднеперсидскому состоянию, опять же, делятся на два этапа. К первому относятся, например:

др.перс. j- > сред.перс. z-
др.перс. -rk- > сред.перс. -rg-
др.перс. -nk- > сред.перс. -ng-
др.перс. -nt- > сред.перс. -nd-
др.перс. -mp- > сред.перс. -mb-

Письменность адаптировалась уже после их совершения, поэтому такие изменения отражены в ней:

zn' [zan] "женщина" < *jani-
gwlg [gurg] "волк" < *wr̥ka-
pnd [pand] "путь", "наставление" < *pant-

Второй этап в письменности не отражается, формируя своеобразную орфографическую «свою атмосферу». Основные изменения при переходе к позднему среднеперсидскому (ориентировочно, это случилось уже в III в. н.э.) — это изменения взрывных и аффрикат в интер- и поствокальной позиции, а также после сонорных и r, если они не участвуют в кластерах с другими согласными.

[Iskandar]

§ 3
Глухие взрывные после гласных (не в кластерах с глухими) озвончаются.
Обычно в латинографической интерпретации это выглядит так:

w't' -> wād "ветер"
'twr' -> ādur "огонь"

Однако, есть все показания считать, что в реальности в таких случаях произносились щелевые аллофоны:

w't' -> wāδ "ветер"
'twr' -> āδur "огонь"

Такое произношение и в раннем новоперсидском:
bāδ باذ "ветер"
āδar آذر "огонь"

Лишь в последствии из хорасанского варианта фарси распространились смычные поствокальные звонкие: bād باد "ветер" (и то сохранились реликты с межвокальным ذ)

Учитывая озвончения после сонорных с изначально смычным рефлексом:
*pant- > pnd [pand] "путь" (раннее)
*marta- > mrt' [mard] "мужчина" (позднее)
Можно говорить, что у фонемы -/d/- (вычленявшейся из неначального /t/) было два аллофона: [d] после сонорных и [δ] после гласных

Похожая, но не совсем симметричная, ситуация с другими согласными.

/k/
В конечной позиции [-γ] оказался неустойчивым уже к концу сасанидской эпохи и в большинстве случаев выпадал, но продолжал записываться как -k

d'n'k' [dānāγ] > [dānā] (новоперс. دانا) "мудрец"

Ср. в середине слова:

nk's [niγāh] > [nigāh] (новоперс. نگاه) "взгляд" (< *ni-kāθa-)

После -r- озвончение в -g- перешло уже в раннюю эпоху, поэтому в пехлеви всегда -rg

/p/
'p [āβ] > новоперс. [āb] آب "вода"
'p't' [āβāδ] > новоперс. [ābād] آباد "обустроенный"
klp - скорее [kirβ], а не [kirb] "форма"

[Iskandar]

§ 4
Что же касается -č, то в поствокальной позиции он тоже прошёл через озвончение:
-č > *-j > *-ž (общее развитие с «северо-западными») > -z

Отсюда:
rwc [rōz] (новоперс. روز) "день"
w'c'l [wāzār] (новоперс. بازار) "базар"

После -n-:
pnc "пять" транскрибируется обычно как [panj] - в соответствии с пазендом и новоперсидским.
Однако манихейские написания pnz свидетельствуют о [-nz] в живом среднеперсидским, а [-nj] принято считать «северо-западным» влиянием.

Итоговая табличка по бывшим глухим приведена:

[Iskandar]

§ 5
Так сформировалось одно из главнейших орфографических правил пехлеви.

У каждой глухой смычной графемы имеются:
1. «Основной» вариант в начале слова, произносимый по «номиналу» (то, что именно он основной, осознавалось создателями авестийского алфавита). Он же «номинален» и в кластерах типа -st, -št, -xt, -ft, -sk, -šk, -sp (в отличие от восточноиранских, в западных языках они не озвончались).
2. Озвончённый вариант (фрикативный или смычный) после гласных, носовых, а также r.

Такая система поддерживалась и тем фактом, что изначально озвончённые варианты существовали именно как аллофоны глухих фонем.

Конечно, существуют и исключения, когда глухая смычная буква не в начале слова после гласных произносится как глухой смычный звук. Это может быть вызвано:

1) Отсутствием озвончения в определённых фонетических или морфологических условиях:
nywk' [nēk] < [nēwk] < *nēbak "благой" (новоперс. نیک)

2) Заимствованиями (прежде всего в авестизмах)
'thš [ātaxš] < авест. ātarš "огонь" (новоперс. آتش)

[Iskandar]

§ 6
Это правило функционировало в позднем среднеперсидском уже именно как орфографическое, а не этимологическое, и могло порождать «псевдоисторические написания».

Например, в среднеперсидском фонема -z могла происходить не только из старого -č, но и из старого -z. Писцы в большинстве слов не могли уже это проверить (СИЯ тогда ещё не изобрели). Графема z не в начале слов используется ограниченно в самых употребительных словах и в основном в кластерах (типа -zd). В свободной позиции в большинстве слов она всегда пишется как -c, независимо от происхождения.

bwc [buz] "коза" < др.иран. *buza- (ср. авест. тж.)

[Iskandar]

§ 7
При переходе от раннего к позднему среднеперсидскому произошли и изменения звонких смычных в позиции после гласных, что также не отражалось (или отражалось слабо) на письме и формировало новые орфографические правила. Вполне очевидно, что этот процесс проходил раньше озвончения глухих.

*-d > *δ (как в «северо-западных», до появления «нового» -δ < -t) > -y
bwd [bōy] < *bauda- "запах"

Для пехлеви во многих словах характерна также запись -yd-/-dy- [y]:
mdy'n' [mayān] < *madyāna- "середина"
mdy [may] < *madu "вино"

Здесь типичны и псевдоисторические написания:
zdy'n' [ziyān] < *zyāna- "вред"

*-g > -y
bg [bay] < *baga- "господин"
cygwn' [čiyōn] < *či-gauna- "как"

Псевдоисторические написания здесь другого рода:
nydwhš- [niyōxš-] < *ni-gauša- "слушать"

[bvs]

zn' [zan] "женщина"

w't'

'twr'

А что означает апостроф в конце слова?

[Iskandar]

§ 8
Поскольку буква №3 и так формирует единую графему для g/d/y, вопрос, где можно прочувствовать это орфографическое правило. Во-первых, это наскальные надписи Сасанидов, где эти буквы различаются (но теоретически их можно относить к раннему фонетическому периоду). Во-вторых, это Псалтырь, где по крайней мере можно вычленить d. И в-третьих, в самом пехлеви имеются попытки разграничить эти три буквы после их слияния — с помощью диакритических знаков.

Над d может ставиться крышечка, над g - две точки, и две точки под y.

Если бы пехлевиийская письменность продолжала жить дальше, то она бы наверняка обзавелась обязательной диакритикой и над другими буквами, как это сделало арабское письмо. А так даже эта диакритика оставалась сугубо факультативной.

Но там, где она проставлялась, видно, что графема -d- (или -yd-) фактически оккупировала [y] внутри слова после/между гласных, независимо от его происхождения.

Диакритика эта позднего происхождения, и никаких её следов в авестийском алфавите (при создании которого возникали те же проблемы различения совпавших букв) не имеется. Если крышечка над d, вероятно, восходит к воспоминанию об отличной форме буквы d, то точечная диакритика, скорее всего, возникла в подражание арабской. Если задаться целью возродит письмо пехлеви, то следовало бы обдиакритить и другие совпавшие буквы.

[Iskandar]

§ 8а

А что означает апостроф в конце слова?

Из 13(12) графем 6 не присоединяются к следующей (левой) в лигатуру. Они перечислены на рисунке.
Остальные буквы обязательно сплетаются с последующей в слове.

Если буква, не присоединяющаяся с левой, стоит в слове последней, то за ней (в большинстве рукописей) ставится пустой знак, графически идентичный с буквой №4 (w/n/r). Эту «палочку» в транслитерации обозначают вертикальным апострофом.

Вроде бы, бестолковая штука, но не совсем. Функция у неё словоразделительная. Если слово в строке заканчивается на букву, соединяющуюся с левой, то это сразу заметно (за ней слева обрыв). Если же слово заканчивается на несоединяющуюся букву, то конец слова не так очевиден, его решили обозначать словоотделом. Вероятно, при убористом почерке пробелы между словами были минимальными и это помогало.

[bvs]

Вероятно, при убористом почерке пробелы между словами были минимальными и это помогало.

Понятно, функция такая же как у ера в церковнославянском.

[mnashe]

Я не в курсе, когда [ʦˤ] > [sˤ] (как я понимаю, довольно рано)

Я вот не в курсе не только когда, но и где это произошло.
Не исключено, что это (и вообще изменение признака эмфатических с глоттализации на фарингализацию) произошло только в арабском. А остальные языки (арамейский и иврит) приняли арабское звучание после арабских завоеваний. Во всяком случае, я не встречал никаких свидетельств того, что в иврите 2000 лет назад они звучали как в арабском. И даже о масоретском периоде не ясно. Обычно транскрибируют как в арабском, но на чём они основываются, мне непонятно.
В то же время, есть мнение, что произношение צ [ʦ] у ашкеназских евреев — не инновация, а частичное сохранение древнего звучания. То есть у евреев Германии, не попавших под влияние арабского, глоттализованная аффриката ʦʼ утратила глоттализацию, но сохранила аффрикативный характер, в то время как арамеи и восточные евреи стали произносить арабский звук в этом месте.

Интересно, что по одной из гипотез прасемитские «межзубные» фонемы *ḏ *ṯ̣ *ṯ̣ʼ звучали не как межзубные, а как аффрикаты ʤ ʧ ʧʼ (третья гипотеза — межзубные аффрикаты dð tθ tθʼ). Переход ʧʼ > ʦʼ в иврите, похоже, произошёл достаточно поздно, поскольку в Септуагинте ещё сохраняется различение в топонимах (ṣor < *ṯ̣ur → Τύρος).
Но это, видимо, к теме не относится, поскольку в арамейском эта фонема слилась не с /ṣ/, а с /ṭ/, так что, очевидно, использование арамейской графемы ṣ в роли ʧ в пехлеви не может быть с этим связано.

[Iskandar]

§ 9
*-b > -w
Видимо, очень рано, потому что можно видеть сразу букву w
nyw' [nēw] < др.перс. naiba- "благой"

Однако, чаще -wb-
'swb'l [aswār] < др.перс. asabāra- "всадник"

Подобно -yd-, сочетание -wb- стремится захватить многие неначальные [w], независимо от происхождения:
lwb'n' [ruwān] < *rwān- "душа"
'hlwb' [ahlaw] < *artawan- "праведник"

*-g > -w
Очень рано после -r- (типично персидский переход)
mwlw' [murw] < *mr̥ga- "птица"

В других случаях (позднее):
mgpt' [mowbad] < *magu-pati "глава священников"
mgwmlt' [mowmard] < *magu-marta- "муж-священник"

Но обычно это [w] < *-g обозначается через -wb-, кроме того, оно склонно к выпадению
dlwb' [drō] < *drauga- "ложь"

Ср. также:
hdyb'l [ayār] < *adyu-bāra- "друг" (букв. "помощь несущий")

*-j > -z
В письменности неотличимо от -č > -z (уже по орфографическим причинам: [-z] = c)
pylwc' [pērōz] < *pairi-aujah- "победоносный"

[Iskandar]

§ 10
*-g > -γ
Встречается в неперсидских словах («парфянизмах» и авестизмах)

Может обозначаться «по-книжному» — через g
b'g [bāγ] — парф. < *bāga- "сад" (ср. закономерный персидский вариант в маних. b'w)

Или же быть адаптированным через устную речь, тогда -γ обозначается через -k (по правилу озвончённых глухих)
lwkn' [rōγn] < *raugna- "масло"

[Iskandar]

Табличка

[Iskandar]

§ 11
Можно заметить, что основной вариант записи [r] — это буква ламед (L)
Буква реш (R = W/N №4) для записи [r] используется в определённых сочетаниях и/или в практически закрытом списке слов (зачастую, что интересно, авестийского происхождения). Более того, в арамейских гетерограммах ламед и реш фактически поменяны местами:

LOYŠE [sar] "голова" = арам. rˁšh
ŠRM [drōd] "здравие" = арам. šlm

Нигде не встречал объяснения, как это получилось.

Фонема [l] появилась в среднеперсидском ещё в дописьменную эпоху, поэтому она всегда пишется тоже через ламед. Иногда пехлевийские книжники стремились подчеркнуть, что в слове именно [l], а не [r], тогда они рисовали над ламедом штрих вверх (ещё одна диакритика в пехлеви).

[Iskandar]

§ 12
Гласные (что тоже можно было уже заметить) обозначаются в пехлеви посредством matres lectionis (согласных) — как и в его арамейском предке: алеф обозначает гласные нижнего подъёма, йод — переднего ряда, вав — заднего ряда.

Больше всего «повезло» гласным заднего ряда: все они (включая краткие) относительно регулярно выписываются через вав:
bwn' [bun] "основа"
stwn' [stūn] "колонна"
pltwm [fraδom] "первый"
dwst' [dōst] "друг"

Различений между этими гласными практически не делается, лишь иногда книжники пытались различить ū и ō в словах-омографах:
zūr -> zwl "ложь"
zōr -> zˀwl "сила"

В переднем ряду обозначаются долгие гласные:
wyst' [wīst] "двадцать"
gys [gēs] "локон"

А также обычно [e]:
kym [kem] "мало"

Краткий [i ] может обозначаться, а может и нет:
slyšk' / slšk' [srišk] "капля"

Поскольку в иранских нет никаких гортанных звуков, алеф превращался в единственную полноценную гласную. Однако, как мы знаем, по начертанию алеф совпал с хетом [ h ], [ x ], так что по сути он вернулся в состояние matres lectionis.

Алеф обозначает прежде всего длинный [ā], краткий [a] обычно просто пропускается
kˀm [kām] "желание"
dt' [daδ] "животное"

Если слово начинается на любую гласную, сначала пишется алеф, при этом [a] и [ā] никак не отличаются. Для переднерядных используется сочетание ˀy (только для долгих!), для заднерядных — ˀw

ˀsmˀn' [asmān] "небо"
ˀsˀn' [āsān] "лёгкий"
ˀm [im] "этот"
ˀstˀtn' [estāδan] "стоять"
ˀyrˀn' [ērān] "Иран"
ˀwmyt' [ummēδ] "надежда"
ˀwhrmzd [ohrmazd] "Ахура Мазда"
ˀwc' [ōz] "сила"

Поскольку  в некоторых словах ē- восходит к *ad > *ay, то они пишутся через ˀd-
ˀdwyn' [ēwēn] "образ"

[Iskandar]

zōr -> zˀwl "сила"

Впрочем, скорее здесь попросту историческая орфография:
*zāu̯ar > zāwr /zˀwl/, и только потом уже > zōr

[Iskandar]

§ 13
В начале слова *y- > j- (позднее изменение)

Поэтому записывается через y-:
ykl [jiγar] < *i̯akar- "печень"
ywbˀn' [juwān] < *i̯uu̯ān-

Однако в среднеперсидском возможен и начальный [y] — в заимствованиях из авестийского, парфянского или арамейского.
yl [yal] "герой"
yšt' [yašt] "молитва"
yˀsmn' [yāsaman] "жасмин"

Иногда y- = [j] подчёркивается диакритикой в виде одной точки под буквой y — вероятно, в подражание арабской букве ج