Pervomajskaä latinica

[Zak Nightingale]

A  Ä  B  C  Ĉ  D  E  Ë  F  G  Ĝ  H  I  J  K  L  M  N  O  P  R  S  Ŝ  T  U  Ü  V  X  Y  Z

A — А Ä — Я B — Б C — Ц Ĉ — Ч D — Д

E — Е/Э Ë — Ё F — Ф G — Г Ĝ — Ж H — Х

I — И J — Й/Ъ/Ь K — К L — Л M — М N — Н

O — О P — П R — Р S — С Ŝ — Ш T — Т

U — У Ü — Ю V — В X — Щ Y — Ы Z — З

[Zak Nightingale]

Nevoljno ä ostanavlivaüsj i v nereŝiteljnom oĝidanii razglädyvaü späxuü, kak razglädyvaüt kartinu. Vedj, po pravde govorä, nesmoträ na to, ĉto my ĉasto byvali vmeste, mne exë ni razu ne predstavlälosj sluĉaä posmotretj na neë v upor, ibo ona, kak vse ĉuvstviteljnye i sverhĉuvstviteljnye lüdi, instinktivno protivitsä takim nastojĉivym vzglädam. Daĝe esli neĉaänno vo vremä razgovora podnimeŝj na neë glaza, — srazu ĝe eë lob meĝdu brovämi prorezaet serditaä skladka, vzor stanovitsä trevoĝnym, guby droĝat; eë lico ne ostaëtsä spokojnym ni na sekundu. I toljko teperj, kogda ona, bezzaxitnaä, nepodviĝno leĝit s zakrytymi glazami, ä mogu vpervye (ispytyvaä pri etom takoe oxuxenie, budto delaü ĉto-to nepodobaüxee, ĉutj li ne voruü) rassmotretj eë. V uglovatyh, kak by nezaverŝënnyh ĉertah eë lica udiviteljnym obrazom soĉetaetsä detskoe s ĝenstvennym. Guby poluraskryty, kak u ĝaĝduxej; ona dyŝit tiho i rovno, no daĝe eto niĉtoĝnoe usilie vzdymaet holmiki eë detskoj, edva nametivŝejsä grudi; kak by v iznemoĝenii pripalo k poduŝke beskrovnoe lico v ramke ryĝevatyh volos. Ä ostoroĝno podhoĝu bliĝe. Teni pod glazami, sinie ĝilki na viskah, rozovato prosveĉivaüxie kryljä nosa vydaüt, kakoj tonkoj, prozraĉnoj oboloĉkoj zaxixaet eë ot okruĝaüxego mira alebastrovo-blednaä koĝa. Kakim vpeĉatliteljnym dolĝen bytj ĉelovek, podumalosj mne, esli ego nervy poĉti obnaĝeny; kak nesterpimo dolĝno stradatj eto lëgkoe, kak puŝinka, telo, slovno naroĉno sozdannoe dlä bega, dlä tanca, dlä pareniä, no bespoxadnoj sudjboj navsegda prikovannoe k ĝestokoj, täĝëloj zemle! Nesĉastnaä! Ä vnovj ĉuvstvuü, kak vo mne zabil goräĉij istoĉnik, vnovj oxuxaü muĉiteljno opustoŝaüxij i v to ĝe vremä neveroätno volnuüxij priliv sostradaniä; moi paljcy droĝat ot ĝelaniä laskovo pogladitj eë ruku, mne hoĉetsä naklonitjsä nad späxej i sorvatj s eë gub ulybku, esli ona prosnëtsä i uznaet menä. Poryv neĝnosti, kotoraä neizmenno poävläetsä vmeste s ĉuvstvom sostradaniä, kogda ä dumaü o nej ili gläĝu na neë, tolkaet menä bliĝe k kreslu. Toljko by ne spugnutj etot son, kotoryj unosit eë ot samoj sebä, ot surovoj dejstviteljnosti. Vnutrennüü blizostj k boljnym polnee vsego oxuxaeŝj, kogda vidiŝj ih späximi, kogda vse strahi spät vmeste s nimi i oni soverŝenno zabyvaüt o svoëm neduge, a na poluotkrytye guby, slovno baboĉka na trepexuxij list, opuskaetsä ulybka — ĉuĝdaä, sovsem nesvojstvennaä im ulybka, kotoraä isĉezaet v pervyj ĝe mig probuĝdeniä. Kakoj eto dar boĝij, dumaü ä, ĉto iskaleĉennye, izurodovannye, obiĝennye sudjboj hotj vo sne ne pomnät o svoih nedugah, ĉto dobryj volŝebnik-son teŝit ih illüziej krasoty i soverŝenstva, ĉto v mire snovidenij stradaljcu udaëtsä izbavitjsä ot proklätiä, tägoteüxego nad ego telom! No boljŝe vsego menä umiläüt ruki devuŝki, skrexennye poverh odeäla, — eti neĝnye, v blednyh proĝilkah, tonkie kisti s hrupkimi sustavami i zaostrënnymi golubovatymi nogtämi, beskrovnye i nemoxnye. Oni, bytj moĝet, exë dostatoĉno siljny, ĉtoby prilaskatj malenjkogo zverjka ili ptiĉku — krolika, golubä, — no sliŝkom slaby, ĉtoby shvatitj, uderĝatj ĉto-nibudj. Moĝno li, sodrogaäsj, dumaü ä, takimi bespomoxnymi rukami zaxixatjsä ot nastoäxego stradaniä, borotjsä, otbivatjsä? I ä poĉti s otvraxeniem vspominaü o svoih sobstvennyh rukah, krepkih, täĝëlyh, muskulistyh, odnim ryvkom povodjev usmiräüxih samogo stroptivogo konä...

[СНовосиба]

Ĉ Ĝ Ŝ

Не пойдет.

[Hellerick]

Не совсем понятны преимущества перед обычной ISOшной транслитерацией.

[Ыняша]

Если добавить различие Е и Э, то получим изоморфную ISO транслитерацию :3

Ĉ Ĝ Ŝ > Č Ž Š
Ä Ü > Â Û
X > Ŝ
Э > È

[Hellerick]

Еще различие Й/Ь/Ъ нужно.

[Ыняша]

Да, не заметил. ИСО получается всяко лучше :3

[Wolliger Mensch]

Еще различие Й/Ь/Ъ нужно.

А зачем?

[Hellerick]

Для окончательной изоморфности ISO. Я только это имел в виду.

[Wolliger Mensch]

Для окончательной изоморфности ISO. Я только это имел в виду.

А для чего изоморфность? Автор ветки не говорил, что это просто транслитерация.

[Ыняша]

А для чего изоморфность? Автор ветки не говорил, что это просто транслитерация.

Ни для чего, я просто не заметил, и мне показалось, что она близка к iso.

[АБР-2]

Когда на конце "ый" - этот получается "yj" . При этом внешний вид j, стоящей на конце - неуклюж. Не вполне ясно, каким образом "икс" превратился в "щ". Если действовать по принципу "всё дозволено", то тогда вообще обсуждать нечего. Ну, и ещё много чего. А так имеются элементы логики.

         NOVYJ ZAVET.       Да-а-а-а-а....

[Zak Nightingale]

A  Ä  B  C  Č  D  E  Ë  F  G  H  Ħ  I  J  K  L  M  N  O  P  R  S  Š  T  U  Ü  V  Y  Z  Ž

A — А Ä — Я B — Б C — Ц Č — Ч D — Д

E — Е/Э Ë — Ё F — Ф G — Г H — Х Ħ — Щ

I — И J — Й/Ъ/Ь K — К L — Л M — М N — Н

O — О P — П R — Р S — С Š — Ш T — Т

U — У Ü — Ю V — В Y — Ы Z — З Ž — Ж

Nevoljno ä ostanavlivaüsj i v nerešiteljnom ožidanii razglädyvaü späħuü, kak razglädyvaüt kartinu. Vedj, po pravde govorä, nesmoträ na to, čto my často byvali vmeste, mne eħë ni razu ne predstavlälosj slučaä posmotretj na neë v upor, ibo ona, kak vse čuvstviteljnye i sverhčuvstviteljnye lüdi, instinktivno protivitsä takim nastojčivym vzglädam. Daže esli nečaänno vo vremä razgovora podnimešj na neë glaza, — srazu že eë lob meždu brovämi prorezaet serditaä skladka, vzor stanovitsä trevožnym, guby drožat; eë lico ne ostaëtsä spokojnym ni na sekundu. I toljko teperj, kogda ona, bezzaħitnaä, nepodvižno ležit s zakrytymi glazami, ä mogu vpervye (ispytyvaä pri etom takoe oħuħenie, budto delaü čto-to nepodobaüħee, čutj li ne voruü) rassmotretj eë. V uglovatyh, kak by nezaveršënnyh čertah eë lica udiviteljnym obrazom sočetaetsä detskoe s ženstvennym. Guby poluraskryty, kak u žažduħej; ona dyšit tiho i rovno, no daže eto ničtožnoe usilie vzdymaet holmiki eë detskoj, edva nametivšejsä grudi; kak by v iznemoženii pripalo k poduške beskrovnoe lico v ramke ryževatyh volos. Ä ostorožno podhožu bliže. Teni pod glazami, sinie žilki na viskah, rozovato prosvečivaüħie kryljä nosa vydaüt, kakoj tonkoj, prozračnoj oboločkoj zaħiħaet eë ot okružaüħego mira alebastrovo-blednaä koža. Kakim vpečatliteljnym dolžen bytj čelovek, podumalosj mne, esli ego nervy počti obnaženy; kak nesterpimo dolžno stradatj eto lëgkoe, kak pušinka, telo, slovno naročno sozdannoe dlä bega, dlä tanca, dlä pareniä, no bespoħadnoj sudjboj navsegda prikovannoe k žestokoj, täžëloj zemle! Nesčastnaä! Ä vnovj čuvstvuü, kak vo mne zabil goräčij istočnik, vnovj oħuħaü mučiteljno opustošaüħij i v to že vremä neveroätno volnuüħij priliv sostradaniä; moi paljcy drožat ot želaniä laskovo pogladitj eë ruku, mne hočetsä naklonitjsä nad späħej i sorvatj s eë gub ulybku, esli ona prosnëtsä i uznaet menä. Poryv nežnosti, kotoraä neizmenno poävläetsä vmeste s čuvstvom sostradaniä, kogda ä dumaü o nej ili gläžu na neë, tolkaet menä bliže k kreslu. Toljko by ne spugnutj etot son, kotoryj unosit eë ot samoj sebä, ot surovoj dejstviteljnosti. Vnutrennüü blizostj k boljnym polnee vsego oħuħaešj, kogda vidišj ih späħimi, kogda vse strahi spät vmeste s nimi i oni soveršenno zabyvaüt o svoëm neduge, a na poluotkrytye guby, slovno babočka na trepeħuħij list, opuskaetsä ulybka — čuždaä, sovsem nesvojstvennaä im ulybka, kotoraä isčezaet v pervyj že mig probuždeniä. Kakoj eto dar božij, dumaü ä, čto iskalečennye, izurodovannye, obižennye sudjboj hotj vo sne ne pomnät o svoih nedugah, čto dobryj volšebnik-son tešit ih illüziej krasoty i soveršenstva, čto v mire snovidenij stradaljcu udaëtsä izbavitjsä ot proklätiä, tägoteüħego nad ego telom! No boljše vsego menä umiläüt ruki devuški, skreħennye poverh odeäla, — eti nežnye, v blednyh prožilkah, tonkie kisti s hrupkimi sustavami i zaostrënnymi golubovatymi nogtämi, beskrovnye i nemoħnye. Oni, bytj možet, eħë dostatočno siljny, čtoby prilaskatj malenjkogo zverjka ili ptičku — krolika, golubä, — no sliškom slaby, čtoby shvatitj, uderžatj čto-nibudj. Možno li, sodrogaäsj, dumaü ä, takimi bespomoħnymi rukami zaħiħatjsä ot nastoäħego stradaniä, borotjsä, otbivatjsä? I ä počti s otvraħeniem vspominaü o svoih sobstvennyh rukah, krepkih, täžëlyh, muskulistyh, odnim ryvkom povodjev usmiräüħih samogo stroptivogo konä...

[Hellerick]

Хотя бы в начале слов умлутные буквы не используйтку.
Слова "эго" и "его" не различаются?
Ну и с букой Щ вы, конечно, странно распопядились.

[Zak Nightingale]

Слова "эго" и "его" не различаются?

При необходимости можно писать "êgo" и "ěgo" соответственно. При этом ни "ê", ни "ě" не должны входить в алфавит.
Однако когда можно, лучше ставить знак ударения: "égo" и "egó".

[АБР-2]

В этой системе используется буква Ё для передачи звука "ё". Но было бы гораздо логичнее использовать букву Öö. Буква ё - это как-бы "йо". Фонетически здесь звук "е" не прослеживается.

Возникает только вопрос, почему в русском языке была выбрана буква "ё". Какую-то роль сыграло то, что в словах с "ё" сначала стояла "е". Вопрос этот чисто графический. Во-первых, если использовать Ö, то потребуется ещё буква J : Joлка. А общее правило требует минимализм там, где он возможен. Поэтому выбрана Ё, у которой есть предняя черта, которая может компенсировать отсутствие "йот". Вертикальная линия в букве создаёт иллюзию йотации.


Но некоторые транслитераторы решили взять "всё лучшее" из русского языка. Например, ё и х - без изменений. Ну тогда было бы проще вообще соединить алфавиты:


АBVGDEЁЖZIJKLMNOPRSTUFXCЧШЩЪЫЬЭЮЯ


Задача - проще простого. Могу лишь только заметить, что алфавиты не скрещиваются. Есть только три пути: создать свой алфавит, или взять за основу чужой и создать транслитерацию, о третьем пути - немного позднее.

[Ыняша]

Ну тогда было бы проще вообще соединить алфавиты:

АBVGDEЁЖZIJKLMNOPRSTUFXCЧШЩЪЫЬЭЮЯ

Было уже:

В 1833 году в Москве появилась брошюра неизвестного автора: «Новыя усовершенствованныя литеры русскаго алфавита» или «Орыt wedenія novыh russkih liter»[1].

Ну и румыны в переходном алфавите так делали.

[АБР-2]

Ну тогда было бы проще вообще соединить алфавиты:

АBVGDEЁЖZIJKLMNOPRSTUFXCЧШЩЪЫЬЭЮЯ

Было уже:

В 1833 году в Москве появилась брошюра неизвестного автора: «Новыя усовершенствованныя литеры русскаго алфавита» или «Орыt wedenія novыh russkih liter»[1].

Ну и румыны в переходном алфавите так делали.

Я бы сказал, что интуиция подсказывает мне, что скрещивать алфавиты нельзя, хотя, возможно, могут быть и исключения. Если, к примеру, где-то пишут русскими, но там "хэ" произносится более прозрачно, то закономерно заменить "хэ" на h. Но мешать как кашу разные алфавиты - это что-то не то. Тут тебе суп, компот, салат, винегрет, котлеты и рыба. К любому делу надо относиться особо тщательно, перепроверяя по 100 раз.

[Zak Nightingale]

A    B  C  Ĉ  D  E  Ê  F  G  Ĝ  H  I  J  K  L  M  N  O  P  R  S  Ŝ  T  U  Û  V  X  Y  Z

A — А Â — Я B — Б C — Ц Ĉ — Ч D — Д

E — Е/Ё Ê — Э F — Ф G — Г Ĝ — Ж H — Х

I — И J — Й/Ъ/Ь K — К L — Л M — М N — Н

O — О P — П R — Р S — С Ŝ — Ш T — Т

U — У Û — Ю V — В X — Щ Y — Ы Z — З

"E" и "Ë" — варианты одной буквы. "Ë" используется на письме, однако отдельной буквой не является.
Использовать "Ë" не обязательно. "Ë" всегда может быть заменена на "E".

[Zak Nightingale]

Uĉenym iz Ispanskogo centra issledovaniâ raka udalosj sozdatj myŝej, v hromosomah kotoryh nahodâtsâ sverhdlinnye telomery. Ĝivotnye pri êtom doljŝe ostavalisj molodymi. V svoej rabote uĉenye ne pribegali k genetiĉeskim manipulâciâm, a ispoljzovali êpigenetiĉeskie mehanizmy. Issledovanie opublikovano v ĝurnale "Nature Communications" v ĉetverg, 2 iûnâ.

Telomery âvlâûtsâ koncevymi uĉastkami hromosom i vypolnâût zaxitnuû funkciû. Kaĝdyj raz, kogda sinteziruetsâ kopiâ DNK pri podgotovke kletki k deleniû, telomery ukoraĉivaûtsâ. Poskoljku v telomerah net genov, poterâ ih fragmentov ne nesët vreda dlâ kletok. S vozrastom dlina telomerov stanovitsâ vsë menjŝe, a kogda dostigaet kritiĉeskogo znaĉeniâ, kletka umiraet ili perestaët delitjsâ. Imenno poêtomu uĉenye polagaût, ĉto process ukoroĉeniâ telomer svâzan so stareniem.

Rannie issledovaniâ pokazali, ĉto prevraxenie obyĉnyh kletok v stvolovye putëm êpigenetiĉeskogo pereprogrammirovaniâ privodit k udlineniû telomer. Pozdnee bylo pokazano, ĉto takoe ĝe âvlenie spontanno proishodit v kuljture êmbrionaljnyh stvolovyh kletok, pri êtom koncy hromosom udlinâûtsâ v dva raza. Odnako uĉenye reŝili proveritj, ĉto budet, esli iz êtih kletok vyrastet myŝj.

Rezuljtaty prodemonstrirovali, ĉto DNK kletok myŝej s giperdlinnymi telomerami nakaplivaet menjŝe povreĝdenij, a takĝe bolee êffektivno remontiruetsâ specialjnymi fermentami. Bolee togo, u modificirovannyh ĝivotnyh byla menjŝaâ veroâtnostj razvitiâ rakovyh opuholej, ĉem u obyĉnyh ĝivotnyh. V celom, myŝi s dlinnymi telomerami doljŝe ostavalisj molodymi na molekulârnom urovne.

Sleduûxim ŝagom, po slovam uĉenyh, budet sozdanie novogo vida myŝej, dlina telomerov u kotoryh budet v dva raza dlinnee. Takim obrazom specialisty namereny izuĉitj, budut li takie ĝivotnye ĝitj doljŝe po sravneniû s drugimi gryzunami.

Pod êpigenetiĉeskimi mehanizmami ponimaût sposob regulirovatj aktivnostj genov ne s pomoxjû izmenenij v posledovateljnosti DNK, a ĉerez razliĉnye soedineniâ, kotorye vzaimodejstvuût s genami ili svâzannymi s nimi belkami.

[Hellerick]

Лучше иметь разные диакритические знаки для Я/Ю с одной строны и Э с другой стороны. Иначе, непонятно значение самого знака.

Неясно, зачем было нетрадиционно обозначать согласные.

[Zak Nightingale]

Nevollno ya ostanavlivayuss i v nereshitellnom ozhidanii razglädyvayu späthuyu, kak razglädyvayut kartinu. Vedd, po pravde govorä, nesmoträ na to, chto my chasto byvali vmeste, mne ethë ni razu ne predstavläloss sluchaya posmotrett na neë v upor, ibo ona, kak vse chuvstvitellnye i sverhchuvstvitellnye lüdi, instinktivno protivitsä takim nastoychivym vzglädam. Dazhe esli nechayanno vo vremä razgovora podnimesh na neë glaza, — srazu zhe eë lob mezhdu brovämi prorezaet serditaya skladka, vzor stanovitsä trevozhnym, guby drozhat; eë lico ne ostaëtsä spokoynym ni na sekundu. I tollko teperr, kogda ona, bez'zathitnaya, nepodvizhno lezhit s zakrytymi glazami, ya mogu vpervye (ispytyvaya pri etom takoe othuthenie, budto delayu chto-to nepodobayuthee, chutt li ne voruyu) ras'smotrett eë. V uglovatyh, kak by nezavershënnyh chertah eë lica udivitellnym obrazom sochetaetsä detskoe s zhenstvennym. Guby poluraskryty, kak u zhazhduthey; ona dyshit tiho i rovno, no dazhe eto nichtozhnoe usilie vzdymaet holmiki eë detskoy, edva nametivsheysä grudi; kak by v iznemozhenii pripalo k podushke beskrovnoe lico v ramke ryzhevatyh volos. Ya ostorozhno podhozhu blizhe. Teni pod glazami, sinie zhilki na viskah, rozovato prosvechivayuthie krylya nosa vydayut, kakoy tonkoy, prozrachnoy obolochkoy zathithaet eë ot okruzhayuthego mira alebastrovo-blednaya kozha. Kakim vpechatlitellnym dolzhen bytt chelovek, podumaloss mne, esli ego nervy pochti obnazheny; kak nesterpimo dolzhno stradatt eto lëgkoe, kak pushinka, telo, slovno narochno sozdannoe dlä bega, dlä tanca, dlä pareniya, no bespothadnoy suddboy navsegda prikovannoe k zhestokoy, täzhëloy zemle! Neschastnaya! Ya vnovv chuvstvuyu, kak vo mne zabil gorächiy istochnik, vnovv othuthayu muchitellno opustoshayuthiy i v to zhe vremä neveroyatno volnuyuthiy priliv sostradaniya; moi pallcy drozhat ot zhelaniya laskovo pogladitt eë ruku, mne hochetsä naklonittsä nad späthey i sorvatt s eë gub ulybku, esli ona prosnëtsä i uznaet menä. Poryv nezhnosti, kotoraä neizmenno poyavläetsä vmeste s chuvstvom sostradaniya, kogda ya dumayu o ney ili gläzhu na neë, tolkaet menä blizhe k kreslu. Tollko by ne spugnutt etot son, kotoryy unosit eë ot samoy sebä, ot surovoy deystvitellnosti. Vnutrennüyu blizostt k bollnym polnee vsego othuthaesh, kogda vidish ih späthimi, kogda vse strahi spät vmeste s nimi i oni sovershenno zabyvayut o svoëm neduge, a na poluotkrytye guby, slovno babochka na trepethuthiy list, opuskaetsä ulybka — chuzhdaä, sovsem nesvoystvennaä im ulybka, kotoraya ischezaet v pervyy zhe mig probuzhdeniya. Kakoy eto dar bozhiy, dumayu ya, chto iskalechennye, izurodovannye, obizhennye suddboy hott vo sne ne pomnät o svoih nedugah, chto dobryy volshebnik-son teshit ih illüziey krasoty i sovershenstva, chto v mire snovideniy stradallcu udaëtsä izbavittsä ot proklätiya, tägoteyuthego nad ego telom! No bollshe vsego menä umiläyut ruki devushki, skrethennye poverh odeyala, — eti nezhnye, v blednyh prozhilkah, tonkie kisti s hrupkimi sustavami i zaostrënnymi golubovatymi nogtämi, beskrovnye i nemothnye. Oni, bytt mozhet, ethë dostatochno sillny, chtoby prilaskatt malennkogo zverrka ili ptichku — krolika, golubä, — no slishkom slaby, chtoby s'hvatitt, uderzhatt chto-nibudd. Mozhno li, sodrogayass, dumayu ya, takimi bespomothnymi rukami zathithattsä ot nastoyathego stradaniya, borottsä, otbivattsä?..