Противополжные пары санскритских слов

[gasyoun]

Какие есть соображения по поводу того, как следует составить словарь санскритских антонимов, если это древний, юго-восточный язык? Следует ли их приводить по тематическим группам? Если да - то сколько их и насколько подробно? По мне так 5000 слов - все, что надо.

совершенный относительный
непроизвольный ручной
враждебный мирный
ад рай
опрятный небрежный
деятельный пассивный
заключить под стражу освободить
а также и так далее

бабушка девочка
беда счастье
бедный богатый
бежать ползти, оставать
без с, при
(неумолимо) жестокий отзывчивый
белый черный
благодоря несмотря на
благородный низкий
бледнеть краснеть
близкий далёкий
более меньше, менее
болезнь здоровье
болтать молчать
боль радость
брать класть
браться прекращать
бросить поднять
будни праздник
будущий прошлий
бурный спокойный
бывший нынешный
быстро медленно
быть отсутствовать

[klaus]

бабушка девочка?
Скорее бабушка -- дедушка.

[gasyoun]

Порой мы склонны забывать преемственность традиций у тех столь скромных работников науки, которыми кропотливо лепились эпохальные лексиконы и до сих пор повседневно используемые нами учебные пособия. Не учитывая этих влияний, многое упускается. Однако для меня на данный момент ценность составляет не столько историографический аспект лексикографии и философия древнеиндийского языка, сколько практическое применение ранее сделанных находок на качественно новом уровне. Этому должно предшествовать выявление, например, таких  основополагающих категорий написания справочников как аббревиатуры и технические термины для их унификации, терминов, которыми оперировали лингвисты и комментаторы, заимствуя друг у друга не только экономичные способы передачи фонетических изменений, но и собственные недоучеты и ляпсусы.
Тут стоит оговориться, что ранее проверенные методологические принципы отнюдь не станут отрицаться во имя мантры «мультимедиа» или внушительных возможностей «i-научных публикаций», однако, как и все остальное, эти принципы, во-первых, по возможности собранны из источников разных эпох и стран и описаны, исходя из единых критериев, и, во-вторых, всецело подвергаются суровой, но уместной критике. В-третьих, как последствие развития науки и информационных технологий, введение в оборот компьютера  обострило до сих пор повисающие или недостаточно удачно решенные лексикографами вопросы, а так как санскрит, в противопоставление латыни и древнегреческому , с трудом насчитывает и двух столетий изучения не-индусамы, то трудно быть уверенным в правильности тех или иных решений.
При всей прогрессивности таких методов, как, например, этимостатистика С.А. Старостина, разработанных в одиночку и требующих умопомрачительных математических исчислений, фортунатовская школа прикладной лингвистики отстала. Моим намерением является, используя раннее недоступные нам ресурсы, облегчить, насколько это возможно,  университетский и индивидуальный процесс обучения индийским языкам. Сократив трату времени на решение простейших задач, студенты смогут обратиться к наиболее сложным текстам , требующим длительных практических навыков.
Непременно у кого-нибудь из присутствующих должна появиться на лице снисходительная усмешка над таким порывом энтузиазма. Однако всеобщее умалчивание заявлений, регулярно возвращающихся в печати начиная с деятельностью А.С. Хомякова , который активно выявлял «схожие с славянскими древнеиндийские слова», не так безобидно, как могло бы показаться на первый взгляд. Фрагментарное владение языком и затрудненный доступ к справочной литературе способствует возникновению таких квазинаучных идей, как панведизм («Saffron Swastika»), первым памятником которого в Российской Империи можно считать неоконченный «Санскрито-русский словарь» К.А. Коссовича . Увы и в СССР, и даже теперь, во время Демократической Федерации, очень простые вопросы оставлены нерешенными или рассматриваются как недостойные внимания академической общественности. Работая над составлением приложений «Индекс окончаний имен существительных», «Индекс окончаний глаголов» и «Сентенции и афористические цитаты» я желаю сделать санскрит более доступным, не преувеличивая ни свои познания, ни реальные возможности .
По независящим от меня причинам мое востоковедческое образование не насчитывает двенадцать лет занятий «шомскритским языком», как это было в случае Г.С. Лебедева  и не может пополняться по четырнадцать часов ежедневно, как мы знаем о П.Я. Петрове из его же личной переписки . Нам, студентам восточных языков, нынче не приходится ехать в Харьков, чтобы прослушать курс лекций по «брахманскому наречию», прочитываемому по-латыни «от 6 до 7 часов утра », однако это не значит, что нет нерешенных проблем. Наоборот.
Вспомним еще повседневные проблемы с конвертированием разных компьютерных кодировок, придуманных как в Индии, так и за ее пределами. По крайнее мере четыре схемы транслитерации за последние 20 лет, не включая кириллическую простую и измененную (например, «Индия» ал-Бируни), с дополнительными над-, подстрочными знаками, имитируя диакритические знаки романского алфавита. Поэтому, имея стаж программиста и верстальщика, я не могу безоговорочно согласиться с принципами, которыми руководствуется, например, Д. Н. Лелюхин, оцифровывая материалы из Юго-Восточной Азии . Что, например, делать с плохо составленными или неполными шрифтами?
За последние двести с чем-то лет, как ни удивительно, мало что изменилось и, если и менялось, то чаще в сторону искажений. Эти ухудшения, по моим наблюдениям, почти всегда были вызваны вполне компетентными знатоками в избранной ими области исследований, людьми, которые хотели поправить какую-то часть сложившийся ситуаций и все окончательно запутали. Однозначно сказать почему – трудно.
Чтобы в далеком 1810-ом г. издать «Китайский словарь», Г.Ю. Клапроту единственным возможным выходом осталось изготовление на немецкой технической базе «на дереве по собственным его рисункам нужных китайских и маньчжурских слов в числе около 9000» . Но мечта о «единой системе алфавитов » осталась неосуществленной. Неоднократное приобретение И.А. Гульяновым в Париже по поручению Императорской российской академии «образцов литер, матриц и шрифтов » в начале 20-ых, а потом и в Берлине Робертом Христиановичем «набора санскритских шрифтов » в середине 40-ых, и зная то, что готовые работы Павла Яковлевича не публиковались – «из-за отсутствия санскритского шрифта », который «специально для этой цели » привезли в Казань в позапрошлом веке, мне не понятно равнодушие Российских организаторов науки. 
Кто из нас проходил мимо истории поисков ленинградской типографии, рассказанные мне В.А. Кочергиной и описанные А.А. Тереньтевым , в которой якобы должны были находиться эти, хранимые как музейная реликвия, редкостные гарнитуры? Только с той разницей, что автор «Учебника санскрита» даже в третьем переиздании не учел и не устранил выявленные опечатки, не устранил не все, ни даже часть ошибок, даже не потрудился исправить от руки или хоть от руки приклеить  лист «Errata». Такие вклеенные листики  встречаются не только у М. Мюллера . И опять же не по собственной воле, а по неготовности издателей и их простейшей некомпетентности.
От первых «купцов индийского духа», а в первую очередь Франца Боппа, мы наследовали эпизод о Нале . По нему учились целые поколения ориенталистов, однако кроме факсимильных репринтов сказания, копирующих издание 1819-го года, опубликованное впервые в «Бенаресе на Рейне», мне неизвестны ясно написанные комментарии , поясняющие наиболее трудные места учебного текста. Начало европейской санскритологии это хитросплетение интриг, которое затормаживало, например, составление даже Большого Петербургского словаря , оцифровка которого входит в завершающий этап в Университете Кёльна. Однако стоит вспомнить хотя бы часть «серьезных возражений» отнесенных к началу работы Рудольфа Рота, соавтора словаря, со стороны живущих в то время в Калькутте индологов, и сразу станет понятно, насколько важна сила убеждения в правоте собственного дела и доведения его до конца.
Отчетливо понимая, что критика со стороны наиболее опытных коллег-индологов неизбежна, я приступлю к разбору и описанию доступных мне материалов, результатом чего будет издание некоторых приложений, ключей и индексов, среди прочих и сводной брошюры «Каталога каталогов». Она будет состоять из экспресс-анотаций, которые описывают не только бумажные, но и электронные научные издания (включая фонотеки, лексиконы, пособия и т.п.) на основных индоевропейских языках, но, по практическим соображениям, в первую очередь изданных на русском.
Планируя «костяк» пилотной (бумажной и цифровой) версии словаря в соавторстве с аспирантом кафедры Сравнительного языкознания МГУ, Н.П. Лихушиной, предназначенного в первую очередь студентам, мы опирались на четыре, условно говоря, «колонны» как четыре континента буддийской мифологии:
1) Максимально допустимая полнота охвата при компактности однотомника, необходимого для перевода легкой повествовательной прозы и отдельных наиболее известных текстов из легко доступных хрестоматий;
2) Прозрачность построения и быстрый поиск рубрик;
3) Логическая архитектоника;
4) Академическая точность .

Поясняя каждую из этих позиций, считаю целесообразным разделить дальнейший комментарий на его логические составные, а также снабдить текст иллюстративным и чисто демонстративным аудио материалом. Предварительное обозрение касается сравнения методологии как область прикладной лингвистики. Это, в свою очередь позволит мне впоследствии, но уже не в рамках этой работы, выявить наиболее  типичные ошибки переводов индо-тибетской традиции на русском и языке.