долгие гласные в чешском

[andrewsiak]

Может ли кто-нибудь объяснить происхождение долготы гласных в чешском и словацком, или же порекомендовать что почитать...

Некоторые чередования краткий:долгий выглядят очень странно, на мой взгляд.

Сравним.

Ч. dům (< domъ) : domu (< domu). Здесь все в порядке: в domъ выпадает ер, приводя к удлинению корневого о, который затем переходит в долгий u.
То же в chléb (< xlěbъ) : chleba (< xlěba), где ять дает е, а выпавший ер приводит к удлинению этого е.
Насколько я понимаю, выпавший ер (ерь) приводил к удлинению предыдущего гласного только если между ними стоял звонкий согласный (так же как в старопольском). Поэтому lěsъ > les, а не lés.
Но: почему же тогда в похожих условиях ять дает долгий í: vítr < větьrъ ?

Дальше.

Pisalъ > psal (короткий а при выпавшем ере!!!), но в инфинитиве вдруг появляется долгота (долгота здесь по идее не должна быть, так как выпавший конечный i не дожен был удлинять а, так как между ними стоит глухой, а не звонкий согласный: pisati > psát.
А в инфинитиве с приставкой эта долгота внезапно исчезает: napisati > napsat.

Противоположная история в koupí (купят) < kúpí < kupję : здесь u удлиняется, а затем переходит в дифтонг ou без всякой видимой причины. Но зато в kup (купи – повелит. Накл.) < kupi, гласный короткий.

В словацком и того непонятнее.
Например kráva (корова) < korva имеет долгий á, а в род.п. мн. Имеет короткий а: krav (коров) < korvъ.

Очень прошу знающих людей поделиться объяснениями.

[Wolliger Mensch]

Долгота гласных в чешском и словацком — отражение праславянской интонационной системы. Помимо этого, долгота также могла появляться в результате стяжения гласных или исчезновения редуцированного в следующем слоге.

[Wolliger Mensch]

Да, посоветовать. Мейе, Общеслав. Бернштейна, особенно, его грамматику. Также у Селищева в его Старославе и грамматике западнославянских языков хорошо описано это явление. Ну и, естественно, исторические грамматики западнославянских языков.

[andrewsiak]

Долгота гласных в чешском и словацком — отражение праславянской интонационной системы.

а можно хоть чуть-чуть примеров, чтобы приблизительное впечатление иметь? плиз.

[Wolliger Mensch]

В праславянском было сложная система долгот и интонаций, похожая на то, что есть сейчас в литовском литературном языке. Гласные, независимо от этимологической долготы могли быть долгими или краткими (кроме редуцированных, которые были всегда краткими, но различались по напряжению произношения в зависимости от гласного следующего слова и от места ударения), а также могли нести четыре типа ударения: акутовое (новое и старое) и циркумфлексное (тоже новое и старое); плюс ко всему — ударение было свободное и разноместное. Эта жуткая система лучше всего сохранилась в чакавском диалекте.
В западнославянских языках ударение закрепилось на первом слоге, но сохранилась сисетма долгот, которая после утраты интонационных различий претерпела сильные изменения. С другой стороны, в восточнославянских и болгарском долготы утратились, но сохранилось разноместное ударение (тоже с изменениями). А например, в македонском утратилось и то, и другое.

Долгота и краткость гласных в чешском и словацком имеют принципиально разную этимологию, что связано с тем, что словацкие говоры исконно южнославянского происхождения, тогда как чешские больше западнославянские.

Какие-то обзорные иллюстрирующие примеры привести очень трудно, так как картина отражения праславянской количественно-интонационной системы в современных славянских языках очень сложна. Можно привести только отдельные примеры, которые общей картины не дадут. Вот из Мейе:
сербск. вра̑н, вра̏на, дре̑во, бре̏за, ду̑х, ли̏па
словенск. vrȃn, vrána, drẹvọ̑, brẹ́za, dȗh, lípa
чешск. vran, vrána, dřevo, bříza, duch, lípa
русск. во́рон, воро́на, де́рево, берёза, дух, липа.

[ST]

В праславянском было сложная система долгот и интонаций, похожая на то, что есть сейчас в литовском литературном языке. Гласные, независимо от этимологической долготы могли быть долгими или краткими (кроме редуцированных, которые были всегда краткими, но различались по напряжению произношения в зависимости от гласного следующего слова и от места ударения), а также могли нести четыре типа ударения: акутовое (новое и старое) и циркумфлексное (тоже новое и старое); плюс ко всему — ударение было свободное и разноместное. Эта жуткая система лучше всего сохранилась в чакавском диалекте.

Можно добавить, что:

1. как было показано Стангом (Slavonic Accentuation, 23-35, ср. также обзор у Дыбо нпр. в Морфонологизированных парадигматических акцентных системах, 21-37), собственно новоциркумфлексная интонация -- поздняя, не праславянская инновация, проведённая в большинстве (не всех) словенских диалектов и в некоторой степени в части кайкавских (рудиментарно -- в некоторых чакавских и штокавских). Кортландт (The Slovene Neo-Circumflex, ср. A Historical Phonology of the Slovene Language Гринберга, 110-112) показал, что тут мы имеем дело с компенсаторным удлинением восходящей краткости (закономерного рефлекса старого акута или неретракционного нового акута краткостей) перед слогом с павшим ером или сократившейся долготой, а в морфологической позиции //g.pl. (которая собственно новоциркумфлексной не является, хотя почему-то часто приводится в качестве примера при беглом обзоре праславянской просодии в старых или низкокачественных руководствах, обычно в форме многострадальных вороны с неразлучной подругой коровой -- *võrnъ, *kõrvъ, где тильдой обозначали новый циркумфлекс в противоположность старому циркумфлексу, обозначавшемуся дужкой -- gȏlvǫ) -- с удлинением по аналогии с //g.pl. подвижной (c) акцентной парадигмы.

2. После действия закона Станга-Ившича циркумфлексная интонация встречалась только в первом слоге слов подвижной (c) акцентной парадигмы (т. е. не была фонологической) и генетически никакого отношения к балтийскому (resp. балтославянскому) циркумфлексу не имела (Дыбо, в О реконструкции ударения в праславянском глаголе и последующих работах), в то время как непосредственным рефлексом балтославянcкого циркумфлекса был новый акут (т. е. термин "новый акут" -- крайне неудачен).

3. Все изменяемые слова (как именные, так и глагольные) относились к одной из трёх акцентных парадигм (Станг, SA, 56 и след.):

(a) -- неподвижная акцентная парадигма, отражающая балтославянскую неподвижную (с колонным -- т. е. всегда на одном и том же слоге считая от начала словоформы -- ударением) акцентную парадигму с ударным слогом, содержащим следующий за ядром ларингал или рефлекс праиндоеврорпейского media (т. е. акутированный слог в терминах старой, классической акцентологии) и характеризующаяся староакутовой интонацией;

(b) -- подвижная акцентная парадигма, отражающая балтославянскую неподвижную акцентную парадигму с ударным слогом, не содержащим следующий за слоговым ядром ларингал или рефлекс праиндоеврорпейского media (т. е. циркумфлексный или краткостный слог в терминах классической акцентологии) и характеризующаяся чередованием наосновного и постосновного (чаще всего конечного) ударения и новоакутовой интонацией;

(c) -- подвижная акцентная парадигма, отражающая балтославянскую подвижную акцентную парадигму (в которой ударение перемещалось между первым и последним слогами словоформы) и характеризующаяся чередованием начального и конечного (или предконечного, если последний слог содержал слабый ер) ударений и циркумфлексной  интонацией в случае ударения на первом слоге (и старо- или новоакутовой интонациями, когда ударение падало на последний или предпоследний слоги).

4. Старый акут представлял собой по-видимому восходяще-нисходящее ударение с очень краткой восходящей частью (нпр., Дыбо, МПАС, 17) и ларингализацией (Кортландт, SA, 12 и след.) на изломе тона между восходящей и нисходящей частями (т. е. что-то вроде жемайтийской и латышской прерывистой интонаций, генетически родственных праславянскому старому акуту, ср. также "срыв" голоса в западноаукштайтийском акуте, о котором писал Роман). Новый акут представлял собой восходящую интонацию, циркумфлекс -- нисходящую.

Какие-то обзорные иллюстрирующие примеры привести очень трудно, так как картина отражения праславянской количественно-интонационной системы в современных славянских языках очень сложна. Можно привести только отдельные примеры, которые общей картины не дадут. Вот из Мейе:
сербск. вра̑н, вра̏на, дре̑во, бре̏за, ду̑х, ли̏па
словенск. vrȃn, vrána, drẹvọ̑, brẹ́za, dȗh, lípa
чешск. vran, vrána, dřevo, bříza, duch, lípa
русск. во́рон, воро́на, де́рево, берёза, дух, липа.

5. По мнению Кортландта, чешская долгота в приведённых выше примерах не является архаизмом (т. е. непосредственным отражением старого акута), а представляет собой удлинение восходящей краткости (любого -- не обязательно староакутового -- происхождения ) в первых открытых слогах двусложных слов с кратким вторым слогом. Подробный разбор просодической стороны чешского и словацкого именного словоизменения с точки зрения теории Кортландта можно найти у Вервейя в Quantity Patterns of Substantives in Czech and Slovak).

Сергей

[andrewsiak]

Наконец-то нашел очень подробную историю разития чешской фонетики и морфологии Эндерса (правда, на чешском). Супер.
Вот она:
http://kix.fsv.cvut.cz/rkz/enders/jazveda/

[Alone Coder]

Где можно поиметь классическую книгу Chr. S. Stang, Slavonic Accentuation?

[كافر]

5. По мнению Кортландта, чешская долгота в приведённых выше примерах не является архаизмом (т. е. непосредственным отражением старого акута), а представляет собой удлинение восходящей краткости (любого -- не обязательно староакутового -- происхождения ) в первых открытых слогах двусложных слов с кратким вторым слогом. Подробный разбор просодической стороны чешского и словацкого именного словоизменения с точки зрения теории Кортландта можно найти у Вервейя в Quantity Patterns of Substantives in Czech and Slovak).

В недавнем ответе на рецензию Кортландтом своей книги Мате Капович показал полную несостоятельность чудовищной лейденской теории о славянских долготах: On shortening, lengthening, and accent shifts in Slavic.
Есть ещё ответ 2005 года, но он не такой разгромный: Slavic length again.