Фонетика!!!

[_Swetlana]

ВАЖНЕЙШИЕ ФОНЕТИЧЕСКИЕ ЗАКОНЫ

В различные периоды истории латинского языка действовали фонетические законы, знание которых облегчает понимание его морфологической системы. (Знаком * (звёздочкой или астериском) обозначается форма, не засвидетельствованная письменно, но обоснованная историей развития звуков латинского языка.)

I. Регрессивная ассимиляция согласных
1.  Переднеязычные d и t перед s полностью ассимилируются. Например,
1 л. перфекта от глагола cēdō (ступаю): основа *ced + si > cessī;
1 л. перфекта от глагола  concutiō (сотрясаю): основа *concut + si > concussī. Сочетание ss в конце слова упрощается: dōs (приданое) из *dots > *doss.

2. Звонкий заднеязычный  g и звонкий губной b перед глухими s и t оглушаются (сочетание c + s на письме обозначается при помощи буквы x). Например,
1 л. перфекта от глагола regō (правлю): *reg-si > rec-si (в написании rēxī);
супин *reg-tum > rēctum;
1 л. перфекта от глагола scrībō (пишу): *scrib-si > scrīpsī;
супин  *scrib-tum > scrīptum.

3. Звонкий переднеязычный  d перед c, g, p, f, t, r, l обычно полностью ассимилируется:
accēdō (подступаю) из ad + cēdō,
aggredior (нападаю) из ad + gradior,
appōnō (прилагаю) ad + pōnō,
afferō (приношу) ad + ferō,
attrahō (привлекаю) ad + trahō,
arripiō (хватаю) ad + rapiō,
allūdō (заигрываю) ad + lūdō.     

II. Закон ротацизма
Интервокальное s в результате озвончения перешло в r.  Из сравнения форм инфинитива глагола esse и любого правильного глагола видно, что в первом случае суффиксом инфинитива является -se (es + se = esse), во втором – -re. Исторически суффиксом инфинитива и для правильных глаголов было -se, но в положении между гласными s перешло в r. Пример такого перехода в англ. языке: was и were.
Другим примером является видоизменение основы глагола esse в имперфекте и будущем I: *es-a-m > eram, *eso > erō и т.д.

Действие закона ротацизма завершилось, по-видимому, к началу IV в. до н.э., и слова, вошедшие в латинский язык после этого времени, сохранили интервокальное s:  philosophia, rosa. Интервокальное s возникло также в исконно латинских словах в результате упрощения -ss- после долгого гласного или дифтонга:
*caussa > causa, *cāssus > cāsus
и сохранилось (или восстанавливалось) в сложных словах, где отчётливо ощущалось значение второго члена:
dē-siliō (спрыгиваю) при простом глаголе saliō (прыгаю);               
ni-si (если не) при союзе si (если).
Во всех названных случаях интервокальное s звучало глухо.

[_Swetlana]

III. Закон редукции краткого гласного

1. Любой краткий гласный в срединном открытом слоге переходит в краткое ĭ, если за ним не следует r.
(Перед r в срединном открытом слоге ă > ĕ, остальные гласные не изменяются.)
Такой переход обусловлен наличием в латинском языке доклассического периода так называемой начальной интенсивности, т.е. выделения в произношении начального слога.  Ближайший за ним гласный в связи с этим редуцировался.
Действие этого закона прослеживается на судьбе тематического гласного ĕ в глаголах 3-го спряжения:
императив 2 л. мн. ч. mittĭ-te посылайте из *mittĕ-te, а также при образовании глаголов с приставками. Например,
căpiō беру, но accĭpiō принимаю, получаю ă > ĭ ;
tĕneō держу, но contĭneō сдерживаю ĕ > ĭ.

2. Краткое ă в срединном закрытом слоге переходит в краткое ĕ. Аналогичное явление наблюдается в конечном слоге многосложного слова, если оно завершается согласным или группой согласных. Например:
супин от căpiō беру – căptum, но с приставкой accĕptum – супин от accĭpiō принимаю;
супин от făciō делаю – făctum, но perfĕctum супин от perfĭciō оканчиваю.
В конечном слоге:
tībīcĕn флейтист из *tībī-căn флейта + cănō пою, играю;
prīncĕps (первый, собственно, первым берущий) из *prīm-căp-s (prīmus + căpiō);
artifex мастер, художник из *arti-fac-s (arti - основа слова ars искусство + făciō делаю).

[_Swetlana]

В срединном открытом слоге дифтонг ai (впоследствии ae) переходит в ī. Например:  caedō < *caidō рублю, бью – occīdō < *obcaidō убиваю;
1 л. перфекта с удвоением cecīdī из *cecaedī.
Дифтонг au переходит в ū.
Например, causa причина, но  accūsō обвиняю.

[_Swetlana]

В закрытом конечном слоге краткое ŏ переходит в краткое ŭ.

Этот закон можно наблюдать на примере тематического гласного ŏ в 3-м л. мн. ч.: mittŭnt посылают из *mittŏnt. Подобное написание сохранилось ещё в архаических римских надписях III в. до н. э., в которых, например, классическому cōnsentiunt соглашаются соответствует cōnsentiont. В соответствии с этим законом видоизменяется также конечное ŏ основы II склонения в nom. и acc. sing.:
*lupŏs > lupŭs, *lupŏm > lupŭm, *bellŏm > bellŭm.

[_Swetlana]

Краткое ĭ в срединном слоге перед r, возникшем в результате ротацизма, переходит в краткое ĕ.
Характерным примером является форма инфинитива capĕre при основе глагола capĭ-: *capĭse > capĕ-re.

[_Swetlana]

Конечное краткое ĭ переходит в  краткое ĕ.
Например, императив ед. ч. глагола căpiō:  *capĭ > capĕ;   
именительный падеж ед. ч. marĕ при основе marĭ-.

В некоторых случаях конечное ĭ совсем отпадает (примеры будут чуть позже  )   

[!!!]

В срединном открытом слоге дифтонг ai (впоследствии ae) переходит в ī. Например:  caedō < *caidō рублю, бью – occīdō < *obcaidō убиваю;
1 л. перфекта с удвоением cecīdī из *cecaedī.
Дифтонг au переходит в ū.
Например, causa причина, но  accūsō обвиняю.

От этого разговорный язык (а также письменный для малочастотных глаголов) избавился уже ко 2 веку н.э.: Велий Лонг "Quamvis commendo dicamus tamen commando in consuetudine est".

[Wolliger Mensch]

От этого разговорный язык (а также письменный для малочастотных глаголов) избавился уже ко 2 веку н.э.: Велий Лонг "Quamvis commendo dicamus tamen commando in consuetudine est".

В романских языках есть много рефлексов латинских приставочных глаголов без рекомпозиции. В литературном классическом латинском много примеров поздних сложений без изменения корневого гласного. Не понятно, что вы хотели сказать.

[_Swetlana]

Текст:
Magister discipulīs imperat: "Prōmite rēgulās vestrās et līneās rēctās dūcite in tabulīs. Tum scrībite hanc sententiam: Homō oculōs et nāsum habet."
     Quisque puer stilum et rēgulam prōmit et dūcit līneam rēctam in tabulā suā; tum scrībere incipit. Discipulī eandem sententiam nōn eōdem modō, sed variīs modīs scrībunt. Sextus ūnus ex tribus puerīs rēctē scrībit: HOMO OCVLOS ET NASVM HABET. Titus sīc scrībit: HOMO HOCVLOS ET NASVM HABET. Mārcus vērō sīc: OMO OCLOS ET NASV ABET.
     Magister: "Date mihi tabulās, puerī!"
     Discipulī magistrō tabulās suās dant. Is tabulam cuiusque puerī in manūs sūmit litterāsque eōrum aspicit. Quālēs sunt litterae Sextī? Pulchrae sunt. Quālēs sunt litterae Mārcī et Titī? Litterae eōrum foedae sunt ac vix legī possunt. Magister suam cuique discipulō tabulam reddit, prīmum Sextō, tum Titō, postrēmō Mārcō, atque "Pulchrē et rēctē scrībis, Sexte" inquit, "Facile est tālēs litterās legere. At litterae vestrae, Tite et Mārce, legī nōn possunt! Foede scrībitis, pigrī discipulī!" Magister Titum et Mārcum sevērē reprehendit.
     Titus: "Certē pulcherrimae sunt litterae Sextī, sed meae litterae pulchriōrēs sunt quam Mārcī."
 Magister: "Reddite mihi tabulās, Tite et Mārce!"
     Titus et Mārcus tabulās suās reddunt magistrō, quī eās simul aspicit. Magister litterās Titī comparat cum litterīs Mārcī, et "Litterae vestrae" inquit "aequē foedae sunt: tū, Tite, neque pulchrius neque foedius scrībis quam Mārcus."
     Titus: "At certē rēctius scrībō quam Mārcus."
     Magister: "Facile est rēctius quam Mārcus scrībere, nēmō enim prāvius scrībit quam ille! Nōn oportet sē comparāre cum discipulō pigerrimō ac stultissimō! Comparātē cum Sextō, quī rēctissimē et pulcherrimē scrībit." Tum sē vertēns ad Mārcum: "Tū nōn modo foedissimē, sed etiam prāvissimē scrībis, Mārce! Nescīs Latīnē scrībere! Puer pigerrimus es atque stultissimus!" Iam Mārcus multō sevērius reprehenditur quam Titus.
     Mārcus (parvā vōce ad Titum): "Magister dīcit 'mē prāvē scrībere': ergō litterās meās legere potest."
     At magister, quī verba Mārcī exaudit, "Litterās tuās turpēs" inquit "legere nōn possum, sed numerāre possum: quattuor litterās deesse cernō. Aspice: in vocābulō prīmō et in vocābulō postrēmō eadem littera H deest."
     Mārcus: "At semper dīcō 'omō abet'."
     Magister: "Nōn semper idem dīcimus atque scrībimus. In vocābulō secundō V deest, in quārtō M. Quid significant haec vocābula turpia oclōs et nāsu?? Tālia verba Latīna nōn sunt! Nūllum rēctum est vocābulum praeter ūnum et, atque id vocābulum est frequentissimum et facillimum! Quattuor menda in quīnque vocābulīs! Nēmō alter in tam brevī sententiā tot menda facit!"
     Magister stilō suō addit litterās quae dēsunt; ita menda corrigit. Tum vērō "Nec sōlum" inquit "prāvē et turpiter, sed etiam nimis leviter scrībis. Hās līneās tenuēs vix cernere possum. Necesse est tē stilum gravius in cēram premere." (Discipulī in cerā scrībunt, nam tabulae eōrum cērā operiuntur. Cēra est māteria mollis quam apēs, bēstiolae industriae, faciunt.)
     Mārcus: "Stilum graviter premō, sed cēra nimis dūra est. Aliam tabulam dā mihi! Haec cēra prope tam dūra est quam ferrum." (Ferrum est māteria dūra ex quā cultrī, gladiī, stilī aliaeque rēs multae efficiuntur.)
     Magister Mārcō eandem tabulam reddit et "Cēra tua" inquit "tam mollis est quam Sextī, et facile est eius litterās legere. Sūme tabulam tuam et scrībe H litteram deciēs!"
     Mārcus deciēs H scrībit: H H H H H H H H H H. Tum magister eum V sexiēs scrībere iubet, et Mārcus, quī eandem litteram totiēs scrībere nōn vult, V V V V scrībit. Quotiēs Mārcus V scrībit? Mārcus, ut piger discipulus, quater tantum V scrībit. Deinde magister eum tōtum vocābulum nasvm quīnquiēs scrībere iubet, et Mārcus scrībit NASVM NASVM NASVM NASV NASV. Mārcus ter rēctē et bis prāve scrībit.
Tum Titus, quī duās litterās deesse videt, sīc incipit: "Magister! Mārcus bis..." – cum Mārcus stilum dūrum in partem corporis eius mollissimam premit! Titus tacet nec fīnem sententiae facere audet. Magister vērō hoc nōn animadvertit.
    Magister: "Iam tōtam sententiam rēctē scrībe!"
    Mārcus interrogat: "Quotiēs?"
    Magister breviter respondet: "Semel."
    Mārcus tōtam sententiam iterum ab initiō scrībere incipit: HOMO HOCVLOS...
    Magister: "Quid significat hoculōs? Illud vocābulum turpe nōn intellegō!"
    Mārcus: "Num hīc quoque littera deest?"
    Magister: "Immō vērō nōn deest, at superest H littera! Num tū hoculōs dīcis?"
    Mārcus, ut puer improbus, magistrō verba sua reddit: "Nōn semper dīcimus idem atque scrībimus!"

Видео:

Время: 6:00