Что мы имеем?
1.Вокализм действительно консервативен по сравнению с вокализмом татарского и башкирского, то есть исконное соотношение между узкими и широкими гласными. В этом плане он ближе к половецким и ногайским действительно.
2.Тем не менее сохраняется объединяющие с татарским и башкирским признаки, например, палатализация
-a- > -ə- возле j, ч, ш:
jäжiл (а не
jажыл).
3.С консонантизмом вообще непонятно что. Еще когда Баскакова читал, мое внимание привлекла фраза, что системы барабинского и нижнечулымского близки между собой. Нижнечулымский и северноалтайские диалекты вообще пытаются привязать к кыпчакскому ареалу, но регулярности перехода
аг > ау по виденым примерам не обнаружил. Но барабинское изменение
ч > ц и сохранение начального
й- при соседстве с нижнечулымским свидетельствует в пользу контакта.
В сборнике "Языки мира" про барабинский язык говорится следующее:
т, с, ш между гласными не озвончаются, но п, к, қ озвончаются
— и в то же время в таблице звуков д, з, ж упоминаются как звуки, встречающиеся «в определенных позиционных условиях и заимствованиях» (невнятно, мягко говоря).
Радлова и Севортяна полистал вот... согласно их словарям, в сибирско-татарском (максимальное внимание уделяется барабинскому) консонантизм там чуть ли не ареальный (изоглосса с северноалтайским и хакасскими) озвончение
-с- > -з-, -ш- > -ж-, -т- > -д- представлено последовательно:
б/позаға, кижи, одус/одыс.Выводы?