Какие книги мы читаем?

[From_Odessa]

Кажется, не читала

Он совсем короткий Вот - https://www.e-reading.club/bookreader.php/35092/London_-_Oskolok_tretichnoii_epohi.html

Мне у него нравятся "Отступник", "Зов предков", "Кусок мяса", "Тысяча дюжин", "Кулау-прокажённый" и некоторые другие рассказы/повести.

Вроде ничего из этого не читал

[Awwal12]

Насколько помню, читал в детстве "Зов предков", "Белый клык", "До Адама", "Сердца трёх", "Алая чума", "Морской волк" и небольшие рассказы из пары сборников.

[Poirot]

Stephen King "The outsider".

[Easyskanker]

2018?

[Damaskin]

Мне у него нравятся "Отступник", "Зов предков", "Кусок мяса", "Тысяча дюжин", "Кулау-прокажённый" и некоторые другие рассказы/повести.

Мой любимый рассказ Лондона, пожалуй, "Лига стариков".

[Виоленсия]

Мне у него нравятся "Отступник", "Зов предков", "Кусок мяса", "Тысяча дюжин", "Кулау-прокажённый" и некоторые другие рассказы/повести.

Мой любимый рассказ Лондона, пожалуй, "Лига стариков".

У меня большие проблемы с запоминанием названий прочтённых рассказов (которые не дико понравились, а просто прочитались). Точно помню, что в моих книжках он должен быть, но о чём - не помню.

[Виоленсия]

Насколько помню, читал в детстве "Зов предков", "Белый клык", "До Адама", "Сердца трёх", "Алая чума", "Морской волк" и небольшие рассказы из пары сборников.

"Алая чума" - жуткая вещь. "Сердца трёх" ничего, но тоже не дотягивает до вершин, мне показалось.

[Poirot]

2018?

Наверное.

[From_Odessa]

Есть такая "Сказка про Алю и Аля". Её автор - Григорьев Григорий Игоревич. Но я что-то не могу найти о нем никакой информации. Либо ссылки на саму книгу, либо на статьи/видео о его полном тезке - протоиерее. Может, кто-нибудь сможет найти то, чего не нашёл я?

[Мечтатель]

Столько книг сегодня домой приволок... О балеринах купил в букинисте, остальные нашёл беслатно.

Анна Зегерс "Транзит. Рассказы" (немецкую литературу плохо знаю, познакомлюсь с этой писательницей)

А. Дюма (сын) "Дама с камелиями" (всё-таки хотелось бы когда-нибудь прочитать)

Стендаль "О любви" (читал в детстве, но, конечно же, ничего не помню. Пригодится)

Ц. Кин "Итальянские мозаики" (статьи об итальянской литературе второй пол. 20 в.)

А. Каменский "Конёнков" (о знаменитом скульпторе. Кстати, на следующей неделе открою серию публикаций о скульптуре)

Б. Львов-Анохин "Галина Уланова"
Н. Рославлева "Майя Плисецкая"
(книги со множеством фотографий)
Обе балерины - такие красавицы, хоть картины с них пиши. Но по-разному, одна - нежная дочь Севера, другая - со жгучей еврейской кровью.

Кое-что уже прочитал. Вернее сказать, познакомился.

Зегерс не понравилась. Написано тяжеловесно, не хватает изящества.

У Дюма-сына есть галльское изящество, но история о содержанке слишком скучна (поэтому до сих пор не могу заставить себя дочитать "Даму с камелиями"). Впрочем, есть момент, который даже на бумаге пугает: когда рассказчик с приятелем присутствуют при вскрытии гроба умершей женщины. Описано, что́ они там узрели.

Лучшее художественное произведение в прозе, прочитанное за недавнее время - это всё-таки "Наоборот" Гюисманса. Даже принялся за чтение его апологетически-католического романа "На пути" (лучше жар католической веры, чем бескрылое "трезвомыслие").

[Damaskin]

Лучшее художественное произведение в прозе, прочитанное за недавнее время - это всё-таки "Наоборот" Гюисманса. Даже принялся за чтение его апологетически-католического романа "На пути" (лучше жар католической веры, чем бескрылое "трезвомыслие").

Жоржа Бернаноса не читали?

[Мечтатель]

Жоржа Бернаноса не читали?

Нет. Экранизацию Брессона видел.

[Damaskin]

Нет. Экранизацию Брессона видел.

"Мушетт" или "Дневник сельского священника"?
Впрочем, я имел ввиду скорее "Под солнцем Сатаны".

[Мечтатель]

"Дневник сельского священника". "Мушетт", наверное, ещё более тоскливый фильм (описание не вдохновило его смотреть).
О фильме "Под солнцем Сатаны" знаю, но тоже не видел.

[Мечтатель]

Пока предпочёл почитать "Там, внизу" Гюисманса:
(wiki/ru) Там,_внизу
http://az.lib.ru/g/gjuismans_z_k/text_1891_la-bas.shtml

[Damaskin]

Антонин Ладинский, "Когда пал Херсонес".
Кажется, единственный отечественный роман, в котором все повествование ведется от лица византийца...

[Мечтатель]

У Ладинского есть и другие романы о Древней Руси: "Анна Ярославна - королева Франции" и "Последний путь Владимира Мономаха". Читал в отрочестве. Позднее пробовал перечитать, но после Валентина Иванова воспринимается как литературный "попс" на тему средневековья. Но это не значит, что в своём жанре произведения плохо написаны.

[From_Odessa]

В детстве у меня была книжка "Сказка про Алю и Аля" (упоминал её выше). Тогда она показалась мне какой-то скучной, я прочитал только начало. И запомнил лишь некоторые эпизоды, а из персонажей - огромного пса по имени Парадокс. Некоторое время искал книгу в Интернете по запросу как раз о псе - ничего не находил. Отыскал только запись в блоге какой-то девушки, которая тоже не могла найти книгу в сети.

А потом мне на ЛФ помогли её найти. Сейчас же и вовсе её нетрудно отыскать на нескольких сайтах. И я решил прочитать сию сказку. Просто вот хотелось прочесть то, что не было прочитано в детстве.

Конечно, она рассчитана на людей несколько иного возраста. Поэтому, вероятно, изложение очень простое, многое не объясняется никак. Ну я другого и не ждал. Оценить произведение мне сложно. С одной стороны, мне кажется, что написано оно все-таки не лучшим образом. С другой, как для сказки, так сюжет необычный. С третьей, в ней немало достаточно жёстких сцен, и я не уверен, что это хорошо для детей. В общем и целом в качестве сказки, думается,  неплохая книга. Причём там, как я понимаю, немало сатиры и пародии на политиков, торговцев, военных, мироустройства в целом. Сказка писалась в советские время, так что, возможно, это была и сатира на капитализм, я не знаю.

Интересно, сам автор имеет/имел предмтавление о том, кто же такой Пес Парадокс? И чем Брынза питалась на Луне? А ведь сова осталась жива, это ясно из послесловия.

Кстати, у меня было впечатление, будто в детстве имелось несколько книг про Алю и Аля. Но нет. Автор планировал продолжение, об этом он прямо пишет в послесловии и даже указывает сюжетную деталь, вокруг которой будут разворачиваться дальнейшие события. Однако с тех пор прошло почти тридцать лет, продолжения нет, и я даже не знаю, жив ли автор.

Кстати, об авторе. Я его тоже упоминал выше. Это Григорьев Григорий Игоревич. Не могу найти о нем никакой информации. Либо ссылки на книгу, либо на другого Григория Игоревича Григорьева - протоиерея.

[Damaskin]

Позднее пробовал перечитать, но после Валентина Иванова воспринимается как литературный "попс" на тему средневековья. Но это не значит, что в своём жанре произведения плохо написаны.

Не знаю, на "попс" Ладинский никак не тянет. Это не историко-приключенческая романистика. Вот Василий Ян - да, тут не спорю.

[Мечтатель]

Пока предпочёл почитать "Там, внизу" Гюисманса:
(wiki/ru) Там,_внизу
http://az.lib.ru/g/gjuismans_z_k/text_1891_la-bas.shtml

Читаю уже шестую главу. Много болтовни о средневековых сатанинских гнусностях. Скорее бы оргии начались, что ли...

[Мечтатель]

У Гюисманса всё-таки бывают забавные моменты
Писатель (от лица которого ведётся повествование) получает записку от незнакомой дамы:
"...А теперь, хотя я и думаю, что всегда безумно и глупо стремиться осуществить желание, но не хотите ли Вы встретить одну из Ваших сестер по усталости, вечером, в месте, Вами указанном, после чего оба мы вернемся к своим очагам, очагам людей, которые осуждены на бесконечное одиночество. ( ) Прощайте, верьте, что в этот век истертых монет, я вас считаю кем-то....."
И он написал письмо тоже с жалобами на душевную усталость, и заявил, что встреча бесполезна, так как ничего счастливого здесь, на земле, он не ждет более.
...Потом задумался, держа письмо в руке. Положительно, отвечать глупо. Кто знает? Кто может предвидеть, в какие неприятности вовлечет эта затея? Он знал ведь хорошо, что какова бы ни была женщина, она приносит тьму огорчений и досады. Если она добра, то часто глупа чересчур, или недостаточно здорова, или несносно плодовита. Если она плоха, то вдобавок надо готовиться ко всевозможным неприятностям, заботам, оскорблениям. Ах! Как ни вертись, одни неприятности!
   Он почувствовал горечь воспоминаний о женщинах, припомнил ожидания и обманы, ложь и измены, беспросветную душевную грязь еще молодых женщин! Нет, положительно, это не для меня, в мои годы. Да и женщины мне теперь не нужны!
   Но, несмотря на все, незнакомка его интересовала. Кто знает? Хорошенькая ли она? Она может быть -- по странной случайности -- не слишком цинична; ничего не стоит проверить. Он перечел письмо. Орфографических ошибок не было, почерк не конторский, мысли о моей книге посредственны, но нельзя же требовать, чтобы она оказалась знатоком!
   -- И пахнет скромным гелиотропом, -- добавил он, нюхая конверт.
   Э! Наудачу! И, уходя завтракать, он оставил у консьержа ответ.

[From_Odessa]

Кстати, об авторе. Я его тоже упоминал выше. Это Григорьев Григорий Игоревич. Не могу найти о нем никакой информации. Либо ссылки на книгу, либо на другого Григория Игоревича Григорьева - протоиерея.

Оказывается, этот протоиерей и есть автор данной сказки. Вот уж не ожидал. А личность он интересная, хотя в православной среде и имеет неоднозначную репутацию.

Григо́рий И́горевич Григо́рьев, (род. 23.12.1956) – протоиерей Русской Православной Церкви, психотерапевт, психиатр-нарколог, доктор медицинских наук, доктор богословия, профессор, заслуженный врач Российской федерации. Популяризатор, пропагандист и проповедник здорового и трезвого образа жизни. Настоятель храма Рождества Иоанна Предтечи в Юкках Выборгской епархии (Ленинградская область)

В 1988 г. на базе Центра научно-технической деятельности и социальных инициатив при Академии наук СССР создал и возглавил Международный институт резервных возможностей человека (МИРВЧ)[5].

В 1993 г. в ученом совете Психоневрологического института им. В.М. Бехтерева защитил кандидатскую диссертацию по теме: «Лечение алкоголизма методом массовой эмоционально-эстетической психотерапии (разработка метода и оценка его эффективности)»[6].

В 2004 г. в ученом совете Всероссийского центра экстренной и радиационной медицины МЧС России защитил докторскую диссертацию по теме: «Кризисно-реабилитационная помощь при наркоманиях на основе стрессовой (духовно ориентированной на православной основе) психотерапии»[7][8]. В 2005 г. ВАК Минобразования России присвоил ему ученую степень доктора медицинских наук.

В 2005 г. избран по конкурсу на должность профессора кафедры медицинской психологии СПбМАПО (СЗГМУ им. И.И. Мечникова), а затем переизбран на должность профессора кафедры общей медицинской психологии и педагогики СЗГМУ им. И.И. Мечникова, где преподает курс «Духовно ориентированная психотерапии патологических зависимостей»[9].

Является членом редколлегии Всероссийского научно-практического рецензируемого журнала «Вестник психотерапии» (издается с 1990 г.)[10].

Автор более 400 научных работ; автор и соавтор 4 патентов Российского патентного ведомства; альбома «Психофизическая саморегуляция»[11], а также 11 учебно-методических пособий и 11 монографий.

В 1991 г. Григорий Григорьев избран председателем Всероссийского Общества трезвости и милосердия святого благоверного Великого Князя Александра Невского. Указом святейшего Патриарха Кирилла протоиерей Григорий Григорьев назначен членом Совместной Комиссии Министерства здравоохранения РФ и РПЦ, а также членом коллегии Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению (ОЦБСС)[21].

Сопредседатель Экспертного совета Координационного центра по противодействию алкоголизму и утверждению трезвости ОЦБСС[22]. Принимал участие в разработке первой в истории Концепции РПЦ по утверждению трезвости и профилактике алкоголизма[23].

Был участником и гостем телевизионных программ в качестве эксперта по психотерапии, психиатрии и наркологии. С 1990 г. Является постоянным ведущим прямых эфиров радио Ленинграда, Санкт-Петербурга и Радио России. С его участием проходили популярные передачи: «Точка опоры», «Спасательный круг» и «Пулковский меридиан». В прямом эфире «Радио России Санкт-Петербург» проходит передача «Диалоги о здоровье нации с доктором Григорьевым». На православном телеканале «Союз» выходит авторская передача протоиерея Григория Григорьева «Точка опоры»[24]. В программе того же телеканала «Беседа с батюшкой» выходит его авторская передача «Ветер радости»[25].

Является членом Союза писателей России (1998) и членом Литературного Фонда РФ (2000).

[Мечтатель]

Продолжаю читать "На дне"Там внизу" Гюисманса.
Рассказчик в возбуждённом ожидании незнакомки
(У меня дома давно подобный срач, от разваленных в беспорядке книг и бумаг до клочьев кошачей шерсти по углам. Ждать некого, стимулов к уборке нет)

"...Он вспомнил ресторан по соседству, где ему случалось есть, не слишком опасаясь. Он поковырял там остывшую рыбу, холодное скользкое мясо, выудил из соуса мертвых чечевицеобразных, убитых, наверно, порошком для насекомых, попробовал старого чернослива, сок которого, пахнувший плесенью, отдавал одновременно болотом и могилой.
   Вернувшись домой, он затопил камины в спальне и кабинете, потом осмотрел комнаты.
   Он не ошибся, консьерж все перевернул так же грубо и наспех, как всегда, зато он попытался протереть оконные стекла, о чем свидетельствовали следы пальцев.
   Дюрталь стер мокрым полотном эти отпечатки, расправил на коврах складки в виде органных труб, одернул занавеси, вытер тряпкой и расставил по местам безделушки; повсюду находил он рассыпанный папиросный пепел, мелкий табак, стружки очинённых карандашей, обломанные и заржавленные перья. Он отыскал также комочки сбившейся кошачьей шерсти, разорванные черновики, клочки бумаги, заброшенные ударами щетки во все углы.
   Он спрашивал себя, как мог он терпеть так долго потемневшую, захватанную мебель, и по мере того, как он стирал пыль, его негодование на Рато все возрастало.
   -- И здесь, -- заметил он, увидев, что свечи пожелтели, так же, как и подсвечники. Он переменил их. -- Вот так будет лучше.
   Он устроил на письменном столе обдуманный беспорядок, разложил тетради с заметками, книги, заложенные разрезными ножами, положил на стуле раскрытый старинный фолиант.
   -- Символ труда, -- смеясь сказал он.
   Потом перешел в спальню, освежил мокрой губкой мрамор камина, разгладил одеяло на постели, поставил прямо рамки фотографий и гравюр и вошел в уборную. Здесь он обескуражено остановился. На бамбуковой этажерке, над доской умывальника, был настоящий хаос флаконов. Он решительно схватил флаконы с духами, вытер горлышки и притертые пробки, протер этикетки мягкой резиной и хлебным мякишем; потом намылил таз, намочил в воде с нашатырным спиртом гребни и щетки, заработал пульверизатором и спрыснул комнату персидской сиренью, вымыл клеенку на полу и на стенах, обтер спинку и перекладины низкого стула. Охваченный жаждой чистоплотности, он скоблил, подчищал, тер, намачивал, вытирал направо и налево. Он больше не сердился на консьержа; он находил даже, что тот оставил ему слишком мало вещей для полировки, для подновления.
   Потом он выбрился, придал блеск усам, приступил заново к тщательному туалету, вымылся, спросил себя, одеваясь, надо ли надеть башмаки на пуговицах или туфли, решил, что башмаки менее фамильярны и потому более подходят, решился, однако, завязать небрежно галстук и надеть куртку, думая, что непринужденный костюм художника должен понравиться этой женщине.
   -- Так, готово, -- сказал он после последнего взмаха щетки. Он вернулся в другие комнаты, помешал угли, дал наконец пообедать кошке, которая бродила испуганная, обнюхивала вымытые вещи, считая их, без сомнения, иными, чем те, которые она трогала, не замечая, обыкновенно.
   
...Наконец все было закончено; квартира старательно прибрана. "Она может явиться", -- сказал он, выравнивая на полках книги, корешки которых выступили из общего ряда. Все хорошо, кроме... кроме лампового стекла, которое на утолщении, на уровне фитиля закапано жженым сахаром и забрызгано табачным соком из трубки; но я не в состоянии его снять, да и не хочу обжечь пальцы; впрочем, если опустить немного абажур, то ничего не заметно.
   -- Ну, так как же мне начать, когда она придет? -- спросил он себя, усаживаясь в кресло.
   Она входит, отлично, я беру ее руки и целую их; потом, приведя ее сюда, в эту комнату, я усаживаю ее в кресло у огня. Сам я устраиваюсь перед ней на низкой скамейке -- вот этой -- и, приблизившись немного, касаясь ее колен, я могу снова завладеть ее руками и сжать их; еще одно движение, я привлекаю ее к себе, причем сам приподнимаюсь. Я добрался до ее губ, я спасен.
   Но нет, не тут-то было, именно здесь и начинаются трудности. Я не могу и думать вести ее в спальню. Раздевание, постель терпимы только, когда люди уже знают друг друга. С этой точки зрения первые шаги отвратительны, они угнетают меня. Я могу еще принять их в виде ужина вдвоем, с легкой выпивкой, которая разгорячила бы женщину; я хотел бы, чтобы она отдалась в забытьи, чтобы она очнулась уже распростертая, под украденными у нее поцелуями, в полутьме. Но за отсутствием ужина сегодня необходимо, чтобы оба мы избегали взаимных затруднений, необходимо возвысить ничтожество этого акта страстными приемами, душевной бурей; надо, значит, овладеть ею здесь же, чтобы она могла подумать, будто я теряю голову, а она уступает силе.
   Устроить все это в комнате, где нет дивана или канапе, вовсе неудобно. Самое подходящее будет уронить ее на ковер; у ней останется возможность закрыть рукой глаза -- обычный женский жест -- и спрятать лицо; я же позабочусь, прежде чем она поднимется, уменьшить огонь лампы.
   Хорошо -- я приготовлю все-таки подушку ей под голову, -- он разыскал подушку и засунул ее под кресло. Надо бы снять подтяжки, они часто вызывают смешные задержки. Он отстегнул их и затянул пряжку панталон, чтобы они не спустились. Но еще эти проклятые юбки, удивляюсь романистам, герои которых умудряются насиловать девственниц в полной амуниции, затянутых в корсет, да еще, разумеется, в один момент, в продолжении одного поцелуя, как будто это возможно. Но что за скука все-таки возиться с этими юбками, блуждая в накрахмаленных складках белья. Мне хочется надеяться, однако, что госпожа Шантелув предвидела случайности и, в своих же интересах, постарается, по возможности, избежать смешных затруднений..."

"...Какая глупость, впадаю в детство. Я жду женщину, тогда как давно уже я презирал влюбленных и любовниц, и смотрю на часы каждые пять минут, и прислушиваюсь против воли, не слышны ли на лестнице ее шаги.
   Нет, что ни говори, маленький голубой цветок, пырей души, трудно вырвать с корнем, он все вырастает снова. Ничего не происходило двадцать лет и вдруг, неизвестно почему и как, он снова пускает ростки и выбивается непролазной чащей. Боже, как я глуп!
   Он подскочил в кресле. Тихонько позвонили..."

[Easyskanker]

(У меня дома давно подобный срач, от разваленных в беспорядке книг и бумаг до клочьев кошачей шерсти по углам. Ждать некого, стимулов к уборке нет)

Ну вот начнете чихать, стимул появится

[Мечтатель]

Всё-таки пару раз в месяц я провожу небольшую уборку. Пол протираю, пыль смахиваю... Но не очень качественно и без того радостного возбуждения, когда хочется заставить всё блестеть. А вот когда влюблялся и ожидал явления, тогда было подобное.