...Плюс отсутствие озвончения в удмуртских булгаризмах...
В смысле? А кабан "скирда", кемделе/кангелем/канделем "свидетель", бызара "хорек", бӧдёно "перепел", курбон "жертва", обыда "обезьяна" и т.п. куда денете?
Судя по булгарским эпитафиям 2 стиля в волжскобулгарских диалектах до 1358 года процесс медиализации первосложного ä>а еще не произошел. Собственно этоn переход является маркером развития волжскобулгарских диалектов в наблюдаемое чувашское состояние. Он произошел не один, а одновременно с целым комплексом других фонетических перестроек, которые в рамках этой темы обсуждать нет смысла. Поэтому, н-р, коми карта "хлев, скотный двор", строго говоря,не может быть заимствовано из булгарского ранее 1358 года.
С учетом этих факторов, в коми мы наблюдаем всего 3 более-менее достоверных булгаризма - это слова для "царь", "заяц/коза" и "карман" (арабизм по происхождению).
Вопреки широко распространенному в тюркологии мнению волжскобулгарский язык почти не оставил следов в языках территориально близких финно-угорских народов. Увы. И это факт, который не сможет оспорить никто, знакомый с историческим развитием чувашского языка. Практически все булгаризмы - что, н-р, в марийских, что в удмуртском - отражают заимствования из языка, фонетически неотличимого от чувашского состояния. То есть нет никакой необходимости постулировать наличие какого-то булгарского источника, неотличимого от чувашского, но таковым не являющегося. Нет никакого сомнения, что почти все они (булгаризмы в марийских и удмуртском) были произведены во времена Казанского ханства, ведь только в эпоху его существования чуваши еще соседствовали с удмуртами и луговыми марийцами. Поэтому марийское луговое озаҥ могло быть заимствовано только из чувашского, ведь в случае кыпчакского источника мы бы наблюдали в этом языке форму *kozan.
Если учесть, что последний булгарский памятник 1358 г., а Казань впервые зафиксирована в 1391-м, там не такой уж большой промежуток, чтобы произошли кардинальные фонетические изменения.
Увы, как раз произошедшие за этот период кардинальные фонетические изменения и привели к описанной мною выше картине. И так как рефлексы возможного кыпчакского источника для Казани в марийских не обнаружены, то и плодить сущности ни к чему. Касательно удмуртского слова - оно однозначно восходит к чувашскому же χozan, от татарского источника мы наблюдали бы *kozan