Попытка перевода Гейне

[zwh]

Кстати, гроши там не австрийские, а прусские, и равнялись в то время не 10, а 12 пфеннигам (по Википедии).

Там я инфу ж тоже не из пальца брал, а откуда-то с Инета. А по материалам из Вики на тему "грош" получается вот что: "В 1838 году рядом государств Германского таможенного союза с целью унификации своих денежных систем была подписана Дрезденская монетная конвенция. Страны, подписавшие конвенцию, приняли денежную систему, согласно которой 1 талер соответствовал 30 грошенам."

[zwh]

"Gestofte Kastanien im grünen Kohl" -- это "сырые каштаны в свежей капусте"?

[Andrey Lukyanov]

"Gestofte Kastanien im grünen Kohl" -- это "сырые каштаны в свежей капусте"?

Судя по имеющимся в интернете рецептам, Gestofte/Gestovte означает «отваренный в соусе».

[zwh]

А вот поскольку в словарях пометок нет, я догадываюсь, что "Kastanie" произносится через [ст], а не [шт]... Насколько верна моя догадка?

[Andrey Lukyanov]

А вот поскольку в словарях пометок нет, я догадываюсь, что "Kastanie" произносится через [ст], а не [шт]... Насколько верна моя догадка?

В викисловаре транскрипция есть.

[zwh]

А вот поскольку в словарях пометок нет, я догадываюсь, что "Kastanie" произносится через [ст], а не [шт]... Насколько верна моя догадка?

В викисловаре транскрипция есть.

Таки да -- если не начало корня и спецпометок нет, то [ст]. А на аудио четко слышно -- [кастáнья].

[zwh]

Deutschland Ein Wintermährchen Geschrieben im Januar 1844.    Caput IX Von Cöllen war ich drei Viertel auf Acht Des Morgens fortgereiset; Wir kamen nach Hagen schon gegen Drey, Da wird zu Mittag gespeiset. Der Tisch war gedeckt. Hier fand ich ganz Die altgermanische Küche. Sey mir gegrüßt, mein Sauerkraut, Holdselig sind deine Gerüche! Gestofte Kastanien im grünen Kohl! So aß ich sie einst bei der Mutter! Ihr heimischen Stockfische seid mir gegrüßt! Wie schwimmt Ihr klug in der Butter! Jedwedem fühlenden Herzen bleibt Das Vaterland ewig theuer – Ich liebe auch recht braun geschmort Die Bücklinge und Eyer. Wie jauchzten die Würste im spritzelnden Fett! Die Krammetsvögel, die frommen Gebratenen Englein mit Apfelmuß, Sie zwitscherten mir: Willkommen! Willkommen, Landsmann, – zwitscherten sie – Bist lange ausgeblieben, Hast dich mit fremdem Gevögel so lang In der Fremde herumgetrieben! Es stand auf dem Tische eine Gans, Ein stilles, gemüthliches Wesen. Sie hat vielleicht mich einst geliebt, Als wir beide noch jung gewesen. Sie blickte mich an so bedeutungsvoll, So innig, so treu, so wehe! Besaß eine schöne Seele gewiß, Doch war das Fleisch sehr zähe. Auch einen Schweinskopf trug man auf In einer zinnernen Schüssel; Noch immer schmückt man den Schweinen bei uns Mit Lorbeerblättern den Rüssel.

Германия Зимняя сказка Написано в январе 1844 г.    Глава IX Без четверти девять покинули Кельн В то утро мы все, непоседы, И прибыли в Хаген* мы около трех, Здесь нас накормили обедом. И стол был накрыт. Обнаружил я здесь Всю кухню Германии старой. А кислой капусте отдельный привет – Милы ее запаха чары! Каштаны, что в свежей капусте, – о, да! Так делала мать – вкус прекрасный! Треска ваша местная тоже вкусна – Со сливочным ел ее маслом! Кто сердцем живет, тот Отчизне всегда Так верен и в этом так прочен!.. Люблю я горячекопченую сельдь С яичницей – сытно так очень. Понравилась с жиром нам всем колбаса И дичь, запеченная свеже, – Как ангелы в яблочном муссе они, Чирикают словно: «Привет же!» «Привет же, земляк! – всё щебечут они, – Давненько ты к нам не являлся! Ты с дичью чужой в иноземной дали Столь долгое время слонялся! И был на столе этом жареный гусь – Приветлив он, всё честь по чести. Возможно, меня он когда-то любил, Когда были юны мы вместе. Он преданно, с болью взглянул на меня, Так искренне, горестно просто! Конечно, душа его нежной была, Но плоть оказалася жесткой. Нам вынесли после свиную главу На блюде – как вкусно, как мило! Ведь свиньям всегда украшают у нас Лавровыми листьями рыла. 01-02.12.2023

* Хáген (нем. Hagen) — город на западе Германии.

[zwh]

Может быть, первая строка в последней строфе вот так была бы лучше: "Свиную нам голову после несут". Размышляю.

[zwh]

Deutschland Ein Wintermährchen Geschrieben im Januar 1844.     Caput X Dicht hinter Hagen ward es Nacht, Und ich fühlte in den Gedärmen Ein seltsames Frösteln. Ich konnte mich erst Zu Unna, im Wirthshaus, erwärmen. Ein hübsches Mädchen fand ich dort, Die schenkte mir freundlich den Punsch ein; Wie gelbe Seide das Lockenhaar, Die Augen sanft wie Mondschein. Den lispelnd westphälischen Accent Vernahm ich mit Wollust wieder. Viel süße Erinnerung dampfte der Punsch, Ich dachte der lieben Brüder, Der lieben Westphalen womit ich so oft In Göttingen getrunken, Bis wir gerührt einander an's Herz Und unter die Tische gesunken! Ich habe sie immer so lieb gehabt, Die lieben, guten Westphalen, Ein Volk so fest, so sicher, so treu, Ganz ohne Gleißen und Prahlen. Wie standen sie prächtig auf der Mensur, Mit ihren Löwenherzen! Es fielen so grade, so ehrlich gemeint, Die Quarten und die Terzen. Sie fechten gut, sie trinken gut, Und wenn sie die Hand dir reichen, Zum Freundschaftsbündniß, dann weinen sie; Sind sentimentale Eichen. Der Himmel erhalte dich, wackres Volk, Er segne deine Saaten, Bewahre dich vor Krieg und Ruhm, Vor Helden und Heldenthaten. Er schenke deinen Söhnen stets Ein sehr gelindes Examen, Und deine Töchter bringe er hübsch Unter die Haube – Amen!

Германия Зимняя сказка Написано в январе 1844 г.     Глава X За Хагеном¹ быстро нахлынула ночь. Почуял внутри накануне Какой-то озноб.  Отогреться сумел В трактире лишь неком я в Унне². Прекрасную девушку там я нашел, Что пунш налила мне... Так юна! Волнистым был шелк ее светлых волос И мягким свет глаз ее лунный. Ее шепелявый вестфальский акцент Звучал для меня нежно-томно, Из памяти образы вызвал тот пунш, О братьях о милых я вспомнил О милых вестфальцах, c которыми я Пивал в Гёттингéне немало, Покуда в объятьях друг дружки мы не Валились под стол все устало! Вестфальцы мне нравились очень всегда, Я к ним не питал недоверья – Уверенный, верный, надежный народ, В ком нет хвастовства, лицемерья. Прекрасно в дуэлях на шпагах стоят, Оружье открыто простерто! Сердца у них львиные, совесть и честь В позициях третьей, четвертой³! Фехтуют прекрасно и пьют хорошо, Когда ж тебе руку протянут Для дружбы, появятся слезы в глазах, Друзьями вернейшими станут. Храни тебя небо, прекрасный народ, Пусть край твой пребудет в покое, Спаси от войны и от славы тебя, От подвигов и от героев. Сынам пусть твоим испытаний не шлет Суровых небесная синь, А дочери будут прекрасны всегда В их капорах славных. Аминь! 02-04.12.2023

¹ Хáген (нем. Hagen) — город на западе Германии.
² Унна (нем. Unna) — город в Германии, районный центр, расположен в земле Северный Рейн-Вестфалия.
³ В фехтовании позицией называется такое положение оружия, когда оно не соприкасается с оружием противника. В третьей и четвертой позициях оружие находится на уровне лица противника.

[zwh]

В конце третьего куплета должно быть тире.

[Бенни]

zwh, а в Вашем переводе Berg und Burgen schaun herunter (здесь я его, видимо, пропустил, увидел только сегодня понятно где) специально опущено сравнение Рейна с возлюбленной в последней строфе?

[zwh]

Deutschland Ein Wintermährchen Geschrieben im Januar 1844.     Caput XI Das ist der Teutoburger Wald, Den Tacitus beschrieben, Das ist der klassische Morast, Wo Varus stecken geblieben. Hier schlug ihn der Cheruskerfürst, Der Hermann, der edle Recke; Die deutsche Nationalität, Die siegte in diesem Drecke. Wenn Hermann nicht die Schlacht gewann, Mit seinen blonden Horden, So gäb' es deutsche Freiheit nicht mehr, Wir wären römisch geworden! In unserem Vaterland herrschten jetzt Nur römische Sprache und Sitten, Vestalen gäb' es in München sogar, Die Schwaben hießen Quiriten! Der Hengstenberg wär' ein Haruspex Und grübelte in den Gedärmen Von Ochsen. Neander wär' ein Augur, Und schaute nach Vögelschwärmen. Birch-Pfeifer söffe Terpentin, Wie einst die römischen Damen. (Man sagt, daß sie dadurch den Urin Besonders wohlriechend bekamen.) Der Raumer wäre kein deutscher Lump, Er wäre ein röm'scher Lumpazius. Der Freiligrath dichtete ohne Reim, Wie weiland Flaccus Horazius. Der grobe Bettler, Vater Jahn, Der hieße jetzt Grobianus. Me hercule! Maßmann spräche Latein, Der Marcus Tullius Maßmanus! Die Wahrheitsfreunde würden jetzt Mit Löwen, Hyänen, Schakalen, Sich raufen in der Arena, anstatt Mit Hunden in kleinen Journalen. Wir hätten Einen Nero jetzt Statt Landesväter drey Dutzend. Wir schnitten uns die Adern auf, Den Schergen der Knechtschaft trutzend. Der Schelling wär' ganz ein Seneka, Und käme in solchem Conflikt um. Zu uns'rem Cornelius sagten wir: Kakatum non est piktum. Gottlob! Der Hermann gewann die Schlacht, Die Römer wurden vertrieben, Varus mit seinen Legionen erlag, Und wir sind Deutsche geblieben! Wir blieben deutsch, wir sprechen deutsch, Wie wir es gesprochen haben; Der Esel heißt Esel, nicht asinus, Die Schwaben blieben Schwaben. Der Raumer blieb ein deutscher Lump In unserm deutschen Norden. In Reimen dichtet Freiligrath, Ist kein Horaz geworden. Gottlob, der Maßman spricht kein Latein, Birch-Pfeifer schreibt nur Dramen, Und säuft nicht schnöden Terpentin, Wie Roms galante Damen. O Hermann, dir verdanken wir das! Drum wird dir, wie sich gebühret, Zu Dettmoldt ein Monument gesetzt; Hab' selber subskribiret.

Германия Зимняя сказка Написано в январе 1844 г.     Глава XI Вот это Тевтобургский лес¹, Описанный Тацитом, Здесь топь, здесь был Квинтилий Вар На гóлову разбитым. Разбил его херусков вождь Сам Герман² благородный; Германцы победили Рим, Остались все свободны. Не победи он в битве той (Ордой блондины били), Свободы б немцам не видать, Мы б римлянами были. Была б в отечестве латынь, Нрав римский бы держался, Весталки в Мюнхене, а шваб Квиритом³ б назывался! Гарýспиком4 был б Генгстенберг5, По печени гадал бы Быка, авгуром6 – Неандéр7, Про птиц полет всё знал бы. Пила б Бирх-Пфейфер8 скипидар9, Как дамы в Риме Древнем. (С урины пахли, говорят, Они настоль душевно.) И нищий бы не люмпен был, Он звался бы люмпаций, Писал бы Фрейлиграт10 без рифм, Как некогда Гораций. Вот грубый нищий Папа Ян¹¹, Он звался б Грубианус. А Массманн¹², будь вокруг латынь, Был б Тулий Марк Массманус! А правдоборцы – те со львом Гиенами, шакалом Сражались на арене бы, Не лаялись в журналах. Один бы был у нас Нерон, А не курфюрстов куча. Мы б вены резали себе – Долой тех, кто нас мучит! Сенекой¹³ Шеллинг14 был б, и тем Же кончил бы конфликтом. Ты знай, Корнелий15 наших дней, Cacatum non est pictum16! Бог славен! – Герман победил, А римляне сломались, Вар легионы потерял, Мы немцами остались! Мы немцы, по-немецки мы Все говорим хотя бы; Осёл – не «asinus», «осёл», И швабы – просто «швабы». Остался люмпеном бедняк На севере на нашем. Всё в рифму пишет Фрейлиграт, Гораций нам не важен. Не знает Массманн наш латынь, Бирх-Пфейфер пишет драмы, Не пьет ужасный терпентин9, Как в Риме Древнем дамы. Арминий, благодарны мы! Творим, чтоб в век остался, В Детмóльде памятник17; я сам На это подписался. 05-08.12.2023

¹ Битва в Тевтобургском Лесу — сражение, произошедшее в сентябре 9 года между объединившимися германскими племенами и римской армией. В результате неожиданного нападения восставших германских племён под предводительством вождя херусков Арминия на римскую армию в Германии во время её марша через Тевтобургский Лес находившиеся в её составе все 3 легиона были уничтожены, римский командующий Квинтилий Вар погиб. Сражение привело к освобождению Германии из-под власти Римской империи и стало началом длительной войны империи с германцами. В итоге германские земли сохранили независимость.
² Герман (он же Арминий) – вождь херусков, разбивший римские легионы в Тевтобургском лесу.
³ Квириты (куриты, лат. Quirites) — в Древнем Риме эпохи республики название римских граждан (cives), употреблявшееся обычно в официальных обращениях (Populus Romanus Quiritium).
⁴ Гарýспик (лат. haruspex, от hirae (этр. harus) — кишки, внутренности и лат. specio — наблюдаю) — жрец в Древней Этрурии, позже — в Древнем Риме, гадавший по внутренностям жертвенных животных, особенно часто — печени. Лучшими гаруспиками в Риме считались этруски, от которых и был заимствован этот вид гадания — гаруспиции.
⁵ Эрнст Вильгельм Теодор Генгстенберг (нем. Ernst Wilhelm Theodor Hengstenberg, 1802–1869) — немецкий богослов и педагог; профессор Берлинского университета.
⁶ Авгýр — член почётной римской жреческой коллегии, выполнявший официальные государственные гадания для предсказания исхода тех или иных мероприятий по ряду природных признаков, поведению, полёту и крикам птиц.
⁷ Август Иоганн Вильгельм Неандéр (нем. August Johann Wilhelm Neander; 1789–1850) — германский протестантский богослов и церковный историк, преподаватель, духовный и научный писатель.
⁸ Шарлотта Бирх-Пфейфер (нем. Charlotte Birch-Pfeiffer; 1800–1868) — немецкая актриса и драматическая писательница. Вышедшие из под её пера «Gesammelte dramatischen Werke» («Сборник драматических произведений») были опубликованы в 23 томах (Лейпциг, 1863–1880), её «Gesammelte Novellen und Erzählungen» («Сборник новелл и рассказов») изданы в 3 томах (Лейпциг, 1862–65).
⁹ Скипидар (масло терпентинное, терпентин) — жидкая смесь терпенов и терпеноидов, получаемых из смол хвойных деревьев (живицы). По своей сути — это разные эфирные масла, получаемые методами экстракции или дистилляции из различных частей хвойных деревьев семейства Сосновые. Название «скипидар» в настоящее время подразумевает крупнотоннажный технический продукт, из относительно неоднородного сырья; а «терпенти́нное масло» — более высокотехнологичный продукт, из отборного сырья.
¹⁰ Герман Фердинанд Фрéйлиграт (нем. Hermann Ferdinand Freiligrath; 1810–1876) — немецкий поэт, переводчик; выдающийся представитель революционной поэзии 1848 г.
¹¹ Фридрих Людвиг Ян (нем. Friedrich Ludwig Jahn; 1778–1852) — немецкий офицер, педагог, политик и общественный деятель. Его принято считать «отцом современной гимнастики» (Turnvater). Гейне называл Яна «грубияном» и представителем «идеалистического легкомыслия». (Der Dichter und Satiriker Heinrich Heine nannte den Turnvater Jahn einen ,,Grobianus" und Vertreter ,,idealistischen Flegeltums". https://www.berliner-zeitung.de/mensch-metropole/humor-und-sport-ick-kann-det-tempo-nich-vertragen-li.174780)
¹² Ганс Фердинанд Мáссманн (нем. Hans Ferdinand Maßmann; 1797–1874) — немецкий филолог-медиевист, занимавший первую кафедру германистики в Мюнхене. Один из активистов движения гимнастов.
¹³ Луций Анней Сенека (лат. Lucius Annaeus Sĕnĕca minor), Сенека Младший, или просто Сенека (4 до н. э–65) — римский философ-стоик, поэт и государственный деятель. Воспитатель Нерона и один из крупнейших представителей стоицизма. По приказу Нерона Сенека был приговорён к смерти с правом выбора способа самоубийства. Вместе с женой вскрыли себе вены.
¹⁴ Фридрих Вильгельм Йозеф Шеллинг (нем. Friedrich Wilhelm Joseph Schelling; 1775–1854) немецкий философ, один из главных представителей немецкого идеализма. В 1812 году получил право на дворянскую приставку «фон».
¹⁵ Петер Йозеф фон Корнелиус (нем. Peter Joseph von Cornelius; 1783–1867) — немецкий живописец, рисовальщик и педагог, представитель романтизма. Один из основателей общества «назарейцев» в Риме. Дядя композитора Петера Корнелиуса.
¹⁶ «Насрано – не значит нарисовано» (варианты перевода: «Срать – не рисовать», «Нагажено – не нарисовано», «Испражняться – не значит рисовать»).
¹⁷ Памятник Арминию (нем. Hermannsdenkmal) — монумент высотой более 53 метров, расположенный на вершине 386-метрового холма и посвящённый победе германских племен под предводительством Арминия над римской армией в 9 году н. э. Памятник находится в южной части Тевтобургского Леса на юго-западе от города Детмольд в федеральной земле Северный Рейн — Вестфалия. Эрнст фон Бандель, автор памятника, предполагал, что Битва в Тевтобургском Лесу была примерно в этом районе, но в соответствии с современными археологическими исследованиями в действительности битва происходила примерно в ста километрах к северо-западу от этого места, неподалёку от современного Оснабрюка. Строительство памятника Арминию началось в 1838 году. Проект был завершен при финансовой поддержке Кайзера Вильгельма в 1875 году.

[zwh]

zwh, а в Вашем переводе Berg und Burgen schaun herunter (здесь я его, видимо, пропустил, увидел только сегодня понятно где) специально опущено сравнение Рейна с возлюбленной в последней строфе?

Хм... вопрос таки интересный. Видимо, на моем уровне 3,5 года назад я счел это несущественным. Сейчас получается вот такой вариант, который мне, признаться, кажется не айс, но... :

Ты и коварен, но мягок и тих,
Словно любимая часто,
Так же ты то дружелюбен, то лих,
Смех так же кроток твой ясный.

[zwh]

Deutschland Ein Wintermährchen Geschrieben im Januar 1844.     Caput XII Im nächtlichen Walde humpelt dahin Die Chaise. Da kracht es plötzlich – Ein Rad ging los. Wir halten still. Das ist nicht sehr ergötzlich. Der Postillon steigt ab und eilt In's Dorf, und ich verweile Um Mitternacht allein im Wald. Ringsum ertönt ein Geheule. Das sind die Wölfe, die heulen so wild, Mit ausgehungerten Stimmen. Wie Lichter in der Dunkelheit Die feurigen Augen glimmen. Sie hörten von meiner Ankunft gewiß, Die Bestien, und mir zu Ehre Illuminirten sie den Wald, Und singen sie ihre Chöre. Das ist ein Ständchen, ich merke es jetzt, Ich soll gefeyert werden! Ich warf mich gleich in Positur Und sprach mit gerührten Gebehrden: ,,Mitwölfe! Ich bin glücklich heut In Eurer Mitte zu weilen, Wo so viel edle Gemüther mir Mit Liebe entgegenheulen. ,,Was ich in diesem Augenblick Empfinde, ist unermeßlich; Ach! diese schöne Stunde bleibt Mir ewig unvergeßlich. ,,Ich danke Euch für das Vertraun, Womit Ihr mich beehret, Und das Ihr in jeder Prüfungszeit Durch treue Beweise bewähret. ,,Mitwölfe! Ihr zweifeltet nie an mir, Ihr ließet Euch nicht fangen Von Schelmen, die Euch gesagt, ich sey Zu den Hunden übergegangen, ,,Ich sey abtrünnig und werde bald Hofrath in der Lämmerhürde – Dergleichen zu widersprechen war Ganz unter meiner Würde. ,,Der Schaafpelz, den ich umgehängt Zuweilen, um mich zu wärmen, Glaubt mir's, er brachte mich nie dahin Für das Glück der Schaafe zu schwärmen. ,,Ich bin kein Schaaf, ich bin kein Hund, Kein Hofrath und kein Schellfisch – Ich bin ein Wolf geblieben, mein Herz Und meine Zähne sind wölfisch. ,,Ich bin ein Wolf und werde stets Auch heulen mit den Wölfen – Ja, zählt auf mich und helft Euch selbst, Dann wird auch Gott Euch helfen!" Das war die Rede, die ich hielt, Ganz ohne Vorbereitung; Verstümmelt hat Kolb sie abgedruckt In der Allgemeinen Zeitung.

Германия Зимняя сказка Написано в январе 1844 г.     Глава XII По лесу ночному пролетка ползет Неспешно. Вдруг треск раздается. Стоим – отвалилось у нас колесо. «Неважно всё» это зовется. Извозчик в деревню отправился, я В лесу же слегка задержался В ту полночь. Вокруг меня с разных сторон То вой, а то рев раздавался. Там волки ходили, и вой их был дик, И голос у всех изможденный, И огненный свет их пылающих глаз В той темени тлел, возбужденный. Они точно знали, что я к ним приду, И в честь моего к ним явленья Они освещали глазищами лес, И хора их слышалось пенье. «Да уж, серенада, – сказал я себе. – Так стать я могу знаменитым!» И тут же немедленно в позу я стал И начал с трагическим видом: «Мои братья-волки, я счастлив сейчас На встрече такой находиться – Там, где с благородными душами всласть С любовью смогу я навыться. Что в миг этот чувствую я, описать Нельзя, я скажу откровенно; Останется час этот жизни моей, Поверьте, навек незабвенным. Cпасибо вам всем за доверье ко мне, Что вы мне в сей час оказали И истинность коего в тысячный раз На деле вы вновь доказали. Вы не сомневались во мне никогда, Не веря тому, кто заврался И вас убеждал, что как будто бы я На сторону псов перебрался. Я, дескать, отступник и скоро в хлеву Советником стану придворным... Достоинство я не решился ронять, Чтоб всем объяснять, как всё вздорно. Овчинный тулуп надеваю я, чтоб Согреться, – поверьте, не боле; Едва ли одежка заставит меня В овечей ждать счастия роли. Итак, не овца я и точно не пес, Я не камергер, не селедка – Я волком остался, и сердце мое И зубы по-волчьи некротки. Я – волк и всегда я останусь таким И выть буду с вами, с волками; Рассчитывать можете вы на меня И Бога – а дальше всё сами!» Вот речь перед ними такую держал Я без подготовки, заметьте! С купюрами вышла наутро она В одной популярной газете. 09-11.12.2023

[Rusiok]

Ты с дичью чужой в иноземной дали
Столь долгое время слонялся!

Ты дичью ... питался!

[zwh]

Ты с дичью чужой в иноземной дали
Столь долгое время слонялся!

Ты дичью ... питался!

В смысле? "Sich herumtreiben" -- "шляться, шататься".

[zwh]

Пожалуй, к словам "в одной популярной газете" стоит сделать следующее примечание:

* Allgemeine Zeitung была ведущей политической ежедневной газетой в Германии в первой половине XIX века. Она получила широкое признание как первая немецкая газета мирового класса и символ немецкой прессы за рубежом. Была основана в 1798 году. На её страницах публиковались произведения Шиллера и Гёте. Генрих Гейне был одним из главных авторов газеты. С 1831 года он писал репортажи о музыке и живописи и стал парижским корреспондентом газеты. Он писал статьи о французском образе жизни и немецкой политике. Газета прекратила выходить в 1929 году.

[zwh]

Меняю "То вой, а то рев раздавался" на "То вой, то скулеж раздавался".

[zwh]

Deutschland Ein Wintermährchen Geschrieben im Januar 1844.    Caput XIII Die Sonne ging auf bey Paderborn, Mit sehr verdross'ner Gebehrde. Sie treibt in der That ein verdrießlich Geschäft – Beleuchten die dumme Erde! Hat sie die eine Seite erhellt, Und bringt sie mit strahlender Eile Der andern ihr Licht, so verdunkelt schon Sich jene mittlerweile. Der Stein entrollt dem Sysiphus, Der Danaiden Tonne Wird nie gefüllt, und den Erdenball Beleuchtet vergeblich die Sonne! – – Und als der Morgennebel zerrann, Da sah ich am Wege ragen, Im Frührothschein, das Bild des Mann's, Der an das Kreuz geschlagen. Mit Wehmuth erfüllt mich jedesmahl Dein Anblick, mein armer Vetter, Der du die Welt erlösen gewollt, Du Narr, du Menschheitsretter! Sie haben dir übel mitgespielt, Die Herren vom hohen Rathe. Wer hieß dich auch reden so rücksichtslos Von der Kirche und vom Staate! Zu deinem Malheur war die Buchdruckerey Noch nicht in jenen Tagen Erfunden; Du hättest geschrieben ein Buch Ueber die Himmelsfragen. Der Censor hätte gestrichen darin Was etwa anzüglich auf Erden, Und liebend bewahrte dich die Censur Vor dem Gekreuzigtwerden. Ach! hättest du nur einen andern Text Zu deiner Bergpredigt genommen, Besaßest ja Geist und Talent genug, Und konntest schonen die Frommen! Geldwechsler, Banquièrs, hast du sogar Mit der Peitsche gejagt aus dem Tempel – Unglücklicher Schwärmer, jetzt hängst du am Kreuz Als warnendes Exempel!

Германия Зимняя сказка Написано в январе 1844 г.    Глава XIII Вблизи Падерборна¹ уж солнце взошло, С угрюмою миной нам внемля. Дурная работа ему предстоит – Светить на столь глупую Землю! Лишь сторону только одну освети́т Оно в лучезарном порыве, Другая немедленно валится в тень, Чтоб свет получить в перспективе. Как камень, который всё катит Сизиф, Иль как данаидова бочка², Пытаться nак шар наш Земной освещать Весьма бесполезно, и точка! Когда же на утро исчез весь туман, Шар солнца вставал красноватый, Увидел я, будто бы там человек Висел у дороги распятый. Мой бедный кузен, мне так грустно всегда, Когда я невольно, как зритель, Гляжу на тебя, так спасавшего мир... Ты дурень простой, не Спаситель! Игрался с тобою тот Синедрион; Я подозреваю в коварстве Того, кто заставил тебя всё сказать О церкви и о государстве! Увы, в те времена типографий еще Никто не придумал, ведь просто Ты б книгу толстенную мог написать О всяких небесных вопросах. А цензор оттуда бы вычеркнул все Двусмысленные понятия – Так мило цензура спасла бы тебя От будущего распятия. Ах, в проповедь ту же нагорную текст Другой ты бы вствил, конечно; Талантом достаточным ты обладал И смог бы спасти малогрешных! Менял всех бичом ты из храма прогнал, Отнесся к ним с пренебреженьем – Несчастный мечтатель, висишь на кресте Ты грозным предостереженьем! 12-13.12.2023

¹ Пáдерборн (нем. Paderborn) — город в Германии, расположенный на северо-востоке земли Северный Рейн-Вестфалия. До 1802 года был столицей Падерборнского княжества-епископства. В настоящее время является столицей Архиепархии Падерборна.
² Данаиды (др.-греч. Δᾰνᾰΐδες) — персонажи древнегреческой мифологии, пятьдесят дочерей царя Даная, 49 из которых убили своих мужей в первую брачную ночь. Гипермнестра единственная сохранила жизнь своему мужу Линкею. Согласно вычислениям Орозия это произошло примерно за 775 лет до основания Рима. Данаиды за своё преступление были осуждены в подземном царстве Аида наполнять водой бездонную бочку; отсюда выражения «работа Данаид» — бесплодная, нескончаемая работа и «Данаидова бочка».

[zwh]

Кстати, может быть, лучше "Гляжу на тебя, кто спасал этот мир..."

[zwh]

Не понял, тут Фридрих Барбаросса волосы набок откидывает или что?

Sein Bart, der bis zur Erde wuchs,
Ist roth wie Feuerflammen,
Zuweilen zwinkert er mit dem Aug',
Zieht manchmal die Braunen zusammen.

[Andrey Lukyanov]

Не понял, тут Фридрих Барбаросса волосы набок откидывает или что?

Sein Bart, der bis zur Erde wuchs,
Ist roth wie Feuerflammen,
Zuweilen zwinkert er mit dem Aug',
Zieht manchmal die Braunen zusammen.

Видимо, опечатка. Должно быть Brauen (брови).

[zwh]

Спасибо. Так последняя строчка вообще в лет сложилась:

Sein Bart, der bis zur Erde wuchs, Ist roth wie Feuerflammen, Zuweilen zwinkert er mit dem Aug', Zieht manchmal die Brauen zusammen.

Его борода доросла до земли, Вся рыжая, будто бы пламя, А он временами то глазом моргнет, То брови сведет над глазами.

[Andrey Lukyanov]

Zuweilen zwinkert er mit dem Aug', Zieht manchmal die Brauen zusammen.

А он временами то глазом моргнет, То брови сведет над глазами.

То подмигнёт, то нахмурит брови.

[zwh]

Кстати, про Офелию я тут плохо понял. Если кто-то знает, в чем с ней фишка, пусть поделится, и тогда, видимо, этот куплет придется уточнить.

Deutschland Ein Wintermährchen Geschrieben im Januar 1844.     Caput XIV Ein feuchter Wind, ein kahles Land, Die Chaise wackelt im Schlamme, Doch singt es und klingt es in meinem Gemüth: Sonne, du klagende Flamme! Das ist der Schlußreim des alten Lieds, Das oft meine Amme gesungen – ,,Sonne, du klagende Flamme!" das hat Wie Waldhornruf geklungen. Es kommt im Lied ein Mörder vor, Der lebt' in Lust und Freude; Man findet ihn endlich im Walde gehenkt, An einer grauen Weide. Des Mörders Todesurtheil war Genagelt am Weidenstamme; Das haben die Rächer der Vehme gethan – Sonne, du klagende Flamme! Die Sonne war Kläger, sie hatte bewirkt, Daß man den Mörder verdamme. Otilie hatte sterbend geschrien: Sonne, du klagende Flamme! Und denk ich des Liedes, so denk' ich auch Der Amme, der lieben Alten; Ich sehe wieder ihr braunes Gesicht, Mit allen Runzeln und Falten. Sie war geboren im Münsterland, Und wußte, in großer Menge, Gespenstergeschichten, grausenhaft, Und Mährchen und Volksgesänge. Wie pochte mein Herz, wenn die alte Frau Von der Königstochter erzählte, Die einsam auf der Heide saß Und die goldnen Haare strählte. Die Gänse mußte sie hüten dort Als Gänsemagd, und trieb sie Am Abend die Gänse wieder durch's Thor, Gar traurig stehen blieb sie. Denn angenagelt über dem Thor Sah sie ein Roßhaupt ragen, Das war der Kopf des armen Pferds, Das sie in die Fremde getragen. Die Königstochter seufzte tief: O, Falada, daß du hangest! Der Pferdekopf herunter rief: O wehe! daß du gangest! Die Königstochter seufzte tief: Wenn das meine Mutter wüßte! Der Pferdekopf herunter rief: Ihr Herze brechen müßte! Mit stockendem Athem horchte ich hin, Wenn die Alte ernster und leiser Zu sprechen begann und vom Rothbart sprach, Von unserem heimlichen Kaiser. Sie hat mir versichert, er sey nicht todt, Wie da glauben die Gelehrten, Er hause versteckt in einem Berg Mit seinen Waffengefährten. Kiffhäuser ist der Berg genannt, Und drinnen ist eine Höhle; Die Ampeln erhellen so geisterhaft Die hochgewölbten Sääle. Ein Marstall ist der erste Saal, Und dorten kann man sehen Viel tausend Pferde, blankgeschirrt, Die an den Krippen stehen. Sie sind gesattelt und gezäumt, Jedoch von diesen Rossen Kein einziges wiehert, kein einziges stampft, Sind still, wie aus Eisen gegossen. Im zweiten Saale, auf der Streu, Sieht man Soldaten liegen, Viel tausend Soldaten, bärtiges Volk, Mit kriegerisch trotzigen Zügen. Sie sind gerüstet von Kopf bis Fuß, Doch alle diese Braven, Sie rühren sich nicht, bewegen sich nicht, Sie liegen fest und schlafen. Hochaufgestapelt im dritten Saal Sind Schwerter, Streitäxte, Speere, Harnische, Helme, von Silber und Stahl, Altfränkische Feuergewehre. Sehr wenig Kanonen, jedoch genug Um eine Trophee zu bilden. Hoch ragt daraus eine Fahne hervor, Die Farbe ist schwarz-roth-gülden. Der Kaiser bewohnt den vierten Saal. Schon seit Jahrhunderten sitzt er Auf steinernem Stuhl, am steinernen Tisch, Das Haupt auf den Armen stützt er. Sein Bart, der bis zur Erde wuchs, Ist roth wie Feuerflammen, Zuweilen zwinkert er mit dem Aug', Zieht manchmal die Braunen zusammen. Schläft er oder denkt er nach? Man kann's nicht genau ermitteln; Doch wenn die rechte Stunde kommt, Wird er gewaltig sich rütteln. Die gute Fahne ergreift er dann Und ruft: zu Pferd'! zu Pferde! Sein reisiges Volk erwacht und springt Lautrasselnd empor von der Erde. Ein jeder schwingt sich auf sein Roß, Das wiehert und stampft mit den Hufen! Sie reiten hinaus in die klirrende Welt, Und die Trompeten rufen. Sie reiten gut, sie schlagen gut, Sie haben ausgeschlafen. Der Kaiser hält ein strenges Gericht, Er will die Mörder bestrafen – Die Mörder, die gemeuchelt einst Die theure, wundersame, Goldlockigte Jungfrau Germania – Sonne, du klagende Flamme! Wohl mancher, der sich geborgen geglaubt, Und lachend auf seinem Schloß saß, Er wird nicht entgehen dem rächenden Strang, Dem Zorne Barbarossas! – – – Wie klingen sie lieblich, wie klingen sie süß, Die Mährchen der alten Amme! Mein abergläubisches Herze jauchzt: Sonne, du klagende Flamme!

Германия Зимняя сказка Написано в январе 1844 г.     Глава XIV По ветру сырому, по голой земле По гря́зи повозка трясется, В душе ж всё звучит и звенит у меня: «Печальное пламя ты, солнце!» Последняя строчка у песни у той У старой, что нянька мне пела: «Печальное пламя ты, солнце!» – о том Охотника дудка зненела. Убийца один в этой песенке был, А пóжил он всласть и без меры; В конце же нашли его люди в лесу Висящим на вербе на серой. И был там убийце тому приговор Прибит к стволу вербы гвоздями – Мол, мстителя тайный послал самосуд¹... Ты, солнце, печальное пламя! На суд этот вызвали солнце истцом – Убийцу проклясть не словами! Кричала Офелия при́ смерти: «Ты, О солнце, печальное пламя!» Когда ж вспоминаю ту песенку я, То вспомню о няне, о предках – Невзгодами лица их опалены, В глубоких морщинах нередко. Она в Мюнстерланде² была рождена И знана в числе непомерном О призраках сказки ужасные и Народные песни все, верно. Как сердце стучало, когда няня мне Рассказывала впервые, Как волосы дочь короля на лугу Расчесывала золотые³. Гусей она днем, как прислуга, пасла, А вечером гнáла обратно, Осталась одна у калитки стоять В печали своей непонятной. И голову лошади там увидав Прибитой, она лишь молчала, Страдая, ведь это Фалáда была –, Та, что ее к принцу примчала. Принцесса вздохнула тогда тяжело4: «Прибита, висишь ты, Фалада!» Ответила лошади ей голова: «Печаль, что ты ходишь за стадом!» Принцесса вздохнула опять тяжело: «Когда б моя мать это знала!» Ответила лошади ей голова: «Ее сердце болью бы сжало!» Дыханье сдержав, няню слушаю, как Серьезно она чрезвычайно Мне о Барбароссе рассказ начала, Как об императоре тайном. Меня убедила она, что не мертв Он, как все ученые верят, А спит он с соратниками глубоко В горах в одной тайной пещере5. Киффхойзер6 название этой горы, В ней лампы висячие всюду, Льют свет на высокие своды они Тех залов под каменным спудом. Конюшнею первый считется зал, Коней тех там тысячи; сбруя Блестит, когда кони у яслей стоят, Обед свой волшебный смакуя. Оседланы кони и взнузданы все, Однако не ржут  и копытом Не бьют, неподвижны – как будто бы из Одной только стали отлиты. А в зале втором на соломе лежат В количестве тысяч солдаты, Их лица воинственны, дерзки, смелы, А сами они бородаты. И с ног до голов все вооружены, Но мóлодцы эти – нелишне Заметить – не двинут ногой иль рукой, Лежат себе, спят, неподвижны. А в третьем из залов лежат в штабелях Секиры, мечи неуклюже И латы, и шлемы из стали блестят – То древнее франков оружье. Там пушек немного, ведь мал был трофей Орудий, в боях опаленных; И высится знамя над этим над всем, Чей цвет черно-красно-злаченый. В четвертом же сам император сидит На каменном стуле – я знаю! – Веками за каменным цельным столом, Руками главу подпирая. Его борода доросла до земли, Вся рыжая, будто бы пламя, А он временами то глазом моргнет, То брови сведет над глазами. Спит ль он? Размышляет ли он? Кто ж поймет, Пока взор весь морок туманит? Когда же настанет тот правильный час, Он точно очнется и встанет. Он нужное знамя подхватит рукой, «По кóням! по кóням!» воскликнет, Его снаряженное войско стряхнет Весь сон и пред ним враз возникнет. Готов их них каждый вскочить на коня, Что ржет, бьет копытами грубо! Помчатся они в наш сверкающий мир, Подарят им музыку трубы. Их кони несут, они бют всех врагов, Отлично они отоспались! И сам император творить будет суд – Убийцы чтоб все покарались... Убийцы, что деву прекрасную ту Убили злодейски, нахально – Германию, деву в кудрях золотых... Твое, солнце, пламя печально! Тот, кто защищенным считал себя и, Смеясь, сидел в замке, он, босый И сирый, сумеет тогда ощутить И месть, и весь гнев Барбароссы!.. Как мило, как сладко те сказки звучат, Что в детстве твердила мне няня! Мое суеверное сердце поет: «Ты, солнце, печальное пламя!» 12-21.12.2023

¹ Фемические суды, фемы, фемгерихт (ср.-нижн.-нем. feme) — система тайной судебной организации, появившаяся в Вестфалии в конце XII — начале XIII веков. Суды существовали в Германии и ряде других европейских стран в XII—XVI веках, однако последний фемический суд был отменён французским правительством в Мюнстере в 1811 году.
² Мюнстерланд (нем. Münsterland, н.-нем. Mönsterland) — историко-географический регион на северо-западе Германии.  В северной своей части граничит с тевтобургским лесом. Административно ныне в него входят несколько округов и город Мюнстер.
³ Речь идет о сказке «Гусятница» (нем. Die Gänsemagd). Это немецкая сказка, собранная братьями Гримм и впервые опубликованная в сказках братьев Гримм в 1815 году. Краткое изложение сюжета. Овдовевшая королева отправляет свою дочь замуж в далекую страну. Принцессу сопровождают ее волшебный конь Фалада, который умеет говорить, и прислуживающая горничная. Королева наделяет принцессу особым оберегом (носовым платком с тремя каплями крови), который будет защищать ее до тех пор, пока она его носит. Во время поездки принцесса захотела пить, попросила служанку набрать ей воды, но та отказалась. Принцессе пришлось слезть с коня, наклониться над ручьем, оберег в виде платка выпал и уплыл по тчению. Служака заставила принцессу поменяться одеждой и лошадьми и под угрозой смерти заставила молчать об этом, а по приезду представилась принцессой, а настоящую принцессу представила своей служанкой. Настоящей принцессе приказано пасти гусей, а фальшивая невеста велела убить говорящего коня Фаладу, чтобы тот не проболтался. Настоящая принцесса упросила прибить голову Фалады над воротами, в которые она выходит с гусями каждое утро, и каждое утро она разговаривает с головой Фалады. На лугу принцесса распускает свои золотые волосы и начинает их расчесывать. А Конрад (мальчик, вместе с которым принцесса пасла гусей) хочет вырвать у нее несколько волосков, но принцесса произносит заклинание, и ветер сдувает с Конрада шапочку, а кода тот ее ловит и возвращается обратно, все волосы принцессы уже заплетены в косы. Тогда Конрад идет к королю и заявляет, что больше не будет пасти гусей с этой девушкой из-за происходящих странных вещей. Король велит ему сделать это еще раз, а сам на следующее утро прячется и наблюдает. Он находит все так, как рассказал Конрад. В тот же вечер он просит принцессу рассказать ему свою историю. Но она отказывается что-либо говорить из-за своей клятвы. Король предлагает, что она могла бы рассказать все железной печке. Она соглашается, забирается в печь и рассказывает свою историю, пока король слушает снаружи. Поскольку король убежден, что она сказала правду, он одевает настоящую принцессу в королевские одежды. Затем он обманом заставляет фальшивую принцессу выбрать себе наказание. Хотя в каждой версии истории выбор этого наказаия индивидуален, в классической версии она говорит королю, что фальшивого слугу следует протащить по городу голым в бочке с внутренними шипами. В результате ее наказывают таким образом до смерти. После этого принц и настоящая принцесса женятся и много лет правят своим королевством.
⁴ Рзговор настоящей принцессы с головой Фалады над воротами: «Фалада, Фалада, ты мертва, и вся радость в моей жизни улетучилась», а Фалада отвечает: «Увы, увы, если бы твоя мать узнала, ее любящее сердце разорвалось бы надвое».
⁵ Поскольку популярный император умер, не исповедавшись (в средневековье внезапная смерть считалась Божьим наказанием), родились различные мифы, чтобы помочь людям справиться с этой ситуацией. Таким образом, некоторые хронисты изменили историю, чтобы император мог покаяться перед смертью. Самая известная легенда о Барбароссе – это легенда о Киффхойзере. Легенда гласит, что он не умер, а спит со своими рыцарями в пещере в горах Киффхойзер в Тюрингии или на горе Унтерсберг на границе между Баварией (Германия) и Зальцбургом (Австрия), и что, когда вороны перестанут летать вокруг горы, он проснется и вернет Германии Золотой век. Согласно рассказу, его рыжая борода проросла сквозь стол, за которым он сидит. Его глаза полузакрыты во сне, но время от времени он поднимает руку и посылает мальчика посмотреть, перестали ли летать вороны.
⁶ Кифхойзер (нем. Kyffhäuser) — небольшой по протяжённости покрытый лесом горный массив, являющийся частью Среднегерманской горной системы и находящийся к юго-востоку от Гарца. В этих местах, согласно легенде, ждёт своего часа Фридрих I Барбаросса (1152—1190 гг). На юго-западной оконечности в 1865 году была открыта живописная карстовая пещера, названная пещерой Барбароссы.