Только что кончился показ по российскому каналу "Культура" многосерийного цикла воспоминаний Лилианны Лунгиной "Подстрочник". На фоне приятной, ненавязчивой музыки, иллюстраций в виде хроники, фотографий шёл тихий рассказ этой много повидавшей женщины, переводчика (в том числе, Астрид Линдгрен и другой художественной литературы) о своей жизни. о друзьях, о тех, с кем ей довелось встречаться.
ЦитироватьПереводческая деятельность
Лунгина переводила с французского, немецкого и шведского языков. Её работы включают разные по времени и стилю произведения:
* сказки Астрид Линдгрен
* пьесы Стриндберга и Ибсена
* рассказы Бёлля,
* философские сказки XVIII века
* романы Виана и Ажара,
произведения Шиллера, Гамсуна, Гауптмана, М. Фриша, Кюртиса, Колетт, А. Дюма и др.
В конце семидесятых — первой половине восьмидесятых годов вела семинар молодых переводчиков. Первым результатом работы семинара был перевод новелл Бориса Виана. В изданный сборник вошёл роман «Пена дней» в переводе самой руководительницы и десяток рассказов в переводах членов семинара.
В разные годы в семинаре принимали участие:
* Кан, Мария Иосифовна
* Мавлевич, Наталия Самойловна
В 1990 году она написала по-французски книгу «Московские сезоны» («Les saisons de Moscou»), показывающую Западу Россию советских времен. В книге представлены образы знаменитых писателей, актёров, политиков, диссидентов и крестьянки Моти (служившей некоторое время в семье домработницей и няней старшего сына) и просто случайных попутчиков в поезде. «Московские сезоны» были отмечены премией журнала «Эль».
Вышла и книга с одноимённым названием.
Мне кажется, что это одна из немногих передач, стоящих внимания.
Возможно, её ещё повторят. Если кто не видел, очень советую обратить внимание.
Цитировать«Подстрочник»: Лилиана Лунгина (1920–1998) вспоминает свою жизнь. Лунгина входила в элиту советских переводчиков. Одного «Карлсона» было бы нам довольно. Расхватан на цитаты. Привела Астрид Линдгрен в каждый дом. А ведь еще переводила Белля, Ибсена, Стриндберга, Виана...
Рассказ обаятельной пожилой дамы, обращенный не столько к залу, сколько персонально к каждому зрителю, иллюзия пребывания в гостях, живого общения. Олег Дорман — смиреннейший из кинособеседников: не виден и не слышен. Лунгина говорит не с ним — со мной, улыбается не ему — мне; сейчас чаем угостит: вам с каким вареньем?
Визуальный ряд: старые открытки, фотографии семейного альбома, документы семейного архива — это раз; прогулки по тем самым местам, но только уже в ином, нашем, времени — это два. Время и место. С разницей во времени. Но главное, конечно, рассказ. Говорит, говорит — ничуть не надоедает: как, неужели все уже? Вокруг нее вращаются миры, страны, эпохи, люди. В сущности, каждый человек — центр мироздания. В случае Лунгиной — внятно.
Девочка-европеянка. Самые нежные, формирующие личность годы — в Германии и во Франции; с промежуточным заездом в Палестину — тогда подмандатную. Возвращение в СССР. Год 1934-й. Психологический шок. Прилетела с иной планеты. Все другое — от быта до устроения голов. На Красной площади сжигают чучело Чемберлена. Народ пляшет вокруг. Дикари. Страстное желание быть, как все, и — невозможно! В СССР встречались европейские люди, не она одна, кому как повезло, кого как жизнь повернула, но мало, мало: не тот состав воздуха.
http://www.e-slovo.ru/434/gorelik.htm
http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=2582882
Noëlle Daath, спасибо за ссылку!
:-[
сижу, слушаю...
Люблю воспоминания стариков. Однажды сидел в Летнем Саду, подсел дедок: "Молодой человек, можно я Вам о своей жизни расскажу? Вам отвечать необязательно" :) Здорово.
Да, я получила большое удовольствие. Её мысли мне очень созвучны.
Для полноты картины можно ещё почитать мемуары Надежды Мандельштам, Эммы Герштейн, Нины Берберовой (об эмиграции).