Праиндоиранский язык унаследовал от праиндоевропейского название недрагоценного металла *ai̭as- (*Hai̭as-) < *h₂éyos, означавшего, по-видимому, медь и/или бронзу (лат. aes 'медь, бронза', др.англ. ār 'руда, латунь, бронза', в санскрите áyas- '(недрагоценный) металл par exellence', вероятно, изначально медь/бронза, в дальнейшем так именовалось и железо. В авестийском aiiah- 'металл' также, видимо, значило металл медный, но могло переноситься на железо.
В авестийском представлено много производных от этого слова, часто с переносным значением твёрдости:
aiiaŋhaēna- 'металлический'
aiiō.xšusta- 'расплавленный металл', имеющий важное эсхатологическое значние
aiiō.aγra- 'с металлическим наконечником'
aiiaŋhō.jiia- 'с металлическими жилами'
aiiaŋhō.pad- 'с металлическими ногами'
Тем не менее, в явном виде это слово не получило продолжения в последующей истории иранских языков, что наверняка связано с перестройкой металлургии при переходе от позднего Бронзового века к веку Железному. 'Железо', 'сталь' обозначается во всех иранских языках словами-потомками единого протоиранского прототипа, который, однако, несколько затемнён разнообразным обликом этих потомков, несводимых с точностью. Прототип этот может выглядеть как *(a)śu̯ana- или же *(a)śu̯ina-.
согд. будд. 'spn'yn'y (м.р.), 'spn'ynčh (ж.р.) 'железный', христ. 'spnynč, предполагающие [əspan-] 'железо'
хорезм. spny 'сошник, железо'
осет. фсæн 'сошник, лемех'
шугн. sipun 'сошник, лемех' (из *spana-), sipin 'железо' (из *spina- или же из *spani̭a-)
ишк. ṣ̌pьn 'железо'
В ряде языков название этого металла оформляется приставкой *hu-, *hau̯- 'хороший':
авест. haosafnaēna- 'стальной' (из *hau̯-spana- с метатезой)
скиф. Όσπινμαζος, *hau̯-spina-bāzū 'железнорукий'
пашт. óspə́na, ванец. ospandə 'железо'
мундж. yūspə́n 'железо'
вах. yišn (из *hau̯śu̯ana- или *aśu̯ana-)
хот.сак. hiśšaña- (из *huśu̯ana- или *aśu̯ana-)
В западноиранских языках слово для железа выглядит похожим, но начинается с долгой гласной ā. В этом слове проще всего усматривать продолжение композита *āi̭aha-śu̯(a)na-/*āi̭aha-ś(u̯)ina- с производным от *ai̭ah (ср. санскр. āyasá- 'металлический (бронзовый)' > 'железный').
парф. ''swn [āsun]
ср.перс. ман. ''hwn [āhun]
Эти слова должны продолжать *āi̭aha-śuna- с нулевым гласным в рассматриваемом общеиранском корне для стали/железа.
В современных северо-западных языках исконное слово для железа сохранили
курд. курм. hāsin, сор. āsin
семн. åsun
заза āsi
талыш. osən
белудж. āsin
В зороастрийском ср.перс. 'железо' записывается как 's(y)n или 'h(y)n. Первую форму иногда трактуют как *āsēn, однако скорее всего она отражает архаичный орфографический вариант одного и того же слова [āhin] (в истории развития персидского языка *ś > θ (орфографически /s/) > h, в северо-западных *ś > s) из *āi̭aha-śina, или же [āhən] из *āi̭aha-śuna, где непоследовательная запись графемы /y/ отражает именно краткий звук. В новоперсидском его потомок, как известно, āhan (тадж. оҳан), поэтому второй вариант предпочтительнее.
Итак, древние иранцы приобрели слово для обозначения новой реалии – железа - *(a)śu̯ana- / *(a)śu̯ina-. Возможно, оно характеризует этот металл по окраске – «тёмный», и родственно слав. *svinьсь, лит. švìnas 'свинец'. Иногда приводят параллели в виде греч. κύανος 'тёмно-синий' ('циан').
Поскольку слово наблюдается во всех концах иранского мира, очевидно, что оно возникло ещё в древнеиранские времена, когда предки современных иранских народов жили значительно компактнее. Некоторый разнобой в форме в разных ареалах может указывать на то, что этот культурный термин для новой реалии заимствовался из одного диалекта в другой, из более металлургически развитой области в область, отстававшую в освоении железа, где адаптировался с минимальными искажениями. Тем не менее, это явно были ещё именно самые близкородственные диалекты праиранского (или древнеиранского) состояния, носители которых легко понимали друг друга и не могли жить за пределами относительно компактного ареала. Этот термин оказался весьма устойчив и унаследован, в сущности, всеми потомками распавшегося иранского единства, распространившимися на огромные расстояния в Евразии (но оказался неизвестен в родственной индоарийской группе, равно как и не стал вандервортом, бродячим словом, легко передающимся по языкам самых разных языковых групп).
Эти обстоятельства приводят нас к вопросу хронологии и географии прародины иранских языков, поскольку время наступления Железного века в разных частях Евразии определимо довольно точно. Благодаря общему слову для железа праиранцев следует определять как общность, освоившую технологии Железного века до своего распада или в самом начале такового.
Возможно, именно благодаря этим технологиям – позволившим эффективно вооружать большие контингенты воинства – древние иранцы распространились на столь огромные расстояния в Средней Азии и на Иранском плато, а в евразийских степях изобрели кочевое хозяйство. Вероятно, древних иранцев можно рассматривать как одного из акторов Катастрофы бронзового века, подобного дорийцам, «народам моря», мушкам и др. в более западных областях, вторгавшимся в области развитых цивилизаций Бронзового века.
Следует, очевидно, отмести часто предлагаемое отождествление праиранцев с культурами позднего бронзового века Евразийских степей, такими как Срубная или Андроновская, как по хронологическим, так и по типологическим причинам. В лучшем случае они могут быть связаны с предшествующими этапами развития праарийской общности. Наилучшим кандидатом для самых древних, ещё не разделившихся иранцев является культура Язская в современной Туркмении (начиная с XV в. до н.э., с расцветом после XII в. до н.э; вероятно также, вместе с окружающими похожими культурами), начавшая освоение железа и заместившая развитую цивилизацию Бронзового века – Бактриано-Маргианскую. Возможно, подобно дорийцам в Греции, праиранцы не только покоряли и ассимилировали автохтонное население Средней Азии и Иранского плато, но и вытесняли индоариев или пара-индоариев, своих родственников из более ранней, ещё Бронзового века, волны индоевропейцев, с более архаичной воинской культурой, пасовавшей перед суровыми воинами из пустынь. Эти воины уже могли осваивать и всадничество, одевались в штаны, кожаные доспехи, возможно, с железными вставками, в специфические клобуки с капюшонами, опоясавшись коваными мечами, какими нам предстают и мидийцы, и скифы на Ахеменидских барельефах.
Вряд ли эту экспансию можно представлять в виде эпической войны иранцев с индоариями, всё ещё воевавшими копьями и на колесницах в набедренных повязках, и другим предшествующим населением. Как и все народы-находники эпохи Катастрофы бронзового века, иранцы представляли собой конгломерат мелких дружин и их семей, хаотично рыскающих в поисках поживы и новых пастбищ. Иранское давление с севера вытеснило (пара)индоариев из земель Сараю и Сарасвати, ставших Хараю и Харахвати (то есть Гератом и Арахозией) в обособившемся праиранском языке, где в это время происходил переход *s > h. Иранцы точно так же легко «пересчитали» индоарийское название Инда – Sindhu – в своё Hindu (тем более, что мифологема о реке-океане с таким названием восходит, вероятно, к общеарийским временам).
Тексты Младшей Авесты довольно хорошо передают реалии древнеиранского общества раннего железного века (а железо в Авесте чаще всего всё ещё называется неспецифично - aiiah- 'металл', бывш. 'бронза', новый термин, рассмотренный выше, видимо, только входил в оборот) с переходом от колесниц к всадничеству. Географические описания Авесты большое внимание уделяют индо-иранскому фронтиру, где, видимо, и творилась реальная «политика» того времени.
Это я по отечественной традиции написал, а вообще, скорее нужно писать ć. Некая аффриката или палатальный из и.е. *ḱ.
Как в реконструкции переводится на праиранский само словосочетание "железный век"?