Цитата: RawonaM
http://lingvoforum.net/viewtopic.php?p=5524#5524
Цитата: RawonaMТо мне там делать нечего.Да и мне нечего, и не только по этой причине. Но всё равно забавно, а дискуссия и правда бу-у-урная...
Цитата: GauchoЛингвоманка и я как раз хотели сказать, что так рассуждать при определении одушевленности/неодушевленности нельзя. Потому что эта категория в русском языке не определяется по семантике слова.-)Позвольте не согласиться. Так рассуждать можно и нужно. То, что есть несколько маргинальных случаев, которые мы определям с помощью морфологических средств, еще не означает, что это грамматическая категория.
Цитата: ЕвгенийНа соседнем форуме наблюдал бурную дискуссию на эту тему - ссылка.Ну если тема начинается с:
ЦитироватьЭто новые правила или безграмотная неучьТо мне там делать нечего. Так что, все прескриптивисты могут там отдохнуть от меня.
Цитата: ТвидМежду прочим, "покойник" ("мертвец") и "труп" - это совершенно разные понятия. Поэтому и склоняются они по-разному.
Покойник (или мертвец) - это умерший человек. Понимаете? Это все равно человек. Неважно, живой он или мертвый. Поэтому склоняется он именно как человек.
Труп же является телом мертвого человека. И следовательно, склоняется так же, как склонялось бы тело, будь оно мужского рода.
Цитата: Марина— Вижу что? — ТолпуИ так тоже задавать вопрос нельзя. С тем же успехом можно спросить - Вижу кого? Толпу. Винительный падеж единственного числа первого склонения - он и есть Вин. п. ед. ч. 1 скл.-)
Цитата: RawonaMТогда перепрошую.Цитата: МаринаА кто вам сказал, что слово толпа — одушевленное существительное? — Вижу что? — Толпу.Читай внимательнее.Цитата: МаринаВы почему-то не привели хрестоматийный пример грамматичности категории одушевленности: покойник — кто и труп — что...Потому что это было на предыдущих страницах.
Цитата: ТвидПокойник (или мертвец) - это умерший человек. Понимаете? Это все равно человек. Неважно, живой он или мертвый. Поэтому склоняется он именно как человек.http://lingvoforum.net/viewtopic.php?p=5524#5524
Труп же является телом мертвого человека. И следовательно, склоняется так же, как склонялось бы тело, будь оно мужского рода.
Цитата: ЛингвоманкаВся штука в том, что живой предмет и грамматически "живой" предмет -- это не одно и то же. Вообще одушевленность/неодушевленность -- это ГРАММАТИЧЕСКАЯ КАТЕГОРИЯ. Одушевленные существительные нужно отличать от неодушевленных именно по падежам, и не как иначе. Правило такое. Если существительное второго склонение (На всякий случай напоминаю: оно либо мужского рода с нулевым окончанием, либо среднего рода), то выяснять его одушевленность или неодушевленность нужно по винительному падежу единственного числа (вижу (кого?) мальчика, вижу (что?) народ). Если окончание -а, то существительное одушевленное, если совпадает с именительным падежом, то неодушевленное. Если существительное первого или третьего склонения, то одушевленность/неодушевленность определяется по винительному падежу множественного числа. Получается с точки зрения смысла полным-полно "несправедливостей": например, "кукла" попадает в разряд одушевленных сущетствительных, хоть реально это и не живой предмет, а, скажем, "толпа" -- в разряд неодушевленных, хоть толпа и состоит из людей, то есть живых предметов. Но еще раз подчеркиваю, что реально живой и грамматически живой предметы -- это совершенно разные понятия.А кто вам сказал, что слово толпа — одушевленное существительное? — Вижу что? — Толпу. Вы почему-то не привели хрестоматийный пример грамматичности категории одушевленности: покойник — кто и труп — что... Однако здесь, все-таки, следует иметь в виду, что это семантически «пограничные» слова, где возможны разнообразные колебания в ту или другую сторону, но в словах, значение которых однозначно указывает на одушевленный предмет — категория одушевленности таки семантическая, а не грамматическая.
Страница создана за 0.026 сек. Запросов: 21.