Пишем рассказ по одному предложению, стараясь следовать... хоть чему-нибудь следовать.
Start:
За панорамным окном рождались и умирали смерчи.
Акушерки лихорадочно бегали от одного новорожденного смерчика к другому, карапузы плакали, успокаивались, начинали улыбаться, жрали акушерок.
Акушерки выравнивали полет и взмывали к Башне, когда аккумуляторы под дисковидным фюзеляжем заполнялись.
Ковёр из тел менее удачливых акушерок, выпавших из умерших смерчей, застилал всё вокруг Башни от Большой Дырки на севере до Облома на юге.
Лишь Прохор Митрофанович раз за разом пересматривал фильм «Список Шиндлера», время от времени закуривая махорку.
Митрофанович уже 30 лет не выходил из Башни, которая его просто не выпускала из себя, развёртывая в искажённом собою пространстве свои коридоры и залы до гнетущей, страшной бесконечности.
Тем временем по соседней улице куда-то мчался полицейский патруль, завывая сиреной.
Это была башня из слоновой кости. От неё немножко пахло ладаном.
Запах был чуть беспокоящим и чуть пьянящим, но привычным.
Патруль попал в четырёхмерную петлю и был обречён проноситься по улице до конца Вселенной.
Жигуленок с надписью "Palicia" лавировал среди смерчей и падающих магнитолетов, а улица все не кончалась.
Запах ладана остался единственным, што мог уже почувствовать в жизни ошалевший шофёр.
Цитата: Hironda от мая 28, 2014, 18:02
Это была башня из слоновой кости. От неё немножко пахло ладаном. Запах был чуть беспокоящим и чуть пьянящим, но привычным.
Красиво, но тут нельзя писать более одного предложения
"Опять этот патруль Птолемея Цезаревича разыскивает" подумал про себя Александр Сергеевич, затем отпил чаю, пригладил бакенбарды и зашел в Play Market, дабы скачать себе чего-нибудь интересного.
И тут в комнату вошел самосвал с парой сигарет в кузове.
Цитата: Nevik Xukxo от мая 28, 2014, 18:01
Тем временем по соседней улице куда-то мчался полицейский патруль, завывая сиреной.
:E: да вы, батенька, графоман!
Цитата: mrEasyskanker от мая 28, 2014, 18:13
И тут в комнату вошел самосвал с парой сигарет в кузове.
Александр Сергеевич вспомнил, что он обещал угостить сигаретой своего друга Прохора Митрофановича.
Самосвал поклонился, разверз капот и принялся горланить башкирские песни.
немедленно прекратите трансляцию бредопередачи! >(
- возопил Прохор Митрофанович.
...и, поняв, какую чушь он сказал своей дочери, сел на промокшую от дождя траву.
С неба ударила молния.
В последнюю миллисекунду жизни Митрофанович обрёл свою истинную роль - человек-шашлык.
Самосвал подошел к ошалевшей от ужаса дочери Митрофановича и погладил колесом, чтобы утешить.
Цитата: mrEasyskanker от мая 28, 2014, 18:34
С неба ударила молния.
:negozhe: ну что за чудеса тут у вас! с земли ведь бьет обыкновенно!
Однако Митрофаныч успел подумать: "Что за чушь тут порет народ, нисколько не сообразуясь с написанным остальными?"
А народ всё продолжал и продолжал, прямо как Гоголь.
- Отрезать тебе от папки-то? - спросил самосвал и с добротой посмотрел ей в глаза фарами.
- А папка бумажная или пластиковая?
- Зависит от того, что ты предпочитаешь на ужин, милая.
- Хочу кабачок в кляре!
- Сегодня в меню только жареное мясо, увы.
Цитата: mrEasyskanker от мая 28, 2014, 19:02
- Сегодня в меню только жаренное мясо, увы.
а вареного трактира или пареного шинка не держите?
Бармен предложил жареную официантку.
- Спасибо, не надо, - хором ответили дочь и самосвал.
Цитата: mrEasyskanker от мая 28, 2014, 18:09
Цитата: Hironda от мая 28, 2014, 18:02
Это была башня из слоновой кости, от неё немножко пахло ладаном, запах был чуть беспокоящим и чуть пьянящим, но привычным.
Красиво, но тут нельзя писать более одного предложения
Тогда можно всё через запятые.
Цитата: Hironda от мая 28, 2014, 19:12
Цитата: mrEasyskanker от мая 28, 2014, 18:09
Цитата: Hironda от мая 28, 2014, 18:02
Это была башня из слоновой кости, от неё немножко пахло ладаном, запах был чуть беспокоящим и чуть пьянящим, но привычным.
Красиво, но тут нельзя писать более одного предложения
Тогда можно всё через запятые.
;up:
Бармен пожал плечами и начал хрустеть жареной официанткой.
Официантке нравилось, она знала толк в извращениях и в данную секунду переживала пятый оргазм.
- Так трудно найти пульс в наше время, - посетовал самосвал, глядя на летящие брызги сока из-под зубов бармена.
- Ой, не говорите, - отозвался бармен и повторил текилу тихо пьянеющему Прохору Митрофановичу.
- Папа! Живой!! - захлопала в ладоши дочка.
"Интересно, куда подевался Александр Сергеевич?" — промелькнуло в мозгу папаши.
Александр Сергеевич помахал ему рукой из кабины самосвала.
- О, Пушкин!
- усмехнулась дочь и отпила пятипроцентный сироп оксибутирата натрия.
Смеркалось...
- Даздраперма, а ну-ка выплюнь-ка эту гадость, - посоветовал дочери Прохора Митрофановича самосвал.
Александр Сергеевич погрозил ей гусиным пером.
что не писали местные прозайцы выходит "Красная Пашечка".
Цитата: Лом d10 от мая 28, 2014, 20:12
что не писали местные прозайцы выходит "Красная Пашечка".
Это плёхо?
- Какая к черту разница, грузите кадавров в самосвал, рачья ферма требует прокорма! - скомандовал Александр Сергеевич и встряхнул буйными локонами.
-Сам ты кадавр. Будущий, - сказал Дантес, и нажал на курок.
- Отлично, ракам прибавилось еды, мэр одобрит! - покивал бармен.
Официантка стояла в стороне и думала, что лучше - есть раков, запивая пивом, или стоять раком.
- Дантес, какими ветрами? - спросил Прохор Митрофанович.
- Да вот, акушерок ищу, что роды у смерчей принимают. - ответил ему Дантес и вышел из заведения.
Цитата: Mercurio от мая 28, 2014, 20:14
Цитата: Лом d10 от мая 28, 2014, 20:12
что не писали местные прозайцы выходит "Красная Пашечка".
Это плёхо?
это симптоматично :)
(вы зря так суровы настроены, это не критика, всегда так, а стабильность это хорошо))
Напевая "Белые розы, беззащитны шипы", бармен и официантка ловко перетаскали трупы со склада под баром в кузов самосвала; солнце русской поэзии закатилось в груду безымянной разлагающейся плоти.
- Развели здесь декаденс, понимаешь! - проворчал Митрофаныч :(
Официантка задумалась о семантике слова декаденс - не знала она о существовании такого слова раньше.
Груженый самосвал с криком "Идэмо!!!" рванул к рачьей ферме прямо по задумавшейся официантке.
Тем временем Александр Сергеевич очнулся и обнаружил, что снаряд пробил металлическую фляжку и остался внутри.
Мимо промчался полицейский патруль, завывая сиреной.
"Кажись опять за мной поехали сволочи" - подумал Пушкин.
"Хм, а не Птолемей ли это Цезаревич в патрульной машине сидит" - продолжал размышлять А. С., разглядывая человека в патрульном автомобиле.
Александр Сергеевич попытался выбраться и крикнуть полицейским, однако из-за движений начали взрываться трупы.
Полицейские оторвались от своих смартфонов и айфонов, на которых все это время играли в "Anrgry birds".
Фейерверк взлетающих над бортами внутренностей изрядно позабавил их.
Лишь один полицейский не отвлекался, так как читал личное дело некой Вари Красавец.
Один из смерчей втянул в себя жигуленок с полицейскими, поднял в сверкающую молниями высь, затем швырнул в Башню.
Башня устояла.
Автомобиль пробил аккуратное отверстие в панорамном окне и застрял, повиснув багажником над бушующей пустыней.
Багажник, раскрывшийся от внезапного толчка, извергал из себя все свое содержимое: фотографии В. Красавец топлесс, банные веники, найденную на месте преступления накладную бороду...
Прохор Митрофанович не ожидал такого поворота событий.
Трудно было отделаться от ощущения, будто что-то, затаившееся в башне, подстроило этот странный смерч, дабы скрыть тайну, но оттуда доносился лишь звук, похожий на хруст костей, разгрызаемых кондилятрами.
Птолемей Цезаревич вышел из машины и завидев Митрофаныча, вскинул руку в римском приветствии.
Митрофаныч завопил «Ах ты, гнида фашистская, хайлить тут вздумал???!!!» и огляделся в поисках чего-нибудь тяжёлого.
К его ногам внезапно рухнул обрубок жигуленка со следами зубов на кейсе, прикованном наручниками к чей-то ноге, все еще давившей на педаль газа.
Митрофаныч не мешкая поднял обрубок с земли и заорал: - Ох, и задам я тебе жару, морда басурманская!
Следом за останками машины упал и Птолемей Цезаревич со все еще вскинутой рукой.
Пролежал он так, с закоченевшей рукой, три дня, поскольку коммунальные службы в городе работали плохо.
Наконец бармен преодолел лень и утащил его к себе на склад дожидаться самосвала.
Редактор, которому принесли рукопись рассказа, начал что-то исправлять.
Но не будем забегать вперед, вернемся к многострадальному Александру Сергеевичу.
Жестокое похмелье подняло его в воскресенье в 6 утра.
Он обнаружил себя в пруду, кишащем крупными раками; множество клешней впилось в его квелое тело.
"Мое истерзанное тело в поталу ракам отдано!" - начал стихотворничать Саша.
Импровизируя стихи под нос, он отплыл к берегу и выбрался по корням ивы.
Там, с подносом, его уже ждал Василий Алибабаевич.
- Вот, держи, - А. С. протянул ему свою промокшую черную футболку с надписью "ЯПУШКИН".
На фоне рисовых полей и прудов под полимерным куполом, за пределами которого смерчи соединяли рыжий песок и желтое небо, Василий Алибабаевич выглядел живым портретом Ким Чен Ына, и при том весьма эффектным.
:D Ни хрена вы тут зажигаете/.
- Товарищ Рашид Джавба, здравствуйте! - хором закричали все.
Они не угадали, Раш пролетал мимо курсом на Титан, но послал всем привет на межалактическом языке : /./
Василий Алибабаевич отдал поднос Пушкину и вытер слезы радости мокрой футболкой с висящими на ней раками:
- Я верил, что увижу его вновь, и яростные небеса Венеры станут чуточку добрее.
Вообще-то фамилия у А.С. была благородно-шляхтной - Квасьневски, но он почему-то не возражал, когда его обзывали арапом.
С подноса улыбалась голова жареной официантки.
Ей было не привыкать - быть жаренной.
- Соскреб с колеса самосвала, - похвалился Василий Алибабаевич. - Хотел сам съесть, но решил вас угостить - все ж лучше, чем этим насекомым-переросткам.
Пульсация реала продолжалась на такой частоте, чт казалась виртуалом, или наоборот :donno:
Пушкин оглянулся на пруд: среди рачьих стай дрейфовали похороненные.
- Ееееесть в графском парке чёрный пруууууд, там лииииииилии цветууууут! - запел Пушкин.
Выбор закуси был широк, не хватало мотивации и этого самого,,,,нормального бухла.
- Что имеется из горячительного? - спросил он, отрывая раков от себя и откусывая им клешни.
Как всегда, горячий пульке,- отозвался бармен, дожаривая со стоном официантку.
- Когда ты уже перестанешь их жарить, - задал риторический вопрос Прохор Митрофанович. - Ладно, давай свою пульку.
Все дружно рассаживались в круг, пока официантка, прихрамывая, разносила груши.
А в сорока пяти километрах от бара, в теплице, Василий Алибабаевич угощал Пушкина другой официанткой, раками, консервированными хлореллами и сакэ.
Вот так, за нехитрыми радостями и утешениями, дарованными самой природой и пытливыми умами рассказчиков, проходили дни наших необычных героев, имевших опыт взаимодействия с таинственными лицами инопланетной локализации.
Тем временем действие препарата постепенно угасало, личности героев постепенно сталкивались и сливались в одну, лица инопланетной локализации все больше и больше походили на бородатого доктора со странным инструментом в руке и довольно привлекательную медсестру, одетую в прозрачный халатик на голое тело и вооруженную огромным шприцем.
Через минуту вид сверху показал бетонный стол с лежащим на нем телом, рядом старую санитарку в резиновом переднике и бородатого прозектора с ножовкой, вскрывающего черепную коробку - МОЮ...
- Бедный рассказчик, - произнес Пушкин; в компании Василия Алибабаевича он возвращался обратно к Башне на магнитоплане-акушерке. - Его внутренние барьеры, воздвигнутые советской школой, не дают поверить в реальность увиденного... боюсь, он сходит с ума.
- Ох, трупный газ вас совсем плохой сделал... побудьте в дезинфектор, пожалуйста.
- Вася, Вася... как удивительна судьба - хозяин фермы едва сам не стал в ней кормом, но выжил, и сожрал злодейку, отправившую его на корм!
- Странный вещь говорите, Александр Сергеевич, и какой-такой рассказчик?
В магнитоплане не было кабины управления, им управлял ИИ, зато имелся пассажирский отсек с уютной мебелью; Пушкин удобнее устроился в кресле, готовясь к долгим философствованиям.
Его одежда еще не успела высохнуть после пруда, и потому промокшее от нее кресло хлюпало и чавкало при каждом движении.
- Рассказчик... он за нами наблюдает, в Башне миллионы камер, и вдобавок этот зонд. - Он указал на пластиковый мяч, парящий под потолком; синий видеоглазок, расположенный по центру мяча, был нацелен прямо на Пушкина.
Василий Алибабаевич посмотрел на зонд:
- Это не мэр, что ли?
- У мэра другой голос... но этот тоже знаком... я услышал как он описывает происходящее, затем что-то про психбольницу, вот и сейчас он повторяет наш диалог, разве не слышишь?
- Кто же он?
- Случайно нажать кнопку обратной связи по причине собственной расхлябанности здесь, на Венере, мог только один человек.
- Голос, посаженный махоркой... - начал догадываться Василий Алибабаевич.
- Точное попадание! - хлопнул в ладоши Пушкин. - После нашествия кондиляртров людей в колонии осталось не так много, это существенно сужает круг поиска... ну, имя нашего общего друга!
- Прохор Митрофанович!
- Да, это мой папа!
Как сквозь сон, Даздраперма проплыла в отсек из дезинфектора; действие оксибутирата натрия еще не закончилось, хотя и заметно ослабло.
Тем временем Птолемей Цезаревич пытался вспомнить, за что его так отмутузили: "То ли Брут это был, то ли кто..."
- Вот, опять голос Митрофановича! - воскликнул Пушкин.
- Ты откуда тут? - спросил Василий Алибабаевич у девочки.
- Так это же я к вам магнитоплан привела! Слава Богу, что вы живы, вы мой любимый поэт, Александр Сергеевич!
- Ма шер, я не чужд и прозе, - улыбнулся Пушкин.
- Папа жутко пьян, это все из-за злого бармена! - сжала кулачки Даздраперма.
- Я думал, что хочешь меня поцеловать, а ты ушла в проклятия.
- Простите, не хочу ничего плохого сказать, но от вас жутко воняет мертвечиной... Василий Алибабаевич дал вам хороший совет.
Даздраперма попыталась сгладить острые слова милой улыбкой.
- Хорошо, но сначала ответь - зачем твой отец следит за нами?
- Он получил контракт на книгу от одного земного издательства, но у него творческий кризис, не может написать ни строчки, еще этот бармен нагло спаивает...
- И он не придумал ничего лучше, чем писать книгу методом акына?
Василий Алибабаевич кинул тапок в зонд; зонд покачнулся и сразу стабилизировался.
- Папа адепт соцреализма.
- А как твой папа относится к детективным произведениям?
- Он очень любит книги Агаты Кристи, Жоржа Сименона, Рекса Стаута, рассказы про Шерлока Холмса, вот только сам ничего такого писать не умеет.
- Жаль, но мы ведь можем помочь ему, верно? Так ведь?
- Как, дорогой? - спросил Василий Алибабаевич.
- Все мы хотим отомстить бармену... догадываетесь, к чему я клоню?
С этими словами Пушкин подошел к Даздраперме и Василию Алибабаевичу, взял их за руки и уволок в отсек дезинфектора, подальше от зонда.
— Главное, стоните погромче, — прошептал он, сорвав платьице с хрупкой девушки и одним броском нацепив его на камеру в дезинфекторе, — пока я буду объяснять суть моего плана, — и тут же начал издавать непонятные звуки, оглушая своим ревом ползающих по отсеку жучков.
Рев был словами языка, распространенного на равнине Снегурочки.
Девочка завизжала и попыталась прикрыть руками голое тело.
- Дорогой, говори по-русски, я ни хрена ни понимать! - разозлился Василий Алибабаевич. - И верни платье девка, ей шонза со вчера только!
Девочка подпрыгнула и стянула платье с камеры.
Пушкин схватился за голову:
- Да уж, конспираторы из вас что надо... какого черта тут ползают жуки?!
- А у нас настоящий Пушкин? - спросила очередная новая официантка.
- Да, - ответил ей Прохор Митрофанович, не сводя глаз с экрана.
Бармен тем временем яростно жестикулировал за спиной у официантки, пытаясь выторговать за нее девченку для каких-то своих экспериментов.
Прохор Митрофанович подошел к нему и взял за плечо:
- Владимир Владимирович, против вас замышляют недоброе.
Владимир Владимирович лишь иронично ухмыльнулся и, буркнув что-то невнятное, хлопнул официантку по заду.
На девушек больше никто не обращал внимания (даже поэт ХІХ века), и они уединились в душевой кабинке, чтобы прочесть наконец надпись, которую Пушкин оставил на спине Даздрапермы, пока та громко визжала от щекотки.
- Нет, не так! - Прохор Митрофанович стер написанное. - Эротические фантазии в отношении дочери очень не понравятся Партии...
И он вновь уставился в экран.
Однако, этого краткого мгновенья официантке с филологическим образованием было вполне достаточно, чтобы прочесть первые строки и убедиться в подлинности их автора.
Тогда как на экране Даздраперма отвечала Пушкину, натягивая порвавшееся платье:
- Тут жуки потому, что дезинфектором не пользовались с самой постройки магнитоплана, кругом насекомые и плесень!
А в это время фициантка-лингвистка упала на колени и зарыдала- наконец тайна Лемносской стелы разгадала!
— Не желаете ли чем-либо угоститься? — выйдя из душа, спросила официантка, внезапно прильнув к поэту, словно некая фанатичная муза.
- Нет, спасибо, я не голодный - ответил определённо чем-то увлечённый поэт.
— Наша система скидок для знаменитых поэтов включает в себя закуску и лед полность за счет заведе... Ой! — девушка внезапно отпрыгнула от разлетающихся осколков бармена, заигравшегося с криодезинфектором.
- Я не столь уж и знаменит, - поскромничал поэт Прохор Митрофанович, и упал, сбитый со стула расщепленным барменом. - Ну ёперный театр, я же просил не чистить стойку это хреновиной!!
-Зато я знаменит, - грозно прошипел Александр Сергеевич.
...В конце концов, они заказали себе по чашке кофе.
- Где Птолемей, сын Цезаря? И почему до сих пор работает временной портал? - спросил у собравшихся Брут, внезапно материализовавшись у барной стойки.
-Он в подсобке, -промурлыкала вошедшая в зал новая официантка, загадочно улыбаясь и поправляя на ходу лифчик.
— Благодарю тебя, о прекрасный варвар! — Брут попытался интерпретировать надпись на ее бейджике, но, видимо, неудачно.
-Сам ты варвар!-возмутилась официантка,треснув его подносом по голове.
Пожалев ушибленного Брута, официантка кокетливо добавила: - Ты очень странный парниша, но можешь угостить даму стаканчиком самогона...
Хотя Брут понятия не имел, ни что такое самогон, ни что такое стакан, и в целом он удивился от происходящего, а также тем, что он понимает и говорит на каком-то варварском языке.
Побагровевший Брут нервно запустил руку под тогу, ища старый добрый гладиус, чтобы выпустить "наглой рабыне", ну а кто мог еще прислуживать в этой тошниловке, кишки.
Увидев это, Александр Сергеевич дал Бруту сзади внезапно стоявшим рядом канделябром.
-Фи.., сударь, вас надо проучить, защищайтесь!, - последнее. что услышал Брут прежде чем канделябр, забыв о своем предназначении, вдруг сделал темноту в его мозгу.
Тем временем на телепроекте "Дом 2", в городских квартирах, разглядывыя фотографии Даздрапермы Пригожиной, досасывал свой семнадцатый чупа-чупс Касьян Марцинкявичюс (он просто обожал свою одноклассницу).
...Когда Брут очнулся, он был весь укутан, к нему шли какие-то трубки, затылок не чувствовался, что-то рядом пищало, а стены были синие; Брут не знал, куда попал, ведь такая обстановка ему была в новинку.
-О боги, я уже переплыл Стикс?-прошептал он увидев санитарку Марию Николаевну, которую еще в молодости прозвали кикиморой.
- Здравствуйте. Я доктор Марцинкявичюс, Ваш лечащий врач, и Стикс Вы не переплывали, - обратился к Бруту человек в белом халате, во рту которого торчала белая трубочка, а за правой щекой было нечто круглое, - Марь Николавна, подай-ка историю болезни.
- Да, больной, у вас есть документы? Как вас зовут? - спросил доктор.
- Какие к черту документы, плебей? Я Марк Юний Брут Цепион, и выплюнь эту палку!
В глазах доктора промелькнула искра:-Наконец-то, наконец-то настоящий псих, есть на ком проверить мою методику!
За спиной доктора Марцинкявичюса стоял другой врач, чуть повыше, доктор Витовт Бачанскас: - Касьян, дай мне этого, я хоть заработаю немого, у тебя-то еще и этот телепроект, как его там...
"Жить здорово" - ответил Марцинкявичус.
...и распаковал новый чупа-чупс.
-Да, жить здорово,- повторил Витовт, который понял, что сможет заработать сразу как увидел перстень на пальце Брута с изумрудом размером с голубиное яйцо, которое другие приняли за обычную стекляшку на пальце одетого в простыню бомжа .
Касьян загрузил Брута тремя кубиками диазепама и обратился к коллеге: - Все, Витовт, занимайся своими делами, это мой пациент...
Касьян, друг, что с тобой?, -громко закричал Витовт предварительно двинув коллегу разрядом электрошокера в основание черепа.
- A-a-a, jūs esate blogas žmogus, Vytautas, я не ожидал... - прокричал Касьян перед тем как упасть оземь.
А, нима? - Опайни ами.
«Цікаво, а що буде, як іще раз молотком по цій скриньці?..» — збадьорений безкоштовною випивкою, Олександр Сергійович несподівано відкрив у себе талант інженера і взявся лагодити модуль автоматичного перекладу.
*Информация к размышлению :"Александр Сергеевич несмотря на свои русско-абиссинские корни почему-то по-пьяни всегда думал на украинском"
Официантка прильнула грудями к спине Александра Сергеевича:
- Прохор Митрофанович, надо отправить сообщение в Кремль о случившемся!
- Не называй меня сим странным именем, ибо аз есмь Александр Сергеевич Пушкин!
От возмущения он даже уронил нетбук со стола.
- Вы пьяны, Прохор Митрофанович!
- Да, я пьян. Но не светило русской литературы! - чуть ли не прокричал Прохор Митрофанович.
На экране нетбука были открыты текстовый редактор, трансляция Дом-2 и картинка с зонда, где настоящий Пушкин, Даздраперма и Василий Алибабаевич играли в шахматы на трехмерной доске.
- Вот, смотрите, - указала официантка на экран, - они летят на магнитоплане и скоро будут здесь, в Башне.
- Я не Пушкин! Я - не он!
- Рада, что вы наконец-то поняли, а теперь нам надо сообщить в Кремль о гибели Владимира Владимировича.
Прохор Митрофанович поставил нетбук на стол, открыл почту и быстро набрал сообщение о страшном несчастном случае, постигшем Владимира Владимировича во время отпуска на Венере.
- Милочка, будь так добра, прочитай-ка, что я там напечатал.
Глаза официантки расширились:
- Как? вы не умеете читать?!
- Я поэт и писатель, мне надо уметь писать, но не читать; будь я читателем, тогда другое дело, но я - писатель.
Прохор Митрофанович на минуту предался воспоминаниям о вечерах у буржуйки, когда заботливая дочь читала ему зарубежные детективы... эх, где теперь те безмятежные времена...
- А как же вы читаете то, что пишете?
- Не будь глупой, милочка - на это есть товарищ редактор, мне же достаточно помнить последнюю фразу.
* * *
"Обманул-таки, мерзавец!" - Касьян проснулся с сильнейшей головной болью и первым делом оглянулся по сторонам: ни санитарки, ни мужика в тоге, ни Витовта.
* * *
Брут лежал под наркозом.
Сам же Наркоз лежал под Прессом, а Пресс под Витовтом.
- Увезу тебя я в Вильнюс, увезу к своим друзьям... - напевал себе под нос Витовт.
-Витовтушка, там к Наркозу посетители, ты бы прекратил издеваться над больными,минуток так на двадцать, а?-просунулась в дверь голова Марии Николаевны.
- Лады, Марь Николавна, - отозвался он, - Ты за Касьяном-то проследи, он мой друг как-никак, что я его родителям-то скажу...
Наркоз заметно нервничал: сегодня он явно не ожидал посетителей... особенно из второго райотдела УБОП.
Ишь ты !Че скажет....Сначала моим ядом травить их собирался, а сейчас переживает, прально говорят "Чужая душа-потемки"! - вздохнула старая кикимора.
Она отошла к окну палаты, посмотрела на улицу в надежде, что вид контейнеров, погребенных под гниющими кучами мусора, ослабит возбуждение... но нет, соски только сильнее набухли, а старая, растянутая за годы мохнатка пролилась соками.
- Витовт, не понимаю, - простонала она едва слышно, - то ли ненавижу тебя, то ли люблю...
Наркоз, вошел в палату и уселся на стул, затем исподлобья взглянув на следователя выдавил сквозь зубы -Что Лександр Сяргеич, раскопал что новенького иль соскучилси?
"Точно, раскопал!" - потирая штыковую лопату оскалился Дукалис, - "Личность эксгумированного установит следствие.
А вот к тебе у нас есть пара вопросов... Собирайся, поехали!"
- В Вильнюс не поеду, - скрестил руки на груди Наркоз.
Прохор Митрофанович пришел к редактору и положил рукопись на стол:
- Вот, товарищ, можете печатать в своем журнале "Мурзилка".
-Какие нахрен соски? Вы в своем уме?-взорвался редактор,-Мы же детский журнал, божьи коровки там, Карлсоны разные или Паравозов, ну на крайняк про фашистов на Украине...но соски....
-Дык то ж я для колорита, Вазген Мамедович! Новые веяния, так скать...
-Забирайте и переписывайте!-гневно рявкнул Вазген Мамедович, указав Прохору Митрофановичу на дверь.
— А может, не писать это (действительно сложновато написано, не для детского ума), а изобразить в виде картинки — детям ведь нравятся картинки?
-А для вас, Митрофаныч, будет индивидуальное задание - станцевать все это в балете. Пачку и пуанты возьмете в кладовке.
Дукалис пристально посмотрел в глаза Наркозу, затем ткнул ему в физиономию литовское удостоверение и загадочно произнес:
- "Да ты уже две недели как в Вильнюсе... Дурь у Валдиса брали?"
— Дракарис! — воскликнула внезапно ворвавшаяся медсестра-кикимора с омолаживающей маской на лице, из-под которой проглядывалось лицо 16-летней матери драконов.
- Прохор Митрофанович, я сказал переписывайте, а я потом почитаю. Не надо мне рассказывать прямо сейчас. - гневно замахал шариковой ручкой с надписью "Славянский союз" Вазген Мамедович.
Когда из коридора донеслись оглушительные звуки "Полета Валькирии" Вагнера - Наркоз понял, что окончательно охреневает. Валдис не соврал ему - дурь была откровенной и шокирующей.
- "Это же Вильнюс, чувааааак!.." - расплылось в улыбке, а потом и в очертаниях, бородатое лицо литовского опера...
«И угораздило ж камере заснять такое... Соски, мохнатка — как я вообще увидел такие детали, если камера висела под потолком?!» — пыхтя в тяжелых раздумьях, Митрофаныч натягивал балетную пачку на уже довольно разросшееся брюшко, пока его насмешник из редакции сгорал заживо в огненном дыхании крылатого чудовища.
В холле раздались гулкие шаги. Приближался главврач.
— Вазген Мамедович, пора на процедуры! Мурзилка, вам письма от детишек! Эй, девушка, — обратился он к юному созданию, стирающему с лица что-то липкое, — вы случайно главредактора здесь не видели? Уже втотрой раз уколы пропускает. Может быть очень небритым, одетым в желтый меховой комбинезон под цвет бороды.
Цитата: Python от июня 7, 2014, 11:51
— Вазген Мамедович, пора на процедуры! Мурзилка, вам письма от детишек! Эй, девушка, — обратился он к юному созданию, стирающему с лица что-то липкое, — вы случайно главредактора здесь не видели? Уже втотрой раз уколы пропускает. Может быть очень небритым, одетым в желтый меховой комбинезон под цвет бороды.
:D ;up: шик!
Цитата: Кассивелан от июня 4, 2014, 02:10
В холле раздались гулкие шаги. Приближался главврач.
Доктор Альгирдас Даукантас вошел в процедурную и гневно спросил у присутствующих: — Куда подевался Марцинкявичюс и где моя машина?!
Коварная железяка выплюнула из себя ошметки того, что некогда было Марцинкявичусом, который так увлекся ее редизайном, что забыл об элементарной технике безопасности.
- Господи, Мидаугас! Кто теперь будет привозить мне российские грибы?
Даукантас еще раз с досадой посмотрел на останки Марцинкявичюса и на чавкающего робота, питающегося жидкими средами человеческого организма.
- Эврика! Мне нужен Митрофаныч. Осторожный и рассудительный оккупант. Тьфу, россиянин...
Скользя на пуантах, детский писатель случайно задел стену, оказавшуюся гипсокартонной перегородкой, и упал в объятия все еще чавкающего трансформера, заставив того влезть на штору, оборвать ее и в ужасе трансформироваться в привычную форму малолитражки.
"Наприлетало сюда иномарок." - подумал про себя писатель,- "Вот и как теперь мне стены переходить, прикажете в обе стороны смотреть?"
Даукантас с улыбкой ткнул его скальпелем чуть выше ягодиц.
Сразу же после этого достал из внутреннего кармана пиджака засаленную трубку от капельницы и воткнул в свежий надрез, а обратный ее конец присоединил подобным же образом к себе, соединив два организма общим кровотоком.
Писатель провел пальцами по трубке, лаская ее, словно тонкую кишку любовника. Изо рта его выплыл пузырь с какими-то непонятными литовскими словами внутри, под переливающимися радугой бликами.
И тут произошел взрыв. Взрыв вселенского масштаба. На соседней улице стоял паренек в дедушкином пиджаке и грязная педовка с сальными розовыми волосами.
- Что это было? - поинтересовался он у своей попутчицы.
- Не знаю, Кац. Пшли в подвал, там Пузя дозу принес. - она жевала жевательную резинку так остервенело, будто бы сейчас челюсть сойдет с суставов.
- Алис, я не могу. Мне очень интересно. Чуешь? Запах говна повсюду. Там канализацию прорвало, отвечаю. - С этими словами Кац достал из кармана пейджер и прочел последнее сообщение. Оно гласило:
***Б Е Г И К О М Н Е И Н Е З А Д А В А Й Л И Ш Н И Х В О П Р О С О В***
И Кац побежал, побежал без лишних вопросов, оставив позади Алису, трахающую ртом жвачку несмотря на запах говна, спрессовавший воздух.
Алиса тем временем сняла грязную майку и лифчик, который использовала как вехотку, и почистила свои берцы.
Ее длинные сиськи захлопали друг о друга, как куриные тушки, свежеподвешенные сердитой продавщицей.
Кац выбежал к автостраде и вдруг почувствовал как земля уходит из-под его ног.
Ноги заплелись и раскинулись квелой массой... Кац уже приготовился клацнуть зубами об асфальт, но вдруг воспарил в воздух на полметра, несомый к цели потоком теплого ветерка.
- Вот она! Волна! -Кац заметил, что "крокодил" начал действовать.
Хватит сводить всё к наркотикам. Это постмодернизм.
Внезапно вкус симулякра во рту исчез, сменившись вкусом губной помады и сигаретного дыма, выталкиваемого из чьих-то легких, чтобы заставить его сделать вдох.
Кац набрал дыма полную грудь, что подняло его еще на полметра выше. Алиса, которую он вроде бы оставил позади, прижималась к его груди своей голой грудью, к его губам своими, оплела спину руками-лапками... Дорога с торчащими из нее прохожими равнодушно проплывала мимо.
Затем они начали лететь в горизонтальной плоскости и через несколько мгновений влетели в какое-то кафе, где Бармен доедал жареную официантку, а Пушкин ("Господи! С завтрашнего дня завязываю с наркотой" - пронеслось в голове Каца) старательно объяснял какой-то девушке о поимке какого-то Митрофаныча.
- Добрый вечер! - поприветствовал нежданных гостей бармен, вытирая рукавом жирный рот.
Голова официантки улыбалась с подноса всё шире и шире с каждым укусом бармена.
- Так трудно найти пульс в наше время, - посетовал откуда ни возьмись возникший самосвал, глядя на летящие брызги сока из-под зубов бармена, а Кац тем временем пытался оторвать сломанный при приземлении, державшийся на лоскуте кожи средний палец.
- Да не говорите, - отозвался бармен и налил мартини для Алисы.
Бармен заметил мучения Каца и с улыбкой на лице достал нож для лимона:
- Давайте я попробую.
Кац побледнел еще больше, но Пушкин вовремя остановил бармена:
- Не спешите, мой друг.
Пушкин достал из самосвала аптечку и скотч.
Даздраперма подбежала к Алисе и отчеканила, аки отличница-пионерка:
- Они съели моего папу и эту тётеньку, что с подносом ходила!
- Мне поровну, - ответила Алиса, потягивая мартини.
- Ты тоже злая, как и все они! - девочка поплелась прочь, пнув по дороге цилиндр А. С.
Кац дико заорал от боли и попытался вырвать руку из рук Пушкина. Алиса расхохоталась.
Кацу всё же удалось вырвать руку из ручищ Пушкина, но не всю: средний его палец остался у А. С.
- Чего ржёшь, дура крашеная?!
- Крашеная? Как будто ты даешь мне деньги на косметику!
- Пошли отсюда. В сообщении сказано, что надо идти к нему, - Семён Кац молча подошёл к Алисе, грубя взял её за запястье и потащил к выходу.
- Постойте... А палец? - обескураженный А. С. протянул ему бывшую деталь "фака".
- Себе оставьте, мы торопимся.
Алиса оскалилась:
- Не трогай меня, кровью испачкаешь!
Кац выписал Алисе смачный поджопник и повысил голос:
- Бы-ы-ыстро! Ноги в руки и потопала!!!
Затем лихо развернулся на каблуках и упал в обморок.
Даукантас долго осматривал пациента:
- И что? Вот так взял и упал в кафе?
- Вообще-то он потерял много крови и один палец! - Вмешался Брут.
- А еще меня, - добавила Алиса. - Тоже потерял.
- Но зато я не потеряла свою драгоценность, - сказала Алиса, обнажив торчащий из-под юбки лисий хвост с черным кончиком и соблазнительно урча.
- Шибанись об угол юрты! - воскликнул Даукантас. - Лиса Алиса!
Алиса стиснула зубы:
- И где ты пропадал? Оставил меня гнить с этим дегенератом, а сам тут отделением заведуешь!
Даукантас не словчился ответить раньше, чем был разорван Алисой в клочки.
- Поторопилась, блин, Даукантас должен мне пару сотен баксов... Где мои таблетки? Без них я такая агрессивная, - Алиса, похоже, не на шутку расстроилась.
— А впрочем... Зачем мне таблетки? — Концентрат из галлюциногенов, в котором плавали эритроциты Даукантаса, постепенно впитывался через ее слизистую, создавая мягкий приятный эффект преломления пространства и времени.
/Кто пояснит, что за жанр /абсурдизм?/ и при чем тут Пелевян ?/
Я летаю! Я в раю! - лепетала Алиса, превращаясь в Ренату Глинтвейнову.
Цитата: Rashid Jawba от сентября 7, 2015, 08:58
/Кто пояснит, что за жанр /абсурдизм?/ и при чем тут Пелевян ?/
Постмодернизм :)
Цитата: Хатшепсут от сентября 7, 2015, 13:21
Я летаю! Я в раю! - лепетала Алиса, превращаясь в Ренату Глинтвейнову.
Пушкин сдернул покрывало, отделявшее палату от кафе, и бросил рядом с Алисой.
Алиса сдёрнула покрывало, отделявшее её упругие перси от атмосферы, и бросила на Пушкина.
Пушкин сбросил цилиндр, отделявший его возбужденные кудри от поцелуев, и бросил на перси.
Перси встали, сказали "Фи!" и ушли.
Бакенбарды побежали следом, рассыпаясь в извинениях. Без бакенбардов лицо Пушкина приобрело совсем другой вид, вид греческого торговца рыбой.
- А вот кому селёдки! - натренированным голосом заорал Пушкин, на что в ответ раздавалось только "Сам жри свою тухлятину" и "Сейчас городового позову, пиндос".
Самосвал ловко передавил всех недовольных пациентов на этаже.
- Я знал, что ты верный друг, - взмахнул селедкой Пушкин.
Тем временем Кац пытался приладить на место пальца подходящую по размеру втулку, позаимствованную у самосвала.
Пушкин откусил себе кусочек языка и больше не мог декламировать стихи про селёдку, когда сквозь выбитую дверь пафосно въехал Кац, горя светодиодом в глазу и крича "HASTA LA VISTA, BABY!"
- Дурачок, что с собой сделал? Люди же смотрят! - Ругалась Алиса, вынимая светодиод из глаза Семёна и втулку из его раскуроченной раны.
Алиса была девушкой нервной и успокоилась только когда Кац нежным, почти мужниным движением вырвал ей сердце через горячие соблазнительные уста.
Дожевывая находу трепыхающееся сердце, Кац трансформировался в привычную форму легковушки и подкатил к самосвалу, кокетливо мигая яркими от возбуждения светодиодами.
Я летаю...лепетаю...я ли таю, таю, таю ? - тувинским горлом удивлялась тухнущая Алиса. Видимо, мозги у нее находились в съеденном сердце, а не там, где у остальных женщин.
Из грустного облака в форме сердечка
скатилась стальная слеза.
Стальная слеза упала на плечи
И четко сказала мне: - Да!
А я в ответ сказала "дада" и пошла рисовать своим обнаженным телом на холсте дадаистическую картину.
Кац подкатил ко мне колеса и предложил подвезти. Я увидела, как под его стеклянным капотом бьется мое сердце.
Прохор Митрофанович полностью переварился в желудках трёх человек из злосчастного кафе. R.I.P.
- Есть еще Прохор в пороховницах, - подмигнул Кац Алисе.
— И есть селедка в селеднице,
И яства есть из всех морей! — подмигнул ей с другой стороны торговец рыбой.
И есть еще блуд в блудницах - сказала Алиса и закинула ногу на Пушкина.
Пушкин спокойно взял пистолет и застрелил Алису.
— Ну и зачем Вы это сделали, прекрасно зная о моей бессердечности? — фыркнула Алиса, забросив вторую ногу на капот Каца.
Я надеялась, что классик наконец оценит мои удивительно длинные ноги, но он лишь принялся перезаряжать пистолет с дула.
Наконец поняв бессмысленность этой затеи, он воткнул свое оружие в кобуру и начал ощупывать грудь развратной фурри в поисках отклеившихся бакенбардов
Когда его пальцы наткнулись на рану от пули и рану на месте вырванного сердца, волна блаженства накрыла низ моего живота.
Словно электрический ток, волны неописуемых чувств свободно перетекали сквозь ее слегка влажную кожу и наполняли собой весь корпус плотоядной машины, чувствовавшей себя так свободно и одновременно так неловко, будучи зажатой между хрупким и таким сладким телом необычайно живой девушки-лисы и почти каменным твердым шасси самосвала, за рулем которого почему-то встревоженно копошился плотный мужчина в балетной пачке, выводя пальцем какие-то буквы на запотевшем лобовом стекле.
Ого... ;up:
Каца наконец отпустило: он очнулся всё в том же кафе, Алиса стояла наклонившись над ним и загибала пальцы.
- Раз оргазм, два оргазм, три оргазм, четыре... Ну ты, дед, могёшь!
- Это всё потому, что я лев. Лев Кац.
- Хоть ты и Кац, а в табло тебе я бац, - гыркнул Пушкин и спихнул Каца в сонную Неву.
Хмурая Нева проснулась.
Город Санкт-Петербург стал историей, а Выборг остался на финской стороне Петровского моря, что привело к финской интервенции 2045 года и очередному изменению политической карты.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ШКАТУЛКА ЧУДЕС ИЛИ ФРИСТАЙЛО РАКОМАКОФОН.
Дмитро сидів на дивані й потягував віскі, а Іван, як завжди, грав у відеогру. Дмитро допив бухло й віддав келих Іванові:
- Жрать охота. Давай китайского чего-нить закажем?
- Не, я на футбол...
Иван не успел договорить, сраженный пулей финского оккупанта.
Очередной день пограничной службы рядового Ляо в Западном Внешнем Китае не предвещал ничего необычного — та же серая унылая Нева, то же копошение мелких людишек на финнском берегу. Уже уходя с караула, Ляо случайно зацепился ногой за комок выброшенных на берег водорослей, под которым, как оказалось, лежала плохо спрятанная малогабаритная подлодка, мигавшая вовсю разноцветными светодиодами, с криво торчащим перископом, покрытым пятнами краски, похожей на губную помаду. Прислонившись ухом к корпусу судна, китайский пограничник услышал тихий звук, похожий на биение сердца.
"Е... впатий Коловрат" - чуть не выругался Ляо, "что же это может быть..."
Под дикий скрежет и раздавшиеся из глубин финского астрала звуки Turmion Kätilöt шкура подлодки разорвалась и жизнь незадачливого Ляо оборвалась, когда из подлодочного заточения вылез ацкий сотона.
Он снял с головы нечто, оказавшееся шлемом, и моим глазам открылось лицо Каца.
- Mitä kuuluu, Alisa? - спросил он и подмигнул.
"Прям как наш Замполит после Пурима" - задумчиво произнес Митрофаныч, разглядывая в бинокль китайского пограничника.
Грибы, хаотично сложенные в корзину, кивали шляпками и улыбались...
Между их губ щерились редкие конические зубы.
Расположение и форма зубов явно указывали на преобладание в их рационе живой рыбы, но для глаз человека, смотрящих сквозь бинокль, выглядело все равно жутковато.
Конец ХХХ части.
— И что, теперь уже нельзя будет ХХХ? — всхлипнула Алиса.
- Можно. Только через TOR! - ответил автор.
— Ну, тогда приступим! — в мгновенье ока девушка сбросила кофточку, поцепив ее прямо на лысину сгорающего от стыда Автора, и, задрав пушистый хвост, начала примерять различные позиции перед веб-камерой, пока один из грибов ковырялся в настройках системы.
Действующие лица первой части:
Автор
Самосвал
Наркоз
А. С. Пушкин
Птолемей Цезаревич
Прохор Митрофанович
Даздраперма
Марк Юний Брут Цепион
Бармен-каннибал
Василий Алибабаевич
Бесконечная официантка
Дантес
Вазген Мамедович
Семён Кац
Алиса Фурри
Владимир Владимирович
Касьян Марцинкявичюс
Витовт Бачанскас
Альгирдас Даукантас
Дукалис и Валдис
Мария Николаевна
Действующие лица второй части:
Автор
Иван Громыко
Дмитрий Кравчук
Ляо Жэнь
Семён Кац
Алиса Фурри
Прохор Митрофанович
Кац проснулся от кошмарного сновидения, в котором Прохор Митрофанович брил свои волосатые и тощие ноги.
И заснул снова.
На этот раз навечно.
Но "навечно" на этот раз оказалось не таким продолжительным, как обычно. Хриплый треск будильника прервал ненавязчивую нирвану, как бы говоря: "Кто рано встает, тому и незваный татарин в Киеве дядька".
Жуткий треск вынудил Митрофаныча вскочить, зацепив при этом низко свисающую лампочку Ильича (да так, что посыпалось стекло и электрические искры) чем-то круглым, блестящим, звенящим, как колокол, и намертво приросшим к его голове — взглянув в треснувше зеркало на стене напротив на свое небритое лицо, Прохор Митрофаныч, как и следовало ожидать, увидел вокруг него золотой нимб с какими-то старославянскими аббревиатурами.
"Где фотоаппарат, телефон, что-нибудь?... Опять сослуживцы не поверят. Особенно Кац", - суетясь, Прохор Митрофаных не заметил, как саданул золотым диском по зеркалу, отчего то осыпало нимбоносца тысячью хрустальных брызг, одновременно окрашивая старую полосатую пижаму в яркий пурпур. Но и на этом метаморфозы не закончились.
Слезы, накатившие на глаза от острой боли, были какими-то странными — маслянистыми на ощупь, и издавали приятный запах чего-то знакомого, но забытого, как-то связанного с богомольными бабушками, похоронами, керосином. «Как же это называется — митросочить, миторочить?..»
— А! Мироточат! Значит, как сказал Пётр I, рядом должны быть окровавленные зады попов, — подумал Прохор.
— Попы задов, — поправил его Семён Кац, прилизывая жирную прядь волос ко лбу.
quote author=VagneR link=topic=68856.msg2838405#msg2838405 date=1484007231]
...осыпало нимбоносца тысячью хрустальных брызг...
[/o]
Все-таки тысячей, наверно.
Пощупав, Митрофаныч убедился, что задняя часть его тела действительно окровавлена.
Но оказалось, что это всего лишь виноградный сок.
И тотчас виноградные лозы обвили его, и затанцевал вокруг бог Дионис со своей многочисленной шумной свитой.
— Гей-гоп, моя свита та й навиворіт пошита! — громко и гнусаво запел Дионис, расстегивая многочисленные застежки своей не по размеру широкой свитки с многочисленными рукавами и карманами.
Но внимание Митрофаныча привлёк другой персонаж: интенсивней всех отплясывающий жирный лысый сатир. Запрыгнув в ванну, он так быстро тряс всеми своими членами, что человеческому зрению трудно было уловить все его па. На мгновение неистовый спутник Диониса остановился, глянул на хозяина квартиры и весело подмигнул. Прохор Митрофаныч хотел было в ответ тоже подмигнуть или хотя бы сделать шпагат, но одно обстоятельство не позволило ему этого: лицо не в меру упитанного лесного божества было не чем иным, как лицом Семёна Каца. "Опять", - успел подумать Митрофаныч, закатывая глаза и теряя сознание. Ещё секунда, и немощное тело его с грохотом рухнуло в ванну под копыта танцующего Каца-сатира.
Туда же плюхнулся и Дионис, телодвижениями которого явно управляла свита, своими многочисленными рукавами шепеляво поприветствовавшая всех находящихся в ванне.
И тут погас свет.
«Надо бы лампочку вкрутить!» — но, прикинув в уме время между моментами, когда разбилась лампочка и когда стало темно, и умножив на скорость света, Прохор получил величину чуть менее астрономической единицы, что казалось ему непреодолимой дистанцией.
Митрофаныча удивило, как его мозг может делать такие сложные вычисления, когда сам он (или не он?), полурастерзанный и в полной отключке, лежит в ванне в луже то ли крови, то ли вина, то ли крашеной денатурки. "Там не я, там только тело моё", - решил он. "Как же я теперь без тела? Полгода без паспорта мучаюсь, теперь ещё и без тела. Это всё из-за Каца, будь он неладен..."
— Кстати, о доку́ментах, — Вдруг вспомнил Дионис, доставая смятый конверт из одного из карманов. — Кто тут из вас Прохорий? Вот, получите-распишитесь — справка о канонизации местночтивого мироточивого благоч... Огонька у вас не будет? Тьма кромешная, еще и керосином воняет откуда-то...
Открылась дверь балкона, из которого грациозно вышла рыжая девушка-фурри. Алиса подошла к Дионису и толкнула его, чтобы тот плюхнулся прямо в кресло...
Что было довольно сложно: свита, разбухшая от воды, вина, крови, намертво застряла в ванне, удерживая в себе бога вина и веселья как ногу в гипсе.
Да и кресла поблизости нигде не было.
— Ну, ладно, малость просчиталась! — Алиса обиженно посмотрела на резвящуюся в ванне компанию и начала плести кресло из разросшейся вокруг лозы.
За этим незатейливым занятием и застал её Марк Юний Брут Цепион из первой части.
— И ты, Брут... — глубокомысленно смеряла взглядом Алиса ничего не понимающего Брута.
Степь. Вечерняя прохлада. Ляо задумчиво посмотрел вдаль, достал портсигар и закурил крепкий "Kent".
Но этого оказалось недостаточно, и он решил скурить один из грибов. Гриб смешно дергался и щелкал корявыми зубами.
Часам к девяти его нагнали Иван с Дмитрием, бурно обсуждающие качество китайских спальных мешков. Солдаты, завидев знаменитого наёмника, хором завопели:
-- Лёха!!! Ты шо с кордона смылся? Нам таких цыпок подогнали, -- Иван пытался показать приблизительные формы девушек на себе.
-- Кулити хотю, адина гуляти хотю, -- Ляо демонстративно отвернулся.
— Альо, Миколо, ти ща зара де? — Быстро затараторил по мобильному Дмитро. — А тепер по другому кругу і по-чєловєчєському — я ніхєра не понімаю твою фінську балачку. На кухні? Бачиш там таке біленьке, одкриваєш верхню двєрцу — там морозілка, грузиш бройлери туда. Шо значить не влізайть? 25 кг?! Бро! Ну то остальне де положиш там і буде, сіравно пасіба і дякую. Карочє, у нас всьо пучком, дорога свободна, як і договарювались. Правда, тут Льоха швендяє обкурений — ну ти на нього внімання не обращай. Нє-нє, не шугайся, він і мухи не обідить. Да, ружжо в нього є, ну ти не волнуйся. Я тебе колись підводив хоть раз? Ну всьо, пакєдово, бро!
-- Микола? -- Ваня со второй попытки выторговал у Ляо сигарету за два патрона.
-- Ага, -- Дмитро аккуратно полировал свой "Хеклер и Кох".
-- Шо каже?
-- Та нічого. Наші справи. От якшо зара Вєкслєр затаранить...
Зашипела рация, солдаты встрепенулись. Голос капитана Векслера звучал как очередь из минигана:
-- Кравчук, Громико, прийом... Ш-ш-ш... Прийом, бл...
-- Альо, шеф, Кравчук на связі!
-- Швидко до бази! Ми вашу хвостату дівчину схопили.
-- Yes sir!
Хвостатая девка, орала благим матом. Открылся люк, из него высунулся рептилоид попросил не шуметь и залез обратно. Девка устыдилась и перестала орать.
Ляо решил, что гриб годный и записал в дневник его приметы.
Дневник был за шестой класс, вдоль и поперёк расчерченный красными письменами. Ляо знал, что это забытое руническое письмо, теперь он пытался вспомнить состав неподвластных времени чернил. Кровь ведьмы или борщ? Пытаясь достать из глубин памяти нужные сведения, он нахмурился, и жёсткая морщина рассекла его узкий смуглый лоб на два идеально ровных октаэдра.
Так и не достав из недр памяти нужные сведения, Ляо решил обратиться за помощью к знахарю. Но не знал где его искать. Он достал смартфон и позвонил в справочную. У девушки был приятный голос и он, забыв зачем звонил, пригласил её на свидание, но она бросила трубку. И Ляо решил искать утешения у бармена. Пошёл в бар и хлопнул рюмашку, но это не помогло...
В этот момент Ляо понял, что без своих верных товарищей -- лейтенантов Кравчука и Громыко ему не справиться с депрессией.
Но тут к барной стойке подвалил двухметровый верзила в наколках. Положил свою огромную ладонь Ляо на голову, сильно сжал ее пальцами и развернул лицо Ляо к себе.
-Что, гнида, набегался...Я ж тебя с того самого шестого класса по всему свету ищу. Ты когда проигранные фантики отдашь?
— Я завязал! — Рявкнул Ляо и приложил бутылкой по голове верзиле. Верзила упал, держась за окровавленную голову, но Ляо не успокоился и стал пинать его ногами.
Лязг металла в ответ на каждый пинок заставил Ляо остановиться и насторожиться. Как всегда в случае тревоги, на лбу Ляо проступили морщины в форме двух октаграмм. Из глаз бывшего одноклассника каскадом рассыпа́лись тетраэдры, мерцая зеленоватым блеском и с шипением испаряясь при соприкасании с холодным полом бара. Но внимание Ляо было вынуждено переключиться на новую неожиданную загадку.
Прямо в полу бара открылся люк, из него высунул голову рептилоид , попросил не шуметь и залез обратно.
Ляо опешил — «Шо опять?» — Ляо пробил пот, он выбежал из бара и стал окунаться в речке.
Золотисто-жёлтый цвет реки не смутил Ляо, а вот горьковато-сладкий вкус воды напряг:
- Шампанское, ... , опять от изжоги не отвертеться.
На берегу реки в кресле из виноградной лозы чинно восседал Дионис, окончательно освободившийся от своей измокшей многочисленной свиты. Девушка-лиса что-то нежно мурлыкала ему на ушко, свернувшись калачиком у него на коленях.
Неожиданно из реки показался перископ, а затем и вовсе тихая гладь разверзлась. Перед изумлёнными наблюдателями возникло чудовище, которое нагая девица‑лиса со свойственным ей остроумием не преминула назвать подводною ладиёю. В тот же момент крышка люка была откинута, и взору их предстал тучный человек с фигурно причёсанными усами. Длань его сжимала...
Длань его сжимала эфес безупречно изготовленной испанской сабли. Дионис приподнялся с кресла.
Однако, человек с саблей проигнорировал бога виноделия и его нагую почитательницу и уставился на рядового Ляо — так, словно впервые увидел китайца в здешних краях.
Однако это было не так, абие его глаза налились кровью, и он воскликнул: «За Цусиму!» — ринувшись на узкоглазого, чьи очи сделались круглыми, как дуло пистоли, из которой он посчитал нужным выстрелить в опрометчивого противника. Кто мог знать, что в суете минувшей драки кремень выскочил из замка. Опешив на секунду, Ляо кинул бесполезное тогда оружие в нападавшего, но промахнулся, попав в чудовище, чья обшивка не выдержала столь ярового броска. Перед царским офицером встала дилемма: продолжать атаку либо же броситься обратно к своей подводной ладье.
Подводная ладья уткнулась носом в клетку g7, вверх устремилась стайка пузырей.
Один из пузырей, достигнув поверхности, вопреки ожиданиям, не лопнул, а продолжал подниматься по стене и расти, расти, расти, покрываясь твердой скорлупой, пока наконец не обрел очертания Шалтая-Болтая.
Его появление отвлекло внимание человека с саблей от Ляо, едва успевавшего уворачиваться от опасных ударов.
Разрубленные ошметки, разлетавшиеся от взмахов безупречно наточенного клинка, казалось, никак не влияли, будто были мелко моросящим дождиком, на хлынувшую отовсюду конницу и смешавшуюся с нею королевскую рать, которые валом устремились к стене.
— Субмарину мою! Субмаринку! Субмариночку! Ах ты, сука китайская! И этот твой Шалтай-Болтай тоже виновен! — выкрикнул царский офицер останкам бедного Ляо и отбросил саблю.
Цитата: Mercurio от января 9, 2017, 12:51
Действующие лица первой части:
Автор = бесконечный Прохор Митрофанович
Самосвал
Наркоз
А. С. Пушкин
Птолемей Цезаревич
Даздраперма
Марк Юний Брут Цепион
Бармен-каннибал
Василий Алибабаевич
Бесконечная официантка = Алиса Фурри
Дантес
Вазген Мамедович
Семён Кац
Владимир Владимирович
Касьян Марцинкявичюс
Витовт Бачанскас
Альгирдас Даукантас
Дукалис и Валдис
Мария Николаевна
Действующие лица второй части:
Автор = бесконечный Прохор Митрофанович
Алиса Фурри (бесконечная официантка)
Бог Дионис (А. С. Пушкин)
Иван Громыко (Альгирдас Даукантас)
Дмитрий Кравчук (Витовт Бачанскас)
Ляо Жэнь
Марк Юний Брут Цепион
Семён Кац
Царский офицер (Птолемей Цезаревич)
С исправлениями и дополнениями.
Важно устроившись на стене, словно диктатор на трибуне, Шалтай начал речь:
— За успешную доставку Меня великого к Великой китайской стене и уничтожение мнимого китайского противника царский офицер не помню как его, мастер сабли, награждается куском заплесневевшего сыра!
Офицер поднял голову. Глаза его вдруг засияли, засверкали зубы, усы вновь молодецки встопорщились:
— Птолемей меня величают! По батюшке Цезаревич. Награждайте меня, ваше высокояичие, вот моя грудь, вся под ваши ордена! — Он осекся. Усы повисли. — Ах тьфу ты, сыр... Ужо ты у меня получишь!
Но поздно: двое ратников молча ухватили его за руки, как некую механическую деталь, а третий, чем-то похожий на генерала, но не настоящего, а свадебного, чинно подошел к нему и прилепил к его груди предварительно разогретый кусок сыра, покрытого тонким слоем плесени (и из-за этого особенно вонючего), на котором был выгравирован полный титул Шалтая-Болтая, а внизу мелкими нечитаемыми буквами слова: «награжд... ......бой ...... Ля... . . ...!!!»
Дионис и Алиса зааплодировали.
Но заапплодировали скорее сами себе, чем собравшейся толпе, лишь отвлекавшей внимание от их удачного маневра: ловко перепрыгнув на соседнюю клетку, Алиса очутилась на последней горизонтали и начала превращаться в Рыжую Королеву.
— Алиса, наконец-то ты перестала быть пешкой! — удовлетворенно заметил Дионис.
После превращения Рыжая Королева посмотрела в зеркало и обнаружила, что она не Рыжая, а Лысая Королева.
— Эээ! — одновременно озадаченно и возмущенно протянула она. — Волосы мои где?! И шерсть! Пушистая!
— Это у нас с тобой семейное, — промолвил Шалтай-Болтай, довольно почесывая лишенное волос головобрюхо.
Лысая Королева бросила в него кусок, оставшийся от руки Ляо Жэня.
— Проклятие семейное, чтобы освободиться, ты должна к полночи усп... — Пролепетал на лету Шалтай, грохнувшись вместе с куском руки на остроконечный шлем одного из конников и растекшись по нему жидкой липкой желтоватой слизью.
— Вот и славненько, — улыбнулась Лысая Королева.
Ей даже начала нравиться ее обновленная кожа, прежде излишне чувствительная к ссадинам и порезам, а сейчас твердая и звенящая, словно тонкая костяная оболочка, защищающая еще не родившегося цыпленка от угроз внешнего мира.
Дионис прижал ладонь к ее животу.
— Ах, сударь, извольте доставить нас в теплое гнездышко, дабы продлить наше высиживание. А не то голову отрублю! — Повелительным тоном на всякий случай добавила Королева.
— Сейчас, только вот штаны подтяну, — ответил Дионис.
«Ностратий Коловрат! — грязно выругался про себя Дионис. — Где мои штаны? Кто вообще из богов античной цивилизации носит сие варварское одеяние?!»
"Что ж вы, милсдарь, фигуры речи употребляете, а значения их не знаете," — подумал в ответ Птолемей Цезаревич. С сыром на груди он горделиво проезжал мимо на подаренном кавалеристами коне.
Тем временем Вячеслав Бутусов, смачно отрыгнув, спросил фараона Клеопатру, восседавшую на огромной челночной сумке:
— Не желаете ли бургундского вина прямиком из Азербайджана?
Но никто из них ещё не подозревал, что вино было кем-то отравлено.
— Если только на донышке, — согласилась Клеопатра. На лице ее светилась полуулыбка Джоконды.
— Кстати, а Вы в курсе, — вклиниваясь в разговор, спросил выползающий из челночной сумки рептилоид-нелегал, — что разгадка улыбки Джоконды — в отсутствующих зубах? Представляете, кто-то считает ее лицо прекрасным, кто-то находит ее улыбку таинственной — а все дело в последствиях кариеса!
Клеопатра, отпив немного вина, откусила кусочек головы рептилоида в качестве закуски.
— Нужно что-то решать, — местами потрепанный Иван Громыко отобрал у царицы вино. — Мы только что лишились нашего связного Ляо. Я пішов за допомогою. Хто зі мною, га?
— Aš su tavimi! — отозвался Дмитрий Кравчук. — Тьху ти, тобто я!
— И для девки закусь захватите! — завопила одна из регенерировашихся голов рептилоида. — Или как вы собираетесь незаметно протащить через таможню меня в подобии Лернейской Гидры?
Птолемей почесал в голове, глядя на рептилоида, затем пришпорил коня и поскакал вслед за Иваном с Дмитрием:
— Постойте, господа, я отличный связной!
— На осьо, — бросил ему Дмитро два каких-то обрубка рыхловатой веревки, пропитанной мазутом. — Зв'яжи.
"Стяжающий флегму стяжает вечность", - подумал в этот момент Штирлиц.
«Но чтобы это подтвердить, понадобится вечность!», подумала в ответ другая голова Штирлица.
"Так и знал, что Штирлиц — рептилоид", подумал Птолемей.
Штирлиц убедился в достаточной надежности своей легенды в условиях тотальной прослушки мыслей.
"А все-таки узлы вязать этот усач не умеет", подумал Дионис.
С нежностью он погладил изогнутую спинку кресла, все еще помнившего тепло рук той, прежней Алисы — не твердокожей носительницей королевского титула и семейного проклятия, рубящей головы направо и налево, а той наивной девушки-лисы, знавшей толк в виноградной лозе и мечтавшей когда-то восседать с ним на троне.
Клеопатра захрипела, запердела протяжно и повалилась на кресло, умирая в жутких судорогах.
а Гагарин топал дальше по тропинке, сквозь тернии к звездам несмотря ни на что!
И тут в комнату вошел самосвал с парой сигарет в кузове.
"Ааааа... конкурирующая фирма!" - подумали Мария и Хуана, свернувшиеся косяком под грузом ответственности и гравитации.
Птолемей затянул узел и косяк.
и тут Гагарин споткнулся о марсоход "Кьюриозити", а Штирлиц вытянулся по стойке "смирно!", дабы отдать ему честь, но к чему-то ляпнул:
- Сумма квадратов катетов равна длине маузера партайгеноссе Бормана!
Птолемей отдал Дмитро веревку, которую связал на манер лассо; Дмитро покрутил ее в руках, пощупал, затем раскрутил и накинул петлю на шею Гагарина.
— Отрубить всем голову! — рявкнула Королева. — Да начнется резня новорожденных персонажей!
Кстати, да. Олдфаги рассказа почему-то живут себе, а вот нью подыхают уже на втором абзаце :umnik:
Цитата: Mercurio от сентября 20, 2017, 13:30
Кстати, да. Олдфаги рассказа почему-то живут себе, а вот нью подыхают уже на втором абзаце :umnik:
У нас тут своя "Игра престолов" ;D
Цитата: Python от сентября 20, 2017, 03:23
— Отрубить всем голову! — рявкнула Королева. — Да начнется резня новорожденных персонажей!
Королевская рать с большим энтузиазмом принялась тыкать пиками в несчастных: полузадушенного Гагарина, умирающую от яда Клеопатру, рептилоида Штирлица, Дмитро, не успевшего за Иваном, Вячеслава Бутусова, Диониса и марсоход "Кьюриозити".
Дмитру удалось скрыться в лесу, но в лесу его ждал Никола Тесла.
— А меня-то за что?! — вспылил Дионис. — Я прибыл сюда со своей свитой, когда вас с вашей конницей здесь и в помине не было!
Диониса удалось заткнуть, дав ему бутылку грузинского вина.
Штирлиц на миг вспомнил своего инструктора-богатыря, не по-детски рубившего ему головы во время отработки огненной атаки на условную деревню противника.
Это был побочный эффект грузинского вина, выявивший страшную истину - Штирлиц оказался аватаром Диониса.
Тесла, Чип, Дейл, Мария Кюри и Дюма-младший обступили Дмитра, в пытках пытаясь понять, не лазутчик ли он, направленный на поиски портала, из которого в этом момент выбирался сапожник Ерофей.
Сапожник Ерофей выбрался из портала и крикнул:
- Я уничтожил вселенское зло!
И бросил к ногам всей компании головы Штирлица и Диониса.
Множащиеся в геометрической прогрессии головы Штирлица подмигнули каждая одним глазом вечно умирающему и воскресающему Дионису.
Одна из голов Штирлица напала на Дмитра, укусив по пути Теслу, который с дикими воплями побежал куда-то влево.
Там его ждали Штепсель и Тарапунька.
При соприкосновении Теслы со Штепселем, по телам всех троих пробежал мощный переменный ток, заставивший Тарапуньку торопливо бежать к следующему порталу.
За Тарапунькой побежал Ерофей с топором и попрыгали несколько голов Штирлица.
Тарапунька споткнулся о бутылку, торчавшую из горла развалившегося на земле Диониса, сделал тройное сальто и упал, не долетев до портала каких-то пяти метров.
Подоспевшие на шум ратники в этот момент устанавливали возле портала похожее на мясорубку устройство, перемалывавшее упавшего в него незадачливого персонажа и выплевывавшее его в виде нового ратника.
Ерофей зарубил топором всех ратников и перепрограммировал устройство на выплев клонов Ерофея с топорами.
Тяжелый увесистый топор требовал довольно много железа, из-за дефицита которого сами Ерофеи получались малокровными и худосочными.
Между ними и Дионисом остановился труп Мэнни, приехавший на пердильной тяге. С трупа спрыгнул Иван Громыко.
Устройство сглюкнуло и вместо Ерофеев стали появляться Ерофеи-женщины.
Маленькие и худосочные, но с огромными топорами.
Отбросив всякий стыд, изголодавшиеся неразборчивые ратники сразу же бросались на них и буквально теряли головы, напорошивсь на топор, из последних сил еле удерживаемый хрупкими руками Ерофейки.
Вадим Степанцов и Александр Лаэртский не прерывали свое выступление несмотря ни на что, даже хотели присоединиться к действу, но график гастролей и тяжелая болезнь помешала этому...
Выбрав Ерофейку похудосочнее (чтобы легче было нести, да и вообще красиво) и с трудом выбросив из ее рук топор, они потащили ее, не прекращающую материться, словно сапожник (да она и была сапожником), к себе в гримерку.
Громыко зарядил труп Мэнни попкорном и обстрелял ерофеек.
Иван с Дмитром в это время пытались расчленить труп Прохора Митрофановича, что до сих пор не разлагался, но тут сзади к ним подкрался их связной Ляо:
— Музыки, вы тё, о***ли?
Иван переглянулся с Громыко, переставшим стрелять по ерофейкам; Дмитро переглянулся с Кравчуком.
Ляо переглянулся с Птолемеем, пытаясь понять, кого же он ему напоминает, на всякий случай отломил кусочек от наградного сыра, пожевал и выплюнул, но озарение так и не пришло.
В метре над землей вдруг открылся очередной портал, из него выпала миниатюрная девушка с большими черными глазами, следом выпал чернокожий исполнитель соула, сверху их придавил высокий парень с хмурым лицом, а вишенкой на торте стал мужчина средних лет, похожий то ли на профессора Челленджера, то ли на Лучано Паваротти, то ли на обоих сразу.
«Та вот кто устроил все это безобразие!», — подумал Штирлиц.
"Какой ещё Штирлиц?" - подумали ерофейки, пиная головы Штирлицев.
Несмотря на то, что своими действиями ерофейки отвлекали Штирлица от основного задания, это было даже приятно, заставляя его мечтать об огромном за́мке с дюжиной-другой пленных ерофеек.
Другие ерофейки обступили пришельцев. Даже миниатюрная девушка казалась среди них великаном.
Побросав топоры и встав в круг вокруг гостей из последнего портала, они хором, взявшись за руки, запели что-то на своем непонятном ерофейском наречии, периодически двигаясь то по часовой стрелке, то против.
— What a strange world we are in, — промолвила черноглазая.
«You are completely, right, milady, — подумал Штирлиц. — Let me introduce myself. I'm Bond, James Bond».
"Дас хабе ихь всегдатищ подозревайтен", подумал Птолемей.
— У нас ровно 15 минут до следующего скачка, — сказал парень, посмотрев на похожее на часы устройство. — Быстренько исследуем этот мир и валим!
— Надеюсь, Куин, эти эльфийки не порубят нас раньше, — заметил профессор. Он тоже говорил по-английски, но с любопытным британским акцентом.
-А может и порубим,- сказала эльфийка по-русски с интересным российским акцентом.
— Рубитя нинннада! — заступился Ляо за пришельцев. — Америка друг!
Внимание эльфиек отвлек выпавший из соседнего портала человек с бородкой и тростью, одетый в элегантный звездно-полосатый костюм, которого те тут же окружили и потащили на переработку, чтобы превратить в очередную эльфийку.
Цитата: Easyskanker от октября 2, 2017, 23:16
— Надеюсь, мистер Мэллори, эти эльфийки не порубят нас раньше, — заметил профессор. Он тоже говорил по-английски, но с любопытным британским акцентом.
fxd.
— Бедный Самуил Троцкий, — покачал головой Птолемей.
Человек, принятый Птолемеем за Троцкого, бросил одновременно суровый и отчаянный взгляд в сторону Мэллори, направив в него палец, еле слышно произнес: «I want you for my savage!» и скрылся в чреве адской машины, оставив на земле лишь украшенный звездами циллиндр.
Через мгновенье оттуда появилась усатая улыбающаяся физиономия тов. Джугашвили.
-Расстрелять!-произнес Коба, сурово глядя на Птолемея.
Эльфийки-ерофейки приняли приказ близко к сердцу: схватили свои топоры и, дружно улюлюкая, закидали ими бегающего в панике Птолемея.
-Надо такое на Троцком попробовать, -задумчиво пробормотал Сталин и растворился в портале.
Под шумок четверо пришельцев скрылись за стеной, с которой недавно упал незабвенный Шалтай-Болтай.
- Вроде успокоился, -тихо проговорил пришелец. - Забивай тринитротолуол.
Иван и Дмитро схватили Ляо за руки, чтобы не дать ему исполнить приказ коварного пришельца.
Тем временм пришелец переключился на Штирлица, полагая, что многоголовое огнедышащее существо с открытыми мыслями — более удобный инструмент для запланированной миссии.
"А я что? Я ничего", подумал Штирлиц.
"Ну мы это еще проверим", прищурившись подумал в ответ Мюллер
, вылезая из разрубленного птолемейского тела.
вдруг куски тела Птолемея стали оплавляться, превратились в в серебристые капли и покатились друг к другу сливаясь в одно единое...
"Терминатор", подумал Штирлиц. "Ну, Мюллер, ты попал!"
— Oh my God, he is made of liquid metal! — воскликнула черноокая.
— As like damned T-1000, — покивал чернокожий исполнитель соула со слезящимися глазами. — Q-ball, you must activate the portal now!
— Just a couple of minutes, — ответил Мэллори, глядя на таймер.
— Подождите, и я с вами! — крикнул им Гагарин, все еще с петлей, накинутой на шею поверх скафандра.
— Бамбарбия кергуду, — включился в диалог Иван, опасливо оглядываясь на борьбу жидкометаллического Мюллера с огнедышащим Штирлицем.
— Эщкере гуччигэнг, — не преминул поддержать его Дмитро.
— Dulunga lu menadzi hafanana, — не раздумывая, ответил им чернокожий певец.
Наконец Мэллори открыл воронку, ведущую в другой мир, с помощью устройства, похожего на мобильник из девяностых.
Тут из портала возник старик, очень похожий на Жириновского, с криком: "За ЛДПР и Кремль стреляют в упор!". От него сильно разбило техническим спиртом и запахом большого количества немытых мужских рук.
В собственных же его руках красовался новенький АК-15, из которого он перекрестил ненавистных американцев двумя очередями.
Зачуяв его русский дух, Штирлиц прослезился. Картинка беззаботного детства на миг промелькнула перед его глазами:
— Максимка-горыныч, Максимка-горыныч! — дразнились дети.
— Я русский!!! — хрипел он им в ответ, и потоки дыма и пламени извергались вместе с его криком.
— Марьиванна, а Максимка пожары делает!
— Максимка, стань в угол! А ты, Дима, стань в другой угол, потому что дразнишься!
Услышав мысли Штирлица, Жириновский отбросил автомат, подошел и обнял со словами:
— Однозначно! По отцу ты дракон, я по отцу юрист, но мы РУССКИЕ, брат, мы русские!
В этот момент в комнату ввалился пьяный Арнольд с в обнимку с полуголой трехсискастой бабой, которая держала в левой руке трезубец.
Затем пришёл зелёный человечек с Марса и сказал:
- Вы тут что, совсем офонарели?
Следом протиснулся самосвал, с увлечением поедающий попкорн.
За рулем которого сидел полуголый полноватый мужчина средних лет в балетной пачке, увлеченно записывая увиденное в свой блокнот и предвкушая радость читателей журнала «Мурзилка».
Приехала полиция и всех персонажей рассказа арестовала. Продолжение следует... До встречи в полицейском участке.
После пары звонков куда следует, Жириновский бодро вышел из камеры, куда уже забрасывали полицейских, по неосторожности его задержавших.
Заметив, что рядом с ним в коридоре никого нет, положил телефон в карман пиджака, развернулся, прошагал обратно к камере, весело помахал на прощанье ручкой новым обитателям бывшей его камеры, снова так же бодро развернулся и зашагал туда же, куда направлялся перед этим.
Не заметив никакого медийного эффекта и от этого маневра, нахлобучил на себя оставленную за углом кем-то из заключенных балетную пачку («Опа! Размерчик — в самый раз!» — радостно про себя заметил Жириновский), сплясал «Лебединое озеро» в пустом коридоре, после чего переоделся обратно в свой пиджак, в кармане которого уже трезвонил телефон, оставленный на виброзвонке.
Внезапно все фотоны во вселенной вылетели в червоточину неизвестного происхождения и наступил конец света.
Так закончилась первая глава рассказа, во второй главе герои в кромешной темноте будут пытаться вернуть фотоны во вселенную.
— А мы новых понаделаем! — Штирлиц изверг из своей прокуренной глотки поток пламени, озаривший стены камеры разноцветными фотонами.
Тохирджон Шодиев выпил одну чайную ложку сиропа Вайфекс и подумал о Душанбе.
Лишь пройдя сквозь червоточину в мир русалок, фей и колобков, победив кровожадную принцессу и освободив дракона, он смог понять, насколько дорог ему родной город.
Ведь прошло целых 20 лет с того момента, когда он, бывший офицер КГБ Таджикской Советской Социалистической Республии, приехал в Москву работать дворником по заданию Талибана.
Итак, Тохирджон попивал свой сироп, а скучающая гурия бережно расстегивала его пояс шахида, украшенный еще советскими медалями и плакатом «У нас не сорят!».
Вдруг из параллельной вселеной через чревоточину на них глянуло "всевидящее око" в пенсне. Затем око пролезло через портал, а за ним и вся остальная часть головы Лаврентия Павловича. При этом шея натянулась как струна, так как тело с брюшком явно не пролазило.
— Фу, извращенец, не подглядывай! — кокетливо огрызнулась гурия на новоприбывшего гостя.
- Яктэпуч, арвой дадод барегам, - просипел Тохирджон вслед Лаврентию Павловичу, затем обратился к гурии: - Керма фуч, джяляб.
Гурия собралась призвать пасущегося в соседней долине гуглопереводчика, но потом подумала: «Понятно, чего он хочет — все вы, праведники, такие!».
и, тяжело вздохнув, пошла заваривать зеленый чай...
Незаметно прихватив с собой баночку крысиного яда, оставленного кем-то из предыдущих праведников.
— Стоять-бояться! — выкрикнул Гамлет Гаспарян, внезапно выскочивший из лампы Аладдина.
Лампа развалилась на куски и из них полезли сильно недовольные джинны и джиннихи.
-Ты не пот Рай попал, - спокойно прошипела гурия Гаспаряну. -Армянский сразу после еврейского. Сразу поймешь, там базар на входе.
- Э, кунте, дадот гом! - возмутился Тохирджон. - Да кси очат мегой кси авлод ранги кудако гап мезани керм данофи хаму хохари дигарит!..
Выхватил из рук гурии охапку чайных листьев, сжевал их вместе с горстью ядовитого порошка и запил кипятком.
Джинны и джиннихи, расстроенные, что их игнорируют, начали бить гурий тапками, а некоторые даже тяпками.
— Ладно, хватит, — взмолилась гурия. — Загадываю три желания, только отцепитесь уже наконец!
- Никаких желаний, - возразил Гамлет. - Разве неизвестно тебе коварство джиннов?
— Итак, желание номер один: хочу Офелию Ахмедшахову! — невозмутимо продолжила гурия.
Не подозревавшие о коварстве гурий джинны и джиннихи (а вместе с ними и бо́льшая часть авторского коллектива) принялись гуглить, кто же такая эта Офелия Ахмедшахова, и повисли намертво; гурия тем временем отхлебнула немного джина из бутылки и улеглась на мягкую траву в ожидании следующего праведника.