О страхе божьем, обезьянах и человечестве

[Triton]

То ивритское выражение, которое на русский язык переводят как «страх Божий», к страху в обычном смысле имеет очень мало отношения. На иврите это разные слова: страх в обычном смысле — פחד [ˈpaħað], а «страх Божий» — יראת ה׳ [jirʔaθ ɦaʃ:e:m].
Простейшее объяснение этого чувства — трепет перед чем-то возвышенным, очень дорогим сердцу. Житейская аналогия: любящий сын боится (уместно ли это слово?) сделать что-то, что будет неприятно его родителям, вовсе не из-за того, что накажут, а потому, что очень любит их.
Пишут, что אהבה (любовь) и יראה (этот самый трепет, о котором мы говорим, и который на русский неудачно перевели как «страх») неразрывно связаны друг с другом, не бывает одно без другого. В другом месте проводится аналогия с двумя крылами: невозможно лететь, если одно из них повреждено или неразвито.

У человека, не развившего ещё в себе любовь, роль трепета перед Творцом исполняет страх перед наказанием (в небесном суде). Но это так и называется: «страх наказания», а не יראת ה׳. Совершенно другой уровень. На ранних стадиях развития полезен, но для взрослого человека довольствоваться этим уровнем — позор.

Что такое страх божьего наказания? Несколько упрощая, его можно рассматривать как обобщение страха ослушавшегося ребенка перед родителем. Такой отвлеченно-социальный Страх-перед-Родителем. Во взрослении ребёнка страх наказания играет хоть и не главную, но определенно положительную роль. Аналогично и страх божий полезен для (религиозного) социума в целом в определенные периоды развития. Как правильно пишет mnashe, по мере взросления (эм... таки лучше «развития») страх наказания замещается иным личным качеством... Можно назвать его «трепет», но это всё равно, что никак не назвать. Что это за качество?

Вернёмся к истокам. Высшие приматы обладают развитым интеллектом. Шимпанзе умеют изготавливать и применять такие орудия труда, как копьё (для ловли мелких животных в дуплах) и палки-копалки разных форм (для добычи термитов), при чем инструменты существенно отличаются в разных районах их обитания. Можно сказать, что они обладают материальной культурой и традициями. Ребёнок шимпанзе и ребенок человека до некоторого возраста демонстрируют схожий уровень интеллекта. Есть мелкие «тактико-технические» отличия, но они несущественны — обезьяны быстро и точно запоминают и распознают образы, люди более точно оперируют естественной «физикой» предметов. Так в чем разница: почему же мы рассуждаем тут об обезьянах, а они так миллионы лет и сидят вокруг вкусного термитника? А разница такова:
1. Научение.
2. Сочувствие.
3. Язык.

За язык я тут ничего говорить не буду, как ни странно, а за первые 2 пункта скажу.

Ребенок человека рождается со знанием того, что его будут учить. Он ожидает этого обучения от взрослых, и без него вряд ли может встать хотя бы в уровень с шимпанзе. В свою очередь, впоследствии он будет учить своих детей. В то время как человеческий ребенок доверяет взрослым, ребенок шимпанзе доверяет только собственному опыту и наблюдениям. Это различие позволяет человеку опираться на знания всех предыдущих поколений, а уровень культуры шимпанзе ограничен сверху скоростью особи самостоятельно учиться у других.

Научившись применять инструменты, обезьяна рассматривает всё вокруг себя как потенциальный инструмент для достижения цели — в том числе, своих сородичей. Обезьяна не интересуется мыслями и чувствами других обезьян, её интеллект замкнут исключительно на себя. Некоторые зачатки человеческих чувств можно обнаружить у них, но они не играют никакой системной роли в их обществе. Ключевое отличие человека заключается в том, что мы называем сочувствием, сопереживанием и я бы даже сказал «сомыслием». Если отвлечься от морально-этической стороны, это в первую очередь способность сопоставлять свои чувства, переживания и мысли с таковыми у других людей. Это — основа человеческого социума. У обезьян, несмотря на наличие культуры, нет социума, обезьяна самодостаточна. Отсюда проистекает всё: мораль, этика, понятие о добре и зле, произведения искусства, наука, разделение труда, проекты, требующие для своей реализации труд нескольких поколений...

Это качество (ну или по крайней мере, его зародыш) у большинства людей врожденно. Развиваясь интеллектуально, человек развивает и данное качество, если конечно он развивается правильно. Именно оно вытесняет страх наказания, и страх, по сути, становится не нужен, это временная подпорка. Когда атеисты говорят о нелепости необходимости страха для того, чтобы человек оставался человеком, они неявно аппеллируют именно к этому естественному сочувствию. Кроме того, можно говорить и о неком «метасочувствии» как осмыслении (биологически заложенного) сочувствия в социальном контексте.

Данное качество является наиболее важным для человеческой цивилизации. В эволюционном плане, появление и развитие сочувствия — ключевая точка. Человек, не обладающий им, является всего лишь высокоразвитым приматом, «бракованной особью», но не человеком в полном смысле этого слова.

Иными словами, тайна человеческой души раскрыта. 

[Вадимий]

!