Стих о татарском нашествии

[Devorator linguarum]

Среди западных источников о монгольском нашествии есть прелюбопытная поэма, часто приписываемая почему-то Гугону Орлеанскому, который на самом деле ее наверняка не писал, ибо помер в 1160 г., чуть ли не за век до самого нашествия. Русский перевод М. Гаспарова:

Встал Господь возмездия ныне на пороге,
Грозен меч разительный, грозно трубят роги, -
Да обрящет праведный утешенье в Боге,
Да оплачут грешники прегрешенья многи.

В справедливой ярости род людской карая,
Дланью наказующей судьбы размеряя,
Страшный Тартар он разверз от края до края,
Тартара копытами грешных попирая.

В мировых окраинах просвистев осою,
Саранча надвинулась черной полосою,
Выкосила пастбища смертною косою,
Жалами язвящими изготовясь к бою.

   Тартара с татарами,
   Разимые ударами,
   Стонем мы от оного
   Воинства Плутонова!

Царства опрокинуты, вытоптаны грады,
Под кривыми саблями падают отряды,
Старому и малому не найти пощады,
В Божиих обителях гибнут Божьи чада.

   Через Русию, Венгрию, Паннонию,
   Сквозь Туркию, Аварию, Полонию,
   Сквозь Грузию, сквозь Мидию, Персиду
   Легла дорога горя и обиды.

Дальний свет и ближний свет кровию облиты,
Женщины и отроки мучимы и биты,
Реки полноводные нынче не защита -
Для плывущих на мехах все пути открыты!

   Коцита воды слезные
   И Стикса пламя грозное
   Дохнули эфиопами,
   Проклятыми циклопами!

   Тьмой Тартара изрыгнуты,
   Геенною воздвигнуты,
   Свирепствовать подвигнуты,
   И мы от них настигнуты!

   Племя Тартара, татары,
   Зверский род кровавой кары,
   Словно волки и гиены,
   Коих манит запах тлена!

   Снедь - не жарена, не варена;
   Реки - пойло для татарина;
   Вместо хмеля - сласть им пущая
   Кровь, из жил живущих бьющая.

   Племя кровожадное,
   Громадное и гладное,
   В коварствах беззаконное,
   В набегах не обгонное!

Орда многотабунная конями знаменита,
В них ратная и мирная опора и защита.
Они в сраженье, ратуя, недругов сражают,
На них в сраженье взятые пожитки нагружают.

   С кремневыми копытами,
   Подковами подбитыми,
   Кореньями питаются,
   Со стойлами не знаются!

   Лук натянет, рот оскалит,
   Дальним выстрелом ужалит,
   Трижды важного умалит,
   Трижды стойкого повалит!

   От стрелы его проклятой
   Не спасут ни щит, ни латы;
   Дик, неистов люд косматый,
   Как бежать от супостата?

   Их копья - просмоленные,
   Огнем воспламененные,
   Их стрелы пролетают вдаль,
   Их стрелы пробивают сталь,

   Их стрелы бьют, а наши нет,
   И недруг, лют, за нами вслед,
   Как барс на жертву, прядает,
   Дождем каленым падает!

   Женщины с мужчинами
   С оружьями едиными

Мчатся, скачут, ратуют, метят и пронзают,
Хищными волчицами грабят и терзают!
Сразишь копьем татарина - стрелой в тебя уметит.
Помилуешь, пожалуешь, - изменою ответит.

   Рубаха толстокожаная -
   Защита им надежная,
   Ни меч не поразит ее,
   Ни дротик не пронзит ее.

К граду подступается, хитростью вникает,
С яростью врывается и смертей алкает!

Могуч коварной выучкой, пред городом предстанет,
С таранами подступится, с валов окружных грянет,
И будет меч под корень сечь: разящий не устанет,
Ни здешнего, ни прошлого пощадой не поманит.

Сохраняют избранных - тех, кто храбро бьется,
Небрегут с презрением теми, кто сдается.
О пощаде вскрикнувший кровью обольется;
Дева, изнасилована, жить не остается.

   Бойцу, борцу, десятнику, пентарху,
   Вождю, вельможе, князю, хилиарху,
   Отряду, строю, полчищу, экзарху
   Нестись, разить, молчать; царить - монарху.

Пролетит и скроется рать передовая,
Устрашая саблями, но не задевая,
А на ободрившихся мчится рать вторая,
И тогда-то нет резне ни конца, ни края.

   Летит орда ревущая,
   И гнущая, и мнущая,
   Как туча, град несущая,
   Как буря, в берег бьющая,
   Летит с горы в долину,
   Разливом чрез плотину;
   Как тигров стая сущая,
   Рычащая, грызущая,
   Плоть рвущая, кровь льющая
   Рекой, рекой невинной
   В свирепости звериной,
   Бесчинной, беспричинной;

   Объята злобой пущею,
   Гнетущею, не чтущею
   Ни молодость цветущую,
   Ни старости седины, -
   Летит на нас лавиной
   И губит в миг единый.

Увидев в небе молнию, пускают в небо стрелы;
Услышав гром грохочущий, грохочут в бубны смело, -
Затем что мнят: от веку так размерены уделы:
Земные - им, а Господу - небесные пределы.
Татары ходят ордами на бронь орда с ордою,
Поля межуют пламенем и буйствами разбоя.
Закона им неведомо суждение святое:
Схизматики, отступники, берут добычу с бою.
Чудище рогатое в мир дохнуло смутою;
Миролюбцы глупые гибнут смертью лютою;
Дьявол миром властвует, сетью смертных путая,
И волна стигийская ждет их, скорбно вздутая.

   Чтоб от ярости Господней,
   Чтоб от зева преисподней
   Нам избавиться сегодня, -
   Вознесем наш дух восходней
   К Господу Спасителю,
   Милости гласителю,
   Света источителю,
   Всех грехов целителю!

Хочется найти латинский оригинал. Никому не попадалось такого?

[Ванько]

Стих о татарском нашествии («Manet ante ostium deus ultionum. . .»)
Напечатано в «Forschungen zur deutschen Geschichte», XII (1872), публикация В. Ваттенбаха по копии Ф. Дюммлера. Стихотворение сохранилось в единственном списке — в Зальцбургской рукописи XIII в., содержащей послание папской курии к венгерской церкви, писанное между ноябрем 1241 и июнем 1243 г.; оно вписано на внутренней стороне переплета и, по-видимому, сочинено немного позже, когда сведения о монголах, их жизни и быте стали в Восточной Европе шире и систематичней. Как известно, поход монголов Бату на южную Русь и разгром Киева произошли в 1240 г.; после этого в 1241 г. орда разделилась, часть ее опустошила Польшу и нанесла польско-немецким войскам поражение при Лигнице, другая часть ее опустошила Венгрию и нанесла венгерским войскам поражение при Буде; затем, достигнув уже Адриатического моря, орда повернула по нижнему Дунаю и причерноморской степи обратно в Азию. Первое впечатление в Европе от этого нашествия было самое паническое, оно и нашло отражение в публикуемом стихотворении; лишь потом папский престол усмотрел в монголах возможных союзников против мусульман Ближнего Востока и попытался вступить с ними в дипломатические сношения (посольства Плано Карпини, Вильгельма Рубрука и пр.). Некоторые черты монгольского быта, упоминаемые в стихотворении, совпадают с отчетами этих путешественников, другие относятся к той риторике, с которой описывались в европейской литературе любые кочевники. Большая часть стихотворения написана «вагантской строфой». Интерес его для историков Руси и Восточной Европы, конечно, огромен.
21 Паннония (она же — Авария) — Венгрия; Полония — Польша; Мидия — северная Персия; все это — античные или видоизмененные по античному образцу названия.
93—95 ... пентарх, хилиарх, экзарх — названия военачальников, заимствованные даже не из «варварской», а из византийской терминологии.
126 Схизматики — здесь: иноверцы.
130 ... волна стигийская... — от названия адской реки Стикс (греч. миф.).

http://www.archive.org/stream/forschungenzurd13kommgoog#page/n665/mode/1up

[murator]

Какая Авария, если в тексте Аравия?

[Devorator linguarum]

Стих о татарском нашествии («Manet ante ostium deus ultionum. . .»)
Напечатано в «Forschungen zur deutschen Geschichte», XII (1872), публикация В. Ваттенбаха по копии Ф. Дюммлера. Стихотворение сохранилось в единственном списке — в Зальцбургской рукописи XIII в., содержащей послание папской курии к венгерской церкви, писанное между ноябрем 1241 и июнем 1243 г.; оно вписано на внутренней стороне переплета и, по-видимому, сочинено немного позже, когда сведения о монголах, их жизни и быте стали в Восточной Европе шире и систематичней...

О! Спасибо огромное! Никак не ожидал, что кому-то удастся привести оригинал прямо сюда, потому что я в его поисках уже переворошил интернет очень основательно.

Кстати, по результатам моих собственных раскопок, которые были все же не совсем нулевыми. Единственный ли список сохранился? Мне встретилась статья Д. Синора "The Inner Asian warriors" (Journal of the American Oriental Society, 1981, N 2), а в ней:

An anonimous Latin poem written on the occasion of the Mongol invasion of Hungary notes that the Mongol horses are unshod: Est silex equi ungula / ferri, clavi non gerula.

И ссылка на A.F. Gombos, Catalogus fontium historiae Hungaricae, t. III, p. 2282.

Итак, мало того что Синор ссылается вовсе не на Ваттенбаха, еще и единственная короткая цитата, которую он приводит, как раз из того места (54-я строка), которое для Ваттенбаха оказалось нечитаемо.

А Гаспаров, кстати, именно в этом месте с переводом наврал.