Айнская литература

[sknente]

ｶﾋﾟﾀﾝ、　ｱ　ｶﾋﾟﾀﾝ、　ﾌﾟﾛﾄﾞﾙｾﾞﾆｴなのです　ｺｸﾞﾀﾞ　ﾌﾞﾃﾞﾄ？

[captain Accompong]

В книжке заходят на ваш сайт, а на сайте написано про книжку. Весело придумано. Капитан, у вас талант.

[captain Accompong]

ｶﾋﾟﾀﾝ、　ｱ　ｶﾋﾟﾀﾝ、　ﾌﾟﾛﾄﾞﾙｾﾞﾆｴなのです　ｺｸﾞﾀﾞ　ﾌﾞﾃﾞﾄ？

продолжение будет, но меня одолевают некоторые сомнения... стоит ли выкладывать далее, чтобы не обвинили в распространении порнографии 

[sknente]

ｵｵｵ。。。　ｳﾞｨｸﾗﾃﾞｨﾜｲﾃ、　ｵﾋﾞｬｻﾞﾃﾙﾉ　ｳﾞｨｸﾗﾃﾞｨﾜｲﾃ！

[captain Accompong]

Лил Ай, Кэндзи, Аи и Эйко сидели на канистрах из-под хансоля на морском берегу.
Кэндзи достал полиэтиленовый пакетик с ганджи и одним движением руки скрутил гигантский джойнт. Он раскуривается и пускает парик Эйко, она кашляет и таращит глаза... Потом пускает паровоз Аи... Аи плохо умел принимать паровозы, да и пускал их не очень... Глядя на Аи, все смеются и Эйко, откинувшись назад, вдруг опрокидывается на спину. Её загорелые ноги взлетают вверх. И все видят белый треугольник ее трусиков. Поднимаясь и отряхивая песок, она бормочет что-то на своем окинавском диалекте и смеется. Начинается прилив. Эйко идет к воде и предлагает  сыграть в игру, под названием "догони меня волна". Суть ее заключается в том, что когда волна идет назад, в море, нужно забежать по мокрому песку, который она оставляет за собой, как можно дальше и при этом не замочить ноги... Это очень веселая игра, особенно когда играешь в нее в хорошей компании. Вскоре обувь у всех была насквозь мокрая, но Эйко не унималась...
- Ну, в последний раз! – говорит Аи.
Как вдруг падает прямо в воду и, не успев подняться, чувствует своими губами губы Эйко... Целуясь она засовывает свой язык ему в рот и проводит зубами по нижней губе. Аи лежит расслабленный, он полностью отдался Эйко и не чувствует, что его одежда уже совсем намокла...

Все началось в аэропорту Ханэда , где Аи ждал самолет, чтобы лететь в Саппоро . Он сидел и пил кофе. Эйко появилась внезапно и села за его столик.
Некоторое время Эйко просто сидела напротив Аи и вяло тянула через трубочку колу. Но через минуты две-три она вдруг спросила:
- Амэрика дзин?
- Ииэ, росиа дзин да , - отвечал Аи.
Эйко, вдруг, решила, что лучше перейти на английский. Правда, она частенько могла выдать что-нибудь вроде "she have", но в целом ее английский был вполне понятен.
- Меня зовут Эйко!
- Очень приятно, Аи. Вообще-то Аи – это ник. Но японцы тоже называют меня Аи. Так им удобнее.
- А что, по моему, хорошо, даже языком шевелить не надо, просто отрываешь рот и все...Ты впервые в Японии?
- Да.
- Надолго?
- Нет, на две недели.
- А куда ты летишь?
- Я антрополог, занимаюсь культурой Айну... Дзёмон. Лечу в Саппоро, смотреть древние погребения и поселения.
- Аа! А я вот никогда не была на Хоккайдо! Можно, я поеду с тобой!
Аи очень удивился, поскольку подобное развитие событий не входило, некоторым образом, в его планы, но, пока он успел что-либо понять, Эйко уже стояла перед ним, держа в руках билет на самолет, которым собирался лететь Аи.

В Саппоро Эйко и Аи были сразу же доставлены местными архелогами в гостиницу. Следующим утром Аи должен был ехать с археологами смотреть раскопы и музеи. Увидев, что Аи прилетел не один, археологи немножко удивились – но виду не подали.

Вечером Аи хотел пойти побродить по городу, но Эйко стала его отговаривать, и он не пошел, а вместо этого устроился с баночкой  "Саппоро" у телевизора.
- Слушай, Аи, а ты когда-нибудь спал с мальчиками? – спросила вдруг Эйко.
- Ннет, а что? – удивился Аи.
- Я хочу тебе сказать, что я на самом деле мальчик. Ньюхафу.
- ...!??? Постой, но у тебя же женское имя?
- Нет, так меня зовут друзья, на самом деле меня зовут Накадзава Эйитиро ...
Аи встал с кресла и закурил. Еще до поездки в Японию он что-то слышал о подобного рода людях. Но не думал, что столкнется с нюухаффу, как только покинет борт самолета.
Эйко закрыла жалюзи и принялась раздеваться.
Аи сидел, курил и молча наблюдал за ней.
- У тебя красивые сиськи! – сказал Аи, когда на Эйко остались одни лишь трусики.
Эйко сняла трусики и попыталась спрятать член между ног, но Аи подошел к ней и отвел ее руку. Маленький аккуратный член Эйко стал медленно вставать. Аи повалил Эйко на пол и они принялись целоваться.
- Скажи, а ты, когда-нибудь трахал кого-нибудь в попу?
- Не-а.
- Хочешь трахнуть меня...
Аи промолчал. Эйко встала и принесла тюбик со смазкой.
- Только одень презерватив!
- А тебя часто трахают в попу?
- Ну не очень часто. Я, впринципе, би, в то время как многие ньюхафу – исключительно пассивные...
Эйко замолчала - Аи начал вводить свой член ей в задницу. Почуствовав в себе движения Аи, Эйко зарычала. Через некоторое время член Аи вытянулся и изверг из себя струю горячей белой жидкости, вслед за ним кончила и Эйко. Пока Эйко мылась под душем Аи привел себя в порядок, поднял жалюзи и открыл форточку. Аи закурил и открыл новую банку "Саппоро".
- Смотри, какой закат! – сказал Аи, выпуская колечко дыма.
Завернувшись в полотенце, Эйко подошла к окну.
- Да... а знаешь какие закаты бывают у нас на Окинава !
- А ты с Окинава?
- Да, из одной маленькой деревушки, на самом берегу океана, - сказала Эйко, открывая банку "Эбису", - кстати, а чё ты не пьешь "Эбису", оно намного вскуснее чем "Саппоро".
- Хорошо, сейчас допью и обязательно попробую. Наверное, Окинава – шоколадное место?
- Да нет, не совсем. Там деревня, все друг друга знают, салютно ничего не присходит, но все дни все равно заполнены каким-то бульоном. Я ненавижу деревни, всю жизнь простоять раком на рисовом поле. Да за каким хуем? Труд унизителен! Я с детства люблю Токио! Именно в Токио я сбежала с этой дерьмовой Окинава. Токио, знаешь – это город-квартира, самый постмодернийский город в мире. У меня там целый ангар в одном месте. Триста квадратных метров – никакой мебели. Там у меня мастерская и там же я живу. Когда поедем обратно в Токио, обязательно тебе покажу.
- Ну, в Токио мы, может, только через неделю поедем... Слушай, а чем ты занимаешься в Токио?
- Вообще-то я музыкант. Но сейчас я ничем определеным не занимаюсь.Несколько лет тому назад снималась в разных малобюджетных порно, но потом эту лавочку прикрыли, и теперь я пытаюсь создать свою студию. Знаешь, я уже сняла два фильма, когда приедем в Токио – ты их обязательно должен посмотреть.
- А что за музыку ты играешь?
- Всякую, вначале, как приехала в Токио, мне тогда было лет шестнадцать, играла в группе "Эа" , там все были ужасными героинщиками. Я года четыре играла у них на электрогитаре. Знашь, такой панк... Попытка подражать "Sex pistols". Слышала, что теперь они развалились, Кодзи – солист – тот совсем сторчался. Ну, да, хрен с ними – все это пожар минувших дней. Теперь я пытаюсь делать рэп и рэгги. И вообще... Аи, дай мне сигарету.
Эйко сбросила полотенце, легла на кровать и закурила.
- А здесь хорошо, не жарко, – сказала Эйко, выпуская дым носом, - не то, что у нас на Окинава...
- А как ты сбежала с Окинава?
- Да очень просто, села на пароход – и приехала в Ёкохама... Знаешь, на Окинава меня все время третировали за то, что я веду себя и выгляжу как девочка. Когда я училась в школе, то дружила и играла только с несколькими девочками – остальные меня презирали, а несколько мальчиков взяли за правило каждый день учить меня уму-разуму, то есть, по просту говоря, хорошенько бить. Домашним тоже, особенно отцу, не нравилось что их старший сын – Эйитиро ведет себя совсем не так как принято и не собирается браться за ум... Школу я тогда уже совсем почти забросила, и целые дни проводила на пляже – у меня была подружка, с которой мы катались на серфе и курили травку... Когда родители случайно узнали, что я уже месяц как не хожу в школу, то устроили мне страшный скандал. Отец долго кричал, все никак не мог остановиться, знаешь, он заводился от собственной ругани. Он орал на весь дом, что не допустит, чтобы старший сын Накадзава Рётаро был гомиком, и что если я с завтрашнего же дня не возьмусь за ум, и не пойду в школу, то он самолично изобьет меня до смерти. На следующий день, не дожидаясь пока проснутся родители, я сбежала из дому. Мне повезло – в тот же день я вписалась на пароход – на билет ушли все деньги и к вечеру была уже далеко от дома... Когда я приехала в Токио, то написала родителям, чтобы они не искали меня и не волновались – они ничего не ответили. Мне в ту пору было пятнадцать, так что школу я так и не окончила. Зато мой младший брат – Дзиро наверняка уже закончил какой-нибудь морской институт в Наха , он ведь всегда и во всем слушался родителей.
Аи, не раздеваясь, прилег на кровать рядом с Эйко.
- А я бы вот наоборот убежал бы именно на какой-нибудь остров в Тихом Океане, как Гоген...
- Да, я тоже люблю Полинезию. Знаешь, в этом году я собираюсь встечать новый год на Гаваях.
- Слушай, а почему ты не хочешь дойти до конца?
- В смысле?
- В смысле перемены пола?
- Ну, во-первых, на эту операцию нужны бабосы, а я люблю путешествовать и часто менять прикид. А потом, знаешь, когда я еще жила на Окинава, то все время хотела стать девочкой, а когда убежала в Токио, то, сделав грудные имплантанты и начав употреблять женские половые гормоны, я поняла, что мне нравится само это промежуточное состояние, состояние андрогина. Знаешь, первое время, когда я только приехала в Токио, я занималась проституцией. Я спала и с мальчиками и с девочками. И, честно говоря, я не могу сказать с кем интереснее. Для меня самое интересное - это само состояние андрогина, когда ты все время можешь выбирать... Ведь само слово нюухаффу, которое происходит от английского new-half, означает, вообще говоря, людей, которые не хотят строить свое поведение, ориентируясь только на традиционную оппозицию, мужского и женского. И нюухаффу – это ведь не только транссексуалы, но также и просто трансвеститы, а также люди вроде меня, которых очень много именно здесь, в Японии. В этом смысле, настоящих транссексуалов куда больше в Тайланде и Сингапуре.
- Хм, а ты не пробовала открыть свой сайт?
- Так ведь есть уже, и даже не один...
Эйко зевнула и потянулась.
- Давай спать, а то завтра рано вставать и ехать черти куда, – предложил Аи.
- Давай.

Утром Аи разбудил телефонный звонок, в трубке был голос господина Кавасаки:
- Доброе утро, мы уже ждем Вас и Вашу подругу, спускайтесь!
- Кто это?
- Это археологи. Нас уже ждут!
- А как же утренний кофе, душ и все такое?...
- Придется отложить.
- Да прям! Смотри на кого я похожа?
- Ну ладно, я думаю минут пятнадцать они подождут. Нельзя же вот так просто подрывать людей из постели. Это какое-то издевательство. Они же сказали вчера – десять часов! А сейчас что?... Пять минут одиннадцатого! Shshit ... Ну да ладно...
Пока Эйко мылась под душем Аи сварил кофе, пока Аи мылся – Эйко оделась. Потом они залпом выпили кофе, и раздался новый звонок.
- Я не буду снимать. Пошли!
Когда Аи и Эйко вышли из гостиницы, у всех археологов были удивительно расширенные глаза, словно они в дерьмо обкурились сенсимильи.
- Эйко, что это значит? – Спросил Аи, указывая взглядом на археологов.
- Это значит, что это галимые японские квадраты! Вот что это значит! – прокричала Эйко.
Аи не понял из того, что она сказала ни слова, но впоследствии он узнал, что именно это и есть подлинный японский японский язык. Эйко всем своим поведением шокировала допропорядочную публику. Ее язык вовсе не был тем женским диалектом , который с молодых ногтей учат все порядочные гомики. Она говорила на диалекте злачных мест Синдзюку , иногда для благозвучия вставляя ругательства, некоторые она привезла с Окинава, другие выучила в порту Ёкохама. Она совсем не употребляла вежливых форм.
Еще Эйко каждые два-три часа полностью меняла прикид, чем иногда сильно тормозила передвижение Аи по дорогам Хоккайдо. Но, пожалуй, это был единственный ее серьезный недостаток. Однажды археологи остановились на обед в какой-то страшной трущобе, где еще, видимо, не ступала нога белого человека. И в этой дыре было некое подобие макдональдса – как говориться ни уху, ни брюху, ни сердцу, ни перцу. Но – голод не тетка. Как только все вылезли из авто, и была торжественно объявлена получасовая стоянка, Эйко сразу же исчезла в неизвестном направлении. А появилась только через час, одетая совершенно по-другому.
Утром она выезжала из гостинице в черных шортах и топике, потом переодевалась в какое-нибудь кокетливое коротенькое платье с вангоговскими подсолнухами, а на ужин могла прийти, завернувшись в два куска ткани. Но в целом она была замечательным компаньоном.

Была первая декада апреля и раскопки еще не начались, поэтому археологи решили показать Аи фильм о том как они копают.
Когда Аи увидел первые кадры этого фильма, то подумал, что попал в детский сад, но увидев, что сами японцы чуть не плачут от умиления, понял, что так оно и должно быть. В этом фильме, в частности, в течении пятнадцати минут объяснялось как нужно определять место, где копать шурф. Когда фильм закончился один из археологов спросил Аи:
- Скажите, а как у Вас в России определяют где копать шурф?
- О! Это очень непросто. Берется рюкзак портвейна № 72 и маленькая саперная лопатка. Процесс распития постепенно переходит в сон, а потом остается только один вопрос: копать там где ноги, или там, где голова?
- Нет, а кроме шуток? – Не унимался японец.
- Знаете, ничего не могу сказать, у нас так много разных археологических культур, обычно человек всю жизнь ведет раскопки в каком-то одном районе и знает на какие особенности рельефа нужно обращать внимание. И общих закономерностей нет. Год назад я участвовал в экспедиции, которая исследовала неолитические поселения в Смоленской области. Мне нужно было заложить шурф на террасированном склоне, который в древности был берегом моря. Цель была исключительно геологическая, но геологи не увидели того, что ожидали, зато была открыта новая позднепалеолитическая стоянка.
Японцы понимающе замычали и закивали, некоторые достали блокноты и стали что-то записывать.

(продолжение следует)

[captain Accompong]

Через два дня случилось воскресенье, по такому поводу археологи решили никуда не ездить, дать выходной и Аи и себе. Когда, Аи сообщил эту новость Эйко, она очень обрадовалась.
Выйдя из душа, Аи обнаружил, что вся его одежда куда-то исчезла.
- Эйко, а куда ты дела мою одежду!?
- Не волнуйся, все в порядке. Завтра вечером отдам тебе твою одежду... Смотри, зато, что я тебе купила! – проговорила Эйко еле сдерживая волнение.
На полу стоял огромный бумажный мешок с веревочными ручками, полный женской одежды и всяких аксессуаров.
- Что все это значит?
- Примерь-ка вот это! – сказала Эйко
- Да нет Эйко, я не хочу, я слишком гетеросексуален для подобного рода игр, – попытался было возразить Аи.
- Но ведь это ни к чему не обязывает, и почему бы не попробовать что-то новое. Ведь новый опыт всегда интересен.
Аи как бы не хотя, но с плохо скрываемым удовольствием надел кружевное белье.
- Вот! Теперь замечательно! Но ты очень волосатый, тебе нужно побриться.
Аи понял, что возражать бесполезно и пошел в ванную. Едва он нанес пену на щеки как зазвонил телефон.
- Да, слушаю! – крикнул Аи в трубку.
- Это Кавасаки, я Вас не побеспокоил?
- Нет, нет! Все О.К.
- Не хотите-ли куда-нибудь съездить завтра, может, на море?
- Нет, нет, большое спасибо! Завтрашний день я проведу, не выходя из гостиницы...
- Оо! Как говориться, "сэрусэ ря фам "! Ну что ж, желаю удачи!
- Спасибо...
- Кто это? – спросила Эйко.
- Кавасаки.
- Эх Дзёмон, Дзёмон – вздохнула Эйко и усмехнулась, - а знаешь, где-то год назад, на Окинава, одна женщина говорила мне, что Дзёмон – это просто слово, которым японцы называют древнюю культуру айну, чтобы потом было проще доказать, что между древними и современными айну нет никакой связи.
- Хм, да, пожалуй, так оно и есть... А кто она, эта женщина?
- Да так просто случайно встретились, катались вместе на досках по волнам. Она говорила, что ее отец – айну, а мама - маори. И почему-то стала рассказывать мне о современном состоянии айну, о культуре Дзёмон... Не, вообще, симпатичная такая, тебе бы, наверное, она понравилась...
- Интересно... А что ты забыла на Окинава, ты же ее ненавидишь!
- Ну это было давно, а потом я же ненавидела не все подряд, а тот бульон, с которым мне приходилось сталкиваться каждый день... Но, ты знаешь, за девять лет там ничего особенно не изменилось...
- Серфинг! Нет, если бы мне предложили на выбор: Окинава или Токио, то я бы выбрал Окинава.
- Ага, и через полгода ты бы сбежал оттуда!
- Да ладно!
- Ну вот, когда окажешься на маааленьком таком островке посреди океана, где все заранее знают, что ты скажешь и сделаешь, то ты вспомнишь, что тебе говорила Эйко!
- Ну вот, я побрился, – сказал Аи, проводя рукой по щекам и подбородку.
- А ноги, а подмышки, а живот! - возмутилась Эйко, - я вижу, нужно тебе помочь!
С этими словами она взяла женскую бритву для бритья ног и увлекла Аи в ванную.   
- У тебя очень красивые ноги. Если бы ты стал нюухаффу, то пользовался бы большой популярностью, – сказала Эйко, брея левую коленку Аи.
Через полтора часа ноги Аи были абсолютно гладко выбриты.
- Как я добилась того, фтобы кожа ног была глаакой и фелкофистой, - сказал Аи пародируя рекламную фотомодель, - я брила их станком каждый день в течение шести лет!!!
- Вот, теперь, хорошо! Одевай платье. Вот, отлично... Постой, а почему у тебя член виден, нет, так дело не пойдет. Это никуда не годится! Вот, смотри, как его нужно прятать. Вот сюда, а потом вот так. И тогда, когда оденешь трусики уже никто просто так не скажет, что ты – мальчик, вырядившийся в женское.
- Даа, целая наука...
- А ты как думал! Ну вот, теперь совсем другое дело. Вот, теперь одевай вот эту кофточку. Волосы у тебя короткие, но это не беда, главное, что у тебя длинные ресницы – это основа образа. Примерь-ка вот это. И Эйко достала из бумажного мешка парик.
- Будешь брюнеткой!... Ух-ты, как здорово! – воскликнула Эйко, когда Аи одел парик.
- А что мне одеть на ноги?
- Ах да, прости, совсем забыла! Вот, сандалии на платформе, самый большой размер, я думаю, что тебе должны подойти.
- Да, они слегка малы, но ходить можно, – сказал Аи, одевая сандалии.
- Ну вот, теперь ты – Айко! Слушай, ты и так высокая, а в сандалиях становишься еще выше!
- Ничего, зато ноги приобретают более привлекательную форму.
- Теперь тебе нужно сделать макияж и можно пойти пройтись.
- Да ну, Эйко, брось, ведь все будут пальцами показывать...
- А вот увидишь, что не будут.
- Ну, а у тебя нет чего-нибудь вроде шляпки или сонцезащитных очков?
- Есть и то и другое, Эйко все предусмотрела!
Наконец, Аи решил, что с Эйко не поспоришь. Они ходили по городу часа два, даже немножко посидели в одном кабачке. В самом деле, пальцем никто не показывал и не смеялся. Мужчины даже иногда оборачивались. А в кабачке за столик, где Аи и Эйко пили вермут, подсел один мужчина и попытался подклеится к Аи.
Однако Эйко сразу же сообщила ему, что если он хочет проблем, – то они у него в ближайшее время всенепременно возникнут, потому что эта девочка – жена самого главного смотрящего по Японии от самой большой русской мафии. Учитывая еще и тот жаргон, на котором Эйко ему это втолковывала, японец предпочел благоразумно ретироваться.   

Вернувшись в гостиницу, Эйко и Аи сразу же почти легли спать...
Утром у Аи и Эйко пошли завтракать в кафе...
- Когда вернемся в гостиницу, нужно будет поснимать тебя. Я очень возбуждаюсь от процесса фотографирования, а когда видишь такую длинноногую брюнетку, то начинаешь немножко ощущать себя Хельмутом Ньютоном.
Всю дорогу в кафе и обратно Аи не проронил ни слова. Когда Аи и Эйко шли обратно, то за ними шли несколько молодых людей, должно быть студентов. Они смеялись и шумно обсуждали Аи.
- Айко, ты пользуешься популярностью! – усмехнулась Эйко.
Аи улыбнулся.
День пролетел незаметно как чашка кофе, как пленка в фотаппарате, что купила Эйко. Когда спустились сумерки, они вспомнили, что ничего не ели с самого утра. Эйко достала откуда-то мужскую одежду Аи, и они пошли в тот же самый кабачок, где сидели вчера вечером.
- Жаль, что все хорошее так быстро заканчивается! – воскликнула Эйко.
Аи промолчал.
- Слушай, через три дня в Токио, в одном клубе будет играть Кэндзи.
- Кто такой Кэндзи? – Спросил Аи, наматывая на палочки морскую капусту.
- Кэндзи – это самый прикольный ди джей в Токио. Он мой друг. А еще с Окинава собирается приехать Лил Ай. Лил Ай – моя лучшая подруга еще со школы, я тебе о ней уже говорила. Она хочет почитать рэп под музон Кэндзи. Думаю, будет прикольно. Как ты?
- Даа, я бы поехал.
- А потом я обязательно должна показать тебе свою мастерскую. Я называю ее «Сохо». И ты должен обязательно посмотреть мои фильмы...

Утром, когда машина с археологами уже стояла у подъезда гостиницы Аи и Эйко еще спали. Их как и в первый день разбудил звонок профессора Кавасаки. Кавасаки был ответственным за программу пребывания Аи. И поэтому очень удивился, когда во время ланча Аи сказал ему, что через два дня собирается занятся исследованием Токийских ночных клубов. Доев ланч, они стали обсуждать что можно выкинуть и куда можно не ездить. Аи отказался от осмотра двух десятков раскопов, трех частных коллекций Дзёмонской керамики и посещения Каяно Сигэру, зато встретился с людьми, которые рассказали ему о подпольной террористической организации "Куннэ Сири", и попал на концерт группы "Хурану". "Хурану" в переводе с Айну означает "холмы". Они вышли на сцену босиком в традиционных халатах из луба. Сперва сыграли несколько традиционных вещей Айну, а потом подключили электрогитары к усилителям и стали зарубать вполне таки современные ритмы. Сыграли даже несколько рэгги.
- Чё-то меня как-то не особо вставляет их музычка! – сказал Аи.
- Ну, да, ребятам нужно еще искать и искать себя. Но я думаю, что им нужен хороший продьюсер. Надо будет поговорить с ними после концерта.
Когда концерт закончился, Эйко и впрямь полезла на сцену и стала оживленно говорить с невысоким полным мужчиной с небольшой черной бородкой, который сматывал удленитель и жевал жевачку.
- Похоже, он тебя послал! – сказал Аи, когда Эйко спустилась со сцены и подошла к нему.
- Что ты несешь? Мы просто обменялись мэйлами и телефонами, я сказала им, что могу помочь с концертами в Токио, спросила: как они смотрят на то, чтобы играть исключительно рэгги.
- И что, они тебя не послали! – сказал Аи, смеясь
- Да пошел ты!

Напоследок профессор Кавасаки решили устроить в честь отъезда Аи чайную церемонию. Поскольку предполагалось, что в церемонии будут принимать участие только Аи и члены семьи Кавасаки, то Эйко решила воспользоваться свободным временем, чтобы проверить почту и в очередной раз поменять прикид. Но гостеприимный Кавасаки решил затащить на чайную церемонию и Эйко, которая пустила в ход весь свой шарм и все вежливые выражения, которые она только знала, лишь бы только не участвовать в чайной церемонии. Но, увы, все было тщетно, приговор обжалованию не подлежал. Аи же имел весьма превратное представление о том, что из себя представляет настоящая чайная церемония. Он что-то  о ней читал, много раз видел по телевизору, еще больше слышал рассказов бывалых японистов о разных видах оной. Но он и представить себе не мог, что чайная церемония может быть таким занудством. Когда младший сын профессора Кавасаки принялся читать китайские стихи, видимо, очень трудные, Аи молча встал и вышел покурить – у него просто затекли ноги после полуторачасового сидения по-турецки на жестких циновках. Профессор Кавасаки, естественно, очень обиделся, но, как всегда, вида не подал. Лишь потом, когда Кавасаки отвез Аи и Эйко в аэропорт и попрощался с ними, Эйко попыталась объяснить Аи что он наделал:
- Смотри, до чего ты довел этого дядечку!
- Я не виноват, что у меня затекли ноги!
- У меня тоже затекли, но я же терпела. Мог бы тоже потерпеть или лучше бы уж вовсе отказался, чем так вот.
- Да за каким дьяволом!?! Я не пью чай, я не понимаю китайского! Тем более этого древнекитайского, от которого эти галимые квадраты писают кипятком. Это именно такие как Кавасаки и уничтожили всех нормальных айну!!! Ведь это же полное дерьмо! Стричь газоны и устраивать чайные церемонии. Японская мелочность когда-нибудь таки похоронит культуру айну совсем.
Эйко промолчала и улыбнулась...

[Драгана]

А где можно найти произведения Трэси Нонно в нормальном виде,а не тут обрывками-урывками?Интересно пишет!Хоть в бумажном,хоть в электронном виде.

[captain Accompong]

В Токио плюс двадцать пять, но после прохладного воздуха Хоккайдо Аи и Эйко показалось, что все тридцать. Лил Ай взяла джип размалеванный водорослями джип Эйко и изнывала от жары и безделья.
- Лил, где это ты так вырядилась! Что на складе американской военной базы снова бесплатная распродажа! – сказала Эйко вместо приветствия.
На Лил Ай был очень коротенький черный топик – почти что бюстгалтер и широченные камуфляжные штаны. Штаны висели на ней так низко, что все могли наблюдать ее прозрачные розовые трусики. Ее волосы были заплетены во множество косичек. Прикид дополняли несколько блестящих медальонов.
- Эй-тян! Твою мать! У тебя новый приятель! Что за птица?
- Это Аи, он умеет говорить на айну, и вообще спец по культуре Дзёмон.
- Здорово! А я Лил Ай.
- Очень приятно... Эйко, а Лил тоже ньюхафу?
- Да нет, она обычная женщина, я же тебе про нее рассказывала.
- А! Это та школьная подружка.
- Ну да! Постойте... Аи и Лил Ай - получается прямо какое-то I and I ! Давайте я вас сфоткаю!
- Эй, ты где сядешь? – спросила Лил Ай.
- Я сяду за руль, – сказала Эйко голосом, который пресекает всякие сомнения.
- Аи, садись, поедем.
А надо сказать, что корпус джипа Эйко был поднят над колесами на раме и таким образом машина возвышалась над землей значительно, поэтому попасть в кабину было не так-то просто. Наконец, Аи погрузил себя на переднее сиденье...
- Пристегните ремни!
- Эй, а что мы едем без музыки?
- Не знаю, что у нас тут есть хорошего,- сказала Эйко, перебирая взглядом диски, - Аи, на, поставь вот Боба Марли...
- Ой, да ну тебя со своим Марли! – запротестовала Лил Ай.
- Ну ладно, не хочешь Боба - давай послушаем "Spear Burning" .
- Ну, совсем другое дело!
Аи вставил диск и нажал play. Оглушительный звук донесся сразу из четырех колонок, две из которых были укреплены снаружи.
- Лил, открой окошко! – крикнула Эйко.
- А разве тут можно ездить с такой громкой музыкой? – осторожно спросил Аи.
- Все ништяк! Нам все можно! Правда, Лил? – воскликнула Эйко, улыбаясь Лил Ай в зеркало заднего обзора.
- Правда! – ответила Лил Ай.
- А знаешь, Аи, я хочу проехать всю Японию с юга на север или с севера на юг на вот этой машине под вот такую музыку.
- Да, это здорово! – сказал Аи.
- Хо, какие вы, оказывается, романтики! – удивилась Лил Ай.
- Аи, а ты знаешь, - продолжала Эйко, - что Лил мечтает быть похожей на Наоми  и постоянно загорает, чтобы стать более черной!
(В то время по японскому телевиденью все время крутили клип о том,  как  какая-то японка сделала пластическую операцию и стала негритянкой. И все японские девушки сразу же бросились загорать или иными способами придавать своей коже шоколадный отттенок. Негритянку в этом клипе сыграла Наоми Кэмпбелл. - прим. перев. )
- Чё за бред ты несешь? – возмутилась Лил Ай.
- Ну вот, мы уж почти и приехали. – Сообщила Эйко и остановилась, свернув к паребрику.
- Да, Эй, я совсем забыла тебе сказать, что Сидзука не хочет отдавать мне ключи от Сохо, и я не могу забрать свою аппаратуру.
- Fuck ! Где эта рыжая проститутка!?
- Не знаю, вчера я видела ее у Кэндзи.
- А! Ну так поехали к Кэндзи.

- Кэндзи, что за бардак ты тут развел, почему никто не открывает, когда я звоню!
- Эй-тян, это ты, входи и зацени какой у меня нынче славный гашиш...
- И кто это тут надушился таким говном?  
- Ты что, Эй-тян, понюхай, это же Dior! – улыбаясь, сказала рыжеволосая девушка.
- Говнор! Сидзука, кде ключи от Сохо! Почему ты не даешь Лил забрать ее аппаратуру!
- Вот твои ключи. Ты же сама меня попросила. И нечего на меня кричать!
- Ладно, все ништяк. Пожар далеких дней.
- Эй-тян, может, ты перестанешь ругаться и познакомишь нас с молодым человеком? – вмешался Кэндзи.
- Кэндзи, это – Аи, Аи, это – Кэндзи. Кэндзи у нас великий патриарх расты... так что прошу любить и жаловать. А это Сидзука, она тоже нюухаффу, но она, как видишь, совсем еще глупенькая.
- Аи... это же женское имя? Ты что, тоже ньюхафу? – спросил Кэндзи.
- Нет, «Аи» – это значит «стрела» на Айну, это потому что я изучаю язык и культуру Айну.
- Интересно...
- Ну что, Кэндзи, будем сегодня ковырять музычку? – спросила Лил.
- А где? Сегодня меня никто не звал? – сказал Кэндзи и принялся снаряжать новый косяк.
- А что Дзюн?
- А что Дзюн, Дзюн ничего. Он обещался быть.
- Слушай, Эй-тян, а если мы устроим вечеринку в Сохо? – робко спросила Сидзука.
- Можно... Кэндзи, позвони Дзюну, ты помнишь какая у него трубка.
- Не-а, посмотри у меня в кармане записную книжку.
- Слышь, Кэндзи, а тебе не жарко, ты, по-моему, очень тепло одет? – спросила вдруг Лил Ай.
На нем была футболка с портретом Боба Марли, сверху гавайская рубашка, широченные реперский штаны и трехцветная растаманская шерстяная шапочка.
- Нет, нет, Лил, все пучком. Вот ээ, Сидзука, дай зажигалку! – сказал Кэндзи, держась за свою маленькую бородку.
- Она же у тебя!
- Да, где?
И он принялся рассеянно шарить по карманам.
- И он еще хочет что-то играть! – возмутилась Лил Ай.
- Да ну его, обдолбанный придурок! – воскликнула Эйко, которая никак не могла дозвониться до Дзюна.
- На, возьми! – сказал Аи и протянул Кэндзи свою зажигалку, видя, что тот никак не может найти свою.
- А, айну, ты молодец, скажи, а айну курили гашиш? – сказал Кэндзи, передавая косяк Аи.
- Гашиш – нет, а коноплю – да, иногда, наверное, случалось.
- Ну тогда мы с тобой сейчас поедем поковыряем чего-нибудь!
- Аи, осторожно, это очень сильная штука! – предупредила Эйко.
Аи сделал затяжку и передал косяк Эйко.
- Нет нет, Аи, мне машину вести, дай вон Сидзука!
Тут Эйко, наконец, удалось дозвониться до Дзюна.
- Дзюн, ты где?
- Я, я у себя, а что?
- Ты знаешь, что мы сегодня играем?
- Где!? Что, опять в том сортире у Такахаси!?!
- Да нет, Лил Ай и Кэндзи, хотят устроить вечеринку в Сохо, тряхнуть стариной. Так что поезжай прямо туда.
- Эй-тян, подожди, дай-ка мне трубочку! – сказал Кэндзи.
- Дзюн, приезжай ко мне, мы тут еще долго будем. Эй-тян нас всех отвезет.
- А вертушка?
- А зачем, там уже все есть, Лил все привезла с собой! Сейчас, погоди, я спрошу у нее... Да, она говорит, что все есть... Ну все, давай.
Аи почувствовал, что тепло постепенно распространяется по всему телу. Все мысли исчезли. И он как ребенок стал смеяться по каждому поводу.
- Аи, ну что, хороший у меня гашик, тебя, я вижу, накрыло? - спросил Кэндзи, отдавая трубку Эйко.
- Да, тема вставляет очень плотно... - произнес Аи.

Сохо, действительно, представляло собой огромное помещение  безо всякой мебели. Там был дощатый деревянный пол и стены, расписаныне граффити. У противоположной от входа стены валялись несколько футонов, около них было разбросано какие-то шмотки и несколько журналов, а в дальнем углу стояли два шкафа, в углу напротив помещалась некое подобие кухни. В центре комнаты прямо на полу одиноко стоял видеомагнитофон. Ближе ко входу, стояла диджейская вертушка, рядом с которой лежала аппаратура Лил Ай. Под потолком висело несколько лампочек на пружинах, так что при необходимости их можно было опустить чуть ли не до самого пола. Одна стена почти сплошь состояла из огромных с пола до потолка окон. На окнах висели жалюзи.  
Осмотревшись, Аи увидел, что на стене противопожной входу имелись две двери, которые он сперва не заметил, а между ними на стене висело огромное зеркало.

[captain Accompong]

А где можно найти произведения Трэси Нонно в нормальном виде,а не тут обрывками-урывками?Интересно пишет!Хоть в бумажном,хоть в электронном виде.

в бумажном виде, к сожалению, уже все распродано, и причем давным-давно, и в ближайшее время переизданий не предвидится, пока что вот здесь только, наверно, и можно найти, потому что я тут выкладываю полный текст романа "Догони меня волна", хотя и с некоторыми несущественными сокращениями 

[captain Accompong]

- Ну чё, давайте подключим это говно! – сказал Кэндзи, потрогав ветушку.
- Между прочим, это говно стоило мне конкретных денег, так что мог бы выбирать выражения! – огрызнулась Лил Ай.
- Да ладно, детка, не сердись, я со всеми так разговариваю. Вот ехал я тут недавно. Вижу, стоит какой-то педик с мотоциклом. Видать, сломался. И давно уже стоит. Ну я остановился и говорю ему: "Ну чё, токнуть твое говно?" А он – "Да нет, не надо, лучше помогите завести."
- Вечно ты рассказываешь какие-нибудь гадости! – возмутилась Сидзука.
- Ну вот, можно начинать, – сообщил Кэндзи.
- А микрофон! – воскликнула Лил Ай.
- Зачем тебе микрофон, это только лишний геморрой, Лил, это же концертный микрофон, на черта он тебе сейчас! На воткни вот наушники и говори в них... Да не сюда, а вот сюда, вот. Ну, скажи чего-нибудь...
- Amba amba buju buju ...
- Дзюн, как?
- Надо высокие убавить, а нижние повыше. Ну-ка, Лил, поговори, поговори еще!
- Слушайте, а давайте подключим мафон к вертушке, вдруг там будет что-нибудь интересное! – предложила Эйко и сама стала подключать магнитофон.
- I am Happiness... Black Ark Internetional... Fresh air.  Fresh air ... - произнесла Лил Ай.
- Да, так лучше. О.К. Хорош.
- Кэндзи, а не хочешь ли ты перекусить? – спросила Эйко.
- Ну я бы не отказался чего-нибудь схватить.
- А мы с Аи уже почти полдня не ели, скажи, Аи?
- Да, мы вообще ведем аскетический образ жизни!
- Ха-ха, Сидзука, сходи купи чего-нибудь, пиццу, там или каких-нибудь сэндвичей. Можешь купить каких-нибудь водорослей. Только не покупай ничего с соей! Если не будет "Эбису", купишь "Хайнекен", поняла! И купи еще кофе, не забудь, а то уже совсем кончился. Вот, держи лаве, здесь должно хватить.
- А чё я одна должна ходить!
- Сидзука не скули, пожалуйста, видишь, Кэндзи и Дзюн настраивают аппаратуру, а мы с Лил давно не виделись и хотим пообщаться. А тебе как раз пока особо делать нечего.
- Хочешь, я пойду с тобой? – спросил Аи, поднимаясь с футона.
- Ну...да...

Сидзука была, во многом, полной противоположностью Эйко: она постоянно использовала вежливые формы, вовсю употребляла местоимение «атаси», конечную частицу "ва", запоем читала Дзюнъитиро Танидзаки и занималась преподаванием икэбана.
- Не знаешь, чего это Эйко сегодня такая злая?
- Да она вовсе и не злая, просто мы сегодня летели с Хоккайдо, потом поехали к Кэндзи и вообще, когда слишком много встречь за короткий промежуток времени, – это вредно.
- Наверное. Скажи, а ты, в самом деле, умеешь говорить на айну?
- Да.
- А скажи чего-нибудь?
- Что сказать?
- Ну не знаю, что хочешь, например, скажи: «Я тебя люблю».
- К э омап, Ситука!
- Красивый язык.
- А ты давно знаешь Эйко?
- Нет, не очень, где-то год...
- А ты трахалась с ней?
- Ннет...
- Ты много потеряла.
- Ну, мне вообще не очень везет с этим делом...
- Это дело наживное. А знаешь... у тебя очень красивое лицо.
- Да ладно...
- Нет, нет, я точно говорю...
Тут Аи вдруг неожиданно приблизил свое лицо к лицу Сидзука так близко, что мог различить поры на ее коже. Сидзука молчала и удивленно смотрела на Аи.
Он стал целовать ее шею, грудь. А потом присел на корточки, задрал ее коротенькую джинсовую юбку, сдернул трусики и стал засасывать ее маленький, стоящий торчком член. Одновременно он поглаживал и массировал ее попку и проникал пальцем в анальное отверстие. Минуты через две Сидзука кончила. Проглотив ее сперму Аи утер рот бумажным платочком и они спешно пошли в магазин.

- Где вас носит!? – воскликнула Эйко, когда Аи и Сидзука вошли.
- Сидзука захотела пописать и...
- Не отмазывайся, лучше скажи, что ты трахнул эту дешевую шлюшку из породы драных котов!
- Эй-тян, ты и впрямь сегодня не в себе. Тебе просто необходимо дунуть, – сказал Кэндзи.

- Эйко, что у тебя тут есть из приличного музона? – спросил Дзюн.
В одной руке он держал банку "Хайнекена", а в другой сэндвич с водорослями.
- Ага, вот – ништяк, - сказал Кэндзи, - а вот еще хорошой винил. Дзюн, на возьми, положи это где-нибудь... Ну, для начала-хватит.
Кэндзи завел пластинку и стал крутить ее пальцами, пока не нашел самый интересный участок и остановился на нем.
- Лил, как тебе такой даб? – спросил Дзюн.
- Сейчас попробую.
Она взяла наушники и стала начитывать в них какой-то текст на английском языке. Поскольку даб был очень стремительный, то Лил довольно редко удавалось вставить слово. Аи сидел подле Эйко и наматывал на палочки морскую капусту. Эйко курила и задумчиво смотрела на колечки табачного дыма, которые танцевали под музыку Кэндзи. Сидзука лежала на футоне, смотрела в потлок и думала об Аи.
- А можно я попробую? – вдруг спросил Аи.
Лил Ай сразу наморщилась.
- Конечно, брат, говно вопрос! – воскликнул Кэндзи.
Сидзука перевернулась на бок, чтобы видеть Аи. Из пачки пластинок, отобранных Кэндзи, Аи выбрал ту, на обложке которой была фотография волны, разбивающейся о прибрежный песок.
- О! Это хорошая тема! – одобрил его выбор Кэндзи.
Аи поставил пластинку, прижал к левому уху наушник и стал искать интересные места. Из динамиков сразу же донесся стремительный ритм, Аи сразу представил себе, что это маленькая лодчонка на огромной скорости пересекает Океан, ее качают океанская зыбь, подбрасывают более мелкие волны, но она все равно движется вперед. Лил, однако, решила, что этой музыке чего-то не хватает и попыталась что-то читать.
- Не надо Лил, не надо. Слушай!
- Люди, завтра обязательно нужно поехать на море! – воскликнула Эйко, затушив сигарету.
Сидзука встала и вдруг стала мелко трястись всем телом, словно танцовщица хулы . Танцуя, она сняла трусики и кинула их в Аи, потом принялась расстегивать кофточку, потом сняла футболку, и наконец осталась совершенно голая.
- Сидзука, чё это значит! – воскликнула Эйко, когда Аи закончил играть.
Вместо ответа Сидзука подошла к Аи и стала целоваться с ним в засос.
- Ну это уж слишком! – возмутилась Эйко.
- Да брось ты, пусть делает что хочет... - остановила ее Лил.
Аи повали Сидзука на футон. Он перевернул ее на спину, чтобы видеть лицо и сиськи. Потом, раздвинув ее ноги, закинул их ей за голову. А потом в ритме даба, который играл Дзюн, стал проникать в попку Сидзука.
Эйко вскочила и, что есть силы, пнула Сидзука. Аи перестал двигаться, тоже вскочил и очень зло посмотрел на Эйко. Сидзука села и держась за бок, заплакала.
- Эйко, ты не умеешь себя вести! – зло сказал Кэндзи. – На, вот, покури лучше! И протянул ей дымящийся косяк.
- Ну а чё они прямо тут, могли бы уйти в сортир, или в ванную – я бы и слова не сказала!
Аи принялся утешать Сидзука и повел ее в ванную. Она размазывала слезы по лицу и все время что-то бубнила себе под нос. Наутро она проснулась, когда все еще спали и, ни с кем не попрощавшись, - уехала к себе.   

Вернувшись с моря, Аи и Эйко снова остались наедине друг с другом.
- Странная все же эта Сидзука: убежала и ни мэйла, ни адреса ничего не оставила.
- Да ну ее, она еще совсем-совсем дурочка.
- А, по-моему, она какая-то потерянная.
- Не, это только так кажется.
Эйко встала и направилась в тот угол, где стояли два шкафа.
- Помнишь, я говорила тебе о своих фильмах?
- Да.
- Так вот, я хочу теперь тебе их показать. Ведь завтра ты улетаешь?
- Да... завтра.
- Вот, смотри, - сказала Эйко, вставляя кассету, - я сейчас пойду куплю чего-нибудь поесть.
Один фильм назывался "Хадзимэтэ" – "Впервые" – про то как девушка из вполне-таки состоятельной семьи убегает из дому... Ее ищут, а она бежит бежит все дальше и дальше... И в конце концов, оказывается на Хоккайдо... В конце фильма она идет по колено в воде, видимо, с намерением утопиться, а по берегу мечутся беспомощные полицейские. Второй фильм называется "Ёко", в нем нет такой стройной сюжетной линии, как в первом, там, скорее, просто набор эпизодов, в которых так или иначе участвует главная героиня фильма – проститутка по имени Ёко. Оба фильма небольшие – где-то по полтора часа, оба сняты с рук прыгающей камерой, в обоих фильмах очень много разных наркотиков,самого разнообразного секса и различного нелитературного языка, поэтому их вряд ли когда-либо покажут в широком прокате. Но в них была Япония, которую довелось познать Аи... 

На следующий день они, как обычно, поднялись поздно. До самолета оставалось часа четыре.
- Ну что, хочешь меня трахнуть? – спросила Эйко, едва проснувшись.
- Да!
Он перевернул Эйко на спину, чтобы видеть лицо и сиськи. Потом, раздвинув ее ноги, закинул их ей за голову. А потом стал проникать в попку. Эйко улыбнулась...
Через два часа они были уже в аэропорту Нарита . Рейс Токио – Санкт-Петербург. Середина апреля. Цветет сакура. А в Петербурге идет мокрый снег.

- На, возьми это как сувенир! – сказала Эйко, протягивая Аи бумажный пакет.
- Да ну, зачем мне это?!
- Ну, не знаю, – подаришь кому-нибудь...
Но, беря пакет, Аи уже знал, что никому это не подарит, а будет хранить на память об Эйко и время от времени примеривать и крутиться перед зеркалом. А может быть, даже и ходить иногда по улице.
- Ну, ты, типа, пиши. У тебя же есть мой мейл! – сказал Аи.
- А чего я пиши? Ты пиши... Ладно старина, давай. Прости, если что не так... Тебе было хорошо со мной и мне было хорошо с тобой... А все остальное - пожар далеких дней... Но мы с тобой как-нибудь еще обязательно пересечемся и снова намутим говна!

Когда самолет уже взлетел, Эйко все еще оставалась стоять на месте, пока самолет не превратился в маленькую серебристую точку, а потом и вовсе растаял в небе. Эйко медленно пошла к своей машине.

(здесь заканчивается вторая часть)

[captain Accompong]

Вонг вел машину все дальше и дальше на юг. Шел мелкий дождик, и на шоссе не было ни одной машины. Было свежо и прохладно. Нан спала на заднем сиденье. Ей снилось бескрайнее зеленое море. На небе не было ни одного облачка. По морю под «Sun is shining»  шла лодка. У руля стоял Аи. Он был голый по пояс. В лодке было полным-полно айну. В ритм гребли они кричали и пели. Лодка подошла к небольшому островку, на котором остановились два японских рыбака. Лодка воткнулась носом в песок, и повстанцы выскочили прямо в волны. Они связали японских рыбаков, полили их бензином, и стали совокупдяться под их истошные крики. От этих криков Нан проснулась.
- Где это мы?
Нан переодически засыпала и поэтому плохо помнила как они вышли из квартиры и как проводили Томми.
- Скоро уже приедем в Отомари. Тебе опять снилось что-нибудь?
- Да... - сказала Нан, томно улыбаясь.
- А мне вот уже лет десять ничего не снится.
Нан стала причесываться и приводить себя в порядок, глядя в зеркало заднего обзора. Дождь прекратился, и впереди показалось голубое небо. А когда Вонг и Нан въехали в Корсаков, то совсем разъяснилось.
- Снова будет жара, – сказал Вонг.
- Да... Слушай, а где мы должны встечаться с Сэтокурэро?
- Я думаю, что где-нибудь около порта... Сейчас приедем и разберемся.
Вонг остановил машину у самого въезда в порт.
- Сиди здесь и никуда не ходи! Я сейчас приду.

Как только Вонг ушел появились два корейца. Один из них вел за руку хорошенькую нанаечку , лет пятнадцати. Она все время дергала его за рукав и жаловалась, что устала идти пешком.
Они остановились около машины, и вдруг один из них, видимо тот, что был постарше, спросил:
- Сестренка, продай машину!
- Чего? – спросила Нан по-корейски, высовываясь из окна.
- Сестренка, продай машину! – повторил мужчина уже по-корейски и легонько пнул колесо носком ботинка.
- Ну и акцент у тебя! Сколько?
- Сколько ты хочешь?
- Пять штук зеленых. Машина подержаная, но в хорошем состоянии. Почти совсем новенькая.
- Да ты чё, сестренка, мы таких денег в жизни не видели!
- Ну, тогда идите куда шли, бездельники! Какого хрена вы спрашиваете, если у вас нет бабла!
- Мы чё так и будем ходить пешком? – заныла нанаечка.
- Ладно, ладно, хорошо, пусть будет пять. И кореец извлек из своего кошелька требуемую сумму. Нан взяла деньги и вылезла из машины, держа в руках пакеты со шмотками.
- Ребята, помогите вытащить этот ящик!
- Ты что, туда кирпичей что ли наложила?
- Нет, там собрание сочинений Киндаити Кёсукэ .
- Аа! Понятно! Ну, давай, сестренка. Удачи тебе. Век не забудем твоей доброты.
- Ребята, вы езжайте.

[captain Accompong]

Вонг вернулся с двумя людьми. Это были Сэтокурэро и Икитои.
- А где машина?
- А вот, – сказала Нан, показывая Вонгу деньги.
- Черт побери! Смотрите, братва, - моя школа!
- А что у вас в этом ящике? – спросил Икитои
- Груз 200... Ивао – все...

Люди Икитои и Сэтокурэро обосновались на окраине порта среди заброшенных строений и зарослей полыни. Они сидели на старых шпалах, ржавых рельсах, курили и болтали друг с другом ни очем. А буквально в десяти шагах лежало несколько цистерн из-под мазута.
- Вы чё, люди, обчитались Уорфа! – воскликнула Нан.
- Кого?
- Ну был такой конкретный чел, основатель американской этнолингвистики – Бэнджамин Ли Уорф. Вначале он долгое время был страховым агентом, по роду деятельности ему приходилось анализировать много разных документов, в которых описывались причины приведшие к возникновению аварий. И он обратил внимание, что когда речь идет о полных цистернах, то люди ведут себя осторожно – и ничего не происходит, когда же люди имеют дело с пустыми цистернами из-под бензина, которые на самом деле куда опаснее, то часто происходят взрывы и пожары, потому что внимание обращают главным образом на слово «пустой», и не задумываются, что в пустых цистернах могут оставаться бензиновые пары. Этот факт подтолкнул Уорфа к мыслям о том, что люди находятся в плену у языка, на котором говорят. Они обращают внимание лишь на то, что присутствует в их языке.
- Ну, ты и загрузила, Нан!
- Да эти цистерны здесь уже много лет лежат!
- Слушай, Икитои, а, сколько у тебя всего народу? Это все здесь? – спросил Вонг.
- Со мной было пятнадцать человек. Потом мы подобрали шлюпку с Сэтокурэро, и с ним было еще девять человек.
- Значит, всего двадцать пять.
- А давно вы здесь.
- Сэтокурэро, когда мы пришли, дней семь тому назад?
- Шесть.
- А где вы высадились.
- А мы не высаживались, мы пришли прямо в порт.
- Как в порт?!
- Очень просто, шли под флагом, знаешь, есть такой флаг - японский – блевотина на снегу.
- А команда?
- Нам очень повезло: они и так собирались идти на Карафуто. У всех визы. А кэптен – тот вообще душа. Он оказался родом из Нэмуро , как и я, и мы с ним всю дорогу исследовали бар в его каюте.
- И что вы собираетесь делать?
- Мы думаем, что надо уходить. Эти рыбаки сегодня уходят в Нэмуро и мы хотим пойти с ними.
- Зачем, спецслужбы наверняка теперь рыщут повсюду.
- Я думаю, что именно сейчас как раз самое время, потому что, они, я думаю, полагают, что мы где-либо затаились и не ожидают нашего появления. А мы тут как тут. Если все будет, как мы задумали, нам удасться закрепиться на полуострове Нэмуро. Нам понадобится оружие. Если ты сумеешь наладить регулярные поставки, то мы, я думаю, сможем довольно скоро поднять над Нэмуро нашу аканитовую стрелу . И тогда японцы просто вынуждены будут признать нашу независимость. Они не станут постоянно сражаться. А когда мы получим независимость, то сможем вести переговоры с русскими о присоединении островов Куннэсири, Сикотан, и Эторопа .
- Слишком много «если», Икитои, слишком много «если», – проговорил Вонг, качая головой.
- А с чего ты взял, что айну удовлетворятся таким обрубком как полуостров Нэмуро! Я хочу захватить все Хоккайдо, все Острова, чтобы все было как в старые добрые времена! – возмутилась Нан.
- Нан. Нужно смотреть правде в глаза, нас слишком мало.
- Икитои, ты, должно быть, не догадываешься, чье имя ты носишь? Легендарный вождь Икитои увел своих людей с реки Кусур на Куннэ сири. Что это значит, утари!? Это значит: либо все – либо ничего. Если мы собираемся жить по Айну Пури , то нужны обширные территории. Я всегда думала, - здесь Нан перешла на айну, - что сисамам  нужно дать хорошего пня, чтобы они убрались обратно в свою солнечную Корею, а, может быть, и еще дальше – в Центральную Азию! Ведь именно оттуда они пришли на Наши Острова две тысячи лет тому назад. Нужно было не уходить с Хоккайдо, а продолжать действовать в том же духе. Вы тогда сидели на своих судах и не видели, что творилось на суше, а я видела, и я говорю, что сисамы по-настоящему обосрались! Еще бы немножко и мы бы могли требовать от них все что угодно! А Икитои хочет, чтобы мы довольствовались этим болотом – Нэмуро. Почему Нэмуро, почему не Осима? И кто тебе сказал, что русские станут вести с вами переговоры, что они отдадут острова? Они даже японцам их не хотят отдавать. Нет, Икитои, чем то, что ты предлагаешь – лучше бросить все совсем и уехать куда-нибудь далеко-далеко хоть в Америку, хоть в Новую Зеландию и наплевать на все!
- Нан, ты думаешь, что их так много, тех, кто действительно хочет жить по Айну Пури? Нет, их очень мало. А потом, Хоккайдо уже слишком причесан, чтобы вести на нем традиционный образ жизни айну. В этом смысле интерес могут представлять лишь такие острова как Куннэсири Эторопа и Сикотан.
- Знаешь Икитои, мне, в принципе, нравится твой план, но мне кажется, что нельзя идти сразу на Хоккайдо, - сказал Вонг.
- Куда же ты предлагаешь идти?
- На Куннэсири.
- Да ты что, Вонг! Там же одни солдаты и пограничники!
- Да, но там очень мало населенных пунктов, много заброшеных поселений. В то же время, там есть определенная инфраструктура, поэтому можно не думать о снабжении, и от Куннэсири до Хоккайдо меньше пятнадцати миль. Я предлагаю всем идти туда и подождать до осенних штормов. Там можно будет отдохнуть, хорошенько все продумать и подготовиться.
- Ну не знаю... Твой план, Вонг, не лучше моего...
- Но в чем ты абсолютно прав – так это в том, что уходить нужно немедленно. Мне кажется, местные спецслужбы уже знают о том, где мы находимся. На твоем месте, я бы перестрелял всю команду, как только выйдем в открытое море.
- Да ты что, ты в своем уме, я лучше выдам им оружие и уменя будет еще человек десять!
- Кстати, а что у вас есть из оружия?
- Один стингер, пулемет, десять автоматов Калашникова и большой запас гранат.
- Негусто, - усмехнулся Вонг. - Ну-ка, посмотри в этом ящике, может, найдешь что-нибудь подходящее для себя!  С этими словами Вонг ногой перевернул крышку ящика, в который они с Томми положили мешок с телом Ивао.
- А где Ивао! – вскрикнула Нан, увидев в ящике целый арсенал, вместо черного полиэтиленового мешка.
- Нан, ты же понимаешь, весь груз должен быть полезен.
- А как же Ивао!
- Ивао уже умер и ему больше ничего не нужно. Нан, надо думать о живых, а не о мертвых.
- Где ты все это достал? – удивился Икитои.
Икитои, Сэтокурэро, а за ним и остальные, тоже подошли к ящику с оружием.
- Это подарок от местных русских корейцев. Так что берите кто что хочет, не стесняйтесь.
- А можно я возьму вот это! - сказала Нан, присев на корточки перед ящиком.
- Да, это хорошая штука, беретта, - сказал Икитои.
- И вот это!
- Нан, не жадничай! Тебе, между прочим, нужно  купить какие-нибудь штаны и ботинки. Ведь не будешь же ты ходить по бамбуку и камням в платье и в сандалиях. И еще нам нужно купить хорошую палатку, рюкзаки и карту Куннэсири. Так что пойдем, Нан.
- Постойте, мне тоже нужно купить какие-нибудь ботинки, а то мои совсем развалились! – воскликнул Икитои, - Сэтокурэро, смотри здесь, чтобы все было без происшествий.
- Когда Вы вернетесь?
- Около двенадцати. Они отходят в час. Так что, думаю, где-то около двенадцати в самый раз...

[Драгана]

Мне нравится!Накопировала себе,завтра нормально почитаю.Что-то немного как у Мураками...

[sknente]

Бедный Аи.

[captain Accompong]

Мне нравится!Накопировала себе,завтра нормально почитаю.Что-то немного как у Мураками...

ну да ну да, почти как старина Рю  или наоборот: старина Рю почти как ТН 

[Ahori]

Тоже кстати Рю напомнило. Особенно отдельные эпизоды   

[captain Accompong]

Находившись по магазинам Икитои, Нан и Вонг под вечер забрели в какой-то кабачок.
- Который сейчас час? – спросил Икитои.
- Десять, – ответил Вонг.
- Уже ! А они не уйдут без нас? – заволновалась Нан.
- Нет, они уходят в час ночи, а мы там должны появится где-то около двенадцати. Так что времени еще вагон. Что вы будете есть?
- А что тут есть? – спросила Нан.
- Вот, смотри, – сказал Вонг - , протягивая ей меню.
- Я буду, бифштекс с салатом, а ты Икитои?
- Я бы съел какую-нибудь рыбу.
- Хорошо.
- А пиво! Здесь, похоже, нет ни "Асахи", ни "Саппоро".
- Все здесь есть, Нан, иди лучше займи столик.
- Слушай, Вонг, а видишь вон то пиво, называется "Томари".
- Ну, вижу, и что?
- Это очень хорошее местное пиво.
- "Томари" – это "залив" на айну, так что-ли? Это что айнское пиво?
- Да нет, его просто варят тут в городишке, который называется Томари.
- Ну да это и не важно... Девушка, нам, пожалуйста, два бифштекса, жареную горбушу, салат из морской капусты, папоротник и морковь по корейски. И ящик "Томари".
- У нас нет ящика. Там его всего шесть бутылок осталось.
- Ну тогда, давайте все, что осталось, мы сегодня уходим в море.
- А! Хорошо, сейчас принесу.

Нан смотрела в окно. Икитои ел сосредоточенно склонившись над столом, время от времени вытирал пальцы салфеткой. Вонг не ел, а напряженно разминал очередную сигарету.
- Вонг, чё ты не ешь? – нарушила молчание Нан, – Ведь вкусно.
- А? Да-да...
Он затушил сигарету и принялся есть.
- А чё это за пиво вы купили. Куда так много? – спросила Нан, глотая "Томари" и разглядывая этикетку на бутылке.
- Это пиво называется "Томари". Его мне посоветовал Икитои. Я думаю, что это единственное пиво в мире, ну, кроме, разве что "Эбису", название которого происходит из языка айну... И кому как не нам его пить.
- Но здесь написано "Томапу".
- Глупая, это же кириллица!
- А, вообще, ты знаешь, ничего, пить можно... По крайней мере куда лучше той мочи, что ты принес нам, когда мы с Ивао лежали в капусте, на берегу около Маока.
- Вот и пей.
- Слушай, Икитои, а, может быть, ты все же пойдешь с нами на Куннэсири, а?
- Нет, мы идем в Нэмуро и попробуем начать все с начала.
- Я боюсь, просто, что вас уже ждут. Очень велик риск того, что всех вас перестреляют еще во время высадки в порту Нэмуро.
- Ну а какого черта мы тогда вооружились.
- Не знаю... Конечно, тебе решать, но по-моему, это чистое безумие.
Икитои молча достал сигару, откусил кончик, выплюнул его на пол и закурил.
- Ух ты! Икитои, а дай-ка и мне штучку! – проговорил Вонг, ухмыляясь.
- Ну возьми...
В это время из радио, которое здесь, видимо, не выключалось ни днем ни ночью донеслись слова песни:

              ...Слышишь чеканный шаг
              Это идут барбудос
              Небо над ними как огненный стяг
              Слышишь чеканный шаг...

Вонг весь обратился в слух.
- Ну что, пошли? – Спросила Нан.
- Да, сейчас пойдем.

Икитои сразу же повел Вонга и Нан к южному пирсу, где стоял "Эбису-мару". Шагах в двадцати от "Эбису мару" на причале стоял небольшой сарайчик, а вокруг рос бурьян. Они спрятались в бурьяне за сарайчиком и стали пытаться рассмотреть, что делается на "Эбису мару".
- Смотри, Вонг! Настоящий "Эбису мару"! – воскликнула Нан, прочитав название.
- Тсссс!!! – прошипел Вонг.
- Ждите меня здесь, я сейчас приду, – сказал Икитои и исчез.
У трапа "Эбису мару", стоял пограничник.
Вдруг Вонг услышал сзади какой-то шорох.
- Вонг, это ты?
- Да. Тихо! – прошептал Вонг.
- Это я - Сэтокурэро. Видишь, какая туфта. Что будем делать?
- Скажи, чтоб все собирались здесь. Сейчас пойдем. А где Икитои?
- Он сейчас будет.
Трава зашуршала и показался Икитои со своими головорезами.
- Значит так, когда услышите всплеск воды, то оперативно и без лишнего шума поднимаетесь на палубу и мы сразу же отчаливаем. Икитои, Сэтокурэро, проверьте, чтобы все были здесь. Ладно, я пошел.

Широкой моряцкой походкой Вонг направился прямо к трапу.
- Вы куда? – остановил его пограничник.
- Я лоцман.
- Предъявите документы.
- Да-да, конечно... Один момент...
С этими словами Вонг выхватил из кармана кольт и приставив к груди пограничника выстрелил. Пограничник охнул и упал в воду.
- Зря ты его убил, его же хватятся, – сказал Икитои, подходя к трапу.
- А что мне было делать, он все равно нас увидел и непременно бы доложил куда следует. Давайте грузитесь и пойдемте, – сказал Вонг, закуривая.
- Послушай, все же, нехорошо как-то оставлять его просто так плавать в воде, его же заметят совсем скоро, – сказал Икитои, когда мимо них по трапу проносили ящик с оружием.
- А что ты предлагаешь?
- Взять его с собой и выбросить за борт, когда выйдем в открытое море.
- Ннет, пусть лучше плавает здесь. Мало ли кто его застрелил, а если мы возьмем его с собой, то его исчезновение сразу же свяжут с "Эбису мару".
Вонг поднялся на палубу последний и сразу же прошел в рубку. Там уже были Икитои, Сэтокурэро, Нан и капитан.
- Ну, что можно отдавать швартовы? – спросил Вонг, входя.
- Да, все уже на борту. Можно отчаливать.
Капитан стал делать необходимые распоряжения по внутренней связи.
- Меня зовут Вонг, это Нан.
- Очень хорошо, я – Ямагути Нориаки, капитан этого корыта. Вы тоже хотите попасть в Нэмуро, как и эти господа?
- Нет, - ответил Вонг и склонился над навигационной картой, - Вы высадите меня и Нан вот здесь: между Уэннай и Кокамаппу .
- Здесь?
- Да.
Вонг взял красный карандаш и поставил на карте маленькую точку.
Между тем "Эбису мару" уже отошел от пирса и взял курс на юг.  Его слегка покачивала океанская зыбь.
- Кстати поселок Уэннай уже давно не существует, а на карте значится. Так что вам, я думаю, лучше купить русскую карту, она куда точнее.
- Уэннай – "дерьмовая река", – вмешалась Нан.
- Что? – переспросил капитан.
- Я говорю, что в переводе с айну Уэннай означает "дерьмовая река".
- У нас уже есть атлас Тисима рэтто, мы купили еще в Отомари. А когда мы подойдем к Куннэсири?
- Я думаю, что уже завтра к вечеру мы сможем увидеть Кунасири, а послезавтра утром вы сможете высадится на берег.
Затем капитан вызвал боцмана и приказал выделить Вонгу и Нан каюту. Пустой каюты не оказалось, поэтому Нан подселили к одному молодому матросу, а Вонг сказал, что сможет переночевать и на диванчике в кают-компании.
Перед сном Вонг поднялся на верхнюю палубу – подышать свежим воздухом. Слева по борту и несколько сзади он увидел огонь маяка на мысу Анива . Вонг зевнул и достал сигарету. Море было спокойно и были видны звезды. Вонг выбросил окурок за борт и спустился в кают-компанию.

[captain Accompong]

Утром Вонг проснулся от какого-то шума, доносившегося снаружи. Вся кают-компания была залита солнцем. Прямо перед Вонгом сидели кок и второй помощник и пили кофе. Когда Вонг проснулся, то понял, что этот шум на самом деле является музыкой, которая доносилась откуда-то сверху.
- Доброе утро! – сказал второй помощник, когда Вонг сел на диване и потер глаза рукой.
- Который час?
- Одиннадцать. Вы хорошо спали? Ваш самый большой начальник, тот что с татуировкой, не велел Вас будить.
- Да-да... Пробормотал Вонг, и поспешно поднялся.
- Вы будете что-нибудь есть? Хотите кофе? – спросил кок, когда Вонг уже поставил ногу на трап.
- Да-да, я сейчас, только проверю все ли в порядке.
Когда Вонг вылез на палубу он увидел трех лежащих айну, около каждого был автомат, они мирно дремали на солнышке. При появлении Вонга один из них открыл один глаз и прищурившись посмотрел на Вонга. Около камбуза два вооруженных повстанца пили кофе, курили сигареты, оживленно болтали с каким-то матросом и смотрели на чаек и дельфинов. Когда Вонг проходил мимо них, оба айну в один голос сказали "kunney wa" . Вонг молча кивнул им и поднялся в рубку. За рулем стоял какой-то молодой человек.
- Как тебя звать? – спросил Вонг.
- Накаяма, Накаяма Ицудзи.
- А я – Вонг. Слушай, а где твой кэптен?
- Они у себя в каюте, беседуют...
- А где мы сейчас? Ага, вижу, вижу... Очень хорошо...
Вонг поднялся на мостик и закурил. Он посмотрел назад и увидал, что Нан загорает на второй палубе в одних трусиках. Рядом с ней на корточках сидел молодой человек. Они оживленно о чем-то болтали. Недалеко от них стоял магнитофон, который распространял на все судно голос Боба Марли. А вокруг насколько хватало глаз было одно лишь только синее море. И ни одного облачка на небе.
- Вонг! Как ты спал! Ты уже ел? Спускайся к нам! – крикнула ему Нан.
- А капитан разрешает вам включать музыку так громко?
- У капитана военный совет с Икитои и Сэтокурэро, – Ответила Нан.
- Это твой новый друг?
- Да, это Рю. Рю, это – Вонг. У Рю в каюте куча прикольной музыки!
- Скажи Нан, а кто еще на этом судне, кроме Рю, знает, что ты ньюхафу?
- Никто, - ответил Рю, - это останется тайной, если только, конечно, сама Нан не захочет рассказать об этом еще кому-нибудь.
В это время на мостик поднялся боцман.
- Хиура, почему ты бездельничаешь! – крикнул он.
Рю вздрогнул, мгновенно встал по стойке смирно. Из магнитофона доносились звуки  "Sun is shining".
- А вы, девушка, могли бы вести себя не столь вызывающе, чтобы не отвлекать членов команды от их непосредственных обязанностей!
Вонг ехидно сощурился и достал очередную сигарету.
- Чему вы ухмыляетесь? Я что, сказал что-то смешное.
- Пойдемте, я вам кое-что объясню. – Сказал Вонг, выпуская дым носом.
- Видите этих ребят, - и Вонг показал на нос, где пятеро повстанцев играли в кости, - одно мое слово и, - Вонг втянул в себя воздух и выпучил глаза, - коль вздернут вас на рее, то вам не утонуть. Так что теперь я ваш кэптен, извольте выполнять мои приказы. Теперь идите и извинитесь перед молодыми людьми.
Глаза боцмана все более и более расширялись.
- Но...
- Ступайте, ступайте! – Вонг даже достал револьвер и крутанул барабан.

[captain Accompong]

Войдя в каюту Нан увидала, что там никого нет. На столике стоял магнитофон, рядом валялось несколько кассет и начатая пачка сигарет Next. Нан положила свой рюкзак на свободную койку и стала рассматривать каюту. На одной стене она увидала портрет Боба Марли. На другой рядом были расположены два плаката: на одном из них был очень толстый мужчина в черных очках, а на другом – какая-то японка со множеством косичек в типично рэперском прикиде, видимо из тех, что хотят быть негритянками, стоит на песке, на берегу моря. Нан решила, что здесь живет какой-нибудь молодой человек.
Она извлекла из кармана своих штанов кассету Alpha Blondy и поставила ее в магнитофон. Магнитофон, видимо, уже отслужил свой срок, – иногда звук исчезал навовсе или вдруг лента просто останавливалась.

Дверь распахнулась, и в каюту вошел невысокий плотно сложенный юноша, с едва начинающимеся усами и редкой маленькой бородкой.
- Рю! – сказал он, слегка поклонившись.
- Нан, – ответила Нан, привстав с койки.
- Хорошая музыка! – отметил Рю. – А что это?
- Это Alpha Blondy, такая группа. Из ее песен узнаешь: что по чем в этом мире.
Рю взял из пачки сигарету и закурил, потом  молча протянул пачку Нан. Она нехотя взяла сигарету. Рю открыл иллюминатор. Нан сделала затяжку и закашлялась.
- А кто это такие? - спросила Нан, - показывая на постеры.
- Это Боб Марли, великий растаман!
- Да, Боба Марли то я знаю, а эти кто?
- А! Это – это Фупин, такой человек с Окинава. Он делает рэгги и рэп, а эта девушка тоже с Окинава – это Лил Ай, она читает рэп.
- Аа!
- Я собираю разную музыку везде понемножку. Но больше всего у меня рэгги. Я стараюсь покупать в каждом порту, куда мы заходим. Можно что-нибудь поставить... Ты, может, хочешь что-нибудь съесть?
- Нет, спасибо, мы поели...
- А я, пожалуй, выпью кофе, хотя говорят, что от кофе не уснешь... А хочешь дунуть?
- Что?
- Дунуть, у меня есть хорошая травка.
И, не дожидаясь ответа, Рю вынул сигарету и стал вытряхивать из нее табак.
- Ах это! – воскликнула Нан, увидев в руках Рю маленький газетный конвертик.
И вскоре каюта наполнилась сладким конопляным дымом. Нан сделала лишь две затяжки и поняла, что, уже не вполне понимает: что к чему.
- Я больше не буду, – сказала Нан, отдавая сигарету Рю.
- Да, сенсимилья хорошо вставляет! Я гляжу, тебя уже совсем накрыло?
Сделав еще две затяжки, Рю выкинул косяк в иллюминатор. А Нан к тому времени уже совсем убралась: она лежала на койке и время от времени тихо смеялась. Вскипел чайник.
- Нан, будешь пить кофе?
- Нееет!
- Я серьезно спрашиваю.
- Даааа!
Рю достал из шкафчика еще одну чашку и стал заваривать кофе.
- Рю, ты такой классный! – сказала Нан и поцеловала Рю в шею.
- Осторожно, а то я обольюсь кипятком!
Когда Рю поставил чайник на пол, Нан слегка укусила его за ушко. Рю сел и стал маленькими глотками пить кофе.
- Нан, а ты что ж не берешь свой кофе.
- Tapay pirka okkaypo ...
Нан пристально посмотрела на Рю.
- Я не понимаю, на каком языке ты говоришь? Это английский?
- Глупый, это же айну!
- Айну, ты говоришь на айну? Ээээ...
- Ну да, а что здесь такого? Ты разве не знаешь, что это именно айну захватили ваше судно?!
- Айну! А я то думал, что вы – какие-нибудь мафиози. Знаешь, - Рю, посмотрел по сторонам и стал говорить шепотом, - у нашего капитана какие-то темные делишки с корейцами. Но я об этом ничего не знаю. Что-то слыхал так краем уха.
Нан рассмеялась.
- Может быть, мы и связаны каким-то образом с южнокорейской мафией, но к нашей борьбе это не имеет никакого отношения, – проговорила Нан улыбаясь.
- Так значит, это вы устроили обстрел Сираой, а потом угнали катер из Отару и...
Нан кивнула и улыбнулась.
- Это здорово!
- Что здорово?
- Ну, то, что ты идешь и делаешь то, что ты хочешь. Нан, знаешь, когда я был еще совсем маленьким мальчиком, то мечтал о приключениях и дальних плаваниях, поэтому я и стал матросом. Но в действительности... в действительности все оказалось совсем не так, как я ожидал. Я был очень разочарован. Но ничего уже не поделаешь. Мечта, наверное, так и останется мечтой.
- Почему! Нужно просто захотеть. Очень сильно захотеть чего-то. Нужно хотеть чего-то хотеть.
- А чего же ты сама хочешь?
- Вообще или сейчас?
- И вообще и сейчас.
- Я хочу Айну Мосири . Я хочу освободить культуру айну от колониального японского мусора. Чтобы айну могли встать и смело сказать: « Да, мы – айну!». Айну жили на этих островах много тысяч лет, охотились, ловили рыбу, рожали детей и танцевали на берегу Океана, радовались каждому новому дню. А что принесли нам японцы? Что дало нам это гребаное японское государство? Всю жизнь раком стоять на рисовом поле - чтобы тебя оставили в живых! Нет, лучше уж умереть. Айну плевали по всему Океану, - язык Нан начал заплетаться, - и научили японцев бить самуроями, поэтому настоящие айну всегда плевают на японцев...
Нан замолчала и посмотрела на Рю. Рю отхлебнул кофе и пристально посмотрел в глаза Нан. В ее огромные, смеющиеся глаза.
- Твой кофе совсем остыл, – сказал Рю.
- Нет, я не хочу кофе. Сейчас я хочу тебя.
Нан положила руки на плечи Рю и тоже посмотрела ему в глаза.
С минуту они смотрели друг на друга, а потом слились в поцелуе. Нан повалила Рю на койку и стала засовывать язык ему в рот. Рю почувствовал, что у него встает и стал раздевать Нан. Сняв с нее футболку он сжал ее груди руками.
- Какие у тебя славные маленькие сиси!
Нан откинулась назад и тихонько зарычала. Рю перестал массировать ее груди и стал снимать с себя брюки и футболку. Оставшись в одних трусах он стал целовать Нан, опускаясь все ниже и ниже, пока наконец не достиг живота. Тут он расстегнул ширинку на брюках Нан и сдернул с нее трусики. Его взгляду предстал маленький белый член, точно выточенный из хоккайдоского белого гранита. Он был очень удивлен, но пораженный красотой ее члена непроизвольно открыл рот и принялся сосать. Член Нан напрягся и вскоре изверг струю горячей белой жидкости. Рю проглотил ее и поставил Нан на четвереньки. Он поцеловал ее в попку и принялся потихоньку входить в нее сзади.
- У меня в штанах, в левом нижнем кармане, есть тюбик с кремом – достань его, - сказала Нан.
Рю понял, что от него требуется и, смазав попку Нан и свой член, продолжил процесс.
- Это даже интереснее, чем я думал! – выкрикнул Рю. – Ты такая славная! Я хочу тебя трахнуть как следует!
Нан молча кусала губы и ее ноздри все время пульсировали. Минут через пять Рю кончил и следом за ним кончила и Нан.
- Я впервые трахаюсь с нюьхафу! – Сказал Рю, садясь на койку и вытирая свой член бумажной салфеткой. – Ты знаешь, это было так прикольно! Я никогда ничего подобного не испытывал. Нан, ты меня слушаешь?
Нан уже спала, свернувшись калачиком. Рю накрыл ее одеялом и тоже лег спать. 

Утром Нан и Рю вылезли на верхнюю палубу, прихватив с собой магнитофон и кофе. День обещал быть солнечным и ветреным. Они пили кофе, курили сигареты и слушали Боба Марли.
- Знаешь, - сказал Рю, - это настоящее Австралийское утро.
- Что такое «австралийское утро»?
- Это когда утро такое же наполненное и интересное, как и вечер, а то, знаешь, обычно утро – самое пустое и неинтересное время суток... Но для Австралийского утра совершенно необходимы солнце, кофе и хорошая музыка. По-моему, по морю нужно ходить именно под такую музыку.
- Хм...
В это время из магнитофона донеслись первые слова песни «Natural Mystic».
- А знаешь, Нан, мне кажется, что то, о чем ты мне вчера говорила очень созвучно тому, о чем поет Боб Марли... Ведь он, на самом деле, поет о национально-освободительной борьбе, об антиколониализме... Просто, все дело в двусмысленности текстов, которые можно толковать и так и эдак.
- Это для конспирации – сказала Нан, улыбаясь, - национально-освободительное движение... Ххе... сейчас уж по-моему, каждый сам себе национально-освободительное движение. Знаешь, есть такой человек, Оки Кано, многие считают его Бобом Марли от культуры айну, но по мне, то, что он делает – это полная туфта. Он просто умело использует сам факт того, что он – айну. У него есть несколько рэгги, но им до Боба Марли как до Луны.
- А мне, знаешь, нравится Оки Кано, правда, я не так уж много слушал его музыку. Но, в принципе, ничего.
- Нет, в рэгги очень важен текст, язык. Нужно очень ответственно подходить к тексту, у Оки Кано этого нет.
- А мне кажется, что когда человек, вообще, берется писать музыку рэгги, – это уже очень ответственный шаг. Рэгги – это, в любом случае, музыка корней... Знаешь, на островах Рюкю существует аутентичная dub традиция, к которой обращаются такие люди как Лил Ай и Фупин.
- Лил Ай – это та самая рахмалеванная баба в реперском прикиде, что висит у тебя на стенке?! Что-то я сомневаюсь, что ее может всерьез заинтересовать какая-либо аутентичная dub-традиция. Рю, нельзя верить всему, что пишут в «модных журналах» или в аннотациях к CD. Знаешь, для меня рэгги – это там, где по-настоящему трудно, где нет пути. Поэтому Боб Марли –да, Alpha Blondy – да, а Фупин, Оки Кано и Лил Ай – нет.
Тут Нан начала раздеваться.
- Что ты собираешься делать? – удивился Рю.
- Хочу позагорать. А то, я совсем белая. Даже стыдно как-то... 

[captain Accompong]

Когда все сидели в кают-компании и ели, вбежал Накаяма и закричал:
- Земля! Кунасири!
И все высыпали на палубу. Но Куннэсири был еще довольно далеко: на горизонте показалась лишь узкая черная полоска.
- Ну вот, завтра высадим вас на Океанской стороне, а там глядишь и до Нэмуро рукой подать, – сказал капитан, обращаясь одновременно к Вонгу и к Икитои.
- Куннэсири! – воскликнула Нан.
- А почему вы называете Куннэсири, а не Кунасири, как написано в картах.
- Потому что Куннэсири – это более правильно на айну. Это означает «Черный остров». Такое название острову дали айну: над островом почти всегда висят низкие облака, и остров кажется черным из-за того, что весь порос лесом. Впрочем, ты и сам скоро в этом убедишься, – пояснила Нан.
- Так что, завтра ты покидаешь «Эбису мару»? – спросил Рю.
- Да... Может быть, что мы больше уже никогда не увидимся.
- А можно я пойду с вами на Куннэсири?
- Нет, Рю, это очень опасно. Высаживаюсь только я и Вонг. Вонг неплохо знает русский. И вообще, как говорится, видал виды. А Икитои говорит, что Куннэсири – это очень опасное место, потому что там пограничник на пограничнике.
- А можно я нарисую твой портрет?
- Зачем!
- Ну как зачем... На память.
- Ну смотри, только никому его не показывай.
И они спустились в каюту Рю.
- Как ты будешь меня рисовать: стоя или сидя?
- Встань вот здесь, а я сяду вот тут.
Пока Рю искал бумагу и карандаш, Нан сняла с себя всю одежду.
- Хм!
- А можешь сделать меня в полный рост?
- Ну, я не знаю, у меня плохо получаются кисти рук и ступни...
Рю начал рисовать, но что-то у него не получилось, и он скомкал рисунок. Вторая попытка тоже окончилась неудачей.
- У тебя удивительное лицо, как у полинезийских женщин на полотнах Гогена, но я никак не могу его передать...
- Не можешь - срисуй у Гогена! – усмехнулась Нан.
Наконец, рисунок был готов.
- Ну как? – спросил Рю.
- Какая-то я у тебя слишком уж задумчивая и печальная. Но я думаю, что Гоген бы похвалил.
- А знаешь, я ведь так и думаю сделать: когда-нибудь я спишусь, наконец, на берег и буду писать картины, как Гоген, – сказал Рю, закуривая. – Я ведь много где побывал и мне будет что показать людям.
- Только не смей никому показывать этот рисунок!
- А что, он плохой?
- Дурак, тебя же убьют, если какие-нибудь спецслужбы или якудза найдут его у тебя.
- А какая разница между якудза и спецслужбами? – спросил Рю, усмехаясь.
- В том то и дело, что разницы почти никакой! Поэтому будь очень осторожен.
- Чего ты стоишь? Одевайся!
- Знаешь, у меня все чешется вот здесь, – сказала Нан и улыбнулась.
- Ну, сейчас я тебе почешу! – сказал Рю.
Он затушил сигарету и открыл иллюминатор.

- Тебе было хорошо? – Спросил Рю, когда они кончили.
- Да...
- Скажи, а, все же, зачем вы идете на Куннэсири.
- Я и сама толком не могу понять, - сказала Нан, натягивая трусики, - но мне кажется, что в этом определенно есть какой-то глубокий смысл. Обращение к корням что-ли...
- ...?!
- Ну, наша организация, которая захватила ваше судно, называется «Куннэ Сири» – это в память об айну острова Куннэсири, что в 1789 году подняли восстание против японцев. У них тогда ничего не получилось. Японцы утопили их всех в крови... Но у нас, я надеюсь, все получится...

[captain Accompong]

Ночью «Эбису Мару» обогнул мыс Атойя и утром уже стоял на рейде в месте, которое указал Вонг. Был страшно густой туман.
- Сейчас до берега около шести кабельтовых. Я не могу подойти ближе, потому что не знаю дна, – сказал капитан и велел спускать шлюпку.
- Ничего, так даже лучше, вас никто не заметит, а мы будем ориентироваться на шум прибоя, – проговорил Вонг.
- Да, только вот обратно будет немного сложно идти из-за тумана, - сказал Рю, - придется вам, капитан, все же, подать какой-нибудь сигнал.
- Придется...
- А чего вы стесняетесь, - вмешался Икитои, - японцы ведь пользуются правом прохода через проливы Тисима и отстоя в бухтах островов.
- Ну что, Икитои, может, все-таки передумал? – спросил Вонг, закуривая.
- Нет.
- Ну, давай. Как нам найти тебя в Японии, когда мы вернемся осенью?
- Я думаю, вы о нас еще услышите. В любом случае Камусоккай вам все расскажет.
- Икитои, Сэтокурэро, Таукона! Мне будет вас не хватать! – воскликнула Нан.
- Ну, пойдем, пора ехать, – сказал Вонг, выбрасывая окурок в воду.
Все повстанцы высыпали на верхнюю палубу.
- Apunno paye, Nan!
- Apunno paye, utar!
Когда «Эбису мару» скрылся в тумане, Рю забеспокоился, но вскоре и в самом деле рокот прибоя стал слышен все более и более отчетливо.
Лодка воткнулась носом в гальку, и Рю выпрыгнул прямо в воду. Вонг выпрыгнул, держа в руках рюкзак, а потом вылезла и Нан. Она сняла свой рюкзак и подошла к Рю. Положив руки ему на плечи, она подарила ему самый длинный поцелуй за все время пока они были вместе.
- Ну, Рю, иди скорее назад...
- Прощай, Нан, может быть, когда-нибудь еще пересечемся... - сказал Рю, садясь в шлюпку и заводя мотор.
- Давай Рю, удачи тебе! – крикнул Вонг.
Вопреки своим опасениям заблудиться в тумане, Рю довольно быстро нашел «Эбису мару». Подул ветерок и слегка разогнал туман. Рю стоял на корме и смотрел на удаляющийся берег Куннэсири. На берегу были видны две черные точки. Они тоже смотрели на Рю и махали руками. Это были Нан и Вонг.

(продолжение следует)

[captain Accompong]

А сколько в этой книге предполагается страниц? Можно организовать лингвофорумский самиздат...

самиздат - это хорошая идея, типа подписное издание и все такое 
станиц сколько... в русском издании "Догони меня волна" около 300 страниц, а в "Anuyep" где-то  25-30 рассказов, все достаточно короткие, так что, наверно должно хватить страниц 100, но если покет-бук делать, то будет потолще...

[Dana]

Роман интересный. Мне нравится. Тем более, что это один из немногих романов, где упоминается тема. Тем более, связанный с Японией.

Только всё же я очень далека от айнской культуры, айнского сепаратизма и я слишком люблю Японию и всё японское.
А в романе антияпонских выпадов хватает...

Кстати, такой вопрос. Captain Accompong sama, а не вы ли были прототипом Аи? А то такие моменты: "единственный человек в России, который знает язык айну", "Рейс Токио – Санкт-Петербург" наводят на мысли

PS. А продолжение будет? 

[Драгана]

Дана, так это не Аккомпонг написал, а некая Треси Нано! А он только выкладывает частями.

[captain Accompong]

Роман интересный. Мне нравится. Тем более, что это один из немногих романов, где упоминается тема. Тем более, связанный с Японией.

Только всё же я очень далека от айнской культуры, айнского сепаратизма и я слишком люблю Японию и всё японское.
А в романе антияпонских выпадов хватает...

ничего личного, но насколько я понимаю, вы достаточно далеки и от подлинной современной Японии, поэтому вам нравится японская антропология аэропорта... 

Кстати, такой вопрос. Captain Accompong sama, а не вы ли были прототипом Аи? А то такие моменты: "единственный человек в России, который знает язык айну", "Рейс Токио – Санкт-Петербург" наводят на мысли

как вы догадались 

PS. А продолжение будет? 

будет