Лингвофорум

Цитата: ali_hoseyn от июля 18, 2011, 13:56

Цитата: ali_hoseyn от июля 16, 2011, 08:27*ʔanā-kV

В протоберберском скорее всего краткий [ a ] - *ʔana-kV: Тамашек - næk, Зенага - nika, Ташельхит - nək, Сиви - niš.

Я правильно понимаю, что восстановление протоберберского *ʔana-kV с начальным *ʔa- опирается исключительно на внешнее сравнение, а изнутри берберского можно реконструировать только *nakV или даже (судя по рефлексам гласных в зенага, ташельхите и сиви) *nikV?

Цитата: Haimareiks от июля 20, 2011, 12:29Может прасемитское *ʔanā-ku<*ʔan-ʔa-ku (с отпадением гортанного взрыва и заменительным удлинением соседнего гласного, чем и может объясняться отсутствие долготы в берберской праформе)

скорее всего  ʔanā-ku < *ʔan-na-ku или *ʔan-ja-ku, ʔan-ta-ku (2 лицо)

Синтаксические конструкции самые "обыкновенные", к примеру, предложения с именным предикатом (ntf pw jnk jnk pw ntf - он это я, я это ты и тому подобное). Таких конструкций полно на любом отдельно взятом этапе развития языка, хотя бы потому что независимые достаточно активно использовались в религиозных текстах от "текстов пирамид", до книги мертвых, то есть от древнего царства до нового. С трудом верится, что за 1500 лет не нашлось нужного контекста. И ни с какими другими местоимениями таких "проблем" нет. Конечно, особенности синтаксических конструкций - это первое что приходит в голову, нужно смотреть в любом случае. Просто я вот почитал у Дьяконова, что jn здесь по сути указательная частица и подумал, что это может быть как-то связано.

В первом лице в афразийских две супплетивные основы для абсолютива (егип. jn-k и wj). В египетском во 2-ом и 3-ем лицах эмфатические местоимения оформляются другой частицей, от которой образовано также относительное местоимение при помощи суффикса нисбы. Таблицу я составлял сам.

Цитата: vvf от ноября 21, 2011, 23:48в том, что использование jnn зафиксировано только в поздних текстах. Хотелось бы понять почему...

Наверное, потому что оно просто в поздних текстах впервые встретилось. Ведь употребление этих местоимений в египетском связано с определенными синтаксическими конструкциями.

Пра-вопрос в том, что использование jnn зафиксировано только в поздних текстах. Хотелось бы понять почему...

Я ориентировался на те таблицы, что дает Дьяконов.
Тут вопрос простой. Если в египетском имеются jn-k, nt-k, nt-t, nt-f и так далее, то видно, что второй элемент в этой форме совпадает с суффиксальными местоимениями во всех случаях (включая мн.ж.) за исключением 1-го лица.

При этом, однако, в 1-м лице используется другая "указательная частица" - jn. В других случаях, за исключением 1 л., мн.ч., используется частица (?) nt, я не знаю так ли это, но хочется здесь видеть что-то от генетива. В этом случае : nt + k - то что относится к тебе. Но jn, в том виде, в каком она сохранилась в египетском, в описанных выше конструкциях дает дополнительное логическое ударение на следующий за ним элемент. "ВОТ + <существ/местоимение>. То есть здесь даже более логично было бы ожидать jn + j.

А какой источник у Вашей таблицы ?

Цитата: vvf от ноября 21, 2011, 23:17Если jnk (незав.мест. 1 л., ед.ч) - синтетическая форма jn+k, где jn указательный элемент, то чем здесь является k ?

Собственно местоименной основой 1 л. ед.ч.: jn-k, sDm-kwj.

Цитата: vvf от ноября 21, 2011, 23:17Ни в одном из афразийских языков k не появляется в местоимениях (любого типа) 1-го лица.

Ну как же? Посмотрите на таблицу вверху.

ali_hoseyn, Вы не могли бы прокомментировать ? Дьяконов пишет ("Семито-хамитские я."):
(один из типов личных местоимений)
" ... имеет префикс 'an-, подчеркивающе-выделяющего значения.
Этот тип распространен в семитских и кушитских языках. Указательный элемент 'an- сохранился как самостоятельная частица в египетском (в форме jn) ..."

Если jnk (незав.мест. 1 л., ед.ч) - синтетическая форма jn+k, где jn указательный элемент, то чем здесь является k ?

Я понимаю во множественном числе jn + n. Например у Гардинера параграф 227.3. Описываются две конструкции :
jn + существительное + причастие.
Независимое местоимение + причастие.

и jnn можно было бы перевести  : "Вот мы, (jn + n), которые ..."
Ни в одном из афразийских языков k не появляется в местоимениях (любого типа) 1-го лица. Так на что это jn (an) указывает ?

Цитата: Haimareiks от июля 20, 2011, 12:29Может прасемитское *ʔanā-ku<*ʔan-ʔa-ku (с отпадением гортанного взрыва и заменительным удлинением соседнего гласного, чем и может объясняться отсутствие долготы в берберской праформе)

Тогда какую морфологическую роль играет этот вставочный -ʔa-? Его связь с показателем 1 л. ед.ч. префиксального спряжения исключается, потому что это разные падежные формы: *ʔanā-ku - абсолютив, тогда как *ʔa- - активный падеж. Активный строй афразийского праязыка уверенно рекоструируется на материале нескольких языковых семей ( семитская, египетская, берберо-ливийская, кушитские семьи ), причем начиная с древнейшего состояния ( две различные местоименные серии в египетском и в древнейших семитских с пережитками в более поздних языках, пережитки этой же системы в кушитских языках, древнейшая семитская падежная система, отсутствие общей формы пассива даже для прасемитского состояния и многое другое ). Вероятно, удлинение гласного могло быть вызвано древней просодией. Других объяснений я не нахожу.

Цитата: Haimareiks от июля 20, 2011, 12:29та же местоименная основа ʔan-

Элемент указательного происхождения.

Цитата: Haimareiks от июля 20, 2011, 12:29Да и в местоимениях 2. лица вроде как не -k- должно быть, откуда тогда почти во всех семитских языках -t- бы появилось (в л. местоимениях, глагольных аффиксах (суффиксах совершенного и префиксах несовершенного времени), как, впрочем, и в берберских языках?

Личные показатели суффиксального и префиксального спряжений этимологически не связаны, т.к. выполняли разную синтаксическую функцию: первые указывали на субъект состояния, вторые - на субъект действия. Сдвиг *k > t может иметь фонетическую природу. А также может быть вызван контаминацией обоих показателей, например, в эмфатическом именном предложении, типа, *ʔan-ka ta-prus-∅ > ʔan-ta ta-prus-∅ на фоне постепенного разрушения прежнего морфологического строя.

Может прасемитское *ʔanā-ku<*ʔan-ʔa-ku (с отпадением гортанного взрыва и заменительным удлинением соседнего гласного, чем и может объясняться отсутствие долготы в берберской праформе) (та же местоименная основа ʔan- + аффикс 1. лица, встречающийся, например, в несовершенном времени (как префикс))? Да и в местоимениях 2. лица вроде как не -k- должно быть, откуда тогда почти во всех семитских языках -t- бы появилось (в л. местоимениях, глагольных аффиксах (суффиксах совершенного и префиксах несовершенного времени), как, впрочем, и в берберских языках?