Čteme česky

[Мечтатель]

XIV

Krysař vracel se k Hameln. Neklid vypudil ho ze zdí města; ale mnohem dotěrněji ho tam vracel.

Krysař šel po kraji řeky. Tvořila záhyby, vinula se klikatě lesem, lukami a vrbovím.

V lese hrály si děti. Byla to děvčátka. Měla své panenky, panenky hrubé a neumělé. Laskala je a tiskla je na prsa, říkajíce něžně: ,,Mé dítě — —"

Krysař zadíval se na řeku. Loď Jörgenova plula po ní.

Na louce sekali sekáči trávu, která omamivě voněla.

,,Jak se daří tvé ženě?" ptal se druh druha ve chvíli odpočinku.

,,Chválabohu, je zdráva. Chodí už; vše je v pořádku."

,,A dítě?"

,,Zdrávo." A hlasem veselým a hrdým řekl tázaný:

,,Je to hezký hoch."

Krysař zadíval se na řeku. Loď Jörgenova se zpožďovala. Proud stával se silnějším.

Ve vrboví, na vykotlaných vrbách hřáli se dva starci na slunci.

,,Bylo to mé poslední dítě a také to je mrtvo," řekl prvý smutně unaveným hlasem.

,,Mé všechny děti žijí. Ale jako by zemřely," vzdychl soused na protějším pahýle.

A poposedl ze stínu, hledaje zimomřivě slunce, které uskočilo.

Krysař zadíval se na řeku. Lodici Jörgenovu nebylo viděti, přestože se zmírnil proud. Byl Jörgen unaven? Vzdal se zápasu?

Krysař šel. Jak dlouho jde, nevěděl, ale podle slunce dovedl poznati, že je pozdě. Schylovalo se k večeru. Jak dlouho půjde ještě? Také toho nevěděl; věděl jen, že nutno jíti, aby došel včas, nežli zavrou brány města.

,,Mnoho štěstí, poutníku," řekl někdo. Krysař se ohlédl. Není to žebrák z brány? Ale kde by se vzal zde nebožák, který sotva od domu k domu se dovleče?


Крысолов возвращался в Гамельн. Беспокойство выгнало его из стен города; но гораздо навязчивее его туда возвращало.

Крысолов шёл по краю реки. Она образовывала изгибы, извилисто петляла лесом, лугами и ивняками.

В лесу играли дети. Это были девочки. У них были свои куколки, куклы грубые и безыскусные. Они ласкали их и прижимали к груди, говоря нежно: "Моя деточка..."

Крысолов загляделся на реку. По ней плыла Йоргенова лодка.

На лугу косари косили траву, которая дурманяще пахла.

"Как дела у твоей жены?", спросил один другого в минуту отдыха.

"Здорова, слава Богу. Ходит уже; всё в порядке."

"А дитё?"

"Здорово." И голосом весёлым и гордым сказал спрошенный:

"Это чудесный малый."

Крысолов засмотрелся на реку. Йоргенова лодка отставала. Течение становилось сильнее.

В ивняке, на дуплистых ивах два старика грелись на солнце.

"Было это у меня последнее дитя, и тоже мёртвое," грустно сказал первый усталым голосом.

"Мои все дети живут. Но как будто умерли," вздохнул сосед на пеньке напротив.

И пересел из тени, зябко ища улизнувшее солнце.

Крысолов засмотрелся на реку. Йоргеновой лодочки не было видно, тем не менее течение ослабло. Йорген устал? Отказался от борьбы?

Крысолов шёл. Как долго он идёт, он не знал, но по солнцу он мог узнать, что уже поздно. Клонилось к вечеру. Как долго он ещё пройдёт? Этого он тоже не знал; знал только, что нужно идти, чтобы прийти вовремя, а то затворят ворота города.

"Много счастья, путник," сказал кто-то. Крысолов оглянулся. Не нищий ли это с ворот? Но откуда бы взялся здесь бедолага, который едва от дома до дома дотащится?

[Мечтатель]

Трудный отрывок, очень много неясных мест

,,Mnoho štěstí, poutníku," znělo to posměšně a vyzývavě ; ale nyní nebyl to starý a slepý žebrák, ale dlouhý Kristián, který volal.

Usmál se. Dlouhý Kristián je v krámě svého strýce: neopováží se bez důvodu opustiti Hameln. V Hameln neztrácí se lehkovážně den. Ale kdože to mluví za něho?

Ráno, na cestě sem, všemu rozuměl krysař: lidem, zvířatům, ptákům, listí a vodě. A nyní že by neslyšel než posměšný a vyzývavý hlas?

A cože činí nepokojným jeho hrdé nitro? Krysař jde, kam chce, stane, kde chce, a odejde, kdy chce. Byl by opravdu zajat?

Sáhl hrdě po své píšťale. Zajisté, je zde. Nevzal mu ji nikdo a je bezpečen sebou, dokud jí vládne. Neztratil nic na své moci. Pouze —

Pouze klidu nemá krysař. — Blíží se večer. Vrátí se včas? Neuzavřou mu brány města?

Co by to znamenalo pro krysaře? Je mu tak nutno přespati v Hameln? V městě před krátkým časem ještě mu cizím? Mnoho zemí a mnoho měst prošel krysař, a k žádnému, opustiv je jedenkrát, nebyl puzen tak neodolatelnou mocí. Krysař chce se'vzbouřiti a opravdu se vzbouří. Usmyslí si přespat venku. Položí se opravdu do měkké trávy. Noc je vlažná a krásná. Chce viděti hvězdy, chce býti daleko lidí!

Leží v trávě, ale země začíná ho pálit a neklid se stupňuje. Krysař je poražen. Vstává.

A jeho porážka bere na sebe masku vítězství. Snad že by se nebál vrátit se do Hameln! Kdože může zapovědět návrat? Má ještě své účty vyříditi s ledakým. Jsou tu, dejme tomu, Frosch a Strumm. Jsou tu všichni konšelé. A je tu dlouhý Kristián — —

Proč vzpomíná na dlouhého Kristiána? Co má co činiti s tímto? Je mu lhostejný jako kámen u cesty, který jsme minuli. Nezná ho a nechce ho znáti. Proč se vrací stále mu na mysl?

A proč jeho myšlenky vracejí se k domu, který opustil ráno? Neměl ho opouštěti nebo neměl se vraceti. To je jasné. Krysař dovede prese vše jasně mysliti.

Rychleji, rychleji kráčí krysař. Ale krok jeho není tak lehký, jako byl ráno. Sedmimílové střevíce zmizely nebo ztratily svou moc. Krysař, zdá se, jde jako všichni ostatní lidé. Jde jako konšelé z Hameln. Jde jako Kristián. Jenomže trochu zrychlil krok. To není hodno konšelů. Kristián spíše smí si to dovoliti, čeká-li bohatý zákazník.

Ale zákazník nečeká krysaře. Nečeká ho snad vůbec nikdo.

A přece vrací se krysař do brány města Hameln.

Je ještě otevřeno, bohudík. Krysař rozhlédl se: žebráka tu nebylo. Odplazil se domů?

,,Mnoho štěstí, poutníku." Jak ho pronásledovala tato bezvýznamná slova! Jakým posměchem ho šlehala. Proč posměch?

Není radno smáti se krysaři. Občané v Hameln nyní většinou spí; ale mohli by býti probuzeni k něčemu málo příjemnému.

Tak rozumuje krysař; a zatímco rozumuje, zavírá se s rachotem za jeho zády brána města.

Krysař se ohlédne — Brána zavřena — A jemu připadá, jako by se za ním zavírala nastražená past!

"Много счастья, путник", прозвучало насмешливо и вызывающе; но теперь это был не старый и слепой нищий, но длинный Кристиан, который звал.

Он улыбнулся. Длинный Кристиан в лавке своего дяди: он не осмелится без причины покинуть Гамельн. В Гамельне не тратят легкомысленно день. Но кто же это говорит за него?

Утром, по дороге сюда, всё понимал крысолов: людей, зверей, птиц, листья и воду. А теперь (že by neslyšel než) насмешливый и вызывающий голос? 

И что же делает неспокойным его гордое нутро? Крысолов идёт, куда хочет, останавливается, когда хочет, и уходит, когда хочет. (Byl by) вправду пленён?

Он гордо коснулся своей свирели. Конечно, она здесь. Никто её у него не отнял, и он уверен в себе, пока ею владеет. Он не утратил ничего из своей силы. Только-

Только не было покоя у крысолова. - Близится вечер. Он возвратится вовремя? Не затворят ли (перед) ним ворота города?

Что бы это означало для крысолова? Ему так необходимо переночевать в Гамельне? В городе, ещё до недавнего времени ему чужом? Много стран и много городов прошёл крысолов, и ни к одному, оставив его единожды, не был он так влеком необоримой силой. Крысолов хочет восстать, и он и вправду восстанет. Он надумал провести ночь за городом. Он действительно ложится на мягкую траву. Ночь тепла и прекрасна. Он желает видеть звёзды, он желает быть далеко от людей!

Он лежит в траве, но земля начинает его жечь, и тревога повышается. Крысолов побеждён. Он встаёт.

И его поражение надевает на себя маску победы. (Пожалуй, что (by) не боялся вернуться в Гамельн!) Кто же может запретить возвращение? Ему ещё нужно с кем-то посчитаться. Предположим (dejme tomu), там Фрош и Штрумм. Там весь магистрат. И там длинный Кристиан--

Почему он вспоминает о длинном Кристиане? Что ему за дело с ним? Он ему безразличен, как камень у дороги, который миновали. Он не знает его и не желает его знать. Почему же он постоянно возвращается в его мысли?

И почему его мысли возвращаются к тому дому, который он покинул утром? Он не должен был его оставлять или не должен возвращаться. Это ясно. Крысолов сумеет (prese?) всё ясно думать.

Быстрее, быстрее шагает крысолов. Но шаг его не настолько лёгкий, каким был утром. Семимильные сапоги исчезли или утратили свою силу. Крысолов, кажется, идёт, как все остальные люди. Идёт как магистраты из Гамельна. Как Кристиан. Всё же он немного ускорил шаг. Это не достойно членов магистрата. Кристиан скорее позволит это себе, если ожидает его богатый заказчик.

Но крысолова не ожидал заказчик. Вероятно, его вообще никто не ждал.

Тем не менее крысолов возвращался к воротам города Гамельна.

Ещё открыто, слава Богу. Крысолов осмотрелся: нищего не было. Уполз домой?

"Много счастья, путник". Как его преследовали эти незначительные слова! Какой насмешкой его хлестали. Почему насмешкой?

Не следует насмехаться над крысоловом. Граждане в Гамельне сейчас в большинстве спят; но могли бы быть разбужены к чему-то мало приятному.

Так подумывает крысолов; а пока подумывает, затворяются с грохотом за его спиной ворота города.

Крысолов оглядывается - Ворота закрыты - И ему кажется, что за ним захлопнулась расставленная ловушка.

[Мечтатель]

XV

Od poslední návštěvy krysařovy u Žíznivého člověka uplynula řada dní.

Nepřiměřená slova jeho, při odchodu řečená, vzbudila rozruch v krčmě. Nikdo si předtím — a bylo mnoho zpitých v krčmě Rögerově -— nedovolil opovážlivého výroku proti rozšafným konšelům města. To mohl učiniti pouze někdo přespolní, někdo, o jehož minulosti a původu nic se nevědělo, ale vše se mohlo mysliti.

Příštího dne hovořilo se všeobecně o hrozbách krysařových.

Třetího dne stala se významná jakási událost: Stázi Dörricková, choť purkmistra v Hameln, porodila dvojčata a zemřela téhož dne. Vážná, ba smutná tato událost přetřásána s účastí; vzpomněl si sice ten či onen během večera na krysaře, ale hrozby jeho nepřipadaly už tak nebezpečnými.

Když uplynul ještě jeden den a nic se nepřihodilo, zmizel neklid, který nebylo možno dříve popříti. Rozhodně bylo pouhým tlachem, co se ještě včera jevilo nebezpečnou hrozbou. Z krysaře mluvilo víno, chované v sklepě dobrého Rögera; krysař pil ho dobrý ročník.

A pak se zapomínalo vůbec. V městě Hameln zapomínalo se rychle. Včera milovali, a dnes nevěděli ničeho o tom. Včera nenáviděli, a dnes to byla pohádka pro děti.

Včera se báli; a dnes chodili Bonifác Strumm a Gottlieb Frosch klidně pod podloubím náměstí.

Krysař nevěděl, co ho táhne k Žíznivému člověku, kam nehodlal nikdy už vstoupit. Šel bezděčně, skoro v zamyšlení. Procházel klikatými uličkami, neslyše vábivých hlasů ani milostného šepotu. Sel, až se ocitl na náměstí před chrámem svaté Trojice.

Na chrámu, vysoko mezi chrliči, byl ďábel s posměšnou a cynickou grimasou; ďábel, který si asi jest svou věcí jist. Jeho kozlí obličej nakláněl se nad Hameln; a jeho tvůrce dovedl skutečně vložiti něco démonického do jeho rysů.

Častokráte zadíval se krysař na pokušitele, kráčeje tudy; také dnes přivábil jeho zrak.

Kozlí obličej hleděl jasnou měsíční nocí; krysařovi se zdálo, že slyší syčet zlomyslný smích. Ohlédl se; nebylo tu nikoho.

Smál se to ďábel nahoře?

Krysař nebyl pověrčivý ani zbabělec; zahleděl se nahoru a nesklonil svého zraku. Co chce ten kozlí obličej nahoře? A co chce mu jeho zlomyslný smích? Krysař hleděl a nerozuměl tomuto smíchu; tolik však chápal, že je to smích nepřátelský. Nuže, dovede-li se smáti tam nahoře, proč nesestoupí k němu? Uvidí, bojí-li se krysař.

Ďábel smál se ještě; nyní však zdálo se krysaři, že rozumí jeho slovu.

,,Jdi," šeptal ďábel.

Krysař rozuměl: ano, chce, aby šel k Žíznivému člověku. Toť moc, která ho pudila. Co ho tam čeká? Jaká osidla nastrojil ten nahoře? Buď jak buď, krysař půjde.

Ďábel smál se ještě; krysař to věděl, třeba ho neviděl. Kráčelť už temnou uličkou k Žíznivému člověku. Po ulicích zdvihal se vítr. Když míjel krysař zahradu Uršuly, vdovy po pláteníku Lampovi, zdálo se mu, že všechny květy v zahradě chvějí se zimou.

Ale třeba vítr, který se zdvihl, fičel dotěrně a nepřívětivě, nezachvěl se krysař.

После последнего визита крысолова в "Жаждущего человека" прошла череда дней.

Несообразные слова его, сказанные при уходе, возбудили в корчме волнение. Никто прежде - а бывало много пьяных в Рогеровой корчме - не позволял себе дерзкого высказывания против благоразумных городских магистратов. То мог учинить лишь некто иногородний, некто, о чьём прошлом и происхождении ничего не ведомо, но всё (что угодно) можно было думать.

На следующий день только и говорилось об угрозах крысолова.

На третий день случилось кое-какое знаменательное происшествие: Штази Дёррикова, бургомистрова супруга, родила близнецов и умерла того же дня. Серьёзное, даже печальное это событие было перетолковано с участием; в течение вечера хотя бы кто-нибудь да вспоминал о крысолове, но его угрозы уже не казались такими опасными.

Когда же истёк ещё один день, и ничего не приключилось, исчезла тревога, которую ранее не было возможно опровергнуть. То, что ещё вчера представлялось опасной угрозой, беезусловно, было чистой болтовнёй. Из крысолова говорило вино, хранившееся в погребе доброго Рёгера; крысолов пил его хорошей выдержки.

А потом вообще забылось. В городе Гамельне всё забывалось быстро. Вчера любили, а сегодня ничего не ведали о том. Вчера ненавидели, а сегодня это становилось сказочкой для детей.

Вчера боялись, а сегодня Готлиб Фрош и Бонифац Штрумм спокойно расхаживали под аркадой площади.

Крысолов не знал, что его тянет к "Жаждущему человеку", куда он не намеревался уже входить. Он шёл невольно, почти в размышлении. Проходил извилистыми улочками, не слыша ни заманчивых голосов, ни любовного шёпота. Он шёл, пока не оказался на площади перед храмом Св. Троицы.

На храме, между водостоков, был дьявол с насмешливой и циничной гримасой; дьявол, который   (si asi jest svou věcí jist). Его козлиное обличье склонялось над Гамельном; а его создатель действительно сумел придать нечто демоническое его чертам.

Крысолов зачастую заглядывался на искусителя, шагая тем путём; так и сегодня привлёк он его взгляд.

Козлиное обличье смотрело в ясной лунной ночи; крысолову показалось, что он слышит шипение (syčet - шипеть) злорадного смеха. Он огляделся; там никого не было.

Это смеялся дьявол наверху?

Крысолов не был ни суеверным, ни трусом; он посмотрел наверх и не опустил свой взгляд. Чего хочет эта козлиная морда наверху? И чего хочет от него его злорадный смех? Крысолов смотрел и не понимал этого смеха; впрочем он понимал только, что это смех враждебный. Ну-ка, если он в состоянии смеяться там наверху, почему (бы) не спуститься к нему? Он увидит, боится ли крысолов.

Дьявол засмеялся ещё; однако теперь почудилось крысолову, что он понимает его слово.

"Иди", шептал дьявол.

Крысолов понял: да, он хочет, чтобы я пошёл к "Жаждущему человеку". Вот сила, которая его побуждала. Что его там ожидает? Какие сети расставил тот наверху? Будь, что будет, крысолов пойдёт.

Дьявол ещё засмеялся; крысолов это знал, хоть и не видел его. Он уже шагал по тёмной улочке к "Жаждущему человеку". На улицах поднимался ветер. Когда крысолов проходил мимо сада Урсулы, вдовы ткача Лампа, показалось ему, что все цветы в саду дрожат от холода.

Но несмотря на то, что поднявшийся ветер свистел надоедливо и неприветливо, крысолов не задрожал.

[Мечтатель]

Krysař jde, kam chce, stane, kde chce, a odejde, kdy chce. Byl by opravdu zajat?

В общем, смысл таков:
"Крысолов идёт, куда хочет, остановится, где хочет, и уйдёт, когда хочет. (Мог бы он так, если) бы был действительно пленён?"

Jsou tu, dejme tomu, Frosch a Strumm.

"Они здесь, например, Фрош и Штрумм."
dejme tomu - это не только "допустим", но и "например"

Krysař dovede prese vše jasně mysliti.

А здесь, по всей видимости, при наборе пропустили "хачек". Есть слово přese - "через"; "несмотря на".
"Крысолов сумеет (сможет, будет в состоянии), несмотря ни на что, ясно мыслить."

[Damaskin]

А здесь, по всей видимости, при наборе пропустили "хачек". Есть слово přese - "через"; "несмотря на".

Да, именно přese.
Сверил с этим изданием https://archive.org/details/spisydyk11dykvuoft/page/56

[Wolliger Mensch]

"хачек".

Ааааа...

[Мечтатель]

"хачек".

Ааааа...

Где-то в литературе я именно такое написание видел.

[Мечтатель]

...Заимствуя латинский алфавит, многие народы добавляли к его буквам диакритические знаки: хачек, изобретенный Яном Гусом для шипящих š, č...

"Энциклопедия для детей. Аванта+" Том "Языкознание. Русский язык"

Поскольку статьи тома написаны специалистами, я воспринял это как указание, что можно так передавать этот чешский звук (я, конечно, знаю, что это далеко не русский "х").

[Мечтатель]

XVI

U Žíznivého člověka bylo pusto.

Stalo se to tím, že přišel cizinec v černém plášti magistra s řetězem na hrdle; cizinec, jehož jména nikdo z domácích neznal. Hned po příchodu cizincově počalo být některým podivně: cítili neklid a tvrdili, že cizinec páchne sírou. — — Pomalu se hosté vytráceli, vrhajíce znepokojené pohledy na stůl, kde seděl cizinec sám. Poslední host odešel krátce před vstupem krysařovým.

Byla to příhoda nepříliš příjemná pro krčmáře; ale krčmář neměl odvahy zakročiti včas. Nyní bylo pozdě; nedalo se už nic zachrániti, zkaziti však mnoho. Tato úvaha Činila Rögera opatrným.

Nedovedl však zatajiti své mrzutosti. Přecházel síní zamračeně a skoro nevrle — pouze když přiblížil se k stolu, u něhož dlel cizinec, vnutil své tváři strnulý a namáhavý úsměv.

Pouze Černá Líza byla veselá; její rozpustilost rostla vyprazdňováním se krčmy. Měla naději, že bude moci dříve k svému milému.

Když vstupoval krysař, zastavil se na okamžik na prahu, rozhlédaje se.

Poté, aniž uvědomil si zvláštnost svého chování, prošel skoro celou síň a usedl u stolu osamělého hosta.

Změřili se.

Muž v černém hávu magistra měl bledé, vyhublé tváře a dlouhý, černý vous. Jeho pohled byl zpytavý a neklidný. Chvílemi chtěl se mnoho tázati a chvílemi mnoho zamlčoval. Připadalo, jako by chtěl stále rozplynout se a uniknout. Komu? Čemu?

Černá Líza napjala sluch. Hostinský Röger napjal sluch. Snad nyní se něco doví o záhadném a málo vítaném cizinci.

Cizinec hleděl na krysaře pohledem člověka, který se setkává s dávným známým a který se s ním nesetkává nahodile.

,,Jste krysař," pravil.

,,Ano," řekl oslovený. A zdálo se mu, že chápe: je to vyslanec toho nahoře.

,,Čekám zde na vás."

,,Kdo vám řekl, že přijdu?"

Krysař se tázal, ale byl si vědom toho, jaká přijde odpověď.

,,On," odvětil muž v hávu magistra tlumě poněkud svůj hlas, aby Černá Líza a Röger neslyšeli. Pak vypukl v tichý, tlumený smích. Z jeho očí šlehl oheň.

A teprve nyní zdálo se krysaři, že se tyto oči, dosud přimhouřené, rozevřely docela.

,,On," opakoval krysař po cizinci. ,,A co chce?"

,,On ví mnoho," zašeptal cizinec. ,,On dovede mnoho!"

,,Kdo jste, cizince, a co mi chcete?" tázal se krysař zamyšleně.

Muž v černém hávu usmál se opět.

,,Jsem magister Faustus z Wittenberka. Muž, kterému On slouží."

,,A co mi chcete, magistře?"

,,Jsme bratři, krysaři. Přišel jsem vám podat ruce."

,,Krysař nemá bratří; krysař je sám. Nepotřebuji nikoho."



"У жаждущего человека" было пусто.

Случилось это потому, что пришёл иностранец в чёрной мантии магистра с цепью на шее; чужак, имени которого никто из местных не знал. Сразу же по приходу чужака некоторым стало странно: они ощущали беспокойство и утверждали, что иностранец вонял серой. - Мало-помалу посетители исчезали, бросая встревоженные взгляды на стол, где чужак сидел один. Последний посетитель ушёл незадолго до прихода (входа) крысолова.

Для корчмаря это было не слишком приятным происшествием; но корчмарь не осмелился вовремя принять меры. Теперь было поздно; уже нельзя было ничего спасти, но (можно было) многое испортить. Это соображение делало Рёгера осторожным.

И всё же он не сумел скрыть своей досады. Он проходил по залу хмуро и почти раздражённо - лишь когда приблизился к столу, у которого находился чужак, он навязал своему лицу застывшую и вымученную улыбку.

Только Чёрная Лиза была весела; её проказливость росла вместе с опустением корчмы. Она надеялась, что сможет раньше (пойти) к своему милому.

Когда крысолов входил, он остановился на мгновение на пороге, оглядываясь.

Затем, даже не отдавая себе отчёта о странности своего поведения, прошёл почти весь зал и уселся у стола одинокого гостя.

Они смерили друг друга (взглядами).

У мужчины в чёрном одеянии магистра были бледные, исхудавшие щёки и длинная, чёрная борода. Взгляд его был испытующим и беспокойным. Порой он хотел много сказать, а порой много умалчивал. Казалось, что он хотел бы раствориться и пропасть. К кому? К чему?

Чёрная Лиза напрягла слух. Трактирщик Рёгер напряг слух. Теперь хоть можно узнать что-нибудь о загадочном и мало желанном чужеземце.

Чужак смотрел на крысолова взглядом человека, который встречается с давним знакомым и который не встречается с ним случайно.

"Вы - крысолов," он произнёс.

"Да," сказал названный. И ему показалось, что он понимает: это посланец того наверху.

"Я здесь жду вас."

"Кто вам сказал, что я приду?"

Крысолов спросил, но сознавал, какой придёт ответ.

"Он," ответил мужчина в одеянии магистра, приглушая несколько свой голос, чтобы не услышали Чёрная Лиза и Рёгер. Затем он разразился тихим, приглушённым смехом. Из его глаз полыхнул огонь.

И только теперь показалось крысолову, что эти глаза, доселе прищуренные, открылись полностью.

"Он," повторил крысолов за чужеземцем. "И чего он хочет?"

"Он знает много," прошептал чужак. "Он может много!"

"Кто вы, чужестранец, и что вы от меня хотите?" спросил крысолов задумчиво.

Мужчина в чёрном одеянии вновь улыбнулся.

"Я - магистр Фаустус из Виттенберга. Муж, которому Он служит."

"И чего вы хотите от меня, магистр?"

"Мы - братья, крысолов. Я пришёл подать вам руку."

"У крысолова нет братьев; крысолов - один. Я ни в ком не нуждаюсь."

[Wolliger Mensch]

Где-то в литературе я именно такое написание видел.

Увидеть в «литературе» можно всякое, но как же ж можно всё увиденное бездумно проецировать? Háček по-чешски — «гачок», «маленький гак». Да и по правилам транслитерации чешская h через г передаётся (что совершенно логично и закономерно).

[Мечтатель]

Где-то в литературе я именно такое написание видел.

Увидеть в «литературе» можно всякое, но как же ж можно всё увиденное бездумно проецировать? Háček по-чешски — «гачок», «маленький гак». Да и по правилам транслитерации чешская h через г передаётся (что совершенно логично и закономерно).

Да, я не спорю. Можно сказать, автоматически написал так, как видел в книге. А потом было уже слишком поздно исправлять.

[Damaskin]

Háček по-чешски — «гачок», «маленький гак». Да и по правилам транслитерации чешская h через г передаётся (что совершенно логично и закономерно).

Судьбоносный вопрос, конечно - хачек или гачок. 

[Мечтатель]

Всё же тут я действительно допустил существенную ошибку (Приношу свои извинения. Почему так вышло, уже объяснил).
Мы же пишем и говорим "Прага", а не "Праха". Или "Ян Гус", а не "Ян Хус". Так и "гачек" должно быть.

[Poirot]

Ярослав Гашек ишшо.

[Мечтатель]

,,Pravíte tak, a klamete jiné a klamete sebe. Potřebujete ho. Dovede velmi mnoho; více, než si dovedete představiti. Chcete, abych vám to ukázal?"

A magister pokynul krčmáři, aby přinesl nové láhve. Když se tak stalo, nalil svou sklenici až po kraj a vyprázdnil ji jedním douškem. Jeho bledé tváře se zarděly vínem i rozčilením.

,,Před hodinou byl jsem ve Wittenberku; věříte tomu?"

,,Snad."

,,Není pro mne hranic. Není pro mne nemožností!"

,,S jeho pomocí — —?"

,,Ano."

,,A zač vám slouží?"

,,Vidím, že se dorozumíme, krysaři. Povím vám vše, co chcete. Hledáte pravdu, příteli? Chcete poznání?"

,,Topím krysy, magistře; toť můj úkol."

,,Jste stvořen k něčemu většímu, než abyste topil pouze krysy. To není vše, krysaři; chcete ještě více —"

,,Miluji Agnes — —"

,,Milovati ženu není lepší než topiti krysy — — Chcete více — A řeknu vám, čeho třeba. Po Wittenberku říkají, že jsem prodal duši ďáblu. Nevěřte tomu. Především není duše, to pravím já, magister Faustus z Wittenberka. Ale srdce je, a já jsem prodal své srdce."

A nový dušený smích zjitřil neklidné nitro krysařovo.

,,Nechci prodávati ani kupovati," vybuchl. ,,Nepotřebuji nikoho. Jsem silný."

,,Klamete se, krysaři — — doznáte kdysi jistě, že jste se klamal — Myslil jsem také tak. Kolikráte jsem se mýlil! Co jsem ztratil času a sil! I síly mohou se vrátit; čas se však nikdy nevrátí. A nyní — nyní jest vše lehké a snadné. A nestálo to mnoho. Pouze srdce; srdce jest drobná a zcela zbytečná věc. Lidé však umírají na zbytečné věci. — Máte píšťalu, krysaři. Co byste mohl učiniti ze své píšťaly! Mohl byste být vládcem života a smrti. Mohl byste těšiti a ubíjet. Nevěříte? Mám vám ukázat, co může? Mám vám ukázat, co mohu?"

A magister ukázal na kocoura, vypaseného a líného, který předl u krbu.

,,Vidíte toho kocoura. Chcete, abych z něho učinil tygra?"

,,Učiňte," děl s úsměvem krysař.

Magister zamumlal nesrozumitelná slova a učinil podivný pohyb, znamení kříže, jež končilo gestem posměšným a rouhavým. Poté zkřížil s výrazem sebevědomí ruce na prsou.

,,Nuže, pohleďte!"

Krysař upřel pohled na kocoura. Nepohnul se ani; předl klidně u kamen jako dříve. Poté zahleděl se krysař na magistra. Oči magistrovy byly plny hrůzy a pýchy. Beze vší pochyby byl pro něho kocour tygrem, hotovícím se ke skoku a zkroceným pouze jeho mocným pohledem. Magister uchopil ruku krysařovu a šeptal mu konejšivě:

,,Jest hrozný. Ale nebojte se: vám neublíží."

"Говорите так, и обманываете других и обманываете себя. Вы нуждаетесь в нём. Он сумеет весьма много; больше, чем вы можете себе представить. Хотите, чтобы я вам это показал?"

И магистр кивнул корчмарю, чтобы тот принёс новые бутылки. Когда же так произошло, он налил свой стакан до (самого) края и опорожнил его одним глотком. Его бледные щёки зарумянились от вина и волнения."

"Час назад я был в Виттенберге; верите этому?"

"Возможно."

"Для меня нет границ. Для меня нет невозможности!"

"С его помощью--?"

"Да."

"А за что он вам служит?"

"Я вижу, что мы договоримся, крысолов. Расскажу вам всё, что хотите. Ищете истину, дружище? Желаете познания?"

"Топлю крыс, магистр; вот моя задача."

"Вы созданы для чего-то большего, чем только топить крыс. Это не всё, крысолов; вы хотите ещё больше--"

"Я люблю Агнес--"

"Любить женщину - это не лучше, чем топить крыс-- Вы хотите большего-- И я скажу вам, что нужно. По Виттенбергу говорят, что я продал душу дьяволу. Не верьте этому. Прежде всего, души нет, это говорю я, магистр Фаустус из Виттенберга. Но есть сердце, и я продал своё сердце."

И новый глухой смех тревожно разбередил нутро крысолова.

"Я не желаю ни покупать, ни продавать," взорвался он. "Мне не нужен никто. Я - силён."

"Обманываетесь, крысолов--несомненно, когда-нибудь вы признаете, что обманывались - Я тоже думал таким образом. Сколько раз вводил себя в заблуждение! Сколько потерял времени и сил! И силы могут вернуться; время же никогда не возвращается. А теперь - теперь все легко и просто. И это не стоило многого. Только сердца; сердце - это мелкая и совершенно бесполезная вещь. Однако люди умирают ради ненужных вещей. - У вас есть свирель, крысолов. Чего бы вы могли натворить со своей свирелью! Вы могли бы быть владыкой жизни и смерти. Могли бы радовать и убивать. Не верите? Мне следует показать то, что я могу?"

И магистр показал на кота, упитанного и ленивого, который (předl) у камина.

"Вы видите того кота. Хотите, чтобы я из него сделал тигра?"

"Сделайте," сказал с улыбкой крысолов.

Магистр пробормотал непонятные слова и совершил странное движение, крестное знамение, которое завершилось жестом насмешливым и кощунственным. Затем с выражением самодовольства он скрестил руки на груди.

"Ну же, взгляните!"

Крысолов устремил взгляд на кота. Он даже не пошевелился; (předl) спокойно о камень, как и прежде. Затем крысолов посмотрел на магистра. Очи магистра были полны ужаса и гордости. Без всякого сомнения кот был для него тигром, готовившимся к прыжку и укрощённым лишь его могущественным взглядом. Магистр схватил руку крысолова и прошептал успокаивающе:

"Страшный. Но не бойтесь: вам он не причинит вреда."

Он поколебался две-три секунды, желая насытиться свои ужасом; вновь проговорил какие-то невразумительные слова и совершил своё заклинательское движение. Затем повернулся к крысолову, спрашивая:

"Теперь верите?"

Крысолов повертел головой.

[Мечтатель]

Předl - это форма какого глагола? Что-то я не соображаю.

[Мечтатель]

Оказывается, это
příst
(o kočce) vydávat hluboký monotónní zvuk vyjadřující spokojenost
"мурлыкать"

[Damaskin]

И магистр показал на кота, упитанного и ленивого, который (předl) у камина.

В данном случае, видимо, "мурлыкал".
příst ned. (1. j. předu; rozk. přeď; 2. mn. přeďte; čin. předl; přech. přít. předa; podst. předení)
(o kočce) vydávat zvuk jako kolovrat při předení
Kočka mi spokojeně předla v klíně.
https://www.nechybujte.cz/slovnik-soucasne-cestiny/příst

[Damaskin]

Оказывается, это
příst
(o kočce) vydávat hluboký monotónní zvuk vyjadřující spokojenost
"мурлыкать"

Опередили

[Мечтатель]

И здесь нужно кое-что поправить:

Nepohnul se ani; předl klidně u kamen jako dříve.

u kamen - это "у печки" (kamna mn. "печь")

[Wolliger Mensch]

Судьбоносный вопрос, конечно - хачек или гачок. 

Да, судьбоносный. Ошибки ни к чему ни по какому поводу. Паясничание тут не уместно.

[Nevik Xukxo]

Впечатление от чешского такое: явно родствен русскому (много похожих слов), но прочитать не умею и смысл предложений непонятен.

[Wolliger Mensch]

Впечатление от чешского такое: явно родствен русскому (много похожих слов), но прочитать не умею и смысл предложений непонятен.

Да ну что вы. Глоссарий трудных слов, конечно, нужен, а с ним читается легко даже без знания орфографии и грамматики.

[Мечтатель]

,,Nestačí vám to? Učiním více. Chcete viděti palác kalifů? Chcete vidět Alhambru?"

A znovu magister šeptal a gestikuloval; a znovu naplnil jeho oči úžas věcí uzřených. Ale krysař neviděl Alhambry, magistrovi tak zřetelné; viděl jen okrouhlé dubové stoly krčmy Rögerovy.

Pohled plný očekávání, který upjal magister na krysaře, přešel v pohled zklamání, jež nechápe nechápajícího.

,,Ještě ne? Ještě nestačí?"

Magister se zamyslil.

,,Učiním více," pravil posléze, hledě na Černou Lízu, která pochechtávajíc se pohybům neznámého hosta, stála ve dveřích.

,,Vizte tuto ženu. Je hrubá, sprostá, ubohá! Chcete, abych z ní učinil Helenu, pro niž se vraždili Trojští a Achajci? Chcete, abych omyl z ní kal orgií a hnus hříchu? Mohu to a učiním tak!"

Krysař mlčel.

A magister opakoval svůj pokus. Zamumlal opět svou formulku, hledě na Černou Lízu, která se svíjela bujným smíchem. Ale smích Lízin nezmátl magistra; zvedl opět ruku, jako by žehnal a nedožehnal.

,,Vizte, toť ona!"

Krysař, slyše jásavá slova magistrova, pohlédl nejprve na něho. Magister viděl nepochybně něco vzácného a krásného. Byl všecek opojen a zmámen. Jeho oči nedovedly se odloučit od jednoho bodu a jeho ramena se rozpjala, jako by chtěla prázdno obejmout. Nebylo pochyby: pro něho byla to pohádka, kouzlo, zázrak, neuvěřitelný a veliký zázrak.

A krysař — skoro s jakousi bázni — zadíval se nyní na to, co mělo být Helenou. Ve dveřích stála ještě Černá Líza, příliš skutečná, jak ji znalo celé město Hameln, jak ji znali všichni její milenci — A smála se hrubým a hlučným smíchem. Pohyby magistrovy a výraz jeho exaltovaných očí bavily ji patrně.

,,Toť ona — — —," šeptal magister opojen. ,,Toť Helena — — — Jest krásná — — — Oh, jak jest krásná — — !"

A rozepjatá jeho ramena chtěla sevříti neuvěřitelný zázrak; setkala se v prázdnu, to však nezklamalo touhu magistrovu. Ramena magistrova svírala prudce a horoucně neviděné.

Krysař, přítel jasných a určitých věcí, pocítil úzkost, jako by stanul na vratké a sypké půdě, která se pod nohama propadá, vždy zrádněji a rychleji. Jeho ruce dotkly se stolu: byl pevný. Jeho ruce dotkly se sklenice: byla pevná. Povstal: také chladný kámen pod nohou byl pevný.

Magister trval chvíli ve svém opojení; pak se téměř násilím protrhl z něho. Odříkal formulku a učinil svůj pohyb. Jeho oči ztratily svůj lesk. Bylo to spíše vysílení nežli klid.

Teprve nový doušek vína vzpružil magistra, který pohlédl vítězně na svého spolustolovníka.

Ale neuzřel v očích krysařových opojení ani víry.

Zklamaně a cize zíral magister na krysaře.

,,Nevěříte ještě?"

,,Ne — —"

,,Neviděl jste? — —"

,,Ne — —"

Magister se zasmušil.

"Вам этого недостаточно? Я сделаю больше. Хотите увидеть дворец калифов? Хотите увидеть Альгамбру?"

И снова магистр шептал и жестикулировал; и снова глаза его наполнились изумлением от увиденных вещей. Но крысолов не видел Альгамбры, магистру столь очевидной; он видел лишь округлые дубовые столы Рёгеровой корчмы.

Взгляд, полный ожидания, который магистр устремил на крысолова, перешёл во взгляд разочарования, которое не понимает непонимающего.

"Ещё нет? Ещё не достаточно?"

Магистр задумался.

"Я сделаю больше," сказал он затем, глядя на Чёрную Лизу, которая, похохатывая от движений неведомого гостя, стояла в дверях.

"Узрите эту женщину. Она груба, вульгарна, жалка! Хотите, чтобы я из неё сотворил Елену, ради которой убивали друг друга троянцы и ахейцы? Хотите, чтобы я смыл с неё грязь оргий и скверну греха? Я это могу и сделаю так!"

Крысолов молчал.

И магистр повторил свой эксперимент. Вновь пробормотал свою формулу, глядя на Чёрную Лизу, которая скорчилась от буйного смеха. Но Лизин смех не смутил магистра; он вновь вознёс руку, как бы благословляя, и недобогословил.

"Узрите, вот она!"

Крысолов, услышав ликующие слова магистра, посмотрел сначала на него. Магистр видел без сомнения что-то редкостное и прекрасное. Он весь был опьянён и одурманен. Его глаза не могли оторваться от одной точки, а его плечи раскинулись, будто хотели обнять пустоту. Сомнения не было: для него это было сказкой, волшебством, чудом, невероятным и великим чудом.

А крысолов - почти с какой-то боязнью - поглядел теперь на то, что должно было быть Еленой. В дверях всё ещё стояла Чёрная Лиза, чересчур реальная, какой её знал весь город Гамельн, какой её знали все её любовники - И смеялась грубым и громким смехом. Магистровы жесты и выражение его экзальтированных глаз явно её забавляли.

"Вот она---," шептал магистр в упоении. "Вот Елена----Она прекрасна---О, как она прекрасна--!" 

И раскинутые его плечи хотели сжать невероятное диво; они встретились в пустоте, однако это не разочаровало стремление магистра. Плечи магистровы крепко и пылко сжимали незримое.

Крысолов, приятель ясных и определённых предметов, ощутил тревогу, будто ступил он на шаткую и сыпучую почву, которая исчезала под ногами, всё более предательски и быстрее. Его руки прикоснулись к столу: он был твёрдым. Его руки прикоснулись к стакану: он был твёрдым. Он привстал: холодный камень под ногой тоже был твёрдым.

Магистр пребывал минуту в своём упоении; затем почти насильно вырвался из него. Продекламировал формулу и совершил своё телодвижение. Его глаза потеряли свой блеск. Это было скорее обессилением, чем покоем.

Только новый глоток вина взбодрил магистра, который триумфально посмотрел на своего соседа по столу.

Но не увидел в глазах крысолова ни упоения, ни веры.

Разочарованно и отчуждённо взирал магистр на крысолова.

"Не верите ещё?"

"Нет--"

"Вы не видели?--"

"Нет--"

Магистр помрачнел.

[Мечтатель]

,,Vadí vám vaše srdce, příteli. Muž, který hloubá, neměl by nikdy míti srdce. Uvidíte, že na ně zhynete. Bude vás škoda; bude škoda vaší píšťaly, stvořené k lepším věcem. Jste můj bratr, jste více než můj rodný bratr — — Lituji vás."

,,Také já vás lituji," odvětil krysař mírně a beze stopy posměšku. Ale sotvaže dořekl, magister Faustus z Wittenberku zmizel. Krysař dlel u okrouhlého stolu sám — Nebylo tu nikoho v síni kromě rozespalého Rögera a rozesmáté Lízy.

Röger opíral se o sloup, vyděšen a znepokojen tím, co se udalo; také Černá Líza, zmatena náhlým zmizením cizincovým, nesmála se už.

,,Viděl jste?" tázal se Röger.

Krysař pokynul mlčky hlavou.

,,Zmizel. Nic už jiného nescházelo. Poslední dobou podivní lidé navštěvují město Hameln — —"

Krysař mohl vycítiti urážku ze slov krčmářových; neodpovídal však, zabývaje se příliš zmizelým magistrem. Mlčení krysařovo nemohlo vrátiti krčmářovi klid; zmizení znepokojovalo ho z jiných, vážných důvodů.

,,Věděl bych rád, zaplatil-li aspoň svou útratu. Na mou věru, tento magister nebyl z nejméně žíznivých. A nezaplatil-li — —"

Ale obavy krčmáře, spěchajícího rychle k stolu, u něhož nyní krysař seděl sám, byly zbytečný.

Na místě, kde seděl před chvílí ještě cizinec v černém plášti, magister Faustus z Wittenberka, ležel zlatý peníz. Röger, neuklidněn ještě zcela, vzal peníz do ruky a zkoumal, je-li pravý.

Jeho zkoumání dopadlo nepochybně příznivě, neboť pravil uklidněn už a skoro usměvavý:

,,Tento peníz jest pravděpodobně z dílny ďáblovy. Ale za zlaťák ďáblův možno koupit více nežli za groš andělův."

Krysař vstal, zaplatil a odcházel pomalu.

Ostrý vítr fičel ulicemi a šlehal do tváří krysařových.

Když se ocitl před chrámem svaté Trojice, zahleděl se krysař do výše, tam, kde slyšel ďábla se smát — —

Nakláněl se ještě nad Hameln — Bylo možno říci, že se ještě směje... A bylo možno slyšeti jeho slova, posměšná a jízlivá slova — ,,Jdi — jdi ještě, krysaři!"


"Вам мешает ваше сердце, дружище. У понимающего мужа никогда не должно бы быть сердца. Вы увидите, что погибнете от него. Будет вас жаль; будет жаль вашей свирели, созданной для лучших вещей. Вы - мой брат, вы - больше, чем мой родной брат -- Я жалею вас."

"И я вас жалею," ответил крысолов мирно и без следа насмешки. Но едва только он сказал, магистр Фаустус из Виттенберга исчез. Крысолов находился за круглым столом один - Там в зале не было никого, кроме сонного Рёгера и смешливой Лизы.

Рёгер опирался о колонну, напуганный и встревоженный тем, что произошло; также и Чёрная Лиза, приведённая в замешательство внезапным исчезновением чужестранца, уже не смеялась.

"Вы видели?" спросил Рёгер.

Крысолов молча кивнул головой.

"Исчез. Уже ничего иного не хватало. В последнее время странные люди посещают город Гамельн--"

Крысолов мог почувствовать оскорбление от слов корчмаря; однако он не ответил, слишком занятый пропавшим магистром. Молчание крысолова не могло вернуть корчмарю спокойствие; исчезновение обеспокоило его по иным, серьёзным причинам.

"Хотел бы я знать, оплатил ли он хотя бы свой счёт. По моему мнению, этот магистр не был из наименее жаждущих. И если не оплатил--"

Но опасения корчмаря, быстро заторопившегося к столу, за которым крысолов сидел теперь один, были напрасными.

На месте, где ещё минуту назад сидел чужак в чёрном плаще, магистр Фаустус из Виттенберга, лежала золотая монета. Рёгер, ещё не вполне успокоенный, взял монету в руку и проверил, настоящая ли она.

Его испытание завершилось, несомненно, благоприятно, ибо он, уже успокоившийся и почти улыбающийся, произнес:

"Эта монета, вероятно, из мастерской дьявола. Но за чёртов золотой можно купить больше, чем за ангельский грош."

Крысолов встал, заплатил, и не спеша ушёл.

Резкий ветер свистел на улицах и хлестал крысолова по щекам.

Когда он оказался перед храмом св. Троицы, заглянул крысолов в высоту, туда, где слышал смеющегося дьявола --

Тот всё ещё склонялся над Гамельном - Можно было сказать, что он ещё смеётся. И можно было услышать его слова, насмешливые и язвительные слова - "Иди - иди ещё, крысолов!"