историческая фонетика чувашского

[Devorator linguarum]

Где в монгольском *-i?

Местоименная парадигма

би ба
чи та
*и *а

Да, но это же не суффикс!

[Антиромантик]

Где в монгольском *-i?

Местоименная парадигма

би ба
чи та
*и *а

Да, но это же не суффикс!

В монгольских. А в тюркских?

И еще один загадочный момент чувашской морфологии вообще-то, но загадочный в плане фонетики.

Причинно-целевой падеж на -шăн/-шĕн - якобы родственен послеложной конструкции с üčün. Ой ли?

Местоименное наречие ăçта 'где' - двойная аномалия. Само по себе сочетание -çт- необычно, но даже если предполагать метатезу как в çунат (< хăйнат), то все равно вместо -та ожидается -ра (*хăйра, а не *хăйта). И соответственно, ăçталла 'куда' и ăçтан 'откуда'.
И наоборот, мĕнре 'в чем', мĕнрен 'из чего' вместо *мĕнте, *мĕнтен.
И в личных: манра, санра, унра вместо манта, санта, унта; манран, санран, унран вместо *мантан, *сантан, *унтан.

[Karakurt]

Почему? Там же р из д?

[Антиромантик]

Почему? Там же р из д?

В чувашском р идет после гласных, глухих и сонорных в, й, м, а после сонорных л, ль, н, нь, р идет д (орфографически т). В соответствии с рефлексами орхоно-енисейскими.

[Антиромантик]

Еще в чувашском выпадение -k- якобы потому что -kj-: тилĕ 'лиса', тыл/тыла/тылă 'мялка', пăтă 'каша', производные от местного падежа прилагательные на -ри, -ти (в тюркских -даки, -даги и так далее).

[Ramil]

Набрел на фразу в инете на болгарском:

И като не чуваш какво се пее, поне може по смисъла да го навържеш, а не само глупости да се пишат...

чуваш

Гугл перевел как "Услышать".
К чему бы это?

[Karakurt]

А казах он переводит как "я". К чему бы это?

[Антиромантик]

Очередная чувашская особенность, доселе не отмеченная.

В чувашском зачастую выпадают исконные тюркские r и l перед согласными (и в двух глаголах отмечается выпадение рефлексов пратюркского -d-: хур, яр; из глаголов на исконный r: кӗр, пар, пер, тӑр; кур > каузатив кӑтарт), но рефлексы пратюркских ŕ и ł выпадают лишь перед s и č соответственно.

[Фанис]

А казах он переводит как "я". К чему бы это?

Там связный текст получается: "И вы не можете услышать то, что они поют,.."

[Антиромантик]

Еще в чувашском выпадение -k- якобы потому что -kj-: тилĕ 'лиса', тыл/тыла/тылă 'мялка', пăтă 'каша', производные от местного падежа прилагательные на -ри, -ти (в тюркских -даки, -даги и так далее).

При произведении от именительного падежа или наречия -k- не выпадает: авалхи, кӗрхи.

Производные на -и встречаются также в прилагательных от направительного падежа: айалалла > айалалли.

ăçта > ăçти

йӗри-тавра 'кругом' > йӗри-таврари

[Антиромантик]

Где в монгольском *-i?

Местоименная парадигма

би ба
чи та
*и *а

Да, но это же не суффикс!

В монгольских. А в тюркских?

И еще один загадочный момент чувашской морфологии вообще-то, но загадочный в плане фонетики.

Причинно-целевой падеж на -шăн/-шĕн - якобы родственен послеложной конструкции с üčün. Ой ли?

Местоименное наречие ăçта 'где' - двойная аномалия. Само по себе сочетание -çт- необычно, но даже если предполагать метатезу как в çунат (< хăйнат), то все равно вместо -та ожидается -ра (*хăйра, а не *хăйта). И соответственно, ăçталла 'куда' и ăçтан 'откуда'.
И наоборот, мĕнре 'в чем', мĕнрен 'из чего' вместо *мĕнте, *мĕнтен.
И в личных: манра, санра, унра вместо манта, санта, унта; манран, санран, унран вместо *мантан, *сантан, *унтан.

Словарь Ашмарина ситуацию проясняет: нормативно было у него -нт-.

Но ăçта, ăçталла, ăçтан так загадкой и остается по фонетике. Разве что сохранение -t- как следа (!) выпавшего носового -ń-.

[Zhendoso]

Если интересно, в чувашских говорах наблюдается также выпадение l в некоторых позициях:
кишет-и, кишмеç-и, исе тухаспать - вместо лит: килĕшет-и, килĕшмест-и, илсе тухас пулать - "нравится, не нравится, но надо вынести. Причем в слове кишет (<килĕшет) гласный первого слога слышится каки дифтонгоид, типа иĕ с очень кратким ĕ. Ух- (<улăх-) - "влезать, забираться. подниматься"
истух (<илсе тух) - "вынеси", кстати, не раз слышал реализацию татарского (западный диалект) алып чык как апчык, алып кил как апкил
В некоторых говорах v в некоторых позициях заменяется на l - Алтати (<рус. Авдотья), алтан (и верховой вариант с выпадением l - атан) вместо лит. автан - петух. Çалт- вместо çавăт- вести под руку и т.п.
Эти явления видятся мне достаточно древними, спорадически они встречаются во всех говорах. Древняя элиминация l произошла и в архетипе для тух- "выходить" (<*talїχ- выходить). Кстати, в предсказании (двустишии) Фотудэна мы наблюдаем собственно архетип без элиминации l.
Читал, что сходные процессы наблюдаются в пермских языках, особенно в удмуртском, но информации по удмуртским v/l говорам у меня сейчас нет. Если у кого что есть, поделитесь.

[autolyk]

В южном диалекте удмуртского вместо [l] произносится билабиальный [w], напр. лит. вал ~ южн. вов. В коми существуют диалекты (ижемские, на Верхней Печоре), где [l] вместо чередования с [v] просто выпадает: лит. вöв – вöлöн, нуль-эловые диалекты вö (или вöö) – вöлöн. 

[Zhendoso]

...Но ăçта, ăçталла, ăçтан так загадкой и остается по фонетике. Разве что сохранение -t- как следа (!) выпавшего носового -ń-.

Есть верховые формы типа шта, штан, есть средненизовые кăçта, кăçталла, кăçтан, хăçта, хăçталла, хăçтан.

[Zhendoso]

...Но ăçта, ăçталла, ăçтан так загадкой и остается по фонетике. Разве что сохранение -t- как следа (!) выпавшего носового -ń-.

Вы совершенно правы, особой загадки тут нет. Есть верховые формы типа шта, штан, есть средненизовые кăçта, кăçталла, кăçтан, хăçта, хăçталла, хăçтан. Верховое š в данном случае считаю вторичным как в шоаш (< *śuwaś), шĕне/шине/шне (<śine послелог "на").
С учетом средненизовых форм типа хăçан и хăçтан/кăçтан, верховой диалектной хăнчан - "когда?", думаю, вполне можно восстановить звук -ń- в архетипе обеих форм:  *χańśan (>хăçан "когда"), *χańśta (>хăçта>ăçта "где").
Среднетатарские, в частности, qajśan (<qajčan) и qajda этимологизируются аналогично из *qańčan , *qańta .
Рефлексация древнего ń в  чувашском хорошо демонстрируется на примере арабизма тĕнче (<*тĕнçе).

[Антиромантик]

*χańśta .

Тогда *χańta.
Понимаете, по чувашской фонотактике после ś исконного идет r: pośra ~ puśra 'в голове', а не pośta ~ puśta.
Еще видел этимологию *хă(й) çĕрте (в тюркских qaj jerde) > *хăçăрта > хăçта.

[Zhendoso]

*χańśta .

Тогда *χańta.
Понимаете, по чувашской фонотактике после ś исконного идет r: pośra ~ puśra 'в голове', а не pośta ~ puśta.
Еще видел этимологию *хă(й) çĕрте (в тюркских qaj jerde) > *хăçăрта > хăçта.

*χańta будет архетипом для *χańśta. То есть, я думаю, что к моменту перехода реликтового -ń- в -ńś- процесс дистрибуции аффиксов в чувашском был уже завершен. В огуроязычных эпитафиях мы наблюдаем еще ń - dőńeren (из мира сего), а современный чувашский рефлекс "эпитафийного" арабизма dőńe звучит уже как тĕнче (<*тĕнçе). Надо будет еще посмотреть по чувашским рефлексам ń в инлауте. В анлауте он еще в древности дал звук типа ś/ź (я не слишком верю, что чувашский анлаутный ś<j, но возможно, дело лишь в моем чувашецентризме )

[Антиромантик]

В анлауте носовые все утрачены были на пратюркском уровне.

[Zhendoso]

В анлауте носовые все утрачены были на пратюркском уровне.

Угу

[Zhendoso]

С вопросом рефлексации ń  возможно следует увязывать и некоторые морфологические особенности чувашского языка. К примеру, в эпитафиях ВБ мы наблюдаем общетюркский аффикс прошедшего времени "на -ды": болты, велти, на в современном чувашском уже пулчĕ, вилчĕ.
Или же, в исходном падеже существительные с аффиксом принадлежности 3 лица являют собой формы типа килĕнчен "из его дома" от килĕ - "его дом". Независимо от рядности гласных основы мы наблюдаем формы с переднеряднымы аффиксами:
пуçĕнчен - пуç+ĕ+н+чен, где -н-, скорее всего интеза, возникшая под влиянием притяжательных форм типа пуçĕн - "принадлежащащий его голове, его головы".
В эпитафиях ВБ мы не наблюдаем ничего подобного: сравните ajχï (айхы) и чув. ойăхĕ/уйăхĕ уже с переднерядным аффиксом при заднерядной основе.
Простите, пора уезжать, мысль разовью позже. Кратко, суть в том, что я думаю, что в древнечувашском, как и в татарском, аффиксом исходного падежа после основ на -n- был  -*nаn/-*nеn (в татарском он присоединяется и после основ на -m). Фонетические изменения, произошедшие в "постбулгарское" время в формах типа *kilinnen и т.п., приведшие к появлению форм типа *kilinśen (>совр. килĕнчен),  далее по аналогии, вполне могли привести волжскобулгарский к современному состоянию (в плане с ситуацией с аффиксами). 
Понимаю, что "это не тот" ń , но тем не менее.

[Zhendoso]

Формы типа *kilinnen вместо исконного *kilinden могли появиться в результате огуро-кыпчакского двуязычия. Н-р, современные татары, даже хорошо знающие чувашский язык, после чувашских основ на носовые обычно используют  аффикс -нан/-нен, которого в чувашском нет. После проживания и работы в РТ я и сам несколько раз непроизвольно употреблял тот же аффикс в чувашском по приезде домой.

[Zhendoso]

То есть, сначала в чувашском под влиянием старочувашско-татарского двуязычия аффикс -tan/-ten после основ на n превращается в -nan/-nen, а потом -nn- развивается в -nś- и, далее, в -nč-.
Старый аффикс принадлежности 3-лица ед.ч. -ï/-i сначала становится одновариантным (под влиянием -nś-):
старые формы типа ojχï ("его месяц") вытесняются новыми типа ojχi под влиянием новых форм типа ojχinčеn(<*ojχinśаn<*ojχïnśаn<*ojχïnnаn<*ojχïntаn). Локативные формы типа ojχïnta под влиянием аблативных вытесняются формами  ojχinčе
Одновременно старые глагольные формы 3-го лица типа *paratï/*pïratï, *pïratïśï воспринимавшиеся как генетивные (исторически ими являющиеся)  вытесняются новыми с новым переднерядным аффиксом -ĕ: парать (<пыратĕ "идет"), пыраççĕ (<*пыратĕçĕ). Подобный же процесс произошел и  с формами прошедшего времени на "-ды" в 3-м лице: *poltï>полчĕ, *poltïśï>полчĕçĕ>полчĕç.
В результате получаем современный чувашский язык

[Антиромантик]

Zhendoso, забавно, но доказуема разве что палатализация под воздействием ń в падежах.

[Zhendoso]

Zhendoso, забавно, но доказуема разве что палатализация под воздействием ń в падежах.

Забавно, сам вижу. К сожалению, до сих пор никто убедительно не показал, как и почему чувашский аффикс принадлежности 3-лица ед.ч. стал одновариантным, при том, что в эпитафиях наблюдаем нормальную "двурядность".
За неимением других объяснений, все же, сижу и выписываю формы с инлаутным -N- (этих немного) и -NN- (этих почти нет), и с ауслаутными тоже. Потом покажу анализ.

[Zhendoso]

Zhendoso, забавно, но доказуема разве что палатализация под воздействием ń в падежах.

Я ошибся, смотрю тексты эпитафий и вижу, что палатализация t в переднерядных основах в ВБ диалектах не совсем регулярно, но имела место быть в 14 веке "сама по себе", вне зависимости от наличия ń.