Лингвофорум

21 сентября 1939 года
штаб Национально-революционной армии в Дали, Юньнань
допущение №2: убийство Сталина


   Гишосс и Игаль не были приглашены на совещание. Однако после того, как офицеры разошлись, генерал Чэнь Чэн лично проводил обоих к себе в кабинет.
   — Присаживайтесь, господа. — Чэнь Чэн указал на два стула. Сам он встал у распахнутого окна. Его выправка и идеально сидящая форма вызвали у Гишосса легкую ностальгию по вермахту.
   Гишосс вежливо отказался, Игаль же мигом воспользовался предложением и по-американски закинул ноги на стол. Тяжелые от налипшей грязи сапоги уставились подошвами на генерала. Генерал предпочел не обратить внимание.
   — Рад, что приведенная вами рота пополнила наши ряды. Теперь мы можем попробовать не только освободить Юньнань от красноармейских баз, но и удержать ее.
   — Мы будем приводить из Тибета новые пополнения, господин Чэнь, — поклонился Гишосс.
   — Прекрасно. Но есть один момент.
   Чэнь извлек из ящика стола стопку фотографий и рассыпал веером сбоку от ног Игаля.
   — Перебежчики. Большинство из них — офицеры высокого ранга. Наше подполье тает на глазах. Постоянные поражения, показательные расстрелы, привлекательность идей Мао, всё это... Один мне сказал на днях, дескать маоисты впервые доказали: бедняки — люди, а не скот. — Чэнь сплюнул в окно. — Я выстрелил ему в лоб.
   — Разве он был неправ? — спросил Игаль.
   — Дело не в правоте. Дело в методах достижения. То, к чему мы стремились путем постепенных реформ, построением прогрессивной экономической системы, коммунисты стремятся достичь путем убийств и грабежей. Да, бедняки такие же люди, и могут открывать талант при должном образовании. Тут мы согласны с коммунистами. Различие в другом: мы хотим обогащения и роста нации, коммунисты хотят обеднения и большой крови. Самое страшное, что несмотря на полную победу над Красной армией в 36-ом, мы сами теперь на грани полного поражения. Господин Гишосс, говорю без преувеличения — вы наша последняя надежда. Скажите, каким путем нам спасти Китай?
   — КПК воскресла, как феникс, благодаря одному человеку, господин Чэнь. Сталину. И вот, неожиданно возник благоприятный для нас момент.
   — Расскажите подробней. Мы тут в полной изоляции от мира. Превратились в жалких партизан...
   — Сталин умирает.
   Глаза Чэня вспыхнули.
   — Как такое случилось?
   — Наши агенты докладывают об отравлении Сталина в воскресенье 17 сентября. Уже 4 дня он находится в коме. Конечно, советские СМИ скрывают. В газетах вы не найдете этой информации. Между тем Коминтерн и троцкисты имеют счеты к сталинистам за расправу над своими людьми с 33-го года и до сих пор. Они и им сочувствующие раскрыли международную сеть НКВД. Чекистов убивают по всему миру быстрее, чем СС успевает о них узнать. В общем, в России грядет нечто страшное.
   — Очередная революция?
   — Вполне возможно. Троцкому прислали в Мексику сведения о расстреле членов его семьи в 37-38 годах. Думаю, он начнет мстить.
   — Было бы прекрасно. Это может заставить Россию прекратить поставки Японии и КПК и свернуть программу советизации Китая.
   — Террор! — воскликнул Игаль. — Надо учиться у коммунистов. У нас слишком мало сил для полноценной войны, и вот единственный эффективный путь — террор! — Он сгреб в кулак фотографии. — Я лично займусь перебежчиками, господин Чэнь. Люди станут бояться переходить на сторону коммунистов, станут бояться помогать им! Взрывы, отравления, удар ножом под лопатку!
   — Вам понадобятся агенты. Вы всегда можете рассчитывать на моих офицеров.
   — Благодарю. Мне понадобятся люди, знакомые с предателями.
   — Считайте, они в вашем полном распоряжении.
   — Господин Чэнь, наш друг Игаль Вайс великолепнейший диверсант, — заявил Гишосс. — Возвращаясь к России, хочу обнадежить вас вторым важным моментом. За пару дней до отравления Сталин разорвал договор о ненападении с Польшей.
   — Сколько лет продержался этот договор?
   — Семь лет.
   — Довольно долго. В чем причина разрыва?
   — Разрешение на строительство экстерриториального шоссе в так называемом Польском коридоре. По мнению Сталина Польша слишком сблизилась с Германией. Это и понятно — даже польские марксисты видят Сталина врагом из-за уничтожения им Компартии Польши, а у других групп населения он тем более никогда не вызывал симпатий.
   — И, собственно, что означает разрыв для Китая, по-вашему?
   — По-нашему, по мыслям руководства абвера, мы теперь имеем возможности подтолкнуть Польшу к войне с Россией после достаточного ослабления Москвы междоусобицами. Больше никаких русских танков, никаких русских полков. Маоисты останутся с вами один на один.
   — Остается еще Япония.
   — Япония, если когда и помогала маоистам, то только для видимости перед Россией. Марксистские течения вызывают у японцев нескрываемое отвращение. Может, после потери Россией влияния в регионе, Япония вновь начнет военную кампанию, а может, и нет.
   — А может, повернет штыки против России, — щелкнул пальцами Чэнь.
   — Самое время.
   — На совещании мы договорились о завтрашнем походе на красноармейскую базу неподалеку. Вам нужно как следует отдохнуть. Моя усадьба в вашем распоряжении. Пока позвольте продемонстрировать красоты города.

Первую половину главы тоже немного подправил.

   ...Под дулами винтовок дезертиров подвели к Фэн Линю. Те опасливо озирались на тела, усеявшие центр поселка и прилегающие поля.
   — Оберлейтенант, оставьте того сержанта, остальных отпустить, — распорядился Фэн Линь.
   — Есть, гауптман.
   — Допросите его, только побыстрее — подкрепление может прийти в любую минуту. Запретите своим людям брать съестное, сделаем запасы в следующем поселке.
   — Что делать с ранеными?
   — Сколько у нас раненых?
   — Двое из первого отряда, тяжелые ранения, один из второго, легкие, и один из третьего, легкие ранения.
   Одна из спасенных девушек вскинула руку:
   — Вы можете оставить их у нас, мы поможем.
   — Так, окажите первую помощь, потом разберемся, — заключил Фэн Линь. — Раненых красноармейцев оставьте как есть, их товарищи сами позаботятся, когда придут.
   Солдаты столпились у водозаборной колонки. Один хотел набрать бурдюк, чем задержал очередь. Его ударили и оттолкнули.
   — Вы одеты как японцы, но не похожи на японцев, — задумчиво сказала девушка. — С вами белые люди, они русские?
   — Нет, — ответил за себя Гишосс.
   — А кто вы?
   — Военная тайна. Как тебя зовут, милая?
   — Нуо.
   — Ты дочь хозяина поместья?
   — Да, господин.
   — Сколько тебе?
   — Семнадцать.
   — Кто в семье?
   — Нас пять сестер, отец, мать и двое братьев. — Она указала на седого мужчину, одного из освобожденных пленников: — А это дядя.
   — Где остальные сестры?
   — Заперлись в подвале. — Она охнула. — Надо скорее открыть!
   Она кинулась к особняку, стараясь далеко обходить мертвых и, еще дальше, воющих от боли раненых. Гишосс пошел следом, желая поговорить с хозяином.
   В парадной особняка лежали двое с красными повязками на рукавах. С разорванных голов натекли лужи крови. Видимо, хозяин встретил парней дробью. Крошечные стопы Нуо оставили следы.
   Самого хозяина Гишосс нашел только на втором этаже — у развороченной взрывом стены. От спальни мало что осталось, как и от мужчины. В других комнатах Гишосс нашел обоих сыновей. У одного винтовочная пуля снесла кусок черепа, другой получил десяток ранений в грудь. Совсем молодые, обоим даже двадцати еще не было.
   По скрипящей лестнице поднялся Игаль.
   — Как обстановка?
   — Все мужчины семьи погибли. — Гишосс поднял одну из гильз от дробового патрона, гильза заплясала между его пальцев. Россыпи таких гильз устилали пол под окнами.
   — У нас в отряде троих зарубили чертовыми алебардами. Сначала закидали гранатами, а потом добили. Никогда бы не подумал, что средневековый метод окажется таким эффективным.
   — Как вы справились?
   — Стрелки прижали их сверху, с полей. Мы же прятались как перепуганные мыши, старались сильно не шуметь, после каждого выстрела перебегали с места на место. Алебарды спутали мне все карты: в Палестине предпочитают ружья.
   — Это не алебарды, а мечи, прикрепленные к шестам. Гуаньдао.
   — Не суть важно.
   — У нас в Национально-революционной армии тоже такие использовали, пока их не вытеснили пистолеты-пулеметы из Германии и Австрии.
   Нуо поднялась на этаж.
   — Я услышала ваш разговор, папа с вами?
   Она увидела труп брата. Без крика, без плача она опустилась на колени, закрыла ему веки и обняла.
   Гишосс отбросил гильзу.
   — Прости, мы делали всё, чтобы спасти их. Мы не успели.
   Нуо промолчала.
   Гишосс подтолкнул Игаля к выходу.
   — Вы уходите? — Нуо подскочила с пола. — Я пойду с вами!
   — Нет, ты остаешься. Твоя семья сейчас нуждается в каждом из вас.
   — Я должна отомстить за свою семью!
   — Оставь этот глупый спор.
   Оберлейтенант крикнул со двора:
   — Эй, все! Уходим! Быстро уходим!
   Гишосс и Игаль вышли из дома. Рота уже построилась для марша. Солдаты хвастались друг перед другом трофейными ручными пулеметами и винтовками. Оберлейтенант гаркнул команду, люди двинулись нестройными рядами, ссутуленные под тяжестью рюкзаков.
   Нуо выскочила следом. У ворот поселка она схватила гуаньдао, лезвие замелькало в воздухе.
   — Смотрите, я тоже умею сражаться! Я буду сражаться вместе с вами!
   Фэн Линь, проходя мимо, поманил ее рукой.
   — Готовить умеешь?
   — Сражаюсь я лучше!
   Эти слова вызвали смех у военных.
   — Ладно, бойкая девчонка, займешься полевой кухней.
   Нуо сложила ладони и поклонилась.
   Идущего самым последним яка солдаты запрягли в повозку для двух раненых тибетцев. Сдавшиеся красноармейцы обходили своих раненых и оказывали первую помощь по мере сил. Над берегом речки полыхал костер — там похоронили пятерых бойцов Фэн Линя. Гишосс бросил последний взгляд на поселок и вышел за ворота, в петляющую между скал зеленую долину.

А, вот это действительно минус. Со временем отредактирую как надо. Пока я не нашел подходящего примера в "Человек в высоком замке", там это подается еще более натянуто. Придется что-то придумать.

Я про то, что разговоры о геополитике смотрятся не к месту. Вот если бы народ собрался вечером за шнапсом — там для нее место.

А когда люди зачищают китайскую деревню, одновременно рассуждая о подковерных интригах европейской политики — это неестественно.

Спасибо, опечатался.

Цитата: Hellerick от мая  9, 2015, 14:56Ну и вообще вся эта геополитика любопытна, но в оперативной обстановке смотрится очень неестественно.

Конечно, она не естественна, поскольку сделано допущение - предотвращение Сианьского инцидента, позволившее Чан Кайши более-менее успешно завершить политику истребления коммунистов до начала войны с японцами. Тем не менее я стараюсь следовать реальным историческим событиям.

Цитироватьнет и малейшего повода на нее попасть

напасть

Ну и вообще вся эта геополитика любопытна, но в оперативной обстановке смотрится очень неестественно.

Да.

Ваше творчество?

7 сентября 1939 года
китайская провинция Юньнань, 240 км к юго-востоку от границы с республикой Тибет


   Рота тибетских диверсантов во главе с гауптманом Фэн Линем, членом Гоминьдана, вышла на вершину горы, восточный склон которой полого спускался в долину — к поселку и террасным полям. Рота состояла из шестидесяти человек, часть из которых были гражданами Тибета, часть — Китая, все в трофейной японской форме, добытой на складах у пограничников. В хвосте два минометных расчета, расчет со швейцарским противотанковым ружьем, и в самом конце плелись двадцать навьюченных яков с погонщиком. Фэн Линь поднял руку, приказывая остановиться. Гишосс, идущий слева от него, приложил бинокль к глазам.
   Солдаты в разномастной одежде, с красными повязками на рукавах, окружили трехэтажный особняк в центре поселка. Залпы их винтовок высадили окна. Кто-то швырнул гранату в проем. Хлопнул взрыв. В стороне их товарищи волокли в центр ближайшего поля нескольких пленников в исподнем, среди которых были две девушки и пожилая женщина.
   — Красноармейцы Мао Цзэдуна, — сообщил Гишосс. — Судя по всему, конфискуют поместье.
   — Мы не можем пройти мимо них. — Фэн Линь обернулся к командирам отрядов и раздал указания. Затем добавил: — Минометы отставить! Это частное владение.
   — Всё же рекомендую обойти долину по горам, чтобы прийти к вражеской базе без потерь.
   — Исключено, — отрезал Фэн Линь. — Коммунисты поставили с ног на голову — грабитель у них представитель закона, а жертва грабежа — преступник. Меня мутит от такой политики.
   Первые две группы по четыре человека, перебежками от куста до куста, спустились по склону и легли за невысокой каменной оградой. Лучшие стрелки роты приготовились прикрывать их с вершины. Во главе третьей группы спустился Игаль, в отличие от своих братьев Натана и Якова, оставшихся в тренировочных лагерях Лхасы, вызвавшийся участвовать в походе.
   — Мальчишка, — пробормотал Гишосс. Сам он не был настроен сложить голову от первой же пули.
   Верхняя терраса южным своим концом сразу вела в поселок. Оставаясь незамеченными, все три группы одна за другой растворились среди домов. Гишосс помолился про себя, чтобы их не выдали жители. Красноармейцы всецело увлеклись отстреливающимися хозяевами особняка, никто из них не ожидал массовой атаки с тыла.
   Трое офицеров совещались в тени дерева перед особняком. Фэн Линь указал на них пальцем стрелку с противотанковым ружьем. Стрелок убрал бинокль и надел наушники поверх кепки. Грянувший, как взрыв, выстрел стал сигналом начала атаки. Первый отряд открыл прицельный огонь из-за углов домиков. Южный фланг красноармейцев стал стремительно редеть. Одни разбежались в укрытия, другие, менее везучие, остались лежать во дворе. Второй и третий отряды, вытянувшись в цепочки, защищая себя беспорядочным огнем, достигли верхней террасы, залегли за оградой и перешли к скупым, точным выстрелам. Пулеметчики тоже старались экономить патроны, их короткие, отрывистые очереди быстро укладывали красноармейцев, не успевших сориентироваться. Четвертый отряд обеспечивал защиту ПТР — винтовочная стрельба на таком расстоянии была не слишком эффективна, но хотя бы отвлекала противника от первого отряда и мешала штурму горы. ПТР покончил с тремя офицерами и занялся рядовыми, бегущими к домам. Первые ряды были без огнестрельного оружия, но с самодельными гуаньдао — мечами-копьями. Они петляли как зайцы, легко уворачиваясь от огня из медлительных винтовок и еще более медленного ПТР. Даже пулеметы не успевали их поразить. Впереди себя они швыряли гранаты.
   — Эй ты, — прикрикнул Фэн Линь на стрелка с ПТР, — займись теми, кто охраняет пленников.
   Гишосс заметил пару десятков солдат, разрозненно сбегающих с поля боя под защиту домов части поселка, расположенной в самом низу долины. Дезертиры? Гишосс пока не был в этом уверен. Возможно, тактическое отступление.
   — Гауптман Фэн, у нас пара дюжин в нижнем поселке, — доложил он.
   — Пока не до них.
   Стрельба из долины постепенно стихала. Спустя несколько минут она стихла полностью. Фэн Линь дал команду разведчикам. Те поспешили к особняку — в полный рост, не таясь.
   — Надеюсь, у красных найдутся патроны 20 мм, мы много сегодня израсходовали, — сказал Фэн Линь.
   — Сомневаюсь, они те еще голодранцы.
   Увидев приближающихся к особняку разведчиков, дезертиры вышли из нижнего поселка с поднятыми руками. Тогда первый отряд отправился к ним навстречу, держа оружие на изготовку. Из двенадцати человек отряда осталось только семеро, в одном из них Гишосс с облегчением узнал Игаля. Второй и третий отряды двинулись вниз, прыгая с полей-террас. Освобожденные пленники занялись избиением раненых красноармейцев.
   — За мной, — скомандовал Фэн Линь.
   Последняя часть роты покинула гору...

28 августа 1939 года
крепость «Калачакра» на тибетско-китайской границе


   Крепость располагалась под сенью заснеженных исполинов на вершине одной из невысоких зеленых гор. Окопы и огневые точки опоясывали всю вершину. Грузовики сновали по трем дорогам, ведущим к крепости. Сотни солдат трудились над строительством укреплений.
   — Отличную работу вы тут провели, Гишосс, — заметил Хайнрих.
   Гишосс и его начальник беседовали на крыше центральной башни, в окружении высших чинов Тибета и приехавшего по случаю открытия крепости Чан Кайши с новой свитой.
   — Да, но линия еще не завершена.
   — Вы на правильном пути. Продолжайте укрепляться.
   — Что? — Гишосс поднял бровь. — Атака на КНР отменяется? Снова?
   — Именно. Вы всегда понимаете с полуслова.
   — Что заставило разведку изменить планы?
   — Аншлюс Австрии, Чехии, Мемеля. Это привело к некоторым трениям с нашими друзьями по антияпонской коалиции. Еврейские погромы также усугубляют положение.
   — Дались фюреру эти земли! — воскликнул Гишосс. — Мы так долго умоляли позволить вступить в коалицию. Нас могут лишить членства в любой момент! Обычный бизнесмен Йон Рабе с его комитетом спасения оказался более искусным дипломатом, чем весь наш МИД, а теперь его успехи будут похерены этим самым МИДом.
   — Не судите, да не судимы будете, оберст. Проблемы не так велики, как вам показалось. Я хотел сказать только, что фокус теперь переносится с Азии на Европу. Финансирование тибетской армии будет сокращено. Экспорт военного снаряжения и материалов в Тибет прекращается.
   — Нельзя сейчас, когда модернизация идет полным ходом, сокращать помощь Тибету. Начнутся волнения. Коммунисты могут воспользоваться этим, чтобы расширить свою агентуру.
   — О них позаботится Эрнст Шефер.
   — Этот штурмбаннфюрер СС с его командой псевдоученых? Увы, мне еще не доводилось поверить в компетентность ребят из СС.
   — Их настоящая задача — избавить Тибет от большевистских интриг на время правления регента, и они с ней прекрасно справляются.
   Разговор прервал Чан Кайши:
   — Рад видеть вас, мой старый друг! — Он обнял Гишосса и поцеловал в щеку.
   — Я тоже счастлив видеть вас целым и невредимым, здесь, в свободном Тибете. Кто остался в Китае?
   — Мой заместитель, Ван Цзинвэй. Более надежного человека трудно найти в наше время.
   — Да, он ненавидит коммунистов так же яростно, как наш фюрер, — сказал Хайнрих. — Я беспокоюсь, как бы он не разбил их до вашего возвращения, и присвоил лавры себе!
   Все рассмеялись.
   — Вы привели новых людей, господин Хайнрих, — сказал Чан Кайши.
   — Да. Разрешите представить. — Хайнрих подозвал трех смуглых парней, скромно стоявших в отдалении. На них была форма песочного цвета, отличная от формы тибетцев и китайцев. — Члены Иргуна Натан, Яков и Игаль, лучшие диверсанты в мире, которые мне известны.
   — Простите мое невежество, что такое Иргун? — поинтересовался Чан Кайши.
   — Иргун Цваи Леуми, сионистская организация, работающая против арабов и британцев в Палестине. Мы с ними собратья по несчастью — британцы мешают становлению еврейской государственности с неменьшим усердием, чем возрождению сильной Германии.
   — Британцы не хотят терять владения в Палестине, — пояснил Игаль. — Мы же хотим создать там еврейское государство. Последняя «Белая книга» ясно показала, что Британия — наш враг.
   — Да, но здесь мы сражаемся не против Британии, — заметил Чан Кайши. — Британия скорее друг нам.
   — Она пошла на сближение с Японией. Опасается за свою часть китайского пирога. Не сегодня-завтра она покинет коалицию и примкнет к японско-советскому альянсу. Тогда она станет вашим врагом тоже. Мы здесь чтобы обучить диверсионные отряды, сразу после этого вернемся в Палестину и продолжим борьбу.
   — Фюрер рассчитывает получить прощение за антиеврейские бунты, показав миру сотрудничество немца и еврея, — добавил Хайнрих.
   — Насколько я знаю, тесная работа с Сионистской Федерацией Германии и Еврейским агенством всегда была примером такого сотрудничества. К тому же, жена Геббельса — сионистка.
   — Господин Чжунчжэн, вашей осведомленности могут позавидовать даже лучшие люди в НСДАП, — поклонился Хайнрих. — Фюрер желает пополнить коллекцию перечисленного вами, чтобы остановить антисемитские выпады некоторых членов партии, и успокоить народ, взбудораженный прошлогодним убийством нашего советника в Париже. Ему надоело давление со стороны иностранных держав.
   Чан Кайши вновь обратился к Игалю:
   — Всегда хотел спросить, и рад, что случай наконец позволил. Как ваш народ относится к коммунистам? Насколько я знаю, многие члены марксистских организаций в Европе — евреи, а главное, еврейские движения Палестины начинали с объединения рабочих в марксистском духе.
   — К каждой из марксистских организаций по-разному. Раньше я симпатизировал большевикам, но в их охоте на троцкистов погибает множество евреев. Большевики ничем не лучше британцев.
   — Есть сведения, что большевики готовятся к нападению либо на Финляндию, либо на Польшу, — сказал Хайнрих. — Это может сыграть нам на руку.
   — Сейчас, когда их войска увязли в Китае? — усомнился Гишосс.
   — Они уже полгода перевозят их к западным границам России. Видимо, решили предоставить Мао Цзэдуна судьбе.
   — Не боятся, что японцы решат откусить кусок КНР? — спросил Чан Кайши. — Те ведь очень недовольны условиями большевиков.
   — Нет, Япония на такое не пойдет. Без советских поставок ей не выжить, — возразил Хайнрих.
   — Итак, большевики собираются заняться реставрацией старой империи? — В голосе Чан Кайши прозвучал сарказм. — Вспомнили, что они русские?
   — Неподтвержденная информация от наших агентов из России. Нет уверенности, что действительно нападут. К слову, Сталин всерьез занялся чисткой рядов, мы потеряли связь с большинством агентов.
   — Когда я могу приступать к работе с вашими партизанами, господин Чжунчжэн? — спросил Игаль.
   — Сегодня же. Мы начнем прямо здесь.