Попытка перевода Гейне

[zwh]

Jammertal Der Nachtwind durch die Luken pfeift, Und auf dem Dachstublager Zwei arme Seelen gebettet sind; Sie schauen so blaß und mager. Die eine arme Seele spricht: Umschling mich mit deinen Armen, An meinen Mund drück fest deinen Mund, Ich will an dir erwarmen. Die andere arme Seele spricht: Wenn ich dein Auge sehe, Verschwindet mein Elend, der Hunger, der Frost Und all mein Erdenwehe. Sie küßten sich viel, sie weinten noch mehr, Sie drückten sich seufzend die Hände, Sie lachten manchmal und sangen sogar, Und sie verstummten am Ende. Am Morgen kam der Kommissär, Und mit ihm kam ein braver Chirurgus, welcher konstatiert Den Tod der beiden Kadaver. Die strenge Wittrung, erklärte er, Mit Magenleere vereinigt, Hat beider Ableben verursacht, sie hat Zum mindesten solches beschleunigt. Wenn Fröste eintreten, setzt' er hinzu, Sei höchst notwendig Verwahrung Durch wollene Decken; er empfahl Gleichfalls gesunde Nahrung.

Юдоль печали Ночь, ветер в ставни бьет, свистит, И на кровать в светлице Ложатся рядом две души, Худы, бледны их лица. Одна из них речет: «Обвей, Меня прижми ты к сердцу, Пусть припадут уста к устам – Хочу чуть-чуть согреться». Другая говорит: «Когда В глаза твои смотрю я, Уходят голод и нужда Моей юдоли всуе» Вздыхали и всё целовались они, И слёзы у них на лице, Смеялись и пели, прижавшись, они И окаменели в конце. Явились утром комиссар И врач, и без затей Там констатировали смерть Обоих тех людей. «Погода холодная, – молвил врач, – Желудки обоих пусты. И это ускорило их конец – Причины весьма просты. Когда морозно, – добавил он, – Нужны шерстяные одеяла, И пищу здоровую нужно есть, Чтоб голод она утоляла». 01.08.2023

Размеры в оригинале в разных строфах разные, я пытался этому боль-мень следовать.

[zwh]

Orpheisch Es gab den Dolch in deine Hand Ein böser Dämon in der bösen Stunde – Ich weiß nicht, wie der Dämon hieß – Ich weiß nur, daß vergiftet war die Wunde. In stillen Nächten denk ich oft, Du solltest mal dem Schattenreich entsteigen, Und lösen alle Rätsel mir Und mich von deiner Unschuld überzeugen. Ich harre dein – o komme bald! Und kommst du nicht, so steig ich selbst zur Hölle, Daß ich alldort vor Satanas Und allen Teufeln dich zur Rede stelle. Ich komme, und wie Orpheus einst Trotz ich der Unterwelt und ihren Schrecken - Ich finde dich, und wolltest du Im tiefsten Höllenpfuhle dich verstecken. Hinunter jetzt ins Land der Qual, Wo Händeringen nur und Zähneklappen – Ich reiße dir die Larve ab, Der angeprahlten Großmut Purpurlappen – Jetzt weiß ich, was ich wissen wollt, Und gern, mein Mörder, will ich dir verzeihen; Doch hindern kann ich nicht, daß jetzt Schmachvoll die Teufel dir ins Antlitz speien.

Орфейское Кинжал был вложен в длань твою Злым демоном и в час один недобрый. Не знаю я, как демона зовут, Но отравил он эту рану злобно. Ночами часто я хочу, Чтоб Царство Тени ты скорей покинул, Чтоб мне загадки разгадал, Чтоб мысли о вине своей отринул. Тебя я жду – скорей приди! Иль сам отправлюсь в ад к тебе за Лету, Чтобы тебя пред Сатаной И пред чертями там призвать ответу. Приду, как некогда Орфей, Плюя на ада ужасы и страхи, Найду тебя, хоть ты хотел В глубинном самом спрятаться там прахе. В страну мучений я сойду, Где клацанье зубов и нет надежды, Там маску я с тебя сорву – Великодушья лживые одежды. Уж знаю я, чтó знать хотел, Прощу тебя, как все убийц прощали; Не допущу лишь, чтоб тебе В лицо позорно черти все плевали. 02-03.08.2023

[zwh]

Den Strauß, den mir Mathilde band Und lächelnd brachte, mit bittender Hand Weis ich ihn ab – Nicht ohne Grauen Kann ich die blühenden Blumen schauen. Sie sagen mir, daß ich nicht mehr Dem schönen Leben angehör, Daß ich verfallen dem Totenreiche, Ich arme unbegrabene Leiche. Wenn ich die Blumen rieche, befällt Mich heftiges Weinen – Von dieser Welt Voll Schönheit und Sonne, voll Lust und Lieben, Sind mir die Tränen nur geblieben. Wie glücklich war ich, wenn ich sah Den Tanz der Ratten der Opera – Jetzt hör ich schon das fatale Geschlürfe Der Kirchhofratten und Grab-Maulwürfe. O Blumendüfte, ihr ruft empor Ein ganzes Ballett, ein ganzes Chor Von parfümierten Erinnerungen – Das kommt auf einmal herangesprungen, Mit Kastagnetten und Zimbelklang, In flittrigen Röckchen, die nicht zu lang; Doch all ihr Tändeln und Kichern und Lachen, Es kann mich nur noch verdrießlicher machen! Fort mit den Blumen! Ich kann nicht ertragen Die Düfte, die von alten Tagen Mir boshaft erzählt viel holde Schwänke – Ich weine, wenn ich ihrer gedenke. –

Матильда как-то дала мне букет С улыбкой, но я ей ответил «нет!», Рукою махнувши – не без отвращенья Смотрю на цветы, на живое цветенье. Сказала она мне, что я больше не Принадлежу этой жизни вполне, На Царство смерти я обречен – Я, бедный труп, что не погребен. Едва почую цветов аромат, Как душат слезы. Весь мир стократ, Где солнце, радость, любовь в окне, Лишь эти слезы оставил мне. Как счаслив я был, когда видел я Тех девушек в опере... да, друзья! Лишь шорканье тапок я слышу теперь И шелест крота – роет яму зверь. О, запах цветов, ты зовешь на двор И целый балет, и огромный хор Воспоминаний, манящих духами, Что вскочат и быстро несутся сами Под звон литавров и кастаньет В юбчонках короче, чем видел свет. Но весь тот флирт и смех до упаду Во мне теперь вызывают досаду! Долой цветы! Не терплю их, нет. Они мне шутки минувших лет Мои же язвительно все перескажут, А их вспоминая, я плáчу даже... 03.08.2023

[zwh]

Frühlingsfeier Romanzen II Das ist des Frühlings traurige Lust! Die blühenden Mädchen, die wilde Schar, Sie stürmen dahin, mit flatterndem Haar Und Jammergeheul und entblößter Brust: – »Adonis! Adonis!« Es sinkt die Nacht. Bei Fackelschein, Sie suchen hin und her im Wald, Der angstverwirret wiederhallt Von Weinen und Lachen und Schluchzen und Schrein: »Adonis! Adonis!« Das wunderschöne Jünglingsbild, Es liegt am Boden blaß und tot, Das Blut färbt alle Blumen rot, Und Klagelaut die Luft erfüllt: – »Adonis! Adonis!«

Огонь весны Баллады II Печальной страстью славится весна! Девиц цветущих дикая толпа Несется – волосы вразлет, слепа И воя, грудь оголена: «Адонис*! Адонис!» Спустилась ночь. При факелах По лесу ищут там и тут, И раздаются и текут Плач, смех, рыдания и страх: «Адонис! Адонис!» Прекрасный юноша-божок Он на земле весь мертв лежал, Цвет всех цветов в округе ал, Крик в воздух жалобный истёк: «Адонис! Адонис!» 05.08.2023

* Адóнис (др.-греч. Ἄδωνις, связывался с ἁδονά «удовольствие», «чувственное наслаждение») — один из богов в древнегреческой мифологии. Адонис славился своей красотой: в него влюбляется богиня любви Афродита. Афродита оплакивает его, убитого в юности на охоте вепрем, который ударил его клыком в бедро на Идалийской горе. В Древней Греции праздник Адониса в середине лета справлялся два дня: в первый праздновалось его сочетание с Афродитой, как символ весеннего расцвета и воскресения, другой день был посвящён плачу по умершему богу, символизирующему увядание природы. Женщины оплакивали его.

[zwh]

Deutschland ist noch kleines Kind, Doch die Sonne ist seine Amme, Sie säugt es nicht mit stiller Milch, Sie säugt es mit wilder Flamme. Bei solcher Nahrung wächst man schnell Und kocht das Blut in den Adern. Ihr Nachbarskinder, hütet euch Mit dem jungen Burschen zu hadern! Er ist ein täppisches Rieselein, Reißt aus dem Boden die Eiche, Und schlägt euch damit den Rücken wund Und die Köpfe windelweiche. Dem Siegfried gleicht er, dem edlen Fant, Von dem wir singen und sagen; Der hat, nachdem er geschmiedet sein Schwert, Den Amboß entzwei geschlagen! Ja, du wirst einst wie Siegfried sein, Und tödten den häßlichen Drachen, Heisa! wie freudig vom Himmel herab Wird deine Frau Amme lachen! Du wirst ihn tödten, und seinen Hort, Die Reichskleinodien, besitzen. Heisa! wie wird auf deinem Haupt Die goldne Krone blitzen!

Германия – она дитя, Ее лишь солнце кормит грудью, Не молоком грудным, нет-нет, А диким пламенем и жутью. С такою пищей быстро в рост Идут, и кровь кипит по жилам. Соседские ребята, брысь! Побойтесь юного громилу! Гигантик вышел неуклюж – Он дуб с корнями вырвать может, Ударит вас он по спине, По голове ударит тоже. Подобен Зигфриду юнец, Кого мы славим изначально, – Тот тоже выковал свой меч И разрубил им наковальню. Да, станешь Зигфридом самим, Убьешь дракона – кто ж осудит? Ура! Как радостно с небес Смеяться няня твоя будет! Убивший ж символом его Верховной власти обладает, И будет на главе твоей Блистать корона золотая. 06.08.2023

[zwh]

Подумалось, что если заменить "Смеяться няня твоя будет" на "Кормилица смеяться будет", то станет более понятно, что речь идет о солнце из первой строфы.

[zwh]

Romanzen XIX Klagelied eines altdeutschen Jünglings Wohl dem, dem noch die Tugend lacht, Weh dem, der sie verlieret! Es haben mich armen Jüngling Die bösen Gesellen verführet. Sie haben mich um mein Geld gebracht, Mit Karten und mit Knöcheln; Es trösteten mich die Mädchen, Mit ihrem holden Lächeln. Und als sie mich ganz besoffen gemacht Und meine Kleider zerrissen, Da ward ich armer Jüngling Zur Tür hinausgeschmissen. Und als ich des Morgens früh erwacht, Wie wundr ich mich über die Sache! Da saß ich armer Jüngling Zu Kassel auf der Wache.

Баллады XIX Печальная песня старонемецкго юноши Счастье, коль добродетель смеется, И увы тем, кто ею забыт! Бедный юноша, злыми парнями Был недавно я сильно побит. Денег всех я лишился, как в карты А потом с ними в бабки играл. Смех девицы одной лишь утешил, Тем, насколько он мило звучал. А чуть позже меня напоили И одежду порвали совсем, После этого, юноша бедный, Я был выкинут в дверь без проблем. Когда ж утром я рано проснулся, Свои вещи разыскивать стал. И вот так-то я, юноша бедный, В полицейский участок попал. 07.08.2023

[Andrey Lukyanov]

verführet — соблазнён, а не побит.

mit Knöcheln  — возможно, имеется в виду игра в кости.

die Mädchen — множественное число.

[‌tacriqt]

verführet — соблазнён, а не побит.

— Просто переводчик знает последствия и зрит у корень.

mit Knöcheln  — возможно, имеется в виду игра в кости.

— Бабки тоже пойдут. А можно и а̀льчики.

[zwh]

verführet — соблазнён, а не побит.

"Бедный юноша был соблазнен злыми парнями" -- звучит (особенно по нынешним временам) совсем не в том смысле, в котором имел в виду автор. Можно попробовать так:

Бедный юноша злыми парнями
Был на деньги раскручен и бит.

mit Knöcheln  — возможно, имеется в виду игра в кости.

Я ж был абсолютно уверен, что написал там про кости... Откель там бабки взялись, не могу даже предположить.

die Mädchen — множественное число.

Смех девиц лишь немного утешил

[zwh]

Еще небольшое Verbesserung:

Денег всех я лишился, когда я
С ними в карты и кости играл.

[zwh]

Affrontenburg Die Zeit verfließt, jedoch das Schloß, Das alte Schloß mit Thurm und Zinne Und seinem blöden Menschenvolk, Es kommt mir nimmer aus dem Sinne. Ich sehe stets die Wetterfahn', Die auf dem Dach sich rasselnd drehte. Ein jeder blickte scheu hinauf, Bevor er nur den Mund aufthäte. Wer sprechen wollt', erforschte erst Den Wind, aus Furcht, es möchte plötzlich Der alte Brummbär Boreas Anschnauben ihn nicht sehr ergötzlich. Die Klügsten freilich schwiegen ganz – Denn ach, es gab an jenem Orte Ein Echo, das im Wiederklatsch Boshaft verfälschte alle Worte. Inmitten im Schloßgarten stand Ein sphynxgezierter Marmorbronnen, Der immer trocken war, obgleich Gar manche Thräne dort geronnen. Vermaledeiter Garten! Ach, Da gab es nirgends eine Stätte, Wo nicht mein Herz gekränket ward, Wo nicht mein Aug' geweinet hätte. Da gab's wahrhaftig keinen Baum, Worunter nicht Beleidigungen Mir zugefüget worden sind, Von feinen und von groben Zungen. Die Kröte, die im Gras gelauscht, Hat alles mitgetheilt der Ratte, Die ihrer Muhme Viper gleich Erzählt, was sie vernommen hatte. Die hat's gesagt dem Schwager Frosch – Und solcherweis' erfahren konnte Die ganze schmutz'ge Sippschaft stracks Die mir erwiesenen Affronte. Des Gartens Rosen waren schön, Und lieblich lockten ihre Düfte; Doch früh hinwelkend starben sie An einem sonderbaren Gifte. Zu Tod ist auch erkrankt seitdem Die Nachtigall, der edle Sprosser, Der jenen Rosen sang sein Lied; – Ich glaub', vom selben Gift genoß er. Vermaledeiter Garten! Ja, Es war, als ob ein Fluch drauf laste; Manchmal am hellen lichten Tag Mich dort Gespensterfurcht erfaßte. Mich grinste an der grüne Spuk, Er schien mich grausam zu verhöhnen, Und aus den Taxusbüschen drang Alsbald ein Aechzen, Röcheln, Stöhnen. Am Ende der Allee erhob Sich die Terrasse, wo die Wellen Der Nordsee, zu der Zeit der Fluth, Tief unten am Gestein zerschellen. Dort schaut man weit hinaus in's Meer. Dort stand ich oft in wilden Träumen. Brandung war auch in meiner Brust – Das war ein Tosen, Rasen, Schäumen – Ein Schäumen, Rasen, Tosen war's, Ohnmächtig gleichfalls wie die Wogen, Die kläglich brach der harte Fels, Wie stolz sie auch herangezogen. Mit Neid sah ich die Schiffe ziehn Vorüber nach beglückten Landen – Doch mich hielt das verdammte Schloß Gefesselt in verfluchten Banden.

Афронтенград* Года летят, но зáмок тот Старинный, с башнями с зубцами, Из головы моей нейдет Со всеми робкими жильцами. Всё вижу флюгеры – они На крыше громыхали шумно, И каждый робко вверх глядел, Рот приоткрывши чуть бездумно. Кто  говорить хотел, сперва Смотрел, не дует ль ветер сильно, Ведь мог ворчун–норд-ост дыхнуть В лицо не очень-то умильно. Кто умный, то молчал совсем, Ведь в этом месте было эхо, Что в сплетнях искажало всё, Что сказано, с большим успехом. Среди большого сада был Ключ в виде сфинкса – чистый мрамор; Всегда он сух был, несмотря На слезы, что там лили дамы. Проклятый сад! В нем нет тех мест – Найти их нет надежды слабой – Не знало б сердце где обид И где не плакали глаза бы. Здесь нету дерева того, Чтобы под ним от оскорблений Не настрадался я за жизнь – Простых и каверзных глумлений. Там жаба слушала в траве И крысе всё передавала, А та гадюке в тот же час Всё рассказать не забывала, А та – лягушке. И вот так Вся эта шайка очень быстро Те оскорбления, что мне Нанесены, тихонько грызла. Прекрасны розы были там И завлекали ароматом, Но быстро вяли насмерть все От своего такого яда. И благородный соловей – Он насмерть заболел от розы, Которой песню свою пел, Чьи были ядовиты росы. Проклятый сад! Да-да, на нем Лежало некое проклятье, И даже в самый светлый день Боялся призраков застать я. Зеленый призрак на меня Осклабился с издевкой мрачной, Из тисовых кустов летит Цепочка вздохов, стонов смачных. Терасса там в конце аллей, Там волны Северного моря В момент прилива бьются о Каменья, вечный бег ускоря. Там смотрят в море вдаль, стоял Там часто я во снах неверных – Прибой стучал в моей груди В своем неистовстве безмерном. Неистовство ж и пена те Бессильны были, как и волны, Что разбивались об утес, Летя к нему гордыней полны. Завидовал я кораблям – К счастливым странам мчатся снова. Прикован к зáмку я стоял... Будь прокляты его оковы! 08-09.08.2023

* Афронт – устар., книжн. публичное оскорбление

[zwh]

Nächtliche Fahrt Es wogte das Meer, aus dem dunklen Gewölk Der Halbmond lugte scheu; Und als wir stiegen in den Kahn, Wir waren unsrer drei. Es plätschert' im Wasser des Ruderschlags Verdrossenes Einerlei; Weißschäumende Wellen rauschten heran, Bespritzten uns alle drei. Sie stand im Kahn so blaß, so schlank, Und unbeweglich dabei, Als wär sie ein welsches Marmorbild, Dianens Konterfei. Der Mond verbirgt sich ganz. Es pfeift Der Nachtwind kalt vorbei; Hoch über unsern Häuptern ertönt Plötzlich ein gellender Schrei. Die weiße, gespenstische Möwe wars, Und ob dem bösen Schrei, Der schauerlich klang wie Warnungsruf, Erschraken wir alle drei. Bin ich im Fieber? Ist das ein Spuk Der nächtlichen Phantasei? Äfft mich ein Traum? Es träumet mir Grausame Narretei. Grausame Narretei! Mir träumt, Daß ich ein Heiland sei, Und daß ich trüge das große Kreuz Geduldig und getreu. Die arme Schönheit ist schwer bedrängt, Ich aber mache sie frei Von Schmach und Sünde, von Qual und Not, Von der Welt Unfläterei. Du arme Schönheit, schaudre nicht Wohl ob der bittern Arznei; Ich selber kredenze dir den Tod, Bricht auch mein Herz entzwei. O Narretei, grausamer Traum, Wahnsinn und Raserei! Es gähnt die Nacht, es kreischt das Meer, O Gott! o steh mir bei! O steh mir bei, barmherziger Gott! Barmherziger Gott Schaddey! Da schollerts hinab ins Meer – O Weh – Schaddey! Schaddey! Adonay! – Die Sonne ging auf, wir fuhren ans Land, Da blühte und glühte der Mai! Und als wir stiegen aus dem Kahn, Da waren wir unsrer zwei.

Ночное плавание Волна на море, среди туч Плыл месяц, мысля злое; Когда мы сели в лодку, то Нас было только трое. Однообразьем раздражал Плеск вод вокруг морских. Носились в пене вóлны, чтоб Обрызгать нас троих. Стояла там она, стройна, Недвижна, бледный вид – Дианы статуя почти Из мрамора стоит. Вот месяц скрылся, просвистел Холодный ветр ночной, Над головами прозвучал Крик резкий, неземной́. То чайка белая была, И жуткий этот крик, Предупрежденьем прозвучав, Нас испугал в тот миг. В жару я? Призрак это всё Фантазии ночной? Дурачит сон меня? Да, он Жестокий и дурной. Какой-то бред! Мне снилось, что Спаситель, дескать, я И что несу с терпеньем крест Земного бытия. Краса бедна, угнетена, Ее освобожу От грязи, от нужды, греха, Позора, грабежу. Лекарство горько, не дрожи, Приятно забытьё... Сам смерть тебе я поднесу, Что сердце рвет мое! Безумие, ужасный сон, Несется бред, звеня! Зияет ночь, ревет волна, О Бог! спаси меня! Спаси же, милосердный Бог! Спаси меня, Шаддай¹! Грохочет нáд морем одно: «Шаддай! О, Адонай²!..» Взошло светило, всюду май И штиль, никто не воет. Когда сошли на берег мы, Нас было только двое. 04.08.2023, 10-11.08.2023

¹ Шаддáй (Шадáй, Эль-Шаддáй) (др.-евр. ‏שדי‏‎) — одно из имён Бога в иудаизме. Слово Шаддай, которое всегда встречается рядом с именем Эль, употребляется также отдельно, как имя Бога, главным образом, в книге Иова. Обычно переводится как «Всемогущий»
² Адонáй (др.-евр. אדני‎, «Господь мой»; форма множественного числа от אדן‎, что значит «господин» или «Господь») — слово, встречающееся в масоретском тексте Библии 315 раз. Будучи первоначально обозначением Бога, слово Адонай явилось заместителем имени Яхве, когда последнее было признано слишком священным для обычного употребления.

[zwh]

Никак не могу сообразить, что такое эта "шпулька для гуся":

Hier, auf gewalkten Lumpen, soll ich
Mit einer Spule von der Gans
Hinkritzeln ernsthaft halb, halb drollig,
Versifizirten Firlefanz –

[Andrey Lukyanov]

Никак не могу сообразить, что такое эта "шпулька для гуся":

Может, гусиное перо?

[zwh]

Никак не могу сообразить, что такое эта "шпулька для гуся":

Может, гусиное перо?

Похоже, что да, -- Гугл вон на это словосочетание фоты гусиных перьев подкидывает.

[zwh]

Вернее, не именно на это, а на слово "Gansspule".

[zwh]

In Mathildens Stammbuch Hier, auf gewalkten Lumpen, soll ich Mit einer Spule von der Gans Hinkritzeln ernsthaft halb, halb drollig, Versifizirten Firlefanz – Ich, der gewohnt mich auszusprechen Auf deinem schönen Rosenmund, Mit Küssen, die wie Flammen brechen Hervor aus tiefstem Herzensgrund! O Modewuth! Ist man ein Dichter, Quält uns die eigne Frau zuletzt Bis man, wie andre Sangeslichter, Ihr einen Reim in's Album setzt.

В альбом Матильды Здесь, на мятых на бумажках, Я пером от гусака Должен что-то нацарапать Наподобие стиха. Мысль привычно выражать мне Поцелуем губ твоих, Кода пламень рвется нáверх Из глубин сердечных, лих! Черт возьми, будь ты поэтом, Тебя женщина замучит, Пока рифму от светила Для альбома не получит. 12.08.2023 (19:05-19:33)

[zwh]

Вернее, не именно на это, а на слово "Gansspule".

Кстати, вчера Хеллерик еще такую ссылку нарыл: https://www.lokalkompass.de/duesseldorf/c-kultur/schoenes-auf-papier_a563170

[zwh]

Maulthierthum Dein Vater, wie ein Jeder weiß, Ein Esel leider war der Gute; Doch deine Mutter, hochgesinnt, War eine edle Vollblut-Stute. Thatsache ist dein Maulthierthum, Wie sehr du dessen dich erwehrest; Doch sagen darfst du guten Fugs, Daß du den Pferden angehörest, — Daß du abstammst vom Bucephal, Dem stolzen Gaul, daß deine Ahnen Geharnischt nach dem heil'gen Grab Gefolgt den frommen Kreuzzugfahnen, — Daß du zu deiner Sippschaft zählst Den hohen Schimmel, den geritten Herr Gottfried von Bouillon, am Tag Wo er die Gottesstatt erstritten; — Kannst sagen auch, daß Roß-Bayard Dein Vetter war, daß deine Tante Den Ritter Don Quixote trug, Die heldenmüth'ge Rosinante. Freilich, daß Sancho's Grauchen auch Mit dir verwandt, mußt du nicht sagen; Verläugne gar das Eselein, Das unsern Heiland einst getragen. Auch ist nicht nötig, daß du just Ein Langohr in dein Wappen setzest. Sei deines eignen Werths Wardein — Du giltst so hoch wie du dich schätzest.

Ословство Отец твой многим был известен, Ослом вполне достойным был он, А мать – она из благородных И чистокровная кобыла. От своего ословства факта Стараешься ты защититься, «По справедливости, – твердишь ты, – К коням я должен относиться». От Буцефала происходишь – Коня ты гордого, чьи предки В броне к самой Святой могиле В поход Крестовый шли нередко. К своим недаром ты относишь Ту лошадь белую, на коей Сам Готфрид¹ из Булони въехал В Господень Град как храбрый воин. И про Коня Баярда² скажешь – Кузена твоего, про дядю – Про Росинанта Дон Кихота – Геройский конь, огонь во взгляде. Но то, что ослик Санчо Пансо Родня тебе, смотри не брéхай! И от осла отречься надо, На коем наш Спаситель ехал. И уши длинные не нужно Вставлять тебе в свой герб, скорбя. Пойми, ты стóишь ровно столько, Насколько ценишь сам себя. 14-15.08.2023

¹ Го́тфрид IV Бульóнский, также известный как Годфруá де Бульóн (фр. Godefroi de Bouillon, нем. Gottfried von Bouillon, нидерл. Godfried van Bouillon) (ок. 1060, Булонь — 1100, Иерусалим) – граф Бульонский, герцог Нижней Лотарингии. Один из предводителей 1-го крестового похода 1096 – 1099 на Восток, после захвата Иерусалима был провозглашён правителем Иерусалимского королевства (с 1099), вместо королевского титула принял титул барона и «Защитника Гроба Господня».
² Баярд – волшебный гнедой конь из легенд, заимствованных из средневековых песен о героических подвигах. Эти тексты приписывают ему магические качества и сверхъестественное происхождение. Он известен своей силой и интеллектом и обладает сверхъестественной способностью приспосабливать свой рост к своим всадникам.

[zwh]

Кто-нибудь в курсе, что это за зверюга и что она может означать? -- "Mäzena's Hund". Собака Мецената?

[Andrey Lukyanov]

Кто-нибудь в курсе, что это за зверюга и что она может означать? -- "Mäzena's Hund". Собака Мецената?

Так и есть. Хвалить надо даже собаку мецената.

Для сравнения:

Мне завещал отец:
Во-первых, угождать всем людям без изъятья —
Хозяину, где доведется жить,
Начальнику, с кем буду я служить,
Слуге его, который чистит платья,
Швейцару, дворнику, для избежанья зла,
Собаке дворника, чтоб ласкова была.

[zwh]

Lasarus V Lumpentum Die reichen Leute, die gewinnt Man nur durch platte Schmeichelei'n – Das Geld ist platt, mein liebes Kind, Und will auch platt geschmeichelt sein. Das Weihrauchfaß, das schwinge keck Vor jedem göttlich goldnen Kalb; Bet' an im Staub, bet' an im Dreck, Vor allem aber lob' nicht halb. Das Brod ist theuer dieses Jahr, Jedoch die schönsten Worte hat Man noch umsonst – Besinge gar Mäzena's Hund, und friß dich satt!

Лазарь V Праздное разгульство Те, кто богаты, победить Способны лестью плоской лишь – Банальны деньги, плоско льстить Им будут. Лесть не запретишь. Кадилом смело машут – только в путь! – Тельцом пред каждым золотым; Будь он в пыли, грязи – не суть, Клянись ему, считай святым. Хлеб стал дороже? Ничего. Хоть речь дешевле только стала. Славь Мецената* и его Собаку – жри хоть до отвала! 15-16.08.2023

* Гай Цильний Меценáт (лат. Gāius Cilnius Maecēnās, около 70 до н.э. — 8 до н.э.) — древнеримский государственный деятель и покровитель искусств. Близкий друг императора Августа и своего рода министр культуры при нём. Имя Мецената как поклонника изящных искусств и покровителя поэтов сделалось нарицательным.

[zwh]

Почему-то никто не заметил лишнее слово в 5-й строке Правильно должно быть "Кадилом машут – только в путь! –".

[zwh]

Schelm von Bergen Im Schloß zu Düsseldorf am Rhein Wird Mummenschanz gehalten; Da flimmern die Kerzen, da rauscht die Musik, Da tanzen die bunten Gestalten. Da tanzt die schöne Herzogin, Sie lacht laut auf beständig; Ihr Tänzer ist ein schlanker Fant, Gar höfisch und behendig. Er trägt eine Maske von schwarzem Sammt, Daraus gar freudig blicket Ein Auge, wie ein blanker Dolch, Halb aus der Scheide gezücket. Es jubelt die Fastnachtsgeckenschaar, Wenn Jene vorüberwalzen. Der Drickes und die Marizzebill Grüßen mit Schnarren und Schnalzen. Und die Trompeten schmettern drein, Der närrische Brummbaß brummet, Bis endlich der Tanz ein Ende nimmt Und die Musik verstummet. ,,Durchlauchtigste Frau, gebt Urlaub mir, Ich muß nach Hause gehen –" Die Herzogin lacht: Ich laß dich nicht fort, Bevor ich dein Antlitz gesehen.  ,,Durchlauchtigste Frau, gebt Urlaub mir, Mein Anblick bringt Schrecken und Grauen –" Die Herzogin lacht: Ich fürchte mich nicht, Ich will dein Antlitz schauen. ,,Durchlauchtigste Frau, gebt Urlaub mir, Der Nacht und dem Tode gehör' ich –" Die Herzogin lacht: Ich lasse dich nicht, Dein Antlitz zu schauen begehr' ich. Wohl sträubt sich der Mann mit finsterm Wort, Das Weib nicht zähmen kunnt' er; Sie riß zuletzt ihm mit Gewalt Die Maske vom Antlitz herunter. Das ist der Scharfrichter von Bergen! so schreit Entsetzt die Menge im Saale Und weichet scheusam – die Herzogin Stürzt fort zu ihrem Gemahle. Der Herzog ist klug, er tilgte die Schmach Der Gattin auf der Stelle. Er zog sein blankes Schwert und sprach: Knie vor mir nieder, Geselle! Mit diesem Schwertschlag mach' ich dich Jetzt ehrlich und ritterzünftig, Und weil du ein Schelm, so nenne dich Herr Schelm von Bergen künftig. So ward der Henker ein Edelmann Und Ahnherr der Schelme von Bergen. Ein stolzes Geschlecht! es blühte am Rhein. Jetzt schläft es in steinernen Särgen.

Шельма фон Берген Есть град Дюссельдорф, что на Рейне стоит, Там зáмок, а в нем маскарад – Там свечи мерцают все музыке в такт, Фигуры танцуют подряд. Сама герцогиня прекрасная тут Танцует, всё время смеясь, Партнер ее строен, и гибок, и худ, Лицом не ударит он в грязь. Из черного бархата маска, глаза Весельем так рады блестеть, Как будто они обнаженный кинжал, Что в ножнах всего лишь на треть. Толпа карнавальных шутов весела, Все мимо вальсируют там, Встречаются Дрикес и Марицебиль¹, Дразнясь, как пристало шутам. Весьма оглушительно трубы ревут, Дурнó контрабас там звучит, И так пока танец не кончит свой бег И музыка не замолчит. «Сиятельство Ваше, позвольте уйти, Мне нужно быть дома, не скрою...» Но в смех герцогиня: «Я не разрешу, Хочу твое видеть лицо я». «Сиятельство Ваше, позвольте уйти, Ужасно лицо, не судите». Но в смех герцогиня: «А я не боюсь, Хочу я лицо твое видеть». «Сиятельство Ваше, позвольте уйти, Смерть с ночью в лице том играют». Но в смех герцогиня: «Нет, не отпущу, Лицо твое видеть желаю!» Суровым ответом танцор разозлен – Гнев дама не сменит на ласку; И властно тогда герцогиня сама Срывает с него эту маску. «Да это ж палач – тот, что с гор!» – закричал Тут кто-то, толпа отшатнулась, Ну, а герцогиня, в момент оробев, Скорее к супругу вернулась. Но герцог был мудрый и он оплатил Супруги позор и смятенье – Он меч обнажил и негромко сказал: «Юнец, предо мной на колени! Шлепком же меча я дарю тебе честь И рыцарство, то есть немало. И так как ты шельма, тебя нареку Я Шельмой фон Берген², пожалуй. . Вот так-то дворянство палач получил, Стал рода фон Берген основой. Был гордый тот род всем на Рейне знаком, Из камня гробы, пол дубовый. 17-20.08.2023

¹ Дрикес и Марицебиль – традиционные карнавальные персонажи.
² фон Берген (нем. von Bergen) – по-немецки буквально означает «с гор»