Современная община камчатских айнов Примерно в 2004 на Камчатке появилась небольшая группа людей, идентифицирующих себя как айны. На протяжении всех 2000-х годов информация об этой общине постепенно распространялась различными СМИ (главным образом в интернете).
Члены общины не были отмечены как айны в переписи 2002 года.
Во время переписи 2010 года около 100 членов общины записались как айны.
В 2012 Алексей Накамура (самопровозглашенный руководитель новообразованной общины камчатских айнов) сказал, что на самом деле община камчатских айнов насчитывает около 200 человек. В 2011 Накамура направил письмо в местную администрацию с тем, чтобы община была официально признана как община коренного малочисленного народа севера (КМНС). В 2013 году общине было отказано в официальном признании и регистрации, и, соответственно, в предоставлении льгот обычно предоставляемых КМНС.
Лично я узнал о существовании общины камчатских айнов примерно в 2008 году из интернет СМИ.
Лично я узнал о существовании общины камчатских айнов примерно в 2008 году из интернет СМИ.
С одной стороны, учитывая тот факт, что Бенедикт Дыбовский делал записи для своего словаря всего-навсего в 1877 – 1883, то, в общем, нет никаких препятствий к тому, что на Камчатке или где-то еще в России могут существовать потомки камчатских айнов желающих восстановить свой язык. С другой стороны, внезапное появление общины камчатских айнов после того как они долгое время официально считались исчезнувшими и их присутствие на Камчатке не фиксировалось исследователями (так, в частности, А. П. Володин, неоднократно бывавший на Камчатке в советское время сказал, что никаких айнов там в то время не было) не может не вызывать массу вопросов.
В частности, довольно странным представляется тот факт, что с журналистами всегда контактирует только «председатель» общины – Алексей Накамура, и что совершенно не видно остальных членов общины.
Кроме того, анализ того, что Накамура рассказывает об истории своей семьи, показывает, что его рассказы по большей части являются фантазиями на основе научно-популярной литературы, и что они существенно отличаются от автобиографических рассказов настоящих айнов (анализ историй рассказываемых Алексеем Накамурой представлен ниже).
Когда в 2010 году я вошел в контакт с Алексеем Накамурой, то к моему удивлению, он проявил очень мало интереса к языку. Когда позднее общине было отказано в регистрации в качестве КМНС, то Накамура обратился ко мне с просьбой о помощи, на что я резонно заметил ему, что для того, чтобы быть признанными как отдельный народ, надо демонстрировать какие-то признаки народа, например, интересоваться своим языком (то есть, пытаться его как-то возрождать, говорить на нем) а не только льготными квотами на вылов рыбы, которые предоставляются аборигенам. Хорошо известна практика, когда на Камчатке рыбаки не имеющие никакого отношения к коренным народам записываются в какую-то общину с тем, чтобы получить льготные квоты, но в таких случаях в суде требуется доказать принадлежность к аборигенам: продемонстрировать знание языка. Иногда некоторые рыбаки регистрируются сразу в нескольких общинах. Но даже в такой критической ситуации, когда по сути дела решалась судьба народа, я не увидел у Алексея Накамуры интереса к языку. Вместо этого он регулярно говорил о том, что быть айном – это вести «традиционный образ жизни», то есть, заниматься рыбной ловлей. Полагать, что аборигенная идентичность коренится только в следовании некой «традиционной культуре», в поддержании некоего «традиционного образа жизни» – это совершенная бесперспективная, тупиковая позиция.
Понятие традиционная культура обозначает культуру, которая не меняется, не вырабатывает новые практики, а только транслирует самое себя в неизменяемой форме. Нет нужды говорить, что реально такие культуры не существуют нигде, потому что любая культура (даже и очень консервативная и ретроградная) всегда предполагает возможность каких-то изменений и выработки новых элементов. С другой стороны любая культура даже и недавно сформированная имеет определенные традиции, и не существует никакой культуры без традиций, то есть, без определенных регулярно повторяющихся практик.
Однако, среди хиппи и среди некоторых недалеких антропологов достаточно широко распространена мифология, согласно которой все аборигенные культуры рассматриваются как традиционные. В реальности это обычно приводит к созданию разнообразных искусственных культур, которые состоят по большей части из экзотических элементов, вырванных из исторического и культурного контекста. Так называемые традиционные культуры частенько оказываются способом бегства от скучной рутины повседневности. (Этот тренд, возможно, восходит еще к идеям Руссо о благородном дикаре: дикость лучше, чем культура, а так называемые «традиционные культуры» лучше современных/урбанизированных.)
Например: в английской, испанской, китайской, русской, японской культурах существует множество элементов, которые могут быть элементами так называемых «традиционных культур», но помимо этих элементов существует множество современных элементов. Чтобы быть русским не обязательно носить домотканую рубаху и лапти и заниматься хлебопашеством, чтобы быть японцем вовсе не обязательно носить кимоно и заниматься возделыванием риса. Почему если эти принципы верны для больших народов, то должно быть как-то иначе для малых? Давайте просто зададимся вопросом: будет ли профессор менее абориген, чем рыбак? У нас есть перед глазами замечательные примеры: Ч. М. Таксами и В. М. Санги – антрополог и писатель. Можно ли говорить, что они «менее нивхи», чем те нивхи, которые не уезжали учиться в город, а продолжали заниматься ловлей рыбы/собирательством/охотой? Конечно же, так сказать нельзя. Более того, вероятно, Таксами и Санги являются на сегодняшний день самыми выдающимися нивхами за всю историю нивхского народа. Приобщившись к современной урбанизированной культуре, они стали видеть больше, а не меньше, и смогли говорить с современным миром на равных, и мир узнал нивхов.
Также следует отметить, что те аборигенные народности, которые более-менее успешны в современном мире, они не держатся каких-то искусственно созданных «традиционных культур» и с удовольствием осваивают все новое (наиболее характерные примеры: баски и эскимосы Гренландии, и в Стране Басков и в Гренландии существуют университеты, где курсы читаются соответственно на баскском и гренландском диалекте эскимосского). То же самое следует сказать и о самих айнах: они не держались никакой искусственно созданной традиционной культуры, а охотно усваивали все новое.
В современной Японии из айнской культуры сделан нелепый этнографический театр для привлечения туристов (Акулов А.Ю. Современное состояние языка и культуры айну // ИНБП № 11, 2007. С. 459 – 468
http://www.icrap.org/ru/akulov-11-2.html ), и Накамура, судя по всему, собирается реализовать нечто подобное, по крайней мере, это достаточно явно следует из его высказываний:
«
Мы хотели Праздник медведя проводить ежегодно, зарабатывали для этого деньги. Так же, как у ительменов есть Алхалалалай, у нас есть свой праздник – Праздник медведя. У нас есть свои традиции, своя религия. Сейчас мы и этого не можем провести.»
«Планируем совместно с Кроноцким заповедником построить котан – поселение, поселок айну. На Курильском озере, на месте, где традиционно жили айну. Там рядом находится раскоп стоянки айну. У нас уже есть план по постройке, в поселении будут наши традиционные жилища со всеми атрибутами. Не могу пока сказать, будут ли там люди жить, но пусть хотя бы туристы приезжают. » (Айны попали под запрет (интервью с Алексеем Накамура)
http://nazaccent.ru/interview/95/ )
Наконец, надо иметь в виду, что в современном мире практически невозможно вести «традиционный образ жизни» хотя бы потому, что нет уже тех природных ресурсов, чтобы жить «традиционными» промыслами. Те же аборигены Камчатки и других территорий при ловле рыбы и охоте на зверя используют вполне современные технологии.
Причины акцентирования внимания на традиционном образе жизни, в общем, понятны: Накамура рассчитывал быстрее получить для общины льготные квоты на вылов рыбы. Коренные народы, безусловно, имеют право ловить рыбу, но точно также имеют право ловить рыбу и русские, которые живут на Камчатке. И надо понимать, что в настоящее время образ жизни коренных народов ничем не отличается от образа жизни «не коренных». То есть, коренной народ, конечно же, может стремиться к тому, чтобы получить хороший участок для лова, но это стремление не должно быть самоцелью, и не должно быть основной идеей этноса. В основе, все-таки, должно быть бескорыстное стремление к возрождению и развитию языка.
Topic: Камчатские айны (Read 1451 times)
