Табу и эвфемизмы в тюркских языках

[Beksultan]

Все, наверное, прекрасно знают про такое понятие в языке, как табу. Свойственное в той или иной мере многим языкам, табу существуют и в тюркских языках. Я, к сожалению, кроме киргизского других языков не знаю, но и на его примере могу предположить, что табу в тюркских языках - довольно характерное явление. Поэтому особо в теорию вдаваться не буду, а просто попробую привести кое-какие примеры, в надежде, что и остальные форумчане тоже приведут немало примеров, как для киргизского, так и для других языков.

[Beksultan]

Насколько я знаю, в киргизском языке табу принято подразделять на следующие 4 категории:
1) табу, связанные с личными именами людей;
2) табу, связанные с названиями болезней и различных стихийных явлений;
3) табу, связанные с названиями различных животных;
4) прочие разные табу.
Вкратце о каждой из этих категорий:
1) Запреты, связанные с личными именами, являются в киргизском языке одними из самых распространенных. Связаны они были со спецификой строгого патриархального быта и в современное время постепенно исчезают. Непосредственно многие запреты касались женщин, поэтому большинство эвфемизмов, проистекающих из табу, характерны именно для женской речи. Многие из этих иносказаний обрели статус устойчивых выражений, попадаются в словарях киргизского языка, с пометкой "женск.", то есть, "слово или выражение, свойственное женской речи".
Одним из самых распространенных запретов был запрет жене произносить имя мужа и его родственников (отца, братьев). Причем табу было довольно строгим - запрещались не просто сами имена, но и слова, как-то связанные с ними (у киргизов почти все имена были значащими). Скажем, если мужа женщины звали Шаршембай (от слова шаршемби - среда), то она не просто не могла называть мужа по имени, но и не могла в своей речи упоминать день недели "шаршемби".
Чтобы обойти этот запрет, женщине приходилось идти на различные уловки. Так в вышеприведенном примере, она вместо имени мужа могла употребить выражение "балдарымдын атасы" (отец моих детей). Если детей у них не было, употреблялись такие слова - "ко­жоюн" (хозяин), "киши" (человек), "жолдош" (спутник), "үйдүн ээси" (хозяин дома) и проч. Если женщине надо было назвать слово "среда", то говорилось "аптанын үчүнчү күнү" (третий день недели).
Такой же запрет касался имен всех мужчин - родственников мужа. Приходилось именовать их, скажем, по степени родства женщине, то есть "кичине бала" (младший мальчик), "аке" (дядюшка), "кайни" (младший брат мужа). Если братьев у мужа было много и однозначного соответствия не получалось, то в ход шли приметы ("сакалчан акем" - бородатый мой дядюшка), должности ("молдоке акем" - дядюшка мой, который мулла, "доктур акем" - дядюшка мой, который врач) и прочие характеристики, хорошо известные окружающим ("матрос кайним" - младший брат мужа, который был на флоте, "ооган кайним" - младший брат мужа, который побывал в Афганистане) и т. д. и т. п.
В качества примера, иллюстрирующего такое табу, в учебниках приводят народную побасенку, высмеивающую подобные обычаи, доведением до абсурда. Якобы у некоей женщины был муж и его братья, имена которых соответствовали следующим словам - камыш, река, овца, волк, нож, оселок (Камышбек, Өзөнбай, Койбай, Бөрүбай, Бычакбек, Бүлөөбай). Когда она пошла к речке, возле которой был загон для овечьего стада, принадлежащего их семье, то увидела, что волк пожирает за камышами овцу. В панике она прибежала домой и, ворвавшись в комнату, где пили чай ее муж и его братья, закричала, памятуя о том, что нельзя называть слова, являющиеся их именами:
«Шабыраманын ары жагында, шаркыратманын бери жагында, маараманы улума жеп жатат! Сууруманы сууруй чапкыла, кайрамага кайрай чапкыла!»
То есть, примерно следующее:
«За той стороной шуршащего, с этой стороны струящегося, блеющего пожирает воющее! Зарежьте его вытаскиваемым, заточив затачивающим!»
Пока оторопевшие мужчины сообразили что к чему, волк благополучно скрылся.

[TestamentumTartarum]

Фраза "Отец моих детей" напомнила мне один встреченный в интернете рассказ - там обращение к бабушке было заменено на словосочетание "мать матери моей".

[Beksultan]

Фраза "Отец моих детей" напомнила мне один встреченный в интернете рассказ - там обращение к бабушке было заменено на словосочетание "мать матери моей".

- есть еще, употребляемое в юмористическом ключе, распространенное выражение "сын своего отца". Скажем, задержавшийся на работе допоздна, сотрудник может сказать своему коллеге - "Эй, атасынын баласы, чарчадыкко, жүр, бир жерден шам-шум этип келели!" (Эй, сын своего отца, что-то мы подустали, пойдем, где-нибудь перекусим!).

[TestamentumTartarum]

У татар есть нечто подобное, тоже в шутку, чаще когда ругают ребёнка за проказничество - атакай, есть и более хлёсткое (атаң б*шы ).
Не знаю, относится ли это к табуистическому периоду в истории татарского народа или племен его составляющих, но видимо тоже некий эвфемизм.

[Руслан14]

Не знаю, относится ли это к табу, у нас юноши своих возлюбленных зовут "карчык"

[TestamentumTartarum]

Не знаю, относится ли это к табу, у нас юноши своих возлюбленных зовут "карчык"

Старушонка?!
Кстати, девушки (иногда также употребляется мужчинами к женщинам), в своей среде называют друг друга мать (постарше поколение), и, как недавно узнал, братюня (младшее поколение).

[Beksultan]

В продолжение темы табу на личные имена. Считалось, что имя ребенка всуе поминать не следует, чтобы не навлечь на него беду. Поэтому родители, да и вообще родные и близкие, часто не называли ребенка по имени, обращаясь просто "бала" (мальчик) или "кыз" (девочка). Но так как это в большинстве случаев не совсем удобно, то чаще всего было так - настоящее имя ребенка не использовалось, как бы оставаясь в тени, вместо этого придумывали второе имя, своеобразное прозвище, которым и пользовались. Зачастую это второе имя выбирали с умыслом, нарочито пренебрежительно, уничижительно - Итибай (пёс), Таштанды (брошенный или отброс), Чанач (бурдюк), Капкара (черный-пречерный), Жаманбала (плохой), Бокмурун (сопляк), Бокбасар (тот, кто ходит по дерьму), Чоңмурун (большеносый). Делалось это опять же из опасений навлечь на ребенка какую-нибудь напасть, из боязни сглазить. Очень часто это приводило к тому, что настоящее имя человека практически забывалось из-за того, что в активном обороте употреблялось прозвище. Помню как, не очень хорошо знакомые с киргизскими реалиями, приезжие в наше село, с удивлением обнаруживали, что у того или иного сельчанина оказывалось совсем другое настоящее имя по паспорту.

[Beksultan]

2) табу, связанные с названиями болезней и различных стихийных явлений;

С этим все понятно - настоящие названия опасных болезней (как правило эпидемических), из опасения навлечь их на себя и окружающих, в речи не употребляли. Вместо этого применяли различные иносказания, многие из которых стали устойчивыми, войдя в словари киргизского языка. Например, очень много таких иносказаний было связано с названием оспы.
Вместо настоящего названия оспы (чечек) использовали следующие выражения - Коросон ата (отец Коросон - дух-покровитель оспы, которому приносили в жертву овец), улуу тумоо (великий недуг), чоң жарыктык (большая напасть), баягы жарыктык (та самая напасть) или сокращенно баягы (та самая). Также вместо названия туберкулеза "учук" использовали выражение көкүрөк оору (грудная болезнь). Название болезни "кара жама" (нома, гангренозное заболевание полости рта, разъедающее ткани рта и щек) заменяли выражением "ооз жара" (рана рта). О том, что заболел кто-то из семьи тоже старались не говорить, вместо этого употреблялось выражение "үйдө конок, мейман бар" (нас навестили гости). Также название "албарсты", мифического существа, которое нападает ночью на людей, душит их, изводит рожениц, приводит к смерти рожениц и новорожденных, тоже всуе не поминалось. Вместо этого говорили - "кара" (черная), "кара басты" (черная душит, давит), "сары кыз" (желтая, русая, светлая девушка), "азыткы" (совратительница, лукавая - намек на то, что албарсты часто выступала как суккуб) и проч.

[sail]

По запретам по личным именам всё описанное выше есть и у казаxов

[Karakurt]

Мальчики и дети - одно слово?

[Beksultan]

3) табу, связанные с названиями различных животных;

Это табу связано с временами, когда различные дикие животные были объектом промысловой охоты киргизов, выступали как тотемы тех или иных родов, племен или могли представлять для людей и домашнего скота реальную угрозу. Отсюда поверье, что если назвать напрямую название зверя, то можно прогневить высшие силы, накликать на себя, своих домашних, на свой скот нападение этих самых зверей. Оттого и придумывались для этих животных различные эвфемизмы, которые иногда полностью замещали изначальное название того или иного зверя. Особенно в этом плане выделяется волк. Волк вообще-то "бөрү", но по ряду вышеуказанных причин, употреблялись вместо "бөрү" другие названия, например, самое употребимое - "карышкыр". Это слово стало настолько распространенным, что многие только под ним и знают волка. Буквально слово это переводится как "скрюченный, скукоженный". Возможно оно происходит от известного поверья, что если у вас кто-то что-то украл, то достаточно сжечь на огне волчье сухожилие и похититель сразу же свалится, будет обездвижен, так как все его конечности и тело стянутся, скукожатся. Также волка часто называли другими именами - улума (тот, кто воет), чаңдаяк (или чаңдуу аяк - буквально "пыльные ноги", идиома, часто обозначающая смутьяна, возмутителя спокойствия, то есть человека, которому на одном месте не сидится, который шляется от поселения к поселения, разнося дурные вести, разлад и беспокойство), ит-куш (буквально "пёс-птица [хищная]"). Вместо "аюу" (медведь) употреблялось название "өтөгөн". Связано это было с поверьем, что если произнести слово "аюу", то пойдет снег или ливень. Вместо "жолборс" (тигр, они когда-то были распространены на территории современной Киргизии) говорили "кара кулак" (черноухий). Вместо "жылан" (змея) говорили "түймө" (сгусток, то есть маленькая головка), "түймө баш" (голова түймө, то есть маленькая), "камчы" (камча), "азиз" (слепой). Интересный эвфемизм связан с кабаном. В исламе свинина запрещена, поэтому, чтобы оправдаться за то, что охотились на кабана (чтобы полакомиться его мясом или потребить его в лечебных целях), использовали не настоящее название кабана (доңуз или каман), а говорили "кара кийик" (черный кийик, "кийик" - собирательное название диких раздельнокопытных животных, кроме самого кабана). Также "доңуз" было названием одного из годов в циклическом животном 12-летнем календаре, поэтому если кто-то родился в год кабана, то он предпочитал при расспросах назвать свой циклический год не "доңуз", а "кара кийик", благо все были в курсе, что за этим выражением скрывается.

[Beksultan]

Мальчики и дети - одно слово?

- учитывая патриархальный строй и важность для семьи именно отпрысков мужского рода - да. То есть, очень упрощенно говоря, девочки за детей не считались.

[true]

Волк вообще-то "бөрү", но по ряду вышеуказанных причин, употреблялись вместо "бөрү" другие названия

В туркменском "бөри" называют еще "гурт" и "мөҗек". Это можно считать эвфемизмом, так как  "гурт" - это также и "червь", а второе "паучок" (наверное) от "мөй" (паук)? Хотя тогда было бы "мөйҗик"

[Beksultan]

4) табу, связанные с различными явлениями и понятиями.

В четвертую группу выделяют все те запреты, что не попали в предыдущие три категории. Теоретического обоснования не знаю, вообще я это разделение подсмотрел в каком-то учебнике и воспользовался им, чтобы немного упорядочить сведения для тех, кто читает мои посты.
Повспоминаю просто подобные табу:
При краже скота, из опасения, что кража повторится или, что украденное не удастся вернуть, не говорили прямо "малым уурдалды" (скот мой украден), а говорили обиняком, осторожничая - "малым киши колдуу болду" (к скоту моему приложил руку [какой-то] человек).
Также не принято было при кончине человека прямо говорить "өлдү" (умер). Вместо этого говорили - "каза болду" или "каза тапты" (пришел  к тому, что предопределено, нашел свою судьбу), көз жумду (смежил очи), дүйнөдөн кайтты (покинул этот мир), кайтыш болду (вернулся), көзү өттү (глаза [его] прошли), үзүлдү (букв. оторвался), учуп кетти (улетел), чарчады (устал), ээсине бердик (отдали владельцу).
Также не принято было говорить прямо "бооз" (беременная, стельная), так как слово это употреблялось и применительно к животным, скотине. Поэтому придумали кучу иносказаний - боюнда бар (есть [еще что-то] в росте), кош бойлуу (совместного роста), эки кабат (два слоя) или кош кабат (добавочный слой), аягы оор (ноги тяжелы), оор бойлуу (букв. тяжелого роста).
Также не принято было прямо говорить "тууду" (так говорили в-основном про скотину). Говорили - төрөдү (породила), боюнан бошонду (избавилась [от лишнего] в росте), аягы жеңилдеди (ноги полегчали), эки колун бооруна алды (сложила обе руки на животе, в смысле - живот уменьшился), көз жарды (прорезались глаза) и проч.
Также не принято было говорить, что кто-то из супругов изменяет (видимо, опять же из суеверия, что подобное случится и с говорящим). Говорили иносказительно - төшөктү тепселетти (то есть позволить кому-то топтать [совместную] постель), көзүнө чөп салды (набросал травы на глаза), жолдон чыкты (сбился/сбилась с дороги), намысты төктү (опозорил/опозорила) и проч.

[Karakurt]

Волк вообще-то "бөрү", но по ряду вышеуказанных причин, употреблялись вместо "бөрү" другие названия

В туркменском "бөри" называют еще "гурт" и "мөҗек". Это можно считать эвфемизмом, так как  "гурт" - это также и "червь", а второе "паучок" (наверное) от "мөй" (паук)? Хотя тогда было бы "мөйҗик"

Там такие формы: *bȫg, *bȫg-ček

[true]

*bȫg-ček

"Паучок"?

[DarkMax2]

(wiki/ru) Казахская_нецензурная_лексика
Где-то читал, что казахи систематично пытались удалить статью.

[Karakurt]

*bȫg-ček

"Паучок"?

Суффикс уменьшительный. Корень значил всяких насекомых.

[true]

Суффикс уменьшительный. Корень значил всяких насекомых

Тогда должны быть и в других языках.

[Karakurt]

Есть. Тут

[true]

Есть. Тут

А, спасибо. Тогда еще вопрос: "бузав" (медведка) и "бузав" (теленок) - однокоренные или как-то соотносятся с предыдущими?

[Beksultan]

В киргизском языке теленок - музоо, медведка - музоо баш.

[sail]

В казаxском теленок - бұзау, медведка - бұзаубас

[SWR]

Насколько я знаю, в киргизском языке табу принято подразделять на следующие 4 категории:
1) табу, связанные с личными именами людей;
2) табу, связанные с названиями болезней и различных стихийных явлений;
3) табу, связанные с названиями различных животных;
4) прочие разные табу.

Ведь это в чистом виде артефакты язычества: обмануть злых богов разного ранга...

Честно говоря, я думал только у чувашей в силу их поздней (18 век и позже) насильственной христианизации такие отголоски язычества могли сохраниться. Вообще, чуваши были православными язычниками до недавнего времени. И эти отголоски сохранились, безусловно (хотя уже не в такой обширной форме), ибо Православие сквозь пальцы всегда смотрело на языческую нечисть в культуре свой паствы, будь то у русских тоже, не то что у инородцев... 

А вот чтобы в Исламе у мусульман да еще с 14 века такое могло остаться! Это сильно... 
Оказывается! язычество мусульманам вовсе не чуждо... Удивили! 
Теперь понятно, почему мишары на Урале чуть ли не до самого 20-го века будучи мусульманами хоронили усопших древним языческим (телесским) способом, а у современных поволжских татар всего лишь 3% паствы относительно строго соблюдают каноны ислама. Это официальные данные.