Благодать. Сборник рассказов.

[Ignacio Oslikov]

                                                                                    Закат.

С холма открывался на Талдомасту захватывающий вид: холм огибала река, текущая с востока на запад и впадавшая в какую-то другую реку, текущую с севера на юг, за рекой же, если перейти по дощатому мосту, в котором не досчитывалось досок, располагался коровник с коровами и доярками, а дальше, за коровником, находился поселковый клуб, а за клубом, если миновать маленький скверик с бутылками под кустами, начиналась сама Талдомаста — наследница древнего мерянского поселения. Там я и жил, и ту жизнь, которую наблюдал там, тут и буду описывать. Честно. Как есть.
И да, был красивейший закат.

[Ignacio Oslikov]

В Талдомасте есть два места, в каждом из которых побывал хотя бы раз любой из жителей: это коровник, где местные женщины утром и вечером доят, а также баня, где моются и гадают поселяне.
Также в тамошней бане принято запирать нерадивых жён. Что с ними там происходит, никому не ведомо, но факт, что побывавшие там бабы все как одна становятся шёлковыми и дойку,
и все прочие дела, которые их пол обязан выполнять безропотно и с надлежащим терпением, смирением и старанием, начинают делать необычайно хорошо. Всякая баба в Талдомасте
боится пуще всего оказаться в бане той запертой на ночь. Пережившие подобную ночь ни о чём не рассказывают, когда их спрашивают любопытные, но лишь делают ужасные глаза
и прикладывают руки к груди. Баба после банного запирания неделю не садится — всё делает стоя, словно в храме пребывает. Вот таким исправительным свойством обладает талдомастская баня.

[Theo van Pruis]

E bon utikun

[Ignacio Oslikov]

Также в Талдомасте есть церковь. Построена она из толстенных брёвен и расположена в западной части селения. Пройти к ней возможно через луг, овраг и молодой сосновый лесок, деревья в котором обещают в будущем стать широки стволами и изрядной длины.
Поселяне усердны в вере, особенно женщины. Вера и дойка это то, что делает талдомасток талдомастками.
В Талдомасте говорят, что даже если в коровнике сдохнет последняя корова, то талдомастки всё равно будут доить дважды в день - утром и вечером.

[Ignacio Oslikov]

С некоторых пор в Талдомасте перестали родиться дети, вот уже лет 15 как. Поэтому о талдомастской школе можно лишь сказать, что это унылое бревенчатое здание, в котором доучивается с десяток
подростков. С чем связано такое горестное положение с потомством, никто толком понять не может. Казалось бы, талдомастки усердны в дойке, доят дважды в день, и посему потребляют каждодневно в избытке молоко, которое, как известно, самым лучшим образом сказывается на чадородии. Местный батюшка полагает, что всё дело в излишнем старании талдомасток при дойке, так как любое дело, даже самое богоугодное, следует вершить скорее со смирением, нежели с избыточным рвением. Избыточное рвение может негативно сказаться на качестве продукта и здоровая молочная пища не принесёт ожидаемой пользы.

[Ignacio Oslikov]

Как я уже писал выше, путь к коровнику из села лежит через маленький скверик, где под кустами можно во множестве найти бутылки.
Рачительные талдомастовцы с этими бутылками приходят в коровник за своей порцией молока, относят молоко домой, а выпив его, несут бутылку обратно в сквер и ставят под куст.

[Ignacio Oslikov]

                                           О топониме Талдомаста.

Талдомаста стоит на землях древней мери и отражает в своём названии её язык. Принято ошибочно считать, что меря племя финское. Однако, само их название, с пра-осетинского переводящееся люди,
говорит за то, что меря народ индо-европейский, осколок пра-осетинских орд, двинувшихся в раннем палеолите из легендарной Бореи на юг. О индоевропейском происхождении мери сообщает нам и формант -маста в названии многих селений в наших краях. Это не что иное, как Miasto, то есть, место. Вот так здравое рассуждение выбивает всякую почву из-под ног фальсификаторов, видящих финнов там, где по здравому смыслу и человеколюбию следует видеть пра-осетин.

[Марго]

Ignacio Oslikov, а мнения высказывать можно?

Рискну. Очень симпатичный рассказ, и язык хорош. Но вот это я бы поправила:

Пережившие подобную ночь ни о чём не рассказывают, когда их спрашивают любопытные, но лишь делают ужасные глаза.

— потому что "сделать ужасные глаза" невозможно. Я бы написала, к примеру: ни о чём не рассказывают, когда их спрашивают любопытные, но глаза талдомастки наполняются ужасом.

[Ignacio Oslikov]

                                                                                                Псалтырь.


Олег Сергеевич, приятный лысеющий мужчина лет сорока двух, стоял на кухне и мыл посуду. У него сегодня выдался хлопотный день: после обеда к нему приехала погостить племянница Кристина, недавно вышедшая замуж. Вместе с ней приехал и её молодой муж, норовивший всё время помочь Олегу Сергеевичу по хозяйству и измучивший его вконец этим. А утром были проводы жены, Светланы Петровны, к тёще.
Уезжая, Светлана Петровна напутствовала супруга: "Ты ночью без меня бди, не ложись. По вечеру к дояркам не ходи, молока не пей, только чай с мятой, да всю ночь читай! Читай Книгу Иова, дабы противостоять... сам знаешь, как оно... грех у порога лежит, помни и бди!"
Олег Сергеевич жену всегда слушался, ибо женщиной она была мудрой, так как девицей блюла себя до последнего, и в первый раз коснулся её муж на венчании в церкви, надевая ей на палец обручальное кольцо.
А ведь известно, что та, которая на супружеское ложе взойдёт целомудренной девицей, встанет с него поутру мудрой женой. Домыв посуду, Олег Сергеевич вышел на крыльцо, быстро перекурил и вернулся в дом. В сенях было уже совсем темно. Он постоял напротив комнаты, отведённой Кристине с мужем, послушал, не доносится ли чего из-за закрытой двери, но всё было тихо и Олег Сергеевич, довольный пристойным поведением молодых, прошёл к себе. Следуя наказу отъехавшей жены, он не раздевался и постель не расстилал, а сел за стол, покрытый вязанной ещё матерью белой скатертью, включил ночник и раскрыл Книгу Иова. За окном во всём своём величии развёртывалась летняя ночь - тёплая, светлая, с луной, плескавшейся в берёзовой листве. Олег Сергеевич начал читать: "Был человек в земле Уц, имя его Иов; и был человек этот непорочен, справедлив и богобоязнен и удалялся от зла... И сказал Господь сатане: откуда ты пришел?" Здесь Олег Сергеевич внезапно почему-то прервался и посмотрел во тьму перед собой. И тут же до него донёсся престранный звук, словно кто-то чавкает и что-то хлюпает. В некотором волнении Олег Сергеевич вышел из комнаты и пошёл по дому. Странный звук заполнял собою всё пространство жилища: "Чааафффффк, хлюп! Чааафффффк, хлюп! Чааафффффк, хлюп!" Олег Сергеевич, бледный и покрытый испариной, стоял посреди собственного дома и мозг его отказывался действовать. Простоял так он без малого минут пять, как неожиданно звук прекратился. На ватных ногах Олег Сергеевич вернулся в свою комнату, осенил себя крестным знамением и уже до утра, не отвлекаясь, читал историю Иова.
Утром, за завтраком, все сидели молча. Олег Сергеевич не выдержал и спросил своих гостей:
- Кристиночка, вы ничего такого ночью не слышали?
- Чего такого, дядя Олег?
- Ну, звук такой, словно, кто-то чавкает и что-то хлюпает.
- Нет, ничего такого не слышали.
- Вы, верно, крепко спали с дороги?
- Мы не спали, дядя Олег. Мы бдели. Всю ночь. Псалтырь читали.
Олег Сергеевич елознул: Кристина с мужем неотрывно и строго смотрели ему прямо в глаза.
- Мы, дядя, ночами Псалтырь читаем. Мы - бдим!

[Марго]

Понятно: с мнениями лучше не высовываться. Забираю свое обратно.

[Ignacio Oslikov]

                                                                                                          Бархатные ручки.

С некоторых пор стал замечать Леонид Саввыч за сыном своим Михаилом, недавно вернувшимся из армии, странности. Стал Михаил каким-то грустнозадумчивым, да внезапно густокрасным, ежели смотрел на него кто пристально, часто уединялся в своей комнате, требовал, чтобы входили к нему со стуком, а когда кто-нибудь, забывшись, заходил без стука, то Михаил, как чёрт из табакерки, выпрыгивал навстречу и оживлённо начинал, как бы извиняясь, нести чепуху. Но самое странное, что стал парень постоянно держать кисти рук сжатыми в кулаки.
Однажды в ветреный воскресный день, по возвращении из церкви, решился Леонид Саввыч за обеденным столом поговорить с сыном: "Миша, покажи ладошки". Парень, краснея и покрываясь испариной, медленно протянул к отцу ладони. Глянул Леонид Саввыч, а ладошки-то волосатые!
- Сынок, ты взрослый совсем, из армии уже вернулся, работать пошёл. Негоже тебе иметь волосатые ладошки.
- А что же делать мне, папа?!
- Избавиться от волос в ненадлежащем месте.
- А как?
- Всякие есть способы, - отвечал отец, глядя с любовью на сына, - можно побрить ладошки, можно депилятор у сестры твоей Люськи взять, а можно... Знаешь, Миша, есть стопроцентный способ избавления от этой напасти раз и навсегда. Ты готов?
- Да, папа.
- Тогда неси из сеней верёвку и Люськин пинцет для бровей.
Михаил сбегал за требуемым.
Леонид Саввыч взял табуретку и поставил её на середину комнаты:
- Вставай на колени, а руки ладонями вверх клади на табуретку.
- Папочка!
- Делай как я сказал!
Парень послушно всё исполнил. Леонид Саввыч крепко связал сыновии запястья и, пропустив концы верёвки под седалищем табуретки, завязал их узлом. Не спеша подвинул свой стул поближе. Сел. Взял пинцет и медленно, волосок за волоском, начал приводить ладони отпрыска в божеский вид.
- Папочка, миленький, не надо больше, лучше побрей, не буду, неееее бууудуууу, - голосил Михаил.
- Терпи, негодник, будешь знать, как за руками не ухаживать!
С тех пор Михаил стал за руками следить и более такого возмутительного вида ладоней, совершенно не приличествующего жителю Талдомасты, ни разу не допускал.

[Ignacio Oslikov]

                                                                                                                  О посадке моркови.

Посадила как-то Настасья Анисимовна морковь. И вот, было раз, пропалывает она морковь, а мимо молдаванин идёт, Аурел. А она морковь полет. А он идёт. И шёл бы себе мимо, чёрт южный, ан нет, взял да остановился:
- Бог помощь, хозяйка! Сладка ли морковь твоя будет?
- А тебе-то что?
- Да заранее знать хочу?
- Ступай мимо, заранее у меня не бывает!
- Ну, не бывает, так не бывает! Прощавай, хозяйка, пардонь за беспокойства!
С тем и отошёл.
Однажды, захотелось Настасье Анисимовне молоденькой морковки поесть. Пошла в огород, дёрнула за хвостик, передником обтёрла и в рот, да сразу и схрумкала. И только она её схрумкала, как сразу же почувствовала, что распирает. Поначалу показалось это Настасье Анисимовне даже приятным, а потом невмоготу стало - просто на части рвёт! Прибежала она к бабке-знахарке, к Пантократовой, и плачет:
- Бабка Пантократова, спаси меня, так распирает, словно дитя рожаю!
Бабка ей говорит:
- Не ела ли ты морковки молоденькой?
- Ела!
- Зачем заранее ела, морковка же ещё слишком молода?
- Захотелось!
- С чего же тебе захотелось?
- Да когда я её сажала, шёл мимо молдаванин Аурел, чёрт южный, да спросил он меня, сладка ли моя морковка, а я отвечала, что заранее у меня не бывает, а он распардонился и отошёл!
Бабка Пантократова стала вдруг лицом строга и говорит:
- Иди, Настасья, в баню, помойся, потом в церковь ступай, да всю службу на коленях стой. А после спеши домой и проси мужа своего, чтобы он тебя поучил, как с южанами-молдаванами следует разговаривать. Да передай мужу-то, что бабка Пантократова велела поучить как следует, ничего из науки не пропуская. А как поучит, так ноги ему целуй. И впредь с южанами не разговаривай, когда морковь сажаешь.

[Ignacio Oslikov]

                                                                                                                      Об определении сторон света.


К Алексею Львовичу привезли из города на пару недель погостить внука Ильюшу - мальчика восьми лет с милым круглым лицом и русыми волосами. Так как детей его возраста в Талдомасте нет, то дед решил, что составит на это время внуку компанию, и, по мере своих сил, будет способствовать просвещению отпрыска. В первый же день Алексей Осипович повёл внука в ельник на берегу реки. По личному опыту Алексей Львович знал, как важно уметь ориентироваться по сторонам света, дабы не заблудиться и не стать жертвой каких-нибудь печальных обстоятельств, которые часто сопутствуют заблуждениям. Поводив внука с полчаса по ельнику, Алексей Львович начал свой урок.
- Ильюшенька, знаешь ли ты, как определять по шишкам на елях, где юг, а где север?
- Нет, дедуля, не знаю. А как?
- А вот так: смотришь на ель и оцениваешь размеры шишек. С той стороны, где шишки больше размером, там юг, а где меньше, там север.
- Дедушка, а на юге ели тоже растут?
- Да, милый, растут, проклятые...
- И какие на них шишки? Крупнее, чем на наших?
- Крупнее, намного крупнее, проклятые...
- Значит, если захочу я большую шишку, то надо мне за ней на юг ехать?
- Внучек, не езди ты на юг! Знавал я по молодости лет одну легкомысленную особу, что поехала на юг за большой шишкой... В честь её ты и назван, милый мой.
- Деда, расскажи!!!
- В другой раз, Ильюшенька. История та давняя и долгая...
Алексей Львович прижал к себе внука и поцеловал в выпуклый загорелый лоб.
- Идём, мой родной, на речку. Посмотрим как рыбки резвятся. Нет ничего лучше нашей родной природы. Скромны её плоды, да сладки. А юг - ложь. Грех там и горечь...
И оба мужчины, молодой и старый, двинулись к реке.

[Ignacio Oslikov]

                                                  Бантик.

Раз как-то под вечер спрашивает маленький Ильюша своего деда Алексея Львовича:
- Дедушка, а вот палка, она, твёрдая, да?
- Ну да, твёрдая.
- А бантиком её завязать можно?
- Википедия говорит, что можно.
- Скажи, деда, а палка обладает пластичностью или упругостью?
- Ну, смотря при каких условиях.
- А если палку бантиком завязать, то она как себя поведёт, как пластичное тело или как упругое?
- Смотря в чьих руках.
- А ежели в собственных?
Задумался тут Алексей Львович, нечего ему внуку ответить. Уложил он Ильюшу спать, а сам решил опыт провести. Завязал палку бантиком. Проходит несколько дней. Решил Алексей Львович на результат глянуть. Стал он развязывать палку, а палка вся на кусочки развалилась. Таким образом, опытным путём было установлено в Талдомасте, что палка обладает свойством хрупкости.

[Ignacio Oslikov]

                                                                                   О забывчивости.

Раз как-то захотел чего-то Алексей Львович. Да забыл чего. И вот столько времени прошло, а он так и не вспомнил, чего хотел, но по-прежнему чего-то хочет.

[Ignacio Oslikov]

                                                                               Всему свой черёд.

"Всему свой черёд", - так отвечала всегда бабака Пантократова, когда кто-нибудь просил её "ещё".

[Ignacio Oslikov]

                                                                                                          О крепости ног.

Во время дойки женщины Талдомасты крепко сжимали бидоны ногами, дабы те случайно не упали и не пролилась мимо драгоценная жидкость.

[Y.R.P.]

Upeasti, jatka samaan tyyliin 

[Ignacio Oslikov]

                                                                                                                                 О входе и выходе.

— Войди, войди, царь, в покои царицы, просверлив лаз узкий, — колдовала бабка Пантократова над чадородным зельем. — Выйди, выйди, царевич, через девять месяцев из покоев царицы, проломив проход широкий.

[Ignacio Oslikov]

                                                                Установление о бане.

И знали в Талдомасте, что когда у евреев начинается Шаббат, то в Талдомасте у благочестивых христиан начинается банный день.

[I. G.]

И знали в Талдомасте, что когда у евреев начинается Шаббат, то в Талдомасте у благочестивых христиан начинается банный день.

[Ignacio Oslikov]

                                                                       О прекрасности Талдомасты.

Прекрасна, ты, о, Талдомаста, под солнцем зимы!
                   Прекрасна, ты, о, Талдомаста, под солнцем декабря!
                   Прекрасна, ты, о, Талдомаста, под солнцем января!
                   Прекрасна, ты, о, Талдомаста, под солнцем февраля!

Прекрасна, ты, о, Талдомаста, под солнцем весны!
                   Прекрасна, ты, о, Талдомаста, под солнцем марта!
                   Прекрасна, ты, о, Талдомаста, под солнцем апреля!
                   Прекрасна, ты, о, Талдомаста, под солнцем мая!

Прекрасна, ты, о, Талдомаста, под солнцем лета!
                   Прекрасна, ты, о, Талдомаста, под солнцем июня!
                   Прекрасна, ты, о, Талдомаста, под солнцем июля!
                   Прекрасна, ты, о, Талдомаста, под солнцем августа!

Прекрасна, ты, о, Талдомаста, под солнцем осени!
                   Прекрасна, ты, о, Талдомаста, под солнцем сентября!
                   Прекрасна, ты, о, Талдомаста, под солнцем октября!
                   Прекрасна, ты, о, Талдомаста, под солнцем ноября!

Прекрасна, ты, о, Талдомаста, под солнцем триста шестьдесят пять дней в году, если год не високосный!
Прекрасна, ты, о, Талдомаста, под солнцем триста шестьдесят шесть дней в году, если год високосный!

[Ignacio Oslikov]

                                                                                                   О шарообразности Земли.

Как-то раз решил Алексей Львович уйти из Талдомасты. Решил и ушёл. Шёл он, шёл, и пришёл обратно в Талдомасту, ибо Земля круглая.
Так опытным путём было установлено в Талдомасте, что Земля имеет форму шара.

[Ignacio Oslikov]

                                                                             О благочестии талдомасток. Часть первая.

Екатерина Александровна слушала радио "Радонеж", когда Алексей Львович вошёл к ней. Но так велико было благочестие Екатерины Александровны, что она даже не заметила сего.

[Ignacio Oslikov]

                                                                                              О благочестии талдомасток. Часть вторая.

Елизавета Андреевна стояла на коленях, простёрши руки перед собой и лбом касаясь пола, перед образами в молитве, когда Алексей Львович вошёл к ней. Но так велико было благочестие Елизаветы Андреевны, что она даже не заметила сего.