Главное меню
Мы солидарны с Украиной. Узнайте здесь, как можно поддержать Украину.

Любимые стихи

Автор Марго, августа 21, 2012, 10:22

0 Пользователи и 1 гость просматривают эту тему.

Иван-Царевич

Цитата: Гиперкуб от ноября 30, 2014, 01:51
Александр Баль

Горжусь своей свободой слова,
Пока не стану под прицелом. -
Я не боюсь остаться смелым -
Боюсь, что разрыдаюсь снова.
А на Руси опять морозы,
Опять вопросы без ответа.
А на Руси от горя ветры,
А на Руси от ветра слёзы.
Мы будем петь, мы будем пить
Лет по пятьсот за каждую победу
И будет родина носить
Пуховый будничный платок.
А сколько платят на войне -
Скажите мне, и я поеду,
Чтоб увидать, как рядом с телом
Хоронят толстый кошелёк.
Встречает дом голодной кошкой.
Разрежу ночь настольной лампой
И посижу ещё немножко
С гитарой над дворовым штампом.
И что-то вскрикнет мать спросонок,
И я склонюсь над спящим братом, -
Сегодня он ещё ребёнок
А завтра станет он солдатом.
Мы будем петь, мы будем пить
За все победы, что за нами,
Мечтая женщинам дарить
Букеты слов, букеты роз...
А мама, выплакав глаза,
В бессилье разведёт руками,
А значит на Руси зима,
А значит на Руси мороз.
В котомке бритва и табак...
"Да ты уже совсем мужчина.
Лишь не курил бы натощак" -
Прощаясь, мать просила сына.
"Дай, обниму тебя, сынок! -
Не забывай меня, старуху". -
Пуховый ласковый платок
Впитает новую разлуку.
Мы будем петь, мы будем пить
Лет по пятьсот за каждую победу.
И будет родина носить
Пуховый будничный платок.
"Ах, мама, напеки блинов,
Когда домой с войны приеду...
Как сладко этот воздух пить -
Ещё глоток, ещё глоток".
Наденут форму, постригут,
Пришьёшь петлички и погоны.
Вот, ты солдат. Но что-то вдруг
Среди войны запахнет домом,
И что-то вдруг тебя спасёт
От разорвавшейся гранаты,
И командир тебе нальёт,
И вы споёте "Аты-баты!.."
Мы будем петь, мы будем пить
И падать в старые траншеи,
Легко бранить, с трудом любить,
Чертить мишени на висках.
А завтра скажут: "Под ружьё" -
И мы свои подставим шеи.
И будут женщины носить
Нас, перебитых, на руках.
Мы будем петь, мы будем пить
Лет по пятьсот за каждую победу
И будет родина носить
Пуховый будничный платок.
А сколько платят на войне -
Скажите мне, и я поеду,
Чтоб увидать, как рядом с телом
Хоронят толстый кошелёк.

________________________________

Не по годам теряя силы,
Не по приметам, без лица
Я вижу жизнь сквозь призму жилы
И целый мир, как два кольца.
В одном кольце немое эхо,
Могильный шепот тишины.
В другом - отпущенного века
Мои несбыточные сны.
И лет потрачено не мало,
И жизней кончено свинцом, -
Прочнее прочного металла
Судьба окутала кольцом.
В глухом распутье вязнут ноги,
На перепутье без конца
Я из кольца ищу дороги,
Но нет дороги из кольца.
Я так устал вставать с рассветом
И у заката быть в долгу,
И о сугробах думать летом,
И о подснежниках в пургу.
И если вырвусь в поднебесье -
Надежда мне расправит грудь -
Всё ж от судьбы, ну, хоть ты тресни,
Не убежать, не ускользнуть.
Не вдохновил меня Создатель -
Не создал дерево из пней.
Не нас вскормила Божья матерь -
Не нам ответ держать пред ней.
На всё на свете воля Божья -
И кровь, и слезы лить рекой!
Я надрываюсь в бездорожье -
Пою себе заупокой.
Зеркальным отраженьем треснешь,
Надеясь выйти из колец -
Родился мертвым - не воскреснешь;
Родился русским - не жилец.
...святое... Я завтра тему про него создам, бро.

Гиперкуб

Михаил Феничев? Группа "Есть Есть Есть", в общем.

Весна.
Цитировать
Я уверен: написал бы свои лучшие стихи,
отдавшись всё вокруг оволшебнивающему потоку весны.
Но самосохранения инстинкт, который недоброжелатели
трусостью моей считают, функционирует пока старательно,
оживляя в моём сознании ту самую весну,
заставившую нежные сердца всего мира мигрировать в тайгу,
чтоб там, кормя мошку, самим голодом томясь,
полагать, что стихнет гнев тех, кто кричал: «В Сибирь всех педрил – жрать грязь!»
От холода колонисты отвлекались, надежду лелея:
«Ведь получилось для себя добиться земли в своё время евреям».
Этот пример вдохновил их и на победу
над мужичьём с окрестных селений, на пяти КАМАЗах приехавших стыдобищу эту
разогнать по-тихому. Росла голубая колония.
Был пущен слух о возможном требовании статуса автономии.
И как кубинцы на чём попало рвутся к Майами,
Так через моря северные, вверх по реке, ломились к своему таёжному «Гоа»
уже все подряд маргиналы.
Занимался апрель, с ним сила дремучая,
максимизирующая по весне процент самоубийств, срав на рост благополучия.
Но в тот сезон людей отвлекла от душевного упадка
мобилизация рядовых запаса. Так штабная грядка
разрулила ситуацию в тайге для себя нехарактерно тонко.
И хотя было экономней и быстрей клеймо позора вытравить ковровой бомбардировкой,
всё же решили брать в кольцо. То идеальная война:
во-первых, против педрил; во-вторых, вечер пятницы, суббота и воскресенье –
первая половина дня!

Народный гнев подогрели слухом про шпионов,
якобы под видом грязных хиппи вынюхивающих в лагере мятежников
месторождения мельхиора
и титана. На земле, захваченной питуриками в тайге,
жил шаман – Костя. Дружил с приезжими, удил на реке
со старым индейцем, представившимся как коллега,
считавшим сборище это больше шуткой, и что все разбредутся к лету.
К ним подошли двое грязнуль и предложили: «Костян,
давай тебя накурим крутыми бошками, с Ферганы, конечно, а ты места силы укажешь нам».
Они вместе пришли, пришли к одной кочке.
Костя с детства её спокойно воспринимал как земли эрогенную точку.
Не под таким, конечно, научно-влекущим определением,
но что-то в этом направлении. Спутники же его заморские с трудом скрывали волнение.
Для их взоров земля тут обнажилась
мечтой об обеспеченной жизни в виде этой титан-мельхиоровой жилы.
А Костю уже штырило: он понял, что понял, куда зыбучие пески Ферганы
утекают. В полые жилы земли, вот куда! С чем же тогда ферганские колдуны
черпают силу? Может быть, с верблюдами?
Не повезло... И с этой мыслью любовно даванул ступнёй на кочку, блестящую ртутными
каплями и покрытую свежим мхом,
в эйфории забыв, что по весне у Земли высока чувствительность эрогенных зон.
Чуть вздрогнула кочка ста тысячами миллионов миллиардов тонн
чего-то скрытого, импульсом прошила Костю и вышла ртом,
волной звуковой, вызвавшей у всех бедных колонистов
острое ощущение конца и одно возможное решение: сквозь врага пробиться.


Около окопов, выписанные из центра, вяло шутили Гарики –
неясно, над какой стороной больше – о бусах из трофейных голубых шариков,
как раздалось: «Бегут!» Неслись на ополченцев тысячи,
молча, с руками голыми, глазами бешеными... Минут двадцати
хватило охотникам заядлым и ветеранам пейнтбола
на отстрел мятежных питуриков и к ним примкнувших. Ни одного урода
не пропустили, а наши потери – только чуть испорченное Б.М.П.
Автогеном его пришлось резать, чтоб достать челика из него. Где,
непонятно, успело того контузить. Он повторял одно: «Гады,
сепаратистской выходкой своей не удалось сорвать вам нашей олимпиады».
Эту историю я оживляю в памяти для самоотрезвления –
Держаться, и не вестись на весеннюю истерику: ни драк, ни танцев, ни пения!


Припев:

Осторожность и внимание! на земле ведь весна –
Грибница нервных окончаний была грубо оголена
алмазной наждачкой зимы. Так что важные свои дела,
может быть, стоит отложить до глупого лета.

Ignacio Oslikov

Гейне Генрих
Мушке
     Я видел сон: луной озарены,
     Кругом теснились бледные виденья --
     Обломки величавой старины,
     Разбитые шедевры Возрожденья.
     
     Лишь кое-где, дорически строга,
     Нетронутая гибелью колонна,
     Глумясь, глядела в твердь, как на врг
     Перед ее громами непреклонна.
     
     Повержены, кругом простерлись ниц
     Порталы, изваянья, колоннады,--
     Застывший мир людей, зверей и птиц,
     Кентавры, сфинксы, божества и гады.
     
     Немало статуй женских из травы,
     Из сорняков глядело ввысь уныло;
     И время, злейший сифилис, -- увы! --
     Изящный нос наяды провалило.
     
     И я увидел древний саркофаг,
     Он уцелел под грудами развалин.
     Там некто спал, вкусивший вечных благ,
     И тонкий лик был нежен и печален.
     
     Кариатиды, в скорби онемев,
     Держали гроб недвижно и сурово,
     А по бокам чеканный барельеф
     Изображал события былого.
     
     И мне предстал Олимп, гора богов,
     Развратные языческие боги;
     С повязками из фиговых листков
     Адам и Ева, полные тревоги.
     
     И мне предстал горящий Илион,
     Ахилл и Гектор в беге беспримерном,
     И Моисей, и дряхлый Аарон,
     Эсфирь, Юдифь и Гаман с Олоферном.
     
     И были там Амур, шальной стрелок,
     И госпожа Венера, и Меркурий,
     Приап, Силен, и Бахус, пьяный бог,
     И сам Плутон, владыка злобных фурий.
     
     А рядом -- мастер говорить красно,
     Преславная ослица Валаама;
     Там -- Лот, бесстыдно хлещущий вино,
     Здесь -- жертвоприношенье Авраама.
     
     Там голову Крестителя несут
     И пляшет пред царем Иродиада;
     Здесь Петр-ключарь, и рай, и Страшный суд,
     И сатана над черной бездной ада.
     
     А тут Юпитер соблазняет жен,
     Преступный лик в личине чуждой спрятав:
     Как лебедь, был он с Ледой сопряжен,
     Прельстил Данаю ливнем из дукатов.
     
     За ним Диана в чаще вековой,
     И свора псов над их добычей жалкой,
     И Геркулес -- неистовый герой --
     Сидит в одежде женщины за прялкой.
     
     Святой Синай главу в лазурь вознес,
     Внизу Израиль пляшет пред шатрами,
     За ними отрок Иисус Христос --
     Он спорит с ортодоксами во храме.
     
     Прекрасный грек -- и мрачный иудей!
     Везде контраст пред любопытным
     И ярый хмель, как хитрый чародей,
     Опутал все причудливым узором.
     
     Но странный бред! Покуда без конца
     Передо мной легенды проходили,
     Себя узнал я в лике мертвеца,
     Что тихо грезил в мраморной могиле.
     
     Над головой моею рос цветок,
     Пленявший ум загадочною формой.
     Лилово-желт был каждый лепесток,--
     Их красота приковывала взор мой.
     
     Народ его назвал цветком страстей.
     Он на Голгофе вырос, по преданью,
     Когда Христос приял грехи людей
     И кровь его текла священной данью.
     
     О крови той свидетельствует он,--
     Так говорят доверчивые люди,--
     И в чашечке цветка запечатлен
     Был весь набор мучительных орудий
     
     Все, чем палач воспользоваться мог,
     Что изобрел закон людей суровый:
     Щипцы и гвозди, крест и молоток,
     Веревка, бич, копье, венец терновый.
     
     Цветок, дрожа, склонялся надо мной,
     Лобзал меня, казалось, полный муки;
     Как женщина, в тоске любви немой
     Ласкал мой лоб, мои глаза и руки.
     
     О, волшебство! О, незабвенный миг!
     По воле сна цветок непостижимый
     Преобразился в дивный женский лик,--
     И я узнал лицо моей любимой.
     
     Дитя мое! В цветке таилась ты,
     Твою любовь мне возвратили грезы;
     Подобных ласк не ведают цветы,
     Таким огнем не могут жечь их слезы!
     
     Мой взор затмила смерти пелена,
     Но образ твой был снова предо мною;
     Каким восторгом ты была полна,
     Сияла вся, озарена луною.
     
     Молчали мы! Но сердце -- чуткий слух,
     Когда с другим дано ему слиянье;
     Бесстыдно слово, сказанное вслух,
     И целомудренно любовное молчанье.
     
     Молчанье то красноречивей слов!
     В нем не найдешь метафор округленных,
     Им скажешь все без фиговых листков,
     Без ухищрений риторов салонных.
     
     Безмолвный, но чудесный разговор,
     Одна лишь мысль, без отзыва, без эха!
     И ночь летит, как сон, как метеор,
     Вся сплетена из трепета и смеха.
     
     Не спрашивай о тайне тех речей!
     Спроси, зачем блестит светляк полночный,
     Спроси волну, о чем поет ручей,
     Спроси, о чем грустит зефир восточный,
     
     Спроси, к чему цветам такой убор,
     Зачем алмаз горит в земной утробе,--
     Но не стремись подслушать разговор
     Цветка страстей и спящего во гробе.
     
     Лишь краткий миг в покое гробовом,
     Завороженный, пил я наслажденье.
     Исчезло все, навеянное сном,
     Растаяло волшебное виденье.
     
     О смерть! Лишь ты, всесильна, как судьба
     Даруешь нам блаженства сладострастье;
     Разгул страстей, без отдыха борьба --
     Вот глупой жизни призрачное счастье!
     
     Как метеор, мой яркий сон мелькнул,
     В блаженство грез ворвался грохот мира
     Проклятья, спор, многоголосый гул,--
     И мой цветок увял, поникнув сиро.
     
     Да, за стеной был грохот, шум и гам,
     Я различал слова свирепой брани,--
     Не барельефы ль оживали там
     И покидали мраморные грани?
     
     Иль призрак веры в схемах ожил вновь
     И камень с камнем спорит, свирепея,
     И с криком Пана, леденящим кровь,
     Сплетаются проклятья Моисея?
     
     Да, Истине враждебна Красота,
     Бесплоден спор, и вечны их разлады,
     И в мире есть две партии всегда:
     Здесь -- варвары, а там -- сыны Эллады.
     
     Проклятья, брань, какой-то дикий рев!
     Сей нудный диспут мог бы вечно длиться
     Но, заглушив пророков и богоз,
     Взревела Валаамова ослнца.
     
     И-а! И-а! Визжал проклятый зверь,--
     И он туда ж, в премудрый спор пустился!
     Как вспомню, дрожь берет еще теперь,
     Я сам завыл со сна -- и пробудился.
     

Гиперкуб

Дмитрий Строцев.

когда
нас становится больше
много больше

а их
становится меньше
намного меньше

не раздумывая
бегу
на их сторону

просто
чтобы лодка
не перевернулась

29.11.2014

Марго

***

Зима качает светофоры
пустыми крылышками вьюг,
с Преображенского собора
сдувая колокольный звук.

И торопливые фигурки
бормочут – Господи, прости,
и в занесенном переулке
стоит блестящее такси,

Но в том же самом переулке
среди сугробов и морен
легко зимою в Петербурге
прожить себе без перемен,

Пока рисует подоконник
на желтых краешках газет
непопулярный треугольник
любви, обыденности, бед,

И лишь Нева неугомонно
к заливу гонит облака,
дворцы, прохожих и колонны
и горький вымысел стиха.

(Иосиф Бродский. "Времена года")

Гиперкуб

Гретхен Совалье http://www.stihi.ru/avtor/sovalis

Заварю чаёк покруче,
вспомню этакую мать.
Я весёлый, я живучий,
но привычный умирать.

Громко хлопаю в ладоши
в заколоченном дому.
Я весёлый, я хороший,
но не нужен никому.

Филин ухает бескрылый,
нарушает блажь и тишь
Я весёлый, я красивый
был и вышел. Шишел-мышь.

________________________

Ай люли-люли-ду-ду,
поживи с моё в аду,
и научишься спокойно
пресмыкаться за еду.

Тщетно, тленно бытиё,
всех ждёт лава и котёл,
только разве ж это повод
разводить вытьё-нытьё?

Скоро, скоро тридцать лет,
хлеба нет и света нет,
но зато во рту холодный
приручённый пистолет.

Буду честен до конца,
тяпну кислого винца,
проглочу язык послушный
с терпким привкусом свинца.

Звон оконного стекла.
Вот и смерть своё взяла,
если жизнь такая сука,
что сквозь пальцы протекла.

Рюмка, гильза, грязный стол,
этот скомканный листок.
Через три недели люди
отмечают Рождество.


Марго

Цитировать... а он начал: "пей со мной, паршивая сука

Главное там не начало, а конец:
ЦитироватьДорогая... я плачу...
Прости... Прости...

euro

Цитата: okruzhor от августа 22, 2012, 09:37
Матрас

                  Елена Казанцева

Я скучаю на матрасе лежа,
Чтой-то не идет ко мне Алеша.
Ходит он с брюнеткою Ларисой,
А со мной не хочет, с белобрысой.

У меня глаза морского цвета,
У меня коса до парапета,
И размер ботинок сорок третий,
Чтобы устоять на парапете.

А у нее - ни кожи и ни рожи,
Но зато ботинки подороже
И размер поменьше, (эко диво)
Но зато из кожи крокодила.

Если у меня коса тугая,
Отчего ж гуляет с ним другая?
Видно, зеркала мои соврали,
Что красивше я евонной крали.

:E: ;up:

antic

А. Лаэртский

Любовь до гроба

Твоё лицо - бледней подушки,
Местами даже с синевой.
Я буду спать с тобой, покуда
Ты не распухнешь, как бревно.

И лёгкий запах разложения -
Ведь это плоть твоя гниёт.
Твоя, а значит и моя.

И снова я гашу торшеры
И вместе мы в постели нашей.
Я сплю к тебе лицом и вижу
Я по утрам тебя всё хуже.

В то утро дверь они сломали,
Учуяв запах сладкий трупный
И унесли тебя с собою,
Чтоб положить в бездушный ящик.

И мужики в халатах белых
Вязали руки мне, но всё же
Поцеловать успел я простынь
С твоей прилипшей нежной кожей...
— Боже мой, боже мой, чем вы вынуждены заниматься! Но я спрашиваю вас, кто-то все-таки летит ведь к звёздам! Где-то строят мезонные реакторы! Где-то создают новую педагогику! Боже мой, совсем недавно я понял, что мы даже не захолустье, мы — заповедник! В глазах всего мира мы — заповедник глупости, невежества и порнократии.
АБС «Хищные вещи века»

Гиперкуб

Юлия Друнина

Цитировать
Я ушла из детства в грязную теплушку,
В эшелон пехоты, в санитарный взвод.
Дальние разрывы слушал и не слушал
Ко всему привыкший сорок первый год.

Я пришла из школы в блиндажи сырые,
От Прекрасной Дамы в "мать"
и "перемать"
Потому что имя ближе, чем "Россия",
Не могла сыскать.

1942

Гиперкуб

Вот уж не думал, что мне что-то понравится из Игоря Северянина.

На днях Земля сошла с ума
И, точно девка площадная,
Скандалит, бьет людей, в дома
Врывается, сама не зная —
Зачем ей эта кутерьма.
Плюет из пушек на поля
И парится в кровавых банях.
Чудовищную чушь меля,
Извиртуозничалась в брани
Умалишенная Земля.
Попробуйте спросить ее:
«В твоей болезни кто в ответе?»
Она завоет: «Сети — в лете!
Лишил невинности мое
Святое тело Маринетти!..
Антихрист! Антихрист! Маклак!
Модернизированный Иуда!
Я немогу... Мне худо! Худо!»
Вдруг завопит и, сжав кулак,
От себя бросится, — отсюда.
Она безумна — это факт.
Но мы безразумны, а это —
Не сумасшествие. Поэты,
Составимте об этом акт
И устремимся на планеты,
Где все живое бьется в такт.

1914

____________________________

Правительство, когда не чтит поэта
Великого, не чтит себя само
И на себя накладывает вето
К признанию и срамное клеймо.

Правительство, зовущее в строй армий
Художника, под пушку и ружье,
Напоминает повесть о жандарме,
Предавшем палачу дитя свое.

Правительство, лишившее субсидий
Писателя, вошедшего в нужду,
Себя являет в непристойном виде
И вызывает в нем к себе вражду.

Правительство, грозящее цензурой
Мыслителю, должно позорно пасть.
Так, отчеканив яркий ямб цезурой,
Я хлестко отчеканиваю власть.

А общество, смотрящее спокойно
На притесненье гениев своих,
Вандального правительства достойно,
И не мечтать ему о днях иных...

1920

Hugo Lile

Тилль Линдеманн

Sautod


Ich bin in Hitze schon seit Tagen
so werd ich mir ein Kahlwild jagen
und bis zum Morgen sitz ich an
damit ich Blattschuss geben kann
Eine Ricke hochbeschlagen
wird sich bald zum Setzen tragen
so muss ich auf Beschlag verzichten
kann es nicht zu Holze richten
Ein Schmaltier auf die Lдufe kommt
hat sich im hohen Ried gesonnt
macht gute Faehrte tief im Tann
der Spiegel glaenzt ich backe an
Der Wedel zuckt wie Fingeraal
die Flinte springt vom Futteral
ich fege mir den Bast vom Horn
und geb ihr ein gestrichenes Korn
Sie spьrt die Muendungsenergie
roter Schweiss tropft ihr vom Knie
ich kessel sie zum Luderplatz
und verblase dann die Hatz
Von ihrer Schnalle tropft der Schmalz
ich roehre auf die gute Balz
Dann zerre ich es in die Ecke
und schlage sie aus ihrer Decke

Собачья смерть

Я в поту уже много дней
Гоняюсь за оленихой
И до утра сижу в засаде,
чтобы выстрелить ей в лопатку.
Покрытая косуля
Скоро принесет детеныша
Так должен я от захвата отказаться
Не могу ее к деревьям направить.
Косуля бежит, не разбирая дороги,
Согревшись в высоких камышах,
Оставляет четкие следы глубоко в лесу
Мишень мелькает, я - за ней.
Хвост вздрагивает, словно угорь,
Ружье выскакивает из футляра,
Я очищаю "мох" с рога
И даю ей пригоршню зерна.
Она чувствует дыхание дула
Алая кровь капает у нее с колена
Я закапываю ее в место для приманки
И погоня затихает.
Из ее полового органа капает сало
Я возвещаю о начале брачных игр.
Затем оттаскиваю ее в угол
И бью ее в спину

___________________________

"Намерение"

Ich habe ein Gewehr
ich habe es geladen
ein Knall
du hast kein Kopfchen mehr
das seh ich durch die Schwaden
Sie klopfen an die Tur
nun werden sie mich fangen
ich kann doch nichts dafur
ist einfach losgegangen
         

Ружье я в руки взял,
Его я зарядил.
Огонь!
Ты обезглавлен стал -
Увидел я сквозь дым.
Они колотят в дверь
И схватят как попало...
Невинен я, поверь,
Оно само стреляло...

"Удача"

Das Leben birgt auch gute Stunden
hab Fischaugen am Strand gefunden
werd sie auf meine Augen nähen
kann dich dann unter Wasser sehen
und all die bunten Wasserschlangen
aus deinem schonen Schädel fangen.
         

Мгновенья дарит жизнь однажды -
Я рыб глаза нашел на пляже.
К своим я их пришью иглою,
Тебя увижу под водою.
И всех морских и пестрых змеек
Отдаст мне твой прекрасный череп.
СРОЧНО!!!! МЕГАСРОЧНО!!!!! МАКСИМАЛЬНЫЙ РЕПОСТ! ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ЛИНГВИСТЫ И ПРОЧИИ ЛИЧНОСТИ В ПРЕДВЕРИИ ХЭЛЛОУИНА ВЫЛЕЗАЮТ НА СБОРИЩА. БЕРЕГИТЕ ФРИКОВ!!!!! Друзья, коллеги, кураторы и просто добрые люди, которые по каким то причинам пристраивают лингвофриков!!!! Воздержитесь от пристройства лингвофриков ОСОБО УПОРОТЫХ!!! В преддверии ХЭЛЛОУИН большинство лингвистов, филологов, переводчиков по бабушке по 7-ой линии и т.д. начинают праздновать свой "Праздник" и проводить обряды!!!!!!! Фриков: жгут, рубят, пытают, ЛЬЕТСЯ КРОВЬ! СПАСИТЕ ФРИКОB!

Hugo Lile

Тилль Линдеман

Так прекрасно

Положи своё лицо на лист бумаги.
Это уже стихотворение,
и оно будет жить.
СРОЧНО!!!! МЕГАСРОЧНО!!!!! МАКСИМАЛЬНЫЙ РЕПОСТ! ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ЛИНГВИСТЫ И ПРОЧИИ ЛИЧНОСТИ В ПРЕДВЕРИИ ХЭЛЛОУИНА ВЫЛЕЗАЮТ НА СБОРИЩА. БЕРЕГИТЕ ФРИКОВ!!!!! Друзья, коллеги, кураторы и просто добрые люди, которые по каким то причинам пристраивают лингвофриков!!!! Воздержитесь от пристройства лингвофриков ОСОБО УПОРОТЫХ!!! В преддверии ХЭЛЛОУИН большинство лингвистов, филологов, переводчиков по бабушке по 7-ой линии и т.д. начинают праздновать свой "Праздник" и проводить обряды!!!!!!! Фриков: жгут, рубят, пытают, ЛЬЕТСЯ КРОВЬ! СПАСИТЕ ФРИКОB!

Марго

***
Я с вызовом ношу его кольцо!
- Да, в Вечности - жена, не на бумаге. -
Его чрезмерно узкое лицо
Подобно шпаге.

Безмолвен рот его, углами вниз,
Мучительно-великолепны брови.
В его лице трагически слились
Две древних крови.

Он тонок первой тонкостью ветвей.
Его глаза - прекрасно-бесполезны! -
Под крыльями раскинутых бровей -
Две бездны.

В его лице я рыцарству верна,
- Всем вам, кто жил и умирал без страху! -
Такие - в роковые времена -
Слагают стансы - и идут на плаху.

(Марина Цветаева, 1914)

Облако Оорта

Тристан Тцара (1896–1963)

ПЕСЕНКА ДАДА

I

эта песня дадаиста

сердцем истого дада

стук в моторе не беда

ведь мотор и он дада

граф тяжёлый автономный

ехал в лифте невредим

он мизинец свой огромный

оторвал и выслал в рим

лифт за это

вот беда

сердцем больше не дада

вода нужна всегда

прополощи мозги

дада

дада

отдай долги

II

эта песня дадаиста

ни опти ни пессимиста

он любил мотоциклистку

ни опти ни пессимистку

муж негаданно-нежданно

обнаружив их роман

в трёх шикарных чемоданах

выслал трупы в Ватикан

не крути

с мотоциклисткой

ни с опти ни с пессимисткой

воде нужны круги

мозги твоя еда

дада

дада

отдай долги

III

песенка мотоциклиста

дадаистого душой

потому и дадаиста

что в душе дада большой

змей в перчатках и в белье

закрутил в горячке клапан

и руками в чешуе

римский папа был облапан

и скандал

был большой

проклял он дада душой

мозги не с той ноги

мозги одна вода

дада

дада

чулки туги
Я монстр! Я Яссон Верблюдин
Из надбытийных вневремён!
Я в сердце каждом обублюден,
В уродов списке утверждён!

Гиперкуб

Уладзімір Лобач.

Крокі змераў, прыйшоў на ростані.
За гарбіну свайго пляча
Кінуў смела каралі восені –
Вочы рудага крумкача.

Пад нагамі бясконцасць сыдзецца
Брудам памяці і дарог. І
дрыготкія рукі ўскінуцца
Пад кашуляй шукаць абярог.

Ды не знойдзеш – пара дзіцячая
Збегла з цацкамі і гульнёй.
Сталасць – справа яна няўдзячная,
Калі воля табе бядой.

Ты не плач, ты бяжы паспешліва
У зваротны задумам бок.
Выбар – справа яна нясмешная,
Не хвалюйся: не кожны змог.

Пі ды еш, спі пад цёплай коўдраю
Пад наглядам свайго ўрача.
Толькі жах будзе ноччу зорнаю –
Вочы рудага крумкача.

Гиперкуб

Каин Л.

Стояли звери около двери,
Стояли звери около двери,
Стояли звери около двери,
В них стреляли, они...

Звери доверчиво слушали выстрелы,
Непонимающе глядя,
Приговоренные, слушали, выстроясь
Вдоль вороненой ограды.
Скошены пулями влет, тихо падали
И оставались лежать.
Не убегали, не лаяли – а надо ли? –
Им не дано это знать.

Стояли звери около двери,
В них стреляли – они умирали.
Стояли звери около двери,
В них стреляли – они умирали.

После замолкла мелодия выстрелов,
Умерли звери неслышно.
Как и стояли, бездвижно и выстроясь,
Так и лежали – бездвижно.
Ключ повернув в подвернувшейся скважине,
Вышел на свет силуэт:
В правой руке, дрожью обезображенной,
Дым выпускал пистолет.

Стояли звери около двери,
В них стреляли – они умирали.

Все же, какие они были разные,
В сущности, глупая сказка.
Давит резиною противогазная
Скука, с зеленой окраской...
Наша задача в безумии кроется –
Бдить оцепления сеть:
Мы, словно звери, у двери построимся,
И будем молча смотреть.

Встанут звери около двери,
Чтоб в них стреляли – они умирали.
Стояли звери около двери,
В них стреляли – они умирали.

Гиперкуб

Віктар Жыбуль

Тапіла мама кацянят...

Нясе матуля кацянят
на рэчаньку тапіць.
За ёй бяжыць малы Ігнат
і жаласна гудзіць.

А следам пхнецца грамада
заплаканных дзяцей.
Усе равуць, усім шкада,
усіх жуда гняце.

І з крыкам тупае Ігнат
нагамі аб зямлю:
-Аддай, матуля, кацянят!
Я сам іх патаплю!

Аддай нам коцікаў забіць! –
хлапчук ад слёз размок. –
Дай самастойнымі пабыць
ты нам хаця б разок!

Ды позна: бедных кацянят
вадзіца ўжо ўзяла...
І дзетак у дзіцячы сад
матуля павяла.

Облако Оорта

Владимир Маяковский. Из Произведения "Облако в штанах"

Хотите -
буду от мяса бешеный
- и, как небо, меняя тона -
хотите -
буду безукоризненно нежный,
не мужчина, а - облако в штанах!
Я монстр! Я Яссон Верблюдин
Из надбытийных вневремён!
Я в сердце каждом обублюден,
В уродов списке утверждён!

Hugo Lile

Красные Звезды, Шагает Гулаг

Солнце горячее вновь закипело,
С вами, чекисты, Слово и Дело.
Мы – санитары страны молодой.
Карающий меч под красной звездой.

Силу В кулак!
В авангарде новой пятилетки
Шагает ГУЛАГ,
Стране Советской даёшь дезинфекцию.

Трижды безжалостность, трижды бдительность,
Внешнее спокойствие – только видимость.
Враг затаился в народных массах,
Внутренний враг – убеждённо классовый.

Силу В кулак!
В авангарде новой пятилетки
Шагает ГУЛАГ,
Стране Советской даёшь дезинфекцию.

Видишь, как скалит клыки интервенция,
Слышишь – воняет интеллигенция?
С вами, чекисты, Слово и Дело.
Гниду давите упрямо и смело.

Силу В кулак!
В авангарде новой пятилетки
Шагает ГУЛАГ,
Стране Советской даёшь дезинфекцию.

Видишь, шагают освободители –
Кровь с молоком, тьмы победители.
Вихри враждебные сгинут во тьме.
Русский порядок на Русской земле!
СРОЧНО!!!! МЕГАСРОЧНО!!!!! МАКСИМАЛЬНЫЙ РЕПОСТ! ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ЛИНГВИСТЫ И ПРОЧИИ ЛИЧНОСТИ В ПРЕДВЕРИИ ХЭЛЛОУИНА ВЫЛЕЗАЮТ НА СБОРИЩА. БЕРЕГИТЕ ФРИКОВ!!!!! Друзья, коллеги, кураторы и просто добрые люди, которые по каким то причинам пристраивают лингвофриков!!!! Воздержитесь от пристройства лингвофриков ОСОБО УПОРОТЫХ!!! В преддверии ХЭЛЛОУИН большинство лингвистов, филологов, переводчиков по бабушке по 7-ой линии и т.д. начинают праздновать свой "Праздник" и проводить обряды!!!!!!! Фриков: жгут, рубят, пытают, ЛЬЕТСЯ КРОВЬ! СПАСИТЕ ФРИКОB!

Иван-Царевич

Обже, Яссон, это Вы??? Облако это Яссон?? Не может быть!!! Наставник! Учитель! Бог! Я преклоняюсь перед Вами. Держите меня, я в обморок падаю.

Марго

.
Рождественский романс

Плывет в тоске необъяснимой
среди кирпичного надсада
ночной кораблик негасимый
из Александровского сада,
ночной фонарик нелюдимый,
на розу желтую похожий,
над головой своих любимых,
у ног прохожих.

Плывет в тоске необъяснимой
пчелиный ход сомнамбул, пьяниц.
В ночной столице фотоснимок
печально сделал иностранец,
и выезжает на Ордынку
такси с больными седоками,
и мертвецы стоят в обнимку
с особняками.

Плывет в тоске необъяснимой
певец печальный по столице,
стоит у лавки керосинной
печальный дворник круглолицый,
спешит по улице невзрачной
любовник старый и красивый.
Полночный поезд новобрачный
плывет в тоске необъяснимой.

Плывет во мгле замоскворецкой,
плывет в несчастие случайный,
блуждает выговор еврейский
на желтой лестнице печальной,
и от любви до невеселья
под Новый год, под воскресенье,
плывет красотка записная,
своей тоски не объясняя.

Плывет в глазах холодный вечер,
дрожат снежинки на вагоне,
морозный ветер, бледный ветер
обтянет красные ладони,
и льется мед огней вечерних
и пахнет сладкою халвою,
ночной пирог несет сочельник
над головою.

Твой Новый год по темно-синей
волне средь моря городского
плывет в тоске необъяснимой,
как будто жизнь начнется снова,
как будто будет свет и слава,
удачный день и вдоволь хлеба,
как будто жизнь качнется вправо,
качнувшись влево.

(Иосиф Бродский, 1961)

Гиперкуб

Александр Баль

Много лет я вахтёром в театре служу
И за вами за всеми, конечно, слежу,
Знаю, кто кого любит, но этого вам не скажу.
И работа мне, - словно бальзам для души,
И актёры красивы, умны, хороши,
Только, жаль, среди них...
Только, жаль, среди них алкаши.

Из гримёрок доносятся тосты и вопли
И звон стеклотары, под голос помрежа «На сцену»,
И задние планы, сольются с передними...
И ворвётся Отелло к своей Дездемоне
Со словами: «Дай, Бог, не последнюю!».

И промчатся года, как речная вода,
И, когда-нибудь, даже не знаю, когда,
И, куда-нибудь, даже не знаю, куда, - навсегда
Стариков молодые прогонят взашей,
Будут их голоса, как бальзам для ушей,
Потому, что они будут дети моих алкашей.

И опять из гримёрок тарам-па-па-па-рам,
Тарам –па-па-па-рам, Тарам –па-па-па-рам...
Тарам...

То есть, как бы ни был театр беспечен –
Он вечен, он вечен, он вечен!!!


Гиперкуб

Александр Левин

Цитировать
БАСНЯ


Серов, Перов, Херов и Бутман
затеяли писать портрет.
Достали сепии, сурьмы, хурмы, укропа,
и сели, помолясь, вкруг Фотошопа
пленять искусством свет.

Вот мажут, режут, пилят, свиристят,
дерут, а толку чуть, как говорится.
Перова тянет ввысь, Серова – в Русь,
Херова хер куда, а Бутману не спится:
не веселит ни Blur, ни Gradient.
Такой вот отрицательный момент.

Серов малюет клавой, Бутман мышью,
Перов собакой, а Херов котом.
Притом
Серов – рукой, Перов – ногой,
Херов – понятно чем, а Бутман – тушью.
Или гуашью – кто там разберет.
Серов на всех орет,
Перов вздыхает,
Херов подпрыгивает, чешется, икает.

То жмут пробел все вместе, по команде,
то мышкой тыкают, то сканером скрипят.
А то понюхают. А то еще полижут.
А то, глядишь, чего-нибудь нанижут
куда-нибудь. Ан дело не идет на лад.
Серов от этого суров, Перов несчастен,
Херов нетрезв, а Бутман непричесан,
немыт, не спит, не ест и сам не рад.

Ну, наконец, закончили портрет.
И правда, поработали на славу.
Да жаль, Серов его под утро стер.
Перов разбил хард-диск, а Бутман клаву.
Херов развел в компьютере костер
и сжег эскизы Бутмана случайно.
Все вместе разгромили кабинет,
столы порушили, повыдрали паркет...

Такие вот случаются дизайны,
когда в товарищах, етит, согласья нет.

Быстрый ответ

Обратите внимание: данное сообщение не будет отображаться, пока модератор не одобрит его.

Имя:
Имейл:
Проверка:
Оставьте это поле пустым:
Наберите символы, которые изображены на картинке
Прослушать / Запросить другое изображение

Наберите символы, которые изображены на картинке:

√36:
ALT+S — отправить
ALT+P — предварительный просмотр