Главное меню
Мы солидарны с Украиной. Узнайте здесь, как можно поддержать Украину.

Джыр-ипа Данакай

Автор Давид Дасаниа, ноября 23, 2011, 18:21

0 Пользователи и 1 гость просматривают эту тему.

Давид Дасаниа

Наверное, нет ни одного абхаза, если только он не младенец, кто бы не слышал о знаменитом абхазском храбреце, отважном герое Джыр-ипа Данакае. Эта тема посвящена ему.
Выдающийся деятель адыгской культуры Хан-Гирей (1808-1842) в своей работе «Записки о Черкесии» указал фамилии Большой и Малой Кабарды, фамильные группы абадзехов, наименования которых этимологически могут быть связаны с известными абхазскими фамилиями. В частности, он упомянул такие фамилии, как Кклшббий-хе (сравните с Клычба), Эшябе-хе (Эшба), Азепшь-хе (Дзапш-ипа), Тамбий-хе (Тамбиа), Ккудей-хе (Кудба), Меххере-хе (Махариа), Езику (Езыгуба), Бдь-хе (Абыдба), Дярме-р (Дармаа, Адарымба), Бхгене-р (Бганба), Наше-р (Аншба), Н-бе-р (Анба), Аццебае-р (Ацыцба) и др. Среди фамилий вольных земледельцев Хан-Гирей указывает фамилию Д-зе-р и тут же добавляет, что «из сей фамилии был славный разбойник Донекей». «Д-зе-р Донекей», упомянутый Хан-Гиреем, это не кто иной, как известный абхазский герой Джыр-ипа Данакай.
А вот, что пишет Хан-Гирей в одной из своих работ, которая именуется так: «Биографии знаменитых черкесов и очерки черкесских нравов». Текст, с которым вы сейчас ознакомитесь, воспроизведён по изданию: Князь пшьской Аходягоко // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 17. Тифлис. 1893.
Вот этот текст:
«Ногойзий (брат черченейского дворянина Бияркахе. – Д.Д.) , отличался еще более странным характером: какая-то непостижимая жажда сделаться чем-нибудь известным не давала ему покоя! Встретит ли бывало аробников, завязших в болоте, он бросится к ним на помощь; остановится ли обоз во время переправы через реку, на берегу которой он жил, он спешит к ним, – нередко переплывает реку даже в самое позднее время осени, когда поверхность ее была уже покрыта плавучими льдинами; встретит ли поблизости торговых людей, приглашает их к себе и делает им неожиданные подарки. И всякий раз, после таких услуг, он говаривал: «Знаете ли вы человека, который для вас трудился с таким усердием? Если нет, так знайте же, что меня зовут Ногойзием, и когда возвратитесь к себе, рассказывайте обо мне всем, кого ни встретите, – больше мне ничего не нужно!» Веселые, остроумные шутки, сопровождавшие его услуги, придавали им еще большую цену и предохраняли его от насмешек, которым хвастливые люди обыкновенно подвергаются. Однажды, пришлось этому искателю случая прослыть чем-нибудь проезжать через обширный лес, в котором часто скрывался знаменитый разбойник, Донекей, наводивший на всех ужас. Ногойзию советовали объехать окольною дорогою этот страшный лес, но он, презирая такие меры предосторожности, поехал прямо через темную чащу, которую все избегали, и там, погарцевав на коне, произнес громко: «Донекей, если ты здесь, в лесу, и ищешь добычи со славою, то я, Ногойзий, к твоим услугам!» В самом деле, случилось, что предводитель отважной шайки находился в лесу; высланные им люди, услышав эту похвальбу, дали ему знать о наезднике и пересказали его слова. «Не трогайте его: он храбрый человек!» – сказал Донекей и, уважая отвагу наездника, пропустил его, а впоследствии изъявил желание познакомиться с ним лично. Щедрость и отвага – лучшее у черкесов средство приобрести известность, и Донекей, конечно, и прежде знал по слуху храброго дворянина.
При воспоминании об этом знаменитом разбойнике, невольно оживает в моей памяти целый ряд ярких картин и отвлекает меня еще далее от главного лица, которому посвящен мой рассказ.
Однажды – это было очень давно – мы проезжали через тот же самый лес – Тхатчех, обширный и мрачный. Мы были на пути к бесленеевцам. Нас было человек тридцать. Впереди ехали старики, а за ними молодые всадники, шумною толпой. Прекрасный день, яркое весеннее солнце, тихий свежий ветерок, напитанный ароматом цветов, вселяли радостное настроение и придавали всем необычайную бодрость. Приближаемся к лесу; умолкли песни, обыкновенно распеваемая черкесами и так приятно сокращающие путь. Старики приказали всем спрятать нагайки, вынуть ружья из чехлов и ехать тихо, молча, пока не выедем из леса. Я не понимал, что все это значило, но мне досадно было, когда взяли у меня нагайку, поставили подле меня двух всадников, приказали молчать, и все это было сделано со всею строгостью суровым стариком – моим дядькою, который в это время казался самым несносным из всех дядек в мире. Да, я едва ли забуду его; и теперь, кажется, вижу нависшие его хмурые брови, суровое изборозженное глубокими морщинами лицо и слышу угрозы из молчаливых его уст, которые, казалось мне, размыкались для того только, чтобы делать мне строгие замечания и наставления, – одним словом, мой добрый Хассан был самый попечительный и оттого самый скучный дядька, но действительно добрый: я и теперь помню, как он плакал, когда я захворал на пути и какою заботливостью окружал меня при переправах через быстрые и опасные горные потоки и шумные речки. Повторяю: досаден был мне строгий приказ доброго старика молчать и ехать тихо; в это утро дали было мне проворную, а главное послушную лошадь, и мне хотелось поскакать, порыскать: прежде у меня был такой упрямый конь, что я никак не мог справиться с ним: мне не было еще и двадцати лет. Мы проехали безмолвно мрачный лес. После я узнал, что старики опасались нападения знаменитого Донекея и отважной его шайки, которая, по слухам, находилась тогда в окрестностях страшного леса, и потому распорядились так, чтобы проехать опасное его место без шума и в готовности сражаться, в случае нападения. По возвращении нашем домой, я рассказывал своим ровесникам все, что слыхал у бесленеевцев о славном разбойнике, которого имя пользовалось громкою известностью между всеми адыге. Наше детское воображение увлекалось этим именем!.. Победителей в наших детских играх – в борьбе и метании камней обыкновенно называли Донекеем.

Давид Дасаниа

Донекей происходил из горного шапсугского клана Дзжи (Джыр. – Д.Д.). Как простолюдин (тльфекотль), своею известностью он нимало не обязан своим предкам. С юных лет Донекей отличался расторопностью, дерзкою отвагою и смелою предприимчивостью. Человеческая жизнь и кровь были ему нипочем: главная, если и не единственная цель, к которой он стремился с такою отчаянною отвагою, была – слава как ее понимают черкесы. Его имя наводило страх на путников, которым приходилось проезжать через те места, где он временно располагался со своей шайкою. У нас в ауле жил добрый старик, родом грек, который лично был знаком с Донекеем. Производя небольшую торговлю в горах, этот старик проезжал однажды в сопровождении горца, под покровительством которого он состоял, ущельем, покрытым густым лесом. Вдруг они видят толпу вооруженных длинными винтовками людей, отдыхавших под тенью широко раскинувшихся вековых дубов. Путники наши догадались, что это за люди, и покровитель грека подъехал к ним один. Возвратясь, он объявил своему товарищу, что это Донекей отдыхает на возвратном пути из набега. Грек содрогнулся от ужаса, но успокоенный своим спутником и желая приобрести покровительство столь страшного в горах человека, он поднес ему двенадцать свертков серебра, из которого черкешенки с большим искусством ткут галуны. Донекей милостиво принял подарки и обещал греку свое покровительство. «Не слишком, однако ж, полагайся на мою дружбу – я и старым друзьям иногда не даю пощады. Так, по крайней мере, говорят...» примолвил с улыбкою знаменитый разбойник – искатель славы. Он был, по словам грека, роста небольшого, но хорошо сложенный; казался сильным и ловким, со свирепым выражением лица. Приведем здесь один страшный случай, вполне выражающий зверский характер Донекея и его сподвижников.
Небольшое турецкое купеческое судно бросило якорь у берегов шапсугских. Накануне свирепствовавшая буря лишила его одной мачты. Турки поспешно занялись починкою своего корабля. Незнакомый берег их страшил, и они хотели, как можно скорее, от него удалиться и плыть к Геленджикскому заливу, где намерены были пристать для меновой торговли, под защитою своих туземных друзей-покровителей. Донекей жил недалеко от места, где турки занимались починкою корабля, и ему немедленно дали знать о богатой добыче, которую буря, не раз уже доставлявшая ему свою дань, пригнала к берегу. Донекей, как морской пират, держал при устьях речек довольно большие лодки; следовательно, ему недолго было готовиться. Со своими сподвижниками, людьми отчаянными и готовыми на все, знаменитый разбойник явился к берегу. В полночь спустили на воду три лодки, в которые поместилось человек по пятнадцати вооруженных, и на рассвете атаковали купеческое судно. Турки защищались с упорством, которым они так отличаются в оборонах. Пять или шесть человек горцев пали сраженные пулями и кинжалами, и едва ли не половина остальных была переранена, в том числе и сам их предводитель. Но, тем не менее, пираты одолели турок. Донекей взобрался на палубу первый. Богатая добыча – шелковые и бумажные ткани достались в руки победителей. К полудню, когда добыча не была еще разделена между ними, старшины окрестных жителей собрались к ним, и тут завязался жаркий спор об участи пленных турок. Старшины утверждали, что эти пленные рано или поздно, переходя из рук в руки, возвратятся в Турцию, и тогда правительство, узнав об участи, постигшей его подданных, пришлет флот и войско отомстить за них; или, по меньшей мере, по праву возмездия, захватить шапсугов, посещающих Трапезунт и Константинополь по торговым делам; или, наконец, – вовсе прекратить с ними торговлю. Судили, рядили, и, наконец, они порешили не брать пленных, чтобы некому было жаловаться – и несчастные пленники, числом семь, погибли под ударами гнусных убийц!.. Очевидец этого происшествия, который жил впоследствии также у нас в ауле, рассказывал, что, когда происходили эти споры и убийства, Донекей, одетый и вооруженный, несмотря на свои раны, лежал на одной бурке, а другую держали над ним для предохранения его от солнечного зноя, между тем как вокруг него стояли его приверженцы в полном вооружении: у него было много врагов, и потому боялись, чтобы в него не выстрелили во время спора».

Circassian

James Stanislaus Bell. Journal of a residence in Circassia during the years 1837, 1838 and 1939. Volume 2, p.199-201






Быстрый ответ

Обратите внимание: данное сообщение не будет отображаться, пока модератор не одобрит его.

Имя:
Имейл:
Проверка:
Оставьте это поле пустым:
Наберите символы, которые изображены на картинке
Прослушать / Запросить другое изображение

Наберите символы, которые изображены на картинке:

√36:
ALT+S — отправить
ALT+P — предварительный просмотр